— Ну, пожалуйста? — канючит Эмма.
Она упрашивает Реджину, наверное, с самого утра, и это, мягко говоря, бесит. Не то чтобы Реджина такая уж непреклонная… Нет, на самом деле, именно такая она и есть — непреклонная и немного стерва, когда дело касается готовки и того, кто именно будет стоять у плиты. Но Эмма слишком настойчива в том, что действительно хочет, поэтому:
— Реджина-а, — тянет Эмма вновь. Реджина устало потирает переносицу, надеясь на то, что ее терпения хватит не использовать огненный шар, а затем посылает один из своих убийственных взглядов в сторону блондинки.
— Не-а, не сработает. Ну так? Обещаю, что не буду готовить жареный сыр или что-то такое же «вредное и ужасное».
— Мисс Свон, кажется, для вас это почти невозможно, — усмехается Реджина, раскрывая книгу ровно на той странице, на которой и остановилась, когда Эмма влетает в гостиную с все тем же надоевшим вопросом. Простая просьба «а можно я приготовлю ужин» становится головной болью Реджины и, очевидно, новой игрушкой Эммы, потому как той по виду слишком нравилось выводить Реджину из себя приставаниями.
— Тогда я могу хотя бы помочь тебе? — спрашивает Эмма, и Реджина силится не бросить в девушку Диккенсом и его «Большими надеждами».
Эмма играет в гляделки с Миллс порядка пары минут, а потом вторая все-таки сдается, здраво предположив, что согласиться сейчас намного легче, чем изображать из себя неприступную крепость еще несколько дней подряд — она такого точно не выдержит.
— Спасибочки, — восклицает Эмма. — У меня уже есть пара идей, хочу попробовать кое-что, никогда раньше не делала.
Тревожный звоночек внутри Реджины начинает звенеть и надрываться, но, ох, пусть она затыкает его не напрасно.
Улыбка на лице Эммы начинает пугать еще больше.
***
После насыщенного бумажной работой и встречами дня Реджине просто хочется оказаться поскорее дома, желательно в своей спальне после расслабляющей ванны с солями. Она начинает исполнять свой план сразу же, как только закрывает дверцу мерса и достает ключи из сумочки, мечтая уже о том, как теплая, даже горячая вода будет ласкать ее кожу.
Но…
— Ох, милая, — выдыхает Реджина, когда входит на кухню. — Это то, что я думаю?
Эмма выглядит более чем довольной и кивает.
— Да, правда, Генри напрочь отказался говорить, где лежит твоя книга рецептов, так что я воспользовалась интернетом и некоторыми советами бабули Лукас, — и, чтобы Реджина не начала ворчать насчет того, что «эта старая развалина ничего не умеет», добавляет: — Я просто спросила, с чем лучше подать его, да, вот.
— Это… — Реджина подходит ближе, рассматривая лежащий на тарелке турновер. — Мило. Ты уже пробовала?
— Не-а.
— М-м-м.
Кажется, сомнения на лице Реджины не такие уж и незаметные, как она сама думала; Эмма подавляет смешок и приобнимает Реджину за плечи.
— Генри уже взял один кусок, так что не думаю, что я как-то испортила его. Сама же знаешь, какой наш сын привереда.
— М-м-м, — Реджина хмурится. — Ты использовала моего сына, как подопытного кролика?
— Нашего сына, Реджина, — поправляет Эмма, а затем пожимает плечами. — С кем не бывает.
***
Больше Эмма не готовит.
Реджина, конечно, признает, что турновер и мясная запеканка ее вполне устраивают, но все же предпочитает, чтобы Эмма готовила только завтраки.
И в редких случаях помогает ей.
Очень редких.
