Goodwill

Быдгощ, Польша — В чём твой план, Дофельд? Будешь извергать неполиткорректную высокомерную сперму по всему лицу Интернетa? — Я бы не сказал точнее, сэр, — брюнет подавил смешок, поправил прядь волос, что выбилась из общего прилизанного гелем строя и забрал свои бумаги из худосочных пальцев старика. — Федеральное Бюро давно не находилось на грани краха такого масштаба. Спецагент Дэмерон облажался по-полной. Общественность, а особенно, женщины, не станут молчать и потребуют его скорейшей отставки. А именно она даст мне зелёный свет для дальнейших действий. Густой гортанный смех наполнил собой каждый дюйм тёмного кабинета в учебном центре объединённых сил. — Подумай о карьере сенатора от Калифорнии, сынок. Дайэн Файнстайн не долго осталось, — Сноук обнажил желтоватые зубы и дрожащей рукой потянулся за сигаретой. — На сегодня это всё. Можешь быть свободен. — Слушаюсь, сэр. Быстрым уверенным шагом молодой мужчина покинул кабинет. Едва дверь захлопнулась, старик отдёрнул руку от сигаретной пачки. Массируя лоб, он откинулся на спинку кресла и поддел передними зубами заусенец на безымянном пальце правой руки. Его агония была бы менее очевидна, даже если бы он сейчас находился в кабинете один, истекая кровью. Неуверенность в своих действиях истощала его. Старея, он переставал быть уверен в результате. Ненадёжные наёмники с каждым годом разводили всё больше грязи. А федералы начинали работать всё чище, копая глубже и тщательнее. Приближение марта поприветствовало Сэмюэля Сноука проклятым артритом локтевых суставов. Пусковым механизмом развития заболевания стала ранняя польская весна с обилием ветров и низким атмосферным давлением. Стараясь сохранять самообладание и разговаривать с Дофельдом Митакой ровным голосом, он позволил себе выдохнуть громче обычного только раз, а сейчас, просверливал взглядом визитку доктора Руминьской, которая заглядывала к нему на этой неделе чаще обычного, с неким остервенением. Ему не нравилось то, что происходило с ним. Сегодня утром он даже не смог самостоятельно побриться. Откусив кусочек плоти от пальца, он потянулся к телефону. Набрав номер врача по памяти, он терпеливо ждал ответа. Через мгновение, привычный звонкий женский голос отозвался небольшими помехами в связи: — Добрый день, пан Сноук. Что Вы желаете сегодня? «Желаю, чтобы мне отсосала мисс Техас’88, но не всем нашим мечтам суждено сбыться…» — задумчиво протянул старик в своих мыслях и рассказал врачу, что именно его беспокоит. Порт Анджелес, штат Вашингтон. — Повтори, пожалуйста, что ты хочешь сделать? Они сидели на кухне дома Соло и неспешно поглощали уже едва тёплый завтрак, который сегодня состоял из яичницы с беконом и полуфабрикатных панкейков. Рей откашлялась и немного громче повторила: — Хочу пойти в Бюро. Работать. Мужчина чуть откинулся на спинку стула, но спешно выпрямился. — Я не имею права запрещать тебе этого. Но на твоём месте я бы подумал о другом исходе для своей жизни. Перекинув волосы на одну сторону, шатенка вцепилась в его карие глаза. — Почему нет? — О, — протянул Соло. — Ну, причин много. — Например? Бывший федерал мотнул головой и усмехнулся. — Начну с ненормированного рабочего дня. Всё, что прописывают в трудовом договоре — полнейшее дерьмо. Затем — можешь начисто забить на личную жизнь… — Чушь собачья! — повысила голос Рей. — Мои родители тому явный пример… Соло ожидал подобной реакции поэтому просто прочистил горло. — То, как сложилась судьба твоих родителей–большое чудо по меркам Федерального Бюро. Раздув ноздри, она отчаянно искала аргумент в противовес, но нужные слова почему-то не приходили на ум. — Хотя бы расскажи, как это! — неугомонность девушки начала его забавлять. — Ты же росла в семье федералов… — Они не рассказывали нам ничего, что было бы по-настоящему интересно, — расстроенно прошептала Рей втянув воздух через нос со свистом. — А что вызывает у тебя интерес? В карих глазах промелькнуло недоверие, но она быстро нашлась: — Как тебя готовили в Академии? Никто из нас не пуленепробиваемый. В первую очередь — родители и влюблённые. Наши дети делают нас уязвимыми. Наши возлюбленные делают нас уязвимыми… — Ну, — протянул мужчина, проморгавшись, — За двадцать недель случилось многое. Это есть в Сети. Глянь анкету для новобранцев. Девушка не сводила с него своего пытливого взора. — Не хочу. Так что ты делал? — У нас были различные блоки заданий: физическая подготовка, работа с оружием, мы посещали несколько мемориалов… — Мемориалов? Зачем? — она отрывисто постучала ногтями по крышке стола. — Мемориальный музей Холокоста США в Вашингтоне, чтобы узнать, что может случиться, если правоохранительные органы утратят свои основные ценности. А Мемориал Мартина Лютера Кинга-младшего в столице, чтобы получить представление о гражданском равенстве. Щёки Рей начала заливать краска, а через мгновение она прикусила себе язык. Как она сама об этом не догадалась? Пытаясь разрядить обстановку, девушка облизнула губы и едва слышно произнесла: — Сколько длится курс по огнестрельному оружию? Соло моргнул и сделал глоток кофе. — В моём случае — двадцать восемь занятий общей продолжительностью сто десять часов обучения, включая около пяти тысяч патронов. — Пять тысяч? — глаза Рей заблестели. — А сколько настреляла я? У мистера Грина? Напористость дочери Джулии и Марка Рид в отношении стрельбы граничила с манией. Бен поморщился. — Наверное, около тысячи. Девушка раздула ноздри. — Мне нужно наращивать темпы. — Ты отлично справляешься, Рей. — Могу лучше. Вспомни. Ты сам это говорил. — Почему ты запоминаешь только это? То, что я говорю тебе во время тренировок? — мужчина провёл ладонью по непослушной чёрной щетине и облокотился на руку. — Не знаю, — честно призналась Рей. — Наверное, мой мозг сейчас хочет воспринимать только это. — Сейчас странное время, — Соло почесал затылок. — Но мы справимся. — Тайные операции иллюминатов в действии, а? — девушка сощурилась. — Именно. А страдаем мы. Дяде Сэму на это наплевать, — бывший федерал встал из-за стола и начал собирать грязную посуду. — Я помогу, — сорвавшись с места, Рей подлетела к мужчине, и вырвала из его рук пару мисок, в которых ещё минуту назад находился завтрак. — Твои теории заговора тебя доведут, — смывая пену от моющего средства, она осторожно посмотрела на хмурое лицо мужчины. Издав короткий смешок, его губы приняли форму осторожной улыбки. — Что? Да я всего один курс психотерапии прошёл. И это я ещё псих? Ну, спасибо. А я-то думал, тебе точно можно верить. Растерявшись, она опустила голову, но ублюдок с телом секвойи, опять пошутил. Прижав одной рукой тёплое девичье тело к своему, другой-он выключил воду и теперь уже обеими руками завладел ею. — Прости, — шелест её голоса прокатился по его позвоночнику и поднялся импульсом мурашек до груди, где так отчаянно сейчас билось его сердце, убыстряя ритм. — Я хочу, чтобы мне можно было верить. — Я верю тебе, — радужка глаз Соло вновь приобрела привычный бронзоватый оттенок, когда он всматривался в её сухие, но покрасневшие глаза, а тембр его голоса не вызывал сомнений. В данный момент — это лучшее, что у неё есть: Бенджамин Соло и его доверие. Три недели спустя. Сиэтл, штат Вашингтон. — Выглядят, как настоящие, — Рей завороженно всматривалась в страницы своего нового документа. — Для всех так и должно быть. А тебе идёт чёлка, — Соло ухмыльнулся, рассматривая фотографию Рей в парике. — Захлопнись, — девушка закатила глаза и тут же снова открыла рот. — Здесь вклеены три визы! Япония, Турция, Камбоджа… — перелистывая страницы, её брови поднимались всё выше. — Чёрт, тут даже штампы стоят о пересечении границ. Ты видел? Это что, шутка? Мужчина только хмыкнул и вставил ключ в замок зажигания. — Не шутка. Девушка нахмурилась. — Объяснить не хочешь? Проклятье, я даже не была ни в одной из этих стран! Соло повернулся к ней. — Чистый паспорт, порой, вызывает больше вопросов. Теперь слушай. Адам встретит тебя в аэропорту Вацлава Гавела послезавтра. Билеты на поезд до Варшавы у него уже есть. Постарайся говорить с ним помедленнее. Английский не его родной язык. Закатив глаза, Рей защёлкнула ремень безопасности. — Dobrа, jedziemy. — Ничерта не понял, но ты очень милая, когда шипишь, как змея или распылитель… Не успев закончить фразу, бывший федерал получил увесистую оплеуху. — Всё, твоя взяла, прошу прощения. Засмеявшись, Рей обвила его правую руку и прильнула к ней щекой. Сейчас от Бена опять пахло морской солью и бензином: запах, который навсегда укоренился в её подкорке. Аромат, который всегда будет напоминать ей его. — Скоро всё закончится, правда? Надев авиаторы свободной рукой, Соло посмотрел на линию горизонта. Коллеги не врали: закат в Сиэтле и правда был изумительным. Повернувшись к девушке, он поцеловал её в макушку. — Хер его знает, Рей. Её смех был сродни токсину, отравляя его безразличие и отрешённость. Тонкие пальцы нежно касались его шрамов на руках, а мирное сопение уносило мысли за несколько сотен миль отсюда. Бен знал, что идиллия не может длиться вечно, ведь вчера они обсудили ещё один пункт, куда стоит заехать. Казалось, Рей прочла его мысли. Отстранившись, она перевязала хвост и скинув кеды, забралась на пассажирское сиденье с ногами. — Мы поедем в морг? Он не смог отказать ей, но и не разделял её желание всеми фибрами своей неправильной души. Рей хотела увидеть жертву перестрелки. Понимая, что она хочет узнать для самой себя, какие чувства и эмоции попытаться пропустить через свой мозг и сердце, Бен Соло не был уверен, что поступает правильно, исполняя её желание. Вздохнув, он сжал в кулак прядь своих волос. — Поблагодари Эмилин, это её рук дело. Видишь-ли, она единственный человек в Порт Анджелесе кто знает о моём прошлом, — мужчина выдохнул. — Её приятель в Сиэтле сегодня будет вскрывать тело, с которым ему требуется помощь. Я готов оказать ему услугу. Ты, по легенде, заканчиваешь школу и раздумываешь над поступлением в медицинский. Я-твой дядя. Ушёл в отставку добровольно, чтобы ухаживать за больной матерью. — Боже, как сложно, — шатенка зевнула. — Но как вернусь из Европы, испеку Холдо лимонный пирог, — девушка улыбнулась, пытаясь отогнать мысли о том, что может случиться на Старом Континенте в том числе и с ней. — Мне дадут во что-нибудь переодеться? Вещи новые, не хочу их убить в морге, как бы это ни звучало. — В гражданском тебя и не впустят. Сегодня у них один из немногих дней, когда вскрытие проводят в выходной. Дождавшись кивка своей спутницы, бывший федерал неспешно выехал с парковки в северо-западном направлении. Спецпомещение для вскрытий расположилось в узком коридоре уродливого двухэтажного здания времён президентства Рейгана. Фасад был выполнен из формованного бетона различных прямоугольных форм, а деревянные окна серого цвета следовало поощрить новым слоем краски. Как будто архитектор запретил изогнутые линии и материалы тёплых цветов, стремясь сделать это место как можно более мрачным. Зато настрой при входе уже был соответствующим, решила Рей. В столь поздний час на службе остался лишь один судмедэксперт. Выдав всем комплекты одноразовых комбинезонов и нитриловые перчатки доктор приглушил свет в кабинете. Мужчины быстро натянули защитные костюмы и вышли, оставив Рей переодеваться в офисе коронера. Перед выходом, Бен настоятельно рекомендовал надеть девушке респиратор. Кабинет морфолога пестрил детскими рисунками и поздравительными открытками, на которых значилось: «От Сары», «Папочке от Рона», «С любовью, Викки». Рей невольно передёрнуло. Атмосфера напоминала фильм ужасов, в котором безумный лекарь коллекционирует последние рисунки своих жертв. Надев перчатки, девушка прикрыла дверь кабинета и выскользнула в коридор. Голоса мужчин раздавались из чуть приоткрытой двери в комнате, освещённой тремя рядами флуоресцентных ламп. В центре находился металлический стол, у которого сейчас находились Соло и судмедэксперт, анатомические весы и каталка. Стены были украшены пробковыми досками и множеством документов. Пройдя на несколько дюймов внутрь помещения, Рей ощутила изменение температурного режима. Здесь было холоднее, чем в коридоре и кабинете доктора. — …вижу только несколько следов от уколов, — Соло вооружился фонариком и рассматривал руки жертвы. — Результат химического анализа краски у вас? — Бен перевёл свет на один из пальцев. — Montana Tarblack, сэр, — пожал плечами доктор. На переносице у Соло залегла складка. — А лёгкий ожог? Вот здесь, — он указал пальцем в перчатке на левое ухо жертвы, — без копоти. Вы сомневались в дистанции. Это средняя дистанция, док. — Верно, забыл, что имею дело с федеральным агентом, — мужчина улыбнулся. — Бывшим федеральным агентом, — поправил Бен с нажимом на первое слово. — Как скажете, мистер Рен, — доктор достал пластиковый пакет с куском сильно деформированного серого металла, — извлёк из субдурального пространства перед вашим приездом. — 22 калибр, — Соло не спрашивал. Он утверждал. Резко очерченные гласные в тоне его голоса напомнили Рей их первую встречу в августе прошлого года. Смотря на него сейчас, она ощутила волну поднимающегося в ней возбуждения. Чувствуя, как щеки становятся горячее, она отвернулась от мужчин. Чёртова Кайдел Ко Конникс права: сильнее всего её, Рей, возбуждает предвкушение желаемого. В эту минуту мир стал лакомым. Вкусным. Захотелось картошки фри и горячего тела Бена Соло под собой. В последний раз ей очень понравилось быть сверху. «— Хотеть не вредно…вредно не хотеть…» «Мы в морге, идиотка ты конченая!» Радуясь, что никто не может прочесть её мысленный монолог на тему либидо и почувствовать сбивчивые вибрирующие пульсации ниже её живота, девушка проморгалась и начала изучать документы на одной из досок. — Я ожидаю ответа из отдела баллистической экспертизы, но думаю, вам можно верить, сэр, — судмедэксперт продолжал чиркать в блокноте, а затем извинился и покинул помещение. Дождавшись, пока дверь за мужчиной закроется, Рей прошла к трупу парня азиатской внешности и встала рядом с Соло. Она несколько раз представляла себе этот эпизод. Думала, что её череп сдавит от увиденного, а желудок покажет своё содержимое ещё при входе в помещение. Но этого не произошло. Вдобавок, её влекло к Бену, несмотря на то, что она находилась в пяти дюймах от тела на стальном столе. Объяснить поведение своего организма она не смогла. Чёртов инстинкт двигал её к Соло прямо здесь и сейчас. Похоже, она изменилась не только внешне, но и внутренне. Этот штат, этот человек, что-то сделали с её сутью. Переплавили, перекроили, вылепили новую Рей. — Том ни за что не поверит, где я была и что видела, — выдохнула она в маску, рассматривая того, кто лежал, надеясь, что её начнёт «отпускать» при виде трупа, что ещё утром был подельником наркодилера в доках города-порта. Бен коротко усмехнулся и внимательно посмотрел на неё сквозь защитные очки. — Думаю, будет лучше, если он не узнает, — шатенка сглотнула и кивнула. Мозг превратился в желе. «Если бы не виски от Джанны с утра, меня бы здесь не было. И тебя, грёбаное возбуждение, тоже!» — В случае, если тебя стошнит только через сорок три секунды, я ещё успею рассказать о том, что этот парень, вероятно, был талантлив, — Соло снял капюшон комбинезона и вытер лоб не снимая перчаток. Рей громко цокнула, но нагнулась над телом. — Он был музыкантом. Смотри, мозоли на всех кончиках пальцев левой руки, кроме большого. — Но здесь есть мозоль на первой фаланге, — несмело протянула девушка сощурившись, разглядывая кожу цвета пергамента. — Умница, — Бен едва заметно улыбнулся. — Мозоли такого типа появляются у людей, которые играют на струнных музыкальных инструментах. На кончиках пальцев они появляются от надавливания на струны, а на фаланге большого пальца-от перемещения вдоль струны, как это происходит при игре на скрипке, или гитаре. Рей только покачала головой и приблизилась к Соло. — Заканчивай выпендриваться, — увидев его улыбку, она закинула руки ему за шею и вернула капюшон его защитного костюма обратно на голову. — Как скажешь, мамочка, — его губы дрогнули в самодовольной улыбке, а сарказм стекал каплями пота по его пульсирующей жилке на шее. — Тебе точно уже тридцать? Я бы не дала больше пятнадцати… Его кадык судорожно дёрнулся, а зрачки расширились. — Поговорим дома, мисс Рид? — О, не мисс Рид-кай мне! — прошипела Рей, но спешно отпрянула от мужчины, услышав приближающиеся шаги доктора. — Благодарю вас за экскурсию! — Был рад помочь, — док вновь улыбнулся. — Надеюсь, теперь в выборе профессии у вас не останется сомнений. Зарплаты у нас приличные, на дантистов для детей и топливо-хватает. Рей только кивнула и покинула кабинет, пока мужчины заканчивали бумажную волокиту. Пройдя быстрым шагом к стойке ресепшн, она стянула с себя перчатки и комбинезон. Отправив использованную одежду в специально отведённую для неё мусорную корзину, она плюхнулась в одно из кресел и смежила веки, которые под конец дня налились свинцом. Возбуждение сошло на нет. Черепную коробку заполнили другие мысли. Остался всего один день и две ночи до вылета в Европу. Несколько десятков часов и её жизнь навсегда изменится. И пока трудно понять, в какую сторону. Проснулась она уже в спальне Соло. Пара внимательных карих глаз смотрела на неё с беспокойством. Она знала, что должна сказать. — Всё нормально, я в порядке, — хрипло произнесла девушка, убирая с лица спутавшиеся волосы. — Ладно, — Бен укрыл её пледом. — Я пока накину варианты возможных ответов на вопросы, которые тебе могут задать в Европе. Кивнув в знак согласия, она получила от него поцелуй в лоб на что громко взвыла. — Так целуют племянников, Соло! Сжав зубы, мужчина отстранился от неё и скинув на пол плед, подхватил девушку на руки. Она ловко обвила ногами его торс и тяжело дыша посмотрела ему в глаза. В эту минуту там можно было найти даже единорога. Но для самой себя она отметила лишь страх, привязанность и боль. Румяные от возбуждения щёки и пряди волос, которые падали Соло на глаза, пока он не откинул их назад, взмахнув головой, как лошадь, заставили Рей улыбнуться. — Отложишь написание инструкций на потом, да? Она могла и не спрашивать. Картошки фри сегодня уже не будет. Но Соло – определённо, да.