Голубые дни, или очередное приключение Доктора в ТАРДИС

— Ну что, друг? Недотрах, говоришь? Ты по адресу, — Джек, скрывая привычными подкатами некоторую озадаченность, подходит к Доктору. Заглядывает в его мутные глаза. Мозг капитана впопыхах пытается разжевать и разложить по полочкам своего забитого чердака новую информацию. Он уже привык воспринимать Повелителя времени как нечто прекрасное, но недостижимое, как красочный закат, до которого не стоит пытаться дотянуться. Как линию горизонта, до которой не добежать. Как прекрасные облака, которые — не потрогать. О, Джек прекрасно помнит, как с первых же встреч понял эту вещь. Доктор — он Доктор: бесконечно далёкий от плотских удовольствий, земных увлечений и расслабляющих приятных вещиц вроде бутылочки пива и ничего не значащего ленивого секса с парнем, имя и лицо которого завтра не вспомнишь — одни стоны. Даже когда Джек пытается флиртовать с кем-то другим в присутствии Повелителя времени, тот морщится и торопливо прерывает его. Истинная брезгливость, неприятие, непонимание — иначе почему ещё? По этой причине капитан перестал было не только подкатывать к нему, но и стремиться к любому тактильному контакту, объятиям, незаметным прикосновениям. Хочется, да колется, как говорится. А тут… — Эх, я вляпался, Джек… По самое «не хочу», хотя, точнее, по самое «очень хочу», — Доктор посмотрел на бывшего спутника задумчиво, с некоторым налетом печали. Его интонация без лишних слов говорила, что он не хочет потерять такого хорошего надежного друга из-за не вовремя пришедших дней. Но деваться некуда: задерживать дыхание так долго, право, даже таймлорды не умеют. — Как вляпался? — не оставляет свои попытки понять дотошный, порой такой упрямый Джек. Доктор, кажется, ушел глубоко в себя, хотя капитан и не смог понять, над чем тот так крепко задумался. А таймлорд, в свою очередь, не мог понять, как же сделать так, чтобы Харкнесс замолчал и начал делать. Джек попытался что-то сказать. Очевидно, что-нибудь вроде «если выговоришься, то станет легче», или «мы же друзья, я тебе помогу, просто скажи», или, может, «мы поговорим позже, если ты хочешь поразмышлять». Он уже начал, открыл рот, доверительно качнувшись к Повелителю времени, рядом с которым сидел на корточках. Доктор же в этот момент вдруг притянул его ближе за широкий ворот шинели, ухватившись за неё, как утопающий за соломинку, или, проще говоря, как Повелитель в голубое время — за любое нечто, способное его поиметь… Грубо, почти болезненно заткнул его болтливые, но такие красивые губы жаждущим поцелуем, кусаясь, подчиняя, распаляя. Меньше слов, больше дела. С Джеком это всегда работало безотказно, и хотя тот небезосновательно считал, что флирт — неотъемлемая часть его личности, действовать он тоже любил. Не меньше, чем шутить про секс. Поэтому он ответил быстро, как только отошел от шока. Обвил рукой узкую талию, приподнялся выше с пола, подразнил губами, не давая Доктору так настойчиво исследовать свой рот языком. Перехватил инициативу, на что тот откликнулся благодарным стоном. Умело и плотно прижал к стулу собой, раздвинул тонкие ноги коленом, схватил за упрямые вихры, пылко оттягивая голову Повелителя времени назад, чтобы взять его себе везде, во всем, безоговорочно. Тот лишь послушно ахал, выгибался, раздевал и раздевался, отдаваясь с нечеловеческим желанием, когда Донна все-таки вышла из комнаты, пытаясь отыскать кухню, чтобы заесть свою безвременно начавшуюся скуку. — Ого, какие вы скорые на помощь, капитан! Не обращайте на меня внимание, мальчики, — проходя мимо, проговорила она, стараясь не смотреть. Получалось не очень. Картина открылась слишком, дьявольски потрясающая: двое горячо увлеченных друг другом сексуальных парней катаются по полу, жадно целуются и ломают все, что попадается под них. Кажется, ее эстетический интерес не остался незамеченным: — Можешь присоединиться, если так нравится, что глаз не оторвать, — между недвусмысленными толчками и порыкиваниями протянул Джек, внимательно взглянув на нее и приглашающе отодвигаясь от Доктора. Кажется, не выходя. — Нет уж, лучше я пойду есть… Донна (кажется, смущенно, но, может, это только кажется) ушла, оставив их наедине, но продолжая волей-неволей слушать совершенно неприличные звуки, от которых даже у бревна пульс начал бы подскакивать. *** Три дня спустя. Джек, накинув шинель на голое тело, Доктор, сделавший то же с плащом (а зачем одеваться на каких-то пятнадцать, максимум двадцать минут передышки?), и Донна, одетая как обычно — слава богу, — дружно сидели в кухне. Первые двое старались поесть как можно быстрее, ухитряясь почти не жевать, что выглядело как запихивание в себя всего подряд. — Доктор, — неуверенно начал капитан, оторвавшись от увлекательного поглощения еды, — я не уверен, что продержусь ещё столько же, знаешь. То, что нам обоим сон пока не необходим, не делает меня безотказной продвинутой секс-машиной на целую неделю. — Прости. Я догадывался, что так будет. Хотя и надеялся, что великий капитан Джек… — Видимо, еще недостаточно великий для Повелителя времени… — вскользь заметил тот шёпотом. —…Харкнесс справится. Но до сих пор никто не справлялся без пары средств. — Ты имеешь в виду афродизиаки? — И не только их. А сейчас у нас ничего нет, кроме… — он постучал пальцами по столу, изображая барабанную дробь и неосознанно усиливая интерес всех присутствующих к последующим словам: — фантазии. У меня созрело несколько идей! — И что за идеи? — игриво муркнул капитан, хитро улыбнувшись. Надо морально настраивать себя на новый раунд, что ли. В голове эта мысль послышалась, словно Джек ассоциирует себя с расстроенной гитарой, на которой так долго и усердно играли, что струны потеряли былое натяжение и стали звучать совсем неверно. А что, если бы Док играл на гитаре?.. О, наверное, это было бы именно так. До посинения, до необходимости заново настраивать инструмент, до непрекращающегося звона в ушах. Джек представил эти тонкие (как музыкальные, право) пальчики, страстно перебирающие струны и зажимающие аккорды. Возбуждение вновь разлилось по телу тёплой волной. Он любил эти пальцы, о, как любил! Глубоко в душе он надеялся: однажды они снизойдут до того, чтобы трахнуть, его, Джека. Как он хотел этого!.. От одной мысли пришлось закусить губу, чтобы позорно не застонать в голос. — Я покажу. Но, Джек, у тебя есть… эти штуки… — Которые из? — диалог продолжался, и капитану пришлось вернуться из мира мечт в насущный, в данное место и время. — Которые надеваются сверху, — Доктор смутился сильнее, чем за все предыдущие дни, вместе взятые. Говорить такие вещи вслух гораздо сложнее, чем делать, оказывается. — А, презервативы, — Джек понимающе хмыкнул: уж его-то смутить… Ну, вы понимаете. Правда, не засмотреться на очаровательно порозовевшего Доктора было невозможно. Он стал рыться во внутренних карманах шинели, не отрывая почти влюбленного взгляда от умилительного лица таймлорда, неловко кивнувшего. Джек нé был бы Джеком, если бы не вытащил на стол несколько упаковочек. Донна лишь фыркнула. О, интуиция говорила ей, что эта идея даст её глазами и ушам ещё много всякого, что расшевелит и самую ленивую фантазию.