С его стороны

      Что ж, Цуки не смог убить страуса, довел его до смущения и уговорил сохранить жизнь последней птице. Казалось, для одной миссии, дня и тем более часа этого было достаточно. Но нет, не все так просто. Изуна смотрел на жалобно пищащую птицу с нескрываемым сожалением, и основное его внимание было сконцентрировано на раненой ноге. Чем оставлять его так одного, раненого, посреди пустыни, гуманней было просто его убить: быстро и без лишних мучений. Это, как Кайо надеялся, понимал даже его глупый соклановец. Джонин, после недавно устроенной подопечным сцены, был готов добить страуса самостоятельно, но у Изуны были явно другие планы… — У него ранена нога, — вздохнул парень, продолжая смотреть на спасенного с жалостью. На Кайо он обвиняющих взглядов не кидал, отчего тот испытывал ощутимое облегчение. Сам он, конечно, вины не чувствовал (а с чего бы? Это просто птица, причем напавшая на него первой, да и он шиноби — какая вина?), но логические цепочки в голове Наследника никогда не были соответствующими их профессии, и с него вполне бы сталось предъявить ему что-то. Цуки любил животных. — Бедненький… Ему, наверное, очень больно…       Еще бы ему не было больно, — отстраненно подумал Кайо, подбирая (в который раз) выброшенный соклановцем кунай. Ну что за расточительство?! Оружие не настолько дешевый ресурс, чтобы так беспечно его разбрасывать. Когда Изуна-сама уже это поймет? Он, если честно, иногда подумывал, что никогда. Впрочем, в тот момент его больше волновал даже не обжигающий кожу нож (в раскаленном песке температура его поднималась в рекордные сроки), а странная задумчивость на лице генина и позже появившаяся пугающая решимость. Что бы ни пришло ему сейчас в голову, это явно добром не кончится. Никогда не кончается. — Если мы его сейчас тут бросим, он умрет, — отлично, и что с того? Не собирается же он сейчас предложить тащить такой балласт с собой? Помимо того, что это причинит множество неудобств не только им (и конкретно ему), торговцы вряд ли захотят выделять место для раненой птицы, которая пыталась их убить. То, что от страусов в итоге никто не пострадал, исключительно заслуга благоразумия главы каравана, решившего воспользоваться услугами шиноби. Да, Кайо прекрасно понимал, к чему ведет Изуна-сама, но сразу для себя решил, что помогать договариваться с нанимателями насчет этого не будет.       Однако вновь его попытки предсказать поведение Наследника обернулись крахом. — Кайо, а ты ведь владеешь ирьедзюцу? — протянул он самым невинным голосом. От этого невинного голоса, вопреки ожиданиям Цуки, интуиция завопила дурным тоном. Ну нет… — Допустим, — ответил Кайо, сохраняя внешнее хладнокровие. Подозрения появились сразу же, как Изуна-сама задал вопрос, но высказывать их раньше времени не хотелось. Вдруг на заметку возьмет. — Тогда ты вылечишь птичку? — вопрос, отчего-то, звучал совсем не с вопросительной интонацией. — Мне тратить чакру… на страуса? — это даже звучало смешно. Но Изуна кинул на него еще один молящий взгляд, прощебетал что-то про тренировку и про то, что это он должен быть благодарен птице, а не наоборот, и Кайо сдался. Не из чувства вины, на которое давил Наследник, а просто потому, что соглашаться сохранить страусу жизнь и бросать его после этого раненым посреди пустыни было странно. А вот то, почему после лечения «разрушителя караванов» взяли с собой требовало не столь длинного объяснения: Цуки просто провернул то же, что и с ним, только с торговцами и сокомандниками.

***

— Пф, а так ты можешь? — высокомерно бросил Наследник и с места совершил прыжок на три метра. Страус издал противный звук и повторил «подвиг». Со стороны каравана послышались бодрые хлопки, удачно заглушающие скрип его, Кайо, зубов. Сомневаться в том, что Изуна-сама самую серьезную миссию превратит в цирк, не приходилось, но все-таки опасное создание, вьющееся вокруг людей, которых он должен охранять, напрягало. Если этот… Датик (имя давал не он) навредит кому-то, пусть даже случайно, как случилось оно при попытке птицы стащить что-то съестное из повозки, ответственность ляжет на ниндзя Конохи. Кто-то не обратил бы на это внимания, но их подопечные — торгаши, не упустят выгоды и повода сэкономить. — Цуки, хватит дурачиться, — негромко сказал он, надеясь, что ученик проявит характерно обостренный у шиноби слух и услышит его. А еще, желательно, примет его слова к сведению. Надежды оправдались, хоть и не в полной мере. — Но Кайо-сенсе-е-ей, — проныл генин, но совершенно не тот, который нужен, — это же наше единственное развлечение. — Кроме пари? — джонин пронзил Узумаки холодным взглядом, и тот тут же прекратил нытье. Свое отношение к пари Кайо выразил едва ли не на первых миссиях, как только узнал, но его авторитета было недостаточно, чтобы подопечные-почти-ровесники прекратили их заключать. — Поспорь с Гином, кто лучше справится с последними часами миссии.       Сколь бы непослушным ни был Акира, Изуна-сама бил его по всем фронтам. Естественно, дурачиться он не прекратил и даже более того… — Да я теперь страусиный наездник! — воскликнул Цуки и захохотал, уперев руки в бока. Страус повторил выученный прыжок на три метра. — Ой!..       Неугомонного Наследника начало заносить назад. Перед глазами предстало будущее. — Что значит «умер»? — Глава, голос которого обжигал холодом, опасно прищурился. В темных глазах мужчины сверкнул яростью шаринган, внутри колотила, словно озноб, дрожь, но ему не было оправданий. — Что значит «Изуна умер», я тебя спрашиваю?!       Мощная ки заполнила помещение. Дыхание застревало в груди, Кайо чувствовал себя абсолютно беспомощным перед этим шиноби. Собственные слова казались ему горькими. Они — яд, который он вынужден выпить. — Изуна-сама умер, — обреченно повторил он, — на миссии. — Как? — Свалившись со страуса…       Недолго думая, Кайо подскочил к «наезднику», готовясь поймать его. Само падение в песок нетравматично, однако одного удара страусиных ног может быть достаточно, чтобы остаться инвалидом. При должном «везении». Шанс невелик, но это ведь Изуна-сама. С ним всегда происходит самое нелепое из возможного.       Вот только в последний момент случилось чудо: Наследник сумел удержаться на спине птицы, сжав ее бока ногами. Догадался, — подумал Кайо раздраженно. И чего он только разнервничался?       В следующий миг уворачиваться от лапы Датика пришлось уже ему. Еще и песок попал в глаза. Настроение ухудшилось снова.

***

— Датик удивительно дружелюбный, как для «разорителя караванов», — задумчиво произнес Такеши-сан, глава каравана, прикуривая. Мужчина с заметным наслаждением наблюдал за открывшейся картиной. Дети торговцев, включая его собственного сына, играли со страусом, под чутким (Кайо на это надеялся, но на всякий случай внимательно следил за происходящим) руководством Цуки катаясь на его спине.       Миссия их команды подходила к концу: они прибыли в обозначенный пункт, дальше уж караванщики сами. Объективно ничего сложного в их миссии не было, но Кайо чувствовал себя выжатым досуха. Должно быть это из-за климата. Черный цвет хорошо притягивает тепло, а в пустыне тепла — что воды в океане. — Возможно, это потому, что он детеныш, — устало отметил Кайо, краем сознания припоминая слухи об агрессивности этих птиц. Взрослые особи информацию подтверждали сполна, но вот Датик… — Он может стать агрессивнее с возрастом. — Или не стать, — справедливо возразил Такеши-сан, а его глаза недобро блеснули жаждой наживы, когда он перевел взгляд на страуса. — Если эти птицы так легко поддаются дрессировке…       Подчинившись жесту Цуки — взмаху руки — Датик послушно сел в песок, позволяя одному ребенку слезть, а другому — сесть на себя. — …это можно использовать.       Внешне оставаясь невозмутимым, в мыслях джонин емко выругался.       Ксо.       Остаток пути бедного Датика доставали не только дети, но и взрослые. Кайо засомневался, не было бы милосерднее добить страуса еще тогда, вместо того, чтобы лечить, ведь его приключения явно только начинались. — Думаю, в следующем сезоне мы закажем еще одну миссию у Конохи, — благосклонно заметил глава каравана, выразительно косясь на ниндзя. — Какой, говорите, у вас номер команды? — Тринадцатая, — выдохнул Кайо, осознавая, что снова тащиться в пустыню ему не хочется. Но если клиент укажет в бланке пожеланий определенную команду, выбора у них не будет.       Цуки, услышав номер команды, отчего-то заржал (не впервый раз, впрочем).