***
Собираясь на встречу с Алиной Юрьевной, Виктория долго думала, что надеть. Помня указания о том, что надо одеться теплее, она не стала заморачиваться и пошла в обычном виде, ведь её куртка достаточно сильно согревала. Время шло, а звонка от Соколовской так и не было. Виктория начинала думать, что она забыла о своём обещании и не находила себе места, проверяя телефон каждые несколько минут. Около восьми часов девушка поняла, что пора проявить инициативу самой. Именно поэтому она нашла в телефоне нужный контакт и позвонила. Поначалу никто не спешил брать трубку, но после нескольких долгих гудков знакомый голос наконец-то ответил. — Привет, Виктория. Да, я всё помню, прости, что заставила ждать, — голос у неё был не такой, как прежде, и Виктория забеспокоилась. — Алина Юрьевна, у Вас всё хорошо? У Вас голос дрожит. Если что-то случилось, то я пойму и останусь дома. — Нет. Всё нормально, правда, не бери в голову. Просто приезжай по адресу в сообщении, я тебя встречу. Алина Юрьевна отключилась и через минуту прислала нужный адрес. Располагался он в абсолютно другом районе, но, имея при себе навигатор, девушка решила, что не потеряется. Через сорок минут Виктория подошла к нужному месту, где находилась элитная многоэтажка, напоминающая здания в столице, только более скромная. Посмотрев по сторонам, девушка увидела Соколовскую возле одного из подъездов и поспешила к ней. Алина Юрьевна стояла, скрестив руки на груди и облокотившись плечом о колонну. С виду ничего необычного, но её состояние выдавали красные глаза. — Привет, инопланетянка — улыбнулась она, обнимая студентку, но та не могла не замечать очевидного. — Алина Юрьевна, Вы что, плакали? Что-то случилось? — Не обращай внимания, это от холода, — как-то быстро переключилась она. — Ну что, готова увидеть потрясающий вид с самого высокого этажа? — Всегда готова. — Тогда идём, — набрав код на домофоне, Алина пропустила девушку внутрь, после чего вызвала лифт на семнадцатый этаж. Всю дорогу Виктория замечала, что рыжая прячет глаза, но причину такого поведения пока не понимала. В душе неприятно щёлкнуло, и разум подсказывал, что всё не просто так. Остановившись на самом верхнем этаже, лифт выпустил обеих в коридор с обыкновенными квартирами, но Соколовская прошла дальше и завернула налево, оказавшись на небольшом балконе, который считался смотровой площадкой. — Ночной город, романтика, — усмехнулась девушка. — Не хватает только свечей для полной картины. — Могу принести, спуститься недолго, — ответила Соколовская, смотря на ночной район. — Как ты уже наверно поняла, я здесь живу, а потому могу судить о том, как здесь всё выглядит после захода солнца. Нравится? — Конечно. Очень красиво. У нас можно увидеть только местную шпану алкашей и соседние пятиэтажки. — Если хочешь, можем подняться ещё выше, я знаю проход, — улыбнувшись и подмигнув, Соколовская взяла её за руку и через пару мгновений вывела на крышу многоэтажки. — Алина Юрьевна, каким образом Вы достали ключи от крыши? Это же невозможно, — удивлялась Виктория, наблюдая за тем, как рыжая прячет их в карман пальто. — Свои связи. Всё возможно, если знать, куда и к кому идти. Но давай опустим лишние слова и просто полюбуемся видом. Звёзды, о которых говорил твой друг, я тебе обещать не могла, не то время года и не та погода, но хотя бы так. Нравится? — Конечно, это же так круто! — воскликнула Виктория и обняла рыжую так сильно, как только умеет. — Алина Юрьевна, Вы исполнили мою заветную мечту, Вы лучшая из тех, кого я знаю. — Спасибо. Но пожалуйста, отпусти меня, иначе уйдёшь отсюда одна. Оставив брюнетку любоваться воистину прекрасным видом, Алина решила прогуляться по крыше и успокоить свою бурю смешанных эмоций. Виктория смотрела, как заворожённая, но ощущение одиночества стало нарастать. Отступив от края, девушка подошла к рыжей сзади, которая стояла на другой стороне и пыталась активировать свою электронную сигарету, но ничего не получилось. — Вот блин, походу жидкость кончилась. — Алина Юрьевна, Вы снова курите? Зачем? — удивляясь своей же тупости, выдала Виктория и тут же замолчала. — Хороший вопрос, — ухмыльнулась рыжая, убрав устройство в карман пальто. — Начала по глупости. Муж мой любил «дам с сигаретой», и там как-то само в привычку вошло. С мужем развелась, привычка осталась. Знаю, что вредно, что некрасиво, знаю, что потом хуже будет, всё пытаюсь бросить, но не получается. Не знаю, может мотивации нет. А может чего другого. Тебе зачем? — Да мне ни зачем, — ответила Виктория. — Просто я считаю, что Вы и без этого очень красивая. — Твои бы слова да в мозги кое-кому в своё время. Но спасибо, — переведя взгляд с ночного города на девушку, которая машинально начала убирать с её глаз мешающие рыжие волосы, она задержалась, проводя тёплыми пальцами по щеке и машинально накрывая своей рукой руку Виктории, лежащую на холодном бетонном выступе. Взгляд в глаза, короткая улыбка, и, не сдерживая чувств, Алина приблизилась и накрыла её губы своими, переплетая пальцы на накрытой руке. Поцелуй вышел лёгкий и нежный, почти невесомый. Однако, внимая трезвому разуму, кричащему «Остановись!», Соколовская тут же отстранилась и опустила глаза, не удосужившись узнать реакцию самой брюнетки. — Прости, Виктория, я… я не знаю, как… Я сейчас всё объясню… — отойдя на несколько шагов назад, Алина Юрьевна бегло заговорила, дав волю накопившимся мыслям и эмоциям: — Понимаешь, я сначала думала, что ты такая же, как все девицы институтов и прочих шараг. Но потом, когда присмотрелась, начала понимать, что это не так. Ты очень милая, добрая, красивая, умная. У тебя в голове нет той ерунды, какая есть, например, в той же Лерке. Ты мне понравилась. Не как студентка, а как… что-то большее, что ли. Я знаю, ты сейчас скажешь, что я несу полный бред, что говорить такое, когда на рубеже сорок лет, как минимум глупо, что у меня был муж, и вообще, что я лютая натуралка с виду, но… Но вот так получилось. Пронзила ты меня, Виктория, своей ангельской стрелой. Я знаю, что слишком старая для тебя, что тебе нужен парень, а если и не парень, то кто-то по возрасту, что ты ненамного старше моей дочери, да чёрт возьми, что я в конце концов твой преподаватель! Но не могу я больше молчать! Не могу! — громко всхлипнув, позволяя слезам скатываться по щекам, она продолжала говорить, хотя это и было тяжело. — Знаешь, как трудно делать вид, что всё хорошо? Знаешь, каково это — быть одинокой среди сотни людей? Знаешь, сколько слёз я проливаю ежедневно перед тем, как выйти в мир с маской безграничного счастья и примера для подражания? Да по любому знаешь. Ты читаешь мои эмоции и пишешь об этом в своих текстах. Я не знаю, как ты это делаешь, но ты вносишь какой-то просвет в моей бесполезной жизни. Да, я сейчас скажу полную ахинею, но я полюбила тебя за это. По-настоящему. Не так, как мужа, за которого цеплялась от отчаяния. А реально. Я, никому не нужная идиотка, полюбила свою студентку. Ты вправе не слушать меня, вправе уйти, вправе высказать мне всё, что думаешь, но я должна была это сказать. Решение за тобой. Можешь принять, а можешь… — не в силах более говорить, Алина закрыла лицо руками и, падая на колени на холодный бетон, расплакалась, позволив ветру развевать рыжие локоны. — Алина Юрьевна… — тихо сказала Виктория, подойдя к ней сзади и, присев на колено, заключила в свои объятия. — Никогда не смейте опускать руки и ставить на себе крест. Потому что так нельзя. Никогда нельзя говорить о том, что Вы никому не нужны. Это неправда. Мне нужны, — сдавливая слёзы, она обняла её сильнее. — Я пишу свои тексты не ради выгоды. Я пишу их лично для Вас. Потому что сама полюбила Вас с первого взгляда, с первой встречи в том тёмном коридоре. С первой улыбки. И если бы было можно кричать об этом на весь мир, я бы сделала это. Я бы сказала, что полюбила Алину Соколовскую за её свет души, за открытость, за то пламя в глазах, которое она разожгла и во мне тоже, — отпуская рыжую, девушка обошла её и села перед ней на колени, увидев чёрные от туши слёзы. Встала, взяла её за руку и подняла вслед за собой. — Если это судьба, то я благодарна ей за то, что она свела нас, — не говоря более ни слова, Виктория преодолела свой страх и накрыла её алые горячие губы своими. Алина немедля ответила на поцелуй, обвивая руками шею и совершенно отключая разум, уступив место своим рвущимся наружу чувствам. Им было всё равно на рамки «студент-преподаватель». Им было глубоко плевать на то, что это неправильно и противоречит всем существующим законам. Для них существовала только их любовь и жаркое пламя, разгорающееся внутри каждой.8
6 января 2021 г. в 01:48
Она была слишком горячей, даже слишком. Казалось, что каждым своим прикосновением она обжигает, подобно пламени самого жаркого огня. Её идеальная осанка изгибалась, подобно кошке, движения учащались, дыхание сбивалось, а алые губы выдыхали одно единственное имя «Виктория»…
Виктория проснулась от звука будильника и возненавидела его за то, что он посмел прервать такой интересный и не совсем приличный сон. Подобное явление не было для неё редкостью, ведь у творческих людей очень хорошо развита фантазия, а уж у влюблённого творческого — и подавно.
Пятница на этой неделе считалась для студентов бухучёта самой лёгкой из всех, хотя бы потому что у них стояло всего две пары, одна из которых — это физра. Виктория же с нетерпением ждала вечера, чтобы отправиться на долгожданную встречу с объектом своих мечтаний. Именно поэтому она не слушала указания Екатерины Ивановны, а витала в облаках, что вышло ей боком.
— Виктория, ты вообще слышишь меня? — возмутилась Огонь, чем привлекла внимание остальных студентов. — Хватит мечтать, булочек в столовой на всех хватит.
— Екатерина Ивановна, Вы же знаете, что я их не ем, — спокойно сказала девушка под смех одногруппников. — Я слышу. Я сейчас доделаю эту таблицу.
— Разумеется, ты доделаешь. А как же иначе. Кстати, вам всем повезло, что у вас сегодня не стоит Соколовская. Она сегодня устроила разнос моим финансистам буквально на пустом месте. Говорят, она настроем похуже Маргариты Сергеевны, хотя даже та уже успокоилась.
— Странная она, — сказал Никита, хотя гостем на парах был нечастым. Ох уж этот бизнес-план, совсем времени на учёбу не оставляет. — То улыбается, то кричит по любому поводу. Я сегодня её в коридоре встретил, она меня проигнорировала.
— Никит, она тебя просто давно не видела, — усмехнулась Лера. — А ещё Соколовская очень плохо видит, если не наденет линзы — то это всё, можно даже не пытаться. Кстати, Виктория, давно у тебя твоё пёрышко на шее?
— Не особо, а в чём дело? — удивилась девушка, обернувшись к ней.
— Ты вроде сказала, что тебе его подружка подарила. Вот мне интересно, у твоей подружки такой же вкус, как и у Соколовской? Я недавно заметила, у неё точно такой же кулон, прямо один в один, не отличить.
— Ой, она как будто единственная, кто похожее носит, — махнула рукой Виктория, понимая, что сейчас придётся очень уверенно врать, чтобы не выдать себя. — Я слышала, подобное сейчас в моде, так что неудивительно. Ну, или она решила повторить за мной.
— Всё возможно, — засмеялась Лера и вернулась к своей таблице, а Виктория мысленно выдохнула и подумала о том, что надо бы меньше палиться.
На физкультуре Алиса Викторовна решила конкретно помучить студентов и дала круговую тренировку, суть которой состояла в том, чтобы сделать шесть подходов к каждому упражнению по пятьдесят раз. Владея минимальными знаниями математики, Виктория прикинула, что в сумме каждое упражнение придётся сделать триста раз, и мозг отказывался в это верить.
— Алиса Викторовна, — обратилась она к ней. — А это не много?
— Нет, не много, — возмутилась та, поправив свою гульку на голове. — Работаем, девочки. Вы сейчас уйдёте на практику, ни о какой физкультуре там, естественно, речи идти не может, а потому растягиваемся, качаем мышцы. Чтоб вернулись ко мне нормальными, а не борцами сумо. И не ноем. Потом на дипломе спасибо скажете.
— Господи, как муж терпит такую фитоняшку? — тихо произнесла Даша, пытаясь сделать хотя бы пятнадцать махов на пару с Викторией. — Это ебануться можно.
— Говори за себя, — жалобно сказала Настя, которая лежала на мате и не могла сделать пресс более двадцати раз. — Я так интенсивно с первого курса не занималась. Вот хорошо Лере, ей вообще пофиг на всё, — слабо улыбнулась Золотарёва, взглядом указав на Константинову, которая, пользуясь тем, что её не видно, развалилась на мате звездой и отдыхала. — И вообще, я хочу в душ уже после разминки.
— Во-во, — отметила Виктория. — Не знаю, как вы, а я после пары сразу домой и в душ. И всё, и практика. Красота. Не считая, правда, того, что придётся ездить чёрт знает куда. Спасибо хоть со мной Даша будет.
— Порезвимся там, — засмеялась Сереброва, но, обратив на себя внимание преподавателя, тут же начала интенсивно делать упражнения. — Если наш организм не попрощается к концу этой пары.