Рассыпанное серебро

      Алину охватывали странные чувства. С одной стороны, быть на сцене рядом со своей любимой — что может быть лучше? А с другой — какой-то липкий страх за себя, за неё, да и в принципе за их союз. Не слишком ли вышло подозрительно?       Накинув на себя пальто, Алина вышла на улицу и включила машину, поставив её на прогревание, а сама вооружилась щёткой и начала очищать её от снега и одновременно ждать, пока студентка соизволит выйти. Однако на горизонте появилась далеко не Виктория, а вездесущая Вероника, которая, заметив рыжую, направилась именно к ней. — Чего тебе? — устало спросила Алина, даже не оборачиваясь и продолжая очищать лобовое стекло. Меньше всего ей сейчас хотелось вести пустые разговоры. — Просто пришла сказать, что ухожу. — Ну хорошо, счастливо. Что-то ещё? — Ты не поняла, — с ноткой грусти выдала Романова. — Я ухожу совсем. — Вероника, я не глупая, я с первого раза поняла. Что-то ещё? — Знаешь, я не хочу толкать долгих речей, хотя могла бы. Я бы ещё сто раз предложила повторить ту незабываемую ночь, но вижу, что проиграла, что ты не захочешь. Короче, запомни меня такой, какая я есть. — Романова, ты травы что ли курнула? — удивилась Соколовская, подняв на неё глаза и взмахнув щёткой. — Ты чего хочешь вообще? Хватит ходить вокруг да около. Если хочешь уйти — уйди с гордостью молча, а не с бредовыми речами. — Ты сама всё узнаешь, — с улыбкой чеширскоко кота выдала она, после чего надела на голову капюшон и пошла своей дорогой, медленно протянув: — Удачи. — Ненормальная, — бросила Алина и, расправившись с ненавистным снегом на авто, села в салон и дождалась девушку, которая с усталостью закинула сумку назад и пристроилась рядом. — Виктория… Ты знаешь, что мне тебя прибить хочется? — За что? — усмехнулась брюнетка, опустив себе зеркало. — За концерт? Или за то, что моя любовь сильнее? — Во-первых, ты должна была дома сидеть со справкой и лечиться, — выехав на нормальную дорогу, она продолжала: — а во-вторых, я же, чёрт возьми, за тебя волновалась! Так сложно было позвонить мне и сказать? Зачем устраивать клоунаду и заставлять меня лишний раз нервничать? — Ну ладно, ну не дуйся, ну сглупила, да, но давай не будем, сегодня же праздник, я, между прочим, тебе подарок купила. — На какие деньги? — удивилась та. — Не подумай, просто я не хочу, чтобы ты ради меня обдирала своих родителей. Ты же не делаешь этого? — Конечно нет, — возразила Виктория, изобразив жест «посмотри, я чиста». — Всё честным путём. Я просто помогаю ленивым студентам с курсовыми и практиками, ну и имею с этого деньги. — Обираешь отчаянных, всё с тобой понятно. Но имей в виду, если посмеешь написать курсовую Лерке, да ещё и по моему предмету, то мне придётся тебя наказать. — Заманчивое предложение, — ухмыльнулась брюнетка, положив ладонь в район бедра Алины и слегка сжав джинсовую ткань. — Мне даже интересно, как это будет. — Вот всё ты, Виктория, об одном. Не о том ты думаешь. Совсем не о том. Эх, ладно. Я всё равно тебя люблю, — улыбнулась она, целуя её в висок и переключаясь на губы. — Главное ведь внимание. А это так, мелочи.       Этой ночью Виктория снова осталась у Алины, что, в принципе, не было каким-то удивительным явлением, и испытала, что такое настоящий огонь эмоций, ведь Соколовская не скупилась на страсть и нежность. Порой казалось, что она брала уроки по искусству соблазнения, после которых становилась настоящей львицей, оправдывая цвет своих волос, либо раскрывшимся бутоном прекрасной розы. Несмотря на уже давно распухшие губы, Виктория продолжала принимать горячие поцелуи и отдаваться полностью, ведь доверяла так, как никому другому. Однако не всё в жизни бывает справедливо, и в этом они очень вскоре убедились.       В коридоре учебного заведения было как никогда людно. Студенты, собравшиеся кучками, что-то бурно обсуждали и не обращали внимания на происходящее вокруг. Пройдя сквозь эту толпу, Алина оказалась в своём кабинете и, оставив вещи, намеревалась пойти на очередное собрание, но была грубо остановлена собственной начальницей. — Алина Юрьевна, в мой кабинет. Живо. — А что случилось? — удивилась рыжая, переведя взгляд на часы, на которых было лишь начало девятого. — Что-то срочное? — Да, Алина Юрьевна. Срочное, — голос начальницы был холоден, как сталь, хотя в обычные дни она говорила вполне спокойно и решала все проблемы и трудности путём адекватной беседы. — Надеюсь, Вы объясните мне то, что происходит, потому что я, мягко говоря, шокирована. Надеюсь, что это простое недоразумение, потому что я отказываюсь в это верить. Вы хороший преподаватель, знаете своё дело и помогаете студентам по мере возможности. Но после концерта четырнадцатого числа мне на стол прилетела анонимная жалоба в Ваш адрес. И я, честно говоря, очень шокирована его содержанием. Алина Юрьевна, это правда, что Вы замешаны в связи с одной из наших студенток? — Подождите, — нервно усмехнулась рыжая, хотя прекрасно понимала, о чём она. — С чего Вы взяли? Написать можно всё, что угодно, если очень этого захотеть. Есть хоть какие-нибудь доказательства помимо этой бумажки?       Виктория тем временем проснулась на просторной кровати и принялась собираться к очередной паре с Терновой. Радуясь тому, что можно немного похозяйничать, ведь владелица квартиры оставила ключи в прихожей, девушка первым делом направилась в сторону ванной, перед этим погладив кота, а затем заварила кофе, одновременно проверяя ленту в сетях.       Звонок от Антона прервал эту идиллию. Ни о чём не подозревая, брюнетка ответила на него, и едва не выронила кружку от напора друга. — Виктория, срочно. Как ты записана в телефоне Соколовской? Ничего не спрашивай, сначала ответь. — Как и всегда, «Виктория 212». — Отлично. Виктория, у меня мало времени, поэтому скажу быстро. Когда приедешь на пары, а желательно сделать это как можно раньше, ничего не пиши своей Соколовской. Вообще ничего и даже не звони ей. Я всё объясню, но позже. Приезжай и встретимся на первом этаже. И ради Бога, побыстрее.       Отключив вызов, Виктория спокойно выдохнула и постаралась отбросить страшные мысли. Поведение Антона выглядело, мягко говоря, странным, и она поняла — дело нечисто, а значит, могут быть огромные проблемы. Именно поэтому она наспех собралась и покинула уютную квартиру, на ходу вызывая себе такси и молясь о том, чтобы всё было хорошо.       На первом этаже техникума, конечно же, уже никого не было. Первая пара была в самом разгаре, и студенты пытались проснуться и настроиться на дальнейший день. В конце коридора она обнаружила Антона, который тут же потащил её в более-менее безопасное место, и ничего лучше местной оранжереи не нашёл. — Антон, говори, в чём дело. Я пока ехала, тысячу вариантов в голове прокрутила. — А теперь оставь самый ужасный, и он окажется правдивым. Виктория, я не знаю, кто и как, но отношения с твоей мадам висят на волоске. Я шёл за журналом и услышал выяснение отношений в кабинете Заринской. Решил подслушать, что да как, а в итоге спалился, и меня послали принести телефон Соколовской. Я сразу понял, что дело дрянь, ведь у Соколовской глаза на мокром месте были, потому и спросил про запись в телефоне. Знаешь, повезло, что твоей мадам нет ни в одной сети, было гораздо легче удалить все ваши переписки и сделать вид, что всё нормально. — Ты удалил все переписки?! — возмутилась девушка, посмотрев на своего друга. — Они что, обследуют её телефон?! — Типа того. И до тебя доберутся. Поэтому я свалил с пары, чтобы успеть тебе рассказать. Вариантов немного. Либо ты тоже удаляешь все переписки, все фотографии и вообще любое упоминание о ней, либо они найдут их, и встанет разговор куда серьёзнее. Виктория, в плане директора они правы. Покажи ему на нарушителя правил, и он выкинет того без промедления. Вспомни хотя бы случай с физруком на первом курсе, которого выгнали уже через час после драки со студентом. Так что если тебе дорога твоя Алина Юрьевна, если тебе дорога репутация и диплом, то лучше удалить. Ну, либо есть ещё один вариант, но он рисковый.       Доверившись Антону, который в очередной раз спасает её положение, и которому уже пора памятник ставить за это, Виктория отправилась на пару Терновой. Разумеется, та в очередной раз устроила опрос в виде маленькой контрольной работы на знание бухгалтерских проводок, и тот факт, что уже через десять минут после начала занятий студентку выпроводили на разборки, не особо её обрадовал, но против начальства не пойдёшь.       В кабинете главы учебной части можно было бы устроить идеальные тропики, ведь каждый, кто заходил туда, удивлялся огромному количеству растений, по своему подобию напоминающих пальмы. — Итак, Белова Виктория, — спокойно начала Заринская, зная о вспыльчивом характере студентки. — Что Вы можете сказать по поводу своего поведения? — Я не понимаю, зачем меня сюда вызвали, — так же спокойно отвечала Виктория, хотя Алина догадывалась, что девушка приняла двойную дозу успокоительного, прежде чем прийти сюда. — Девушка, прекратите строить из себя дурочку. Вы прекрасно знаете, о чём я. — Послушайте, её это не касается, я сама разберусь, — попыталась защитить брюнетку Соколовская, но не вышло. — Алина Юрьевна, Вы свою позицию уже высказали. Очередь студентки. Виктория, до меня дошли сведения, что Вы, скажем так, были замечены в тесной связи с Алиной Юрьевной, что последняя упорно отрицает. Мы склонны верить студентам, ведь им врать незачем, если дело не касается прогулов. Что можете сказать по этому поводу? — Это какая-то шутка? — усмехнулась девушка, в действительности находясь под действием сильнейшего успокоительного. — Вы меня за кого принимаете? Чтобы Я и Она? Насколько надо быть фантазёром, чтобы такое придумать? — А вот фантазия это или нет, мы сейчас и узнаем. Виктория, я вынуждена попросить Вас показать содержимое своего мобильного телефона. Ничего личного или какого-то запрещённого мы не станем смотреть или разглашать. Просто убедиться. Можете даже из рук не выпускать, просто покажите, что у Вас ничего нет, и пойдёте с миром. — Что Вы хотите там найти? Переписки? Фотки? — так же невозмутимо спрашивала студентка. — У меня ничего нет. Да хоть сейчас смотрите, мне не жалко.       Встав с места, Виктория протянула чёрный телефон в чехле с космосом, и Алина поняла подвох, ведь Виктория всегда ходила с золотой моделью, а треснутый по краям из-за ключей экран выдавал в устройстве владельца по имени Антон, и еле сдержала свою улыбку. «Молодец, моя девочка», — думала она, всё так же скрещивая руки и ожидая своего приговора. — Девушка, это точно Ваш телефон? — А чей ещё? — удивилась Виктория, смахивая волосы с лица. — Я чужих вещей не беру. — Ангелы, демоны, драконы, русалки, ногти… Не знаю, может, Вы уже удалили или надёжно спрятали, но пока что я не нахожу ни следа какого-либо соприкосновения с Соколовской. И это странно. Потому что жалоба шла вместе с приложением скринов. — Могу я узнать, кто пожаловался? — спокойно спросила Виктория, даже не смотря на свою любимую и не подавая вида. — И потом. В любом редакторе можно подставить моё имя и выдать левую переписку за якобы нашу. В моём телефоне ничего нет, у Алины Юрьевны, я уверена, тоже. Почему на меня вешают какие-то бессмысленные обвинения, я не понимаю. Алина Юрьевна хороший человек, неплохой преподаватель, с ней интересно иногда поговорить по теме, не более. Если я писала с ней курсовую работу, это ещё ничего не значит. С тем же успехом можно обвинить, не знаю, Никиту и Александрийскую, он вообще её на машине возит по первому требованию. — Слушайте, ну это уже смешно, — возмутилась Алина, снова нарушив диалог. — Отпустите девушку, она ни в чём не виновата, это мои проблемы, я сама с ними разберусь. — Алина Юрьевна, я сейчас не с Вами говорю. Будьте добры, подождите в коридоре, я Вас позову через какое-то время.       И Соколовской пришлось подчиниться, ведь спорить с начальством бесполезно. Выходя в холодный коридор, Алина направилась в сторону своего кабинета, заметив тот факт, что у неё сильно дрожали руки. Применяя все возможные способы успокоиться, она схватила сумку и принялась высыпать оттуда всё содержимое на стол, пытаясь найти интересующую её вещь. Туда полетели ручки, заметки, мелочь, ключи, заколки, и в конечном итоге она нашла давно забытую пачку сигарет, которая, к её великому сожалению, оказалась пустой. Громко выругавшись, Алина выкинула её в мусор и стала нарезать круги по комнате, отчаянно пытаясь прийти в себя и привести мысли в порядок. О чём сейчас допрашивали девушку — она не знала, но надеялась, что Виктория не расколется и ничего не выдаст. — Алина Юрьевна, можно? — раздался знакомый голос, и Соколовская увидела Антона, на вид слишком спокойного и рассудительного. — Чего тебе, Миронов? Если ищешь Сафронова, то он в двадцать первом, устраивает анархию в нашем мирном коллективе путём игнорирования своих должностных обязанностей. — Вообще-то я поговорить пришёл, — улыбнулся он, оставив свою сумку на ближайшей парте. — Вы особо не волнуйтесь, Виктория выкрутится. Ей не впервой сочинять легенды, а с моей помощью так вообще доказательств не найдут. — Скажи честно, — скрывая слёзы от нервов, произнесла Алина и подняла глаза на парня. — Зачем ты это делаешь? Какая тебе выгода от этого? Защищая свою подругу, ты ставишь под угрозу себя. — Виктория мне уже как сестра, которую я всегда хотел, — усмехнулся парень, взлохматив волосы. — Она хоть и старше меня на полтора года, а со стороны кажется совсем наоборот. И потом, как я уже говорил когда-то давно, она заслуживает лучшего. И если она нашла это лучшее в Вас, то почему бы и нет. Ну типа я не против нестандартных отношений, это личное дело каждого. К тому же, то, как она на Вас смотрит, уже о чём-то говорит. У неё огонь горит при этом, она раздаёт это своё тепло окружающим и согревает. Да и Вы тоже изменились. Знаете, я так наблюдаю со стороны, Вы в самом начале были такой прям серьёзной, сразу видно — институтский стержень, а потом оттаяли, начали чаще улыбаться, а на вчерашнем концерте и вовсе показали себя с другой стороны. Эта Ваша бешеная энергия передалась и ей, и это прикольно. — Да что толку. Сейчас они на неё надавят и заставят признаться, а то и найдут чего. — Не найдут, — улыбнулся парень и выложил из кармана телефон Виктории, сняв с него свой чехол. — Не зря с ней похожие модели покупали. Да и единственное, что можно найти в моём — это всякую ерунду и лекции. И потом. Заринская может и психолог по образованию, но плохо знает нашу Викторию. Вы никогда не замечали, что она никому в глаза не смотрит вообще? Либо смотрит, но сквозь них? — Честно говоря, нет, — задумалась Алина. — Но со мной она всегда нормальная. — Ну, это её особенность. Заринская всегда читает по глазам, поэтому хрен она там что поймёт. Скорее всего, решит, что Виктория какой-нибудь шизофреник или хорошая актриса, и отпустит. Не волнуйтесь, всё будет хорошо.       Ещё через полчаса Алину вызвали на итоговое решение. Виктория стояла слева и, судя по её выражению лица, она так и не раскрыла свою тайну и осталась непреклонной. — Итак, я выслушала обе стороны и могу сделать выводы. Конечно, очень неожиданная ситуация. Обвинять тебя, Виктория, или Вас, Алина Юрьевна, в подобных действиях мы можем лишь на основании фактов, но факты, честно говоря, не до конца убедительные. Выгонять девушку из учебного заведения или переводить в другое нет смысла, она хорошая студентка и вполне может тянуть на красный диплом. Алина Юрьевна хороший преподаватель, и потому Вы тоже остаётесь. Приношу свои глубочайшие извинения за допросы и посторонние мысли. Автора этой жалобы мы найдём, и будем разбираться. А пока все свободны. Виктория, извинись от моего имени перед Маргаритой Сергеевной за твоё отсутствие на паре. Алина Юрьевна, сорванное занятие переносится на следующий раз. Продолжаем учебный процесс в привычном ритме.