Бар только открылся, но Питер уже висел на барной стойке.
— Давай я помогу тебе, что нужно делать? — он заискивающе смотрел на Баки.
— Учиться и не расстраивать папочку, — засмеялся Баки.
Парень насупился, но покосился на свой телефон, где красовалась надпись «пропущенные звонки: Старк 4х». У Питера был ещё один «пропущенный» до того, как за ним приедут и потащат к учебникам за шкирку. Раньше это делал Хэппи, его личный охранник, приставленный Старком ещё в детстве, сейчас Тони не брезговал делать это лично и драконил парня всю дорогу до башни.
Двери в бар раскрылись, и в помещение зашёл Стив. Баки напрягся, но его взгляд не выдавал никаких эмоций. Потом он расслабился и с приветливой улыбкой помахал молодому мужчине.
— Привет, — поздоровался Стив с Питером, легко потрепав того по голове, — привет, Джим, — он перевёл пытливый взгляд на Баки.
Питер зло посмотрел на блондина и уже хотел его пнуть, но отозвался сам Баки.
— Мы сейчас в «Баре», Стив. Я Баки, — подмигнул он.
— Ну да, Бак. А у меня вообще ещё будет шанс назвать тебя «Джим»?
— Что ты имеешь в виду? Ну, если тебе так нравится, можешь называть меня Джимом когда угодно, — безразлично пожал плечами Баки.
— Стив! — возмутился Питер, но двери «Бара» снова резко распахнулись и за его спиной нарисовался взбешённый Старк. — Эй! Пятого звонка не было! — возмутился Питер, втягивая голову в плечи.
— Я поменял тактику, чтобы ты не расслаблялся, — холодно процедил Тони.
Он перевёл колючий взгляд на Баки, хмыкнул и, растянувшись в хищном оскале, обратился к Стиву.
— Ну, ты понял… «Увидитесь, Стив», — с этими словами он театрально схватил Питера за капюшон толстовки и потащил к выходу.
— А он вообще его нормально забирает? — шокировано проследил за ними Стив.
— Ну, если Питер его не выбешивает целенаправленно, наверное, да. — Баки оперся о стойку, так же сверля взглядом дверь.
— А чем он его сейчас выбесил?
— Ну, во-первых, он свалил за десять минут до назначенной встречи с каким-то крутым и очень занятым профессором, чего я так и не понял. Во-вторых, Старк нашёл своего золотого мальчика в компании двух мужиков, к одному Питер активно клеился, а со вторым ушуршал в час ночи домой, — хохотнул Баки.
— Значит, и Питера ты просил называть себя Джимом? — Стив перевёл ледяной взгляд на Баки.
— Боже, Стив, не драматизируй. Я знаю, я виноват, — Баки отвернулся к стойке с алкоголем и стал выравнивать бутылки, чтобы они стояли этикетками вперёд. — Ты вроде не девственник на выданье. Я хотел попробовать, мне казалось, что, может, я би. Я попробовал, мне не понравилось. Извини, если тебя это задело, давай просто забудем, — потом он вовсе залез под стойку, проверяя насос для пива. — И прекрати придавать этой игре с именами столько смысла.
— И так было со всеми? Ты не болен, Бак, ты мудак! — выплюнул Стив, вставая и намереваясь уйти.
— Какие все? Что ты несёшь?! — из-под бара показался взбешённый Баки. — Я же тебе говорил, ты был единственным, с отчимом ничего не было, — на грани слышимости прошипел шатен.
— А все те, с кем ты тут «выходил»?
— Так, а ну пошли и с тобой выйдем! Сандра! Я курить! — он откинул полотенце и, обойдя стойку, силой потащил Стива в подсобку.
— Баки! Я думал, мы друзья. Если у тебя проблемы, ты мог мне сказать! Как мне теперь жить с этим?!
— Я не понимаю, что ты несёшь!
— Ты хоть помнишь, понравилось тебе это или нет? — Стив присел на жестяной бочонок пива. — Ты же знаешь, что с тобой происходит, когда тобой интересуются мужчины, почему ты не сказал мне сам? Я бы никогда не позволил себе прикоснуться к тебе!
— Стив, я не понимаю, о чем ты говоришь. Какие к черту остальные? Я в школе решил, что я гей. Мой отчим меня спалил целующимся с другом из футбольного клуба в раздевалке и превратил мою жизнь в ад! Чертов гомофоб! Я, придурок малолетний, не придумал ничего лучше, чем склеить его и доказать ему, что он тоже не так идеален, — Баки присел так, чтобы заглянуть в голубые глаза. — Я очень долго подавлял эти желания. Я придумал идеального парня и идеально играл эту роль. Мама гордится своим сыном. Его все любят. Но я полностью придумал его и, чтобы не сорваться и не путаться, назвал его Баки, чтобы помнить, что это другой парень и он не должен делать ничего из того, что хочу я. Я ничем не болен, это просто социальная маска. Черт, да они есть у всех!
— О Боже, ты сам этого не знаешь! — в ужасе поднял голову Стив. — Баки! Джим, он совсем другой, Баки подавил его!
— Да услышь же меня, твою мать! Да, черт, я не гей, я бисексуал! И я это прекрасно знаю. Но это мерзко, отвратительно. Это ошибка генофонда! Я решил держаться. И мне это прекрасно удавалось! Я прекрасно обходился только женщинами. Я хотел доказать матери, что она не зря прошла через тот развод, она же пыталась мне помочь. Чтобы у меня была нормальная жизнь, — Баки положил руки на плечи Стиву и несильно сжал, — но потом появился Питер, со всей этой его трогательной влюбленностью. Но все равно я знал и помнил, что это неправильно. Нельзя. Я старался ему это мягко объяснить, но не мог сказать, что меня не будоражил его флирт больше, чем женский. Но, к счастью, он отстал.
— А как же те, с кем ты выходил? — уже совсем тихо спросил Стив.
— Я с ними дрался, — фыркнул Баки, — если они не понимали слов. Благодаря им я и правда решил, что геи — это мерзко и там только грязь.
— Но тогда ты настаивал, чтобы я называл тебя Джим. Когда ты взял мой номер!
— Я плохо помню. Думаю, это потому, что ты мне понравился. И я правда был пьян, я все время думал о тебе и в целом уже неплохо выпил до того, как мы остались вдвоём. Видимо, поэтому я и настаивал, чтобы ты называл меня Джим. Чтобы Баки в сознании оставался правильным, но мне хотелось флиртовать с тобой. И поддавшись своим желаниям, я решил снова стать тем Джимом из школы, а «правильного» Баки оставить на трезвую голову. Поэтому я и не помнил особо, что мы тут обсуждали, подозревал, но надеялся, что это все пьяная фантазия.
— А фото? — совсем потерянно спросил блондин.
— Поняв, что я явно буду к тебе приставать, стоит мне слегка расслабиться, я свалил на пару недель в частную клинику. Сказал, что у меня стресс и нервный срыв. Я соврал, что кидаюсь на людей. Меня пичкали антидепрессантами, и вроде я настроился на то, что вернусь и как уйду в загул.
— Но?
— Но ты написал, ты волновался. И я сорвался окончательно. Я понял, что не могу и не хочу больше сопротивляться. И я стал соблазнять тебя, плюс таблетки, что мне давали, подкинули смелости. И чтобы не потерять решимость, когда вернусь, я и хотел, чтобы ты называл меня только Джим. Баки для меня было чем-то вроде знака «стоп, подумай ещё», а мне больше не хотелось думать.
— Но тебе же понравилось. Я же видел! Но ты так поменялся утром. Как мне не верить, что это был другой ты.
— Мне стало стыдно перед самим собой. Я боюсь этого, я слишком долго говорил себе, что это плохо. И когда я наконец попробовал и понял, как мне было хорошо, я испугался. Я надеялся, что на утро я успокоюсь. Это вроде как наесться во время диеты и можно опять на здоровое питание на пару лет, но увидев тебя утром, без того удушающего возбуждения, я понял, что нет. Ты все так же притягиваешь меня, даже ещё больше.
— Я не верю тебе. Если ты помнишь и тебе было хорошо, почему отказываешься?
— Да потому что я гребанных десять лет убеждал себя, что это ненормально, что мужики мне больше не интересны! Боже, Стив! Нет у меня никакого раздвоения личности. Я просто хотел забыть об этих своих желаниях, я все это придумал! Баки, Джим, Джеймс. Я поэтому и маски под «рукав» забил. Чтобы не вспоминать про ту мою часть. Но все равно всегда помнил.
— И что мне теперь делать?
— Ну, в чем-то ты прав, у меня и правда в башке явно не все в порядке.
— Питер и правда верит, что «Джим» — это твоя вторая личность, которая защищает тебя и появляется, когда к тебе домогаются.
— Он всегда слишком много думает. Как и Старк. Лучше бы они между собой разобрались, чем в мою голову лезть. Я даже не удивлён, что Старк на меня это все нарыл.
— Нет?
— Когда Питер сюда зачастил, но ещё не показывал свой интерес, после закрытия сюда ввалились ребята Старка. И с пристрастием расспросили весь персонал, нет ли тут наркотиков, клофелинщиков или ещё какой швали. Потому что: «мистер Старк очень трепетно относится к здоровью и окружению своего золотого мальчика». В целом это тоже мне помогло поостыть и не поддаться искушению.
— А что теперь мы?
— Я… Стив, я правда не готов… вот так вот сразу принять свои чувства к мужчине. Я поступил гадко, но самое ужасное я, кажется, даже не жалею. Черт. Это было охуенно. И быть в тебе и ощущать тебя в себе. Прости, что я захотел снова спрятаться за «Баки». Это было нечестно.
— Все в порядке, меня совратил Джим, теперь моя очередь соблазнить Баки, — Стив поднялся, вовлекая Баки в поцелуй.
Баки напрягся, но не оттолкнул и в конце концов сам прижался ещё сильней.
***
Питер сидел рядом с Тони на заднем сидении и готов был взорваться при малейшем звуке, и Старк не заставил себя ждать.
— Ты в этом баре скоро все мозги пропьёшь, — прошипел мужчина. — Я понимаю «погулять» иногда с размахом, но ты так все свободное время.
— Ну, прости, что я не такой, как ты, и свободное время хочу проводить с друзьями, не нажираться по-быстрому в мастерской и, возможно, при желании трахать люксовую проститутку. А остальное время тратить на исследования ради исследований.
— Да лучше бы люксовая проститутка, чем псих и влюблённый в него качок! — рыкнул Тони. — Тебя несёт не туда!
— Так найди лучше! — развернулся к нему Питер. — Ты же явно уже сто раз пожалел после моего усыновления! Собака оказалась породистая, но характером и воспитанием для конкурсов все равно не подходит, да?
Автомобиль въезжает в тоннель и встаёт в пробке. Властная рука жестко хватает мягкие каштановые локоны и с силой оттягивает голову, заставляя Питера вздрогнуть. Он в ужасе закрывает глаза, на этот раз он перешёл все границы.
— Маленький паршивец, — чужим хриплым голосом шипит Тони.
***
Питер сидел за барной стойкой и был непривычно тих. Стив и Баки уже минут пять сверлили его взглядом, но парень, казалось, их не замечал.
— Да что это с ним?.. — прошептал Баки, склонившись к Стиву.
— Может, у него у самого того, раздвоение? — спросил блондин еле слышно.
— Фиг его знает, я вроде не замечал. Хотя эта водолазка меня наталкивает… — Баки выпрямился и уже громко сказал: — Пит, ты же ненавидишь закрытые воротники, помню, ты даже тут часовую тираду на эту тему устраивал. Ты там ничего не прячешь? — подмигнул шатен.
Питер фыркнул и отвернулся, покраснев. В его памяти всплыл салон тонированной Audi с привычно поднятым стеклом, прячущим пассажиров от водителя. Машина стояла в пробке в тоннеле, и вокруг стоял практически слепой мрак. Его голова была зафиксирована властной хваткой мозолистых пальцев, зажавших волнистые каштановые локоны в кулак. Его губы были в полной власти уверенных губ напротив, и чужой язык врывался в его рот, переплетаясь с его собственным языком, передавая ему вкус табака, мяты и дорогого горьковатого виски. Щеки мягко покалывала безупречно оформленная бородка.
Наконец мужчина отстранился.
— Питер… — хриплый голос перемешался в тишине с его сбившимся дыханием, — единственное, о чем я жалею, после твоего усыновления, так это о том, что не растил тебя как настоящий отец. Сейчас бы меня охватывала гордость за то, каким ты стал, а не это дикое желание сделать тебя только своим.
— И что ты хочешь с этим делать? — еле ворочая языком, прошептал Питер
— Не знаю, но я хочу оставить на тебе метку, а когда она пропадёт, я хочу, чтобы ты решил, кем ты хочешь меня видеть. Отцом или любовником. Я буду для тебя кем пожелаешь. Я говорю, что я хочу сделать тебя своим, но на самом деле это я твой. И только тебе решать, какую роль ты мне отдашь.
Идеально ровные зубы впиваются в нежную кожу у основания шеи. Питер чувствует, как туда приливает кровь и место, которое так безжалостно втягивают эти умелые губы, начинает покалывать. По всему телу бежит дрожь.
Питер машет головой, прогоняя наваждение, и вопросительно смотрит на Баки.
— Бармен, джин-тоник, пожалуйста.
— Окей, — Баки склоняется к Стиву: — А тебе ту зелёную хрень, красавчик?
— Ты дерьмовый маркетолог, Бак. Но да, из твоих рук даже «ту зелёную хрень», — смеется Стив.
— Ты все-таки сука, — выпаливает Питер со злым прищуром.
— Остынь, Ланселот, — Баки возвращается, выставляя перед ними несколько бутылок. — Не надо меня от него спасать.
— Джим? — испуганно спрашивает Питер.
— Ну, если хочешь, но Баки мне нравится больше, звучит круче, — хитро подмигивает ему бармен.
— Так ты?..
— Питер, я лечился в лучшей клинике. Ты правда думаешь, что они бы не заметили нарисовавшееся у них под носом раздвоение личности? — смеется Баки.
— Тони офигеет.
— Я не думаю, что Старку уж очень интересно, что у меня в голове, ему скорее интересно, что в твоей, малыш.
— Мне бы самому решить, что там…
Он опускает взгляд на идеально вычищенную столешницу в тот момент, как его телефон оживает. Он сразу поднимает, на этот раз не играя в свои «пять пропущенных — и мне жопа».
— Я все отослал ему ещё час назад! — вместо приветствия сразу выпаливает парень. — Эй! Это ничего не значит, только то, что я не хотел тебя расстраивать… Боже, нет… Нет, я не буду тебя называть «папочка» ни при каком раскладе!.. Иди нафиг, старый алкоголик, я тут весь в томных думах, а это опять твои дебильные шутки!.. На этот раз ты перешёл все границы! — Питер уже перешёл на крик, когда телефон из его рук вырвали.
Парень резко повернулся и столкнулся с насмешливым взглядом карих глаз.
— Тони… — Питер замер.
— Ну, раз я алкоголик, — и он повернулся к Баки: — Эй, красавчик, налей-ка мне огненного Джека, — и потом повернулся к Стиву: — Расслабься, Стив, мне своего неадекватного хватает, на твоего не претендую.
— Тони! Мы ошибались, у Баки нет раздвоения личности! — быстро протараторил Питер.
— Да мне наплевать, это не мешает ему быть неадекватным. Тебе же не мешает, — пожимает плечами мужчина.
— Ты отвратителен. И о чем я вообще думаю? — отворачивается Питер.
— О «папочке»? — смеется Стив.
— Ты и правда сука, Роджерс, — фыркает покрасневший Питер. — А знаешь… — он виснет на шее у Тони и опечаленным голосом тянет: — Папочка, этот большой дядька обижает твоего мальчика…
Стив и Баки, опешив, замирают с выпученными глазами. Тони, кажется, даже издал какой-то непонятный хрюкающий звук. Питер отстранился и поморщился.
— Это звучит мерзко, я никогда не буду называть тебя «папочка».
— Да, не надо. Как-то дёшево. Не наш уровень, — согласно кивает Тони.
— Но и отцом я тебя никогда не назову. Отец у меня был… Ничего, что метка ещё не сошла, но я уже ответил?
— Главное — потом не пожалей, Питер. Потом я тебя скорее всего не отпущу.
— Да тебе же сто лет, все равно ты умрешь раньше, — пожимает плечами Питер.
Тони роняет голову на закинутый минутой ранее на барную стойку пиджак.
