***
Драко не разговаривает с Гарри уже три дня. Не только не разговаривает, но и делает вид, что такого человека никогда не существовало, и вообще, это не с ним он каждый день просыпается на соседних кроватях. Гарри злился. Не на Драко, на себя, за то, что не предупредил, не послушал и ушёл. Сбежал, надеясь перехитрить. В груди, там где должно быть сердце — глухо, ему больно, что всё вышло вот так. А вдруг Драко так сильно на него обиделся, что больше никогда не простит? Он ведь его лучший друг! Три дня это немного, скажете вы, но нет, для человека, который поссорился с другом эти семьдесят два несчастных часа тянутся долго-долго, сопровождаются тупым нытьем в душе и гнусненьким голосом в голове, который насмехался над Мальчиком-Который-Выжил, и указывал на то, что такой идиот как он никогда не сможет дружить с кем-то не причиняя боли. Может быть, всё так и продолжалось бы, Гарри продолжал бы смотреть на Драко взглядом побитой собаки, а Малфой перестал бы чувствовать вину за то, что так игнорирует Поттера, тот, как ни как, всё ещё был его другом. Начальная злость и обида прошли, оставив после себя сожаление, нехорошо было заставлять Гарри чувствовать себя НАСТОЛЬКО виноватым. Драко не знал, как начать разговор. Фраза: «Всё, я уже не злюсь, можешь извиняться, я не буду тебя игнорировать и уходить». Да, Драко упорно игнорировал попытки Гарри помириться всё то время пока злился. Он разворачивался и уходил, не пытаясь скрывать своё отношение к его «Прости меня, пожалуйста». А когда Малфой остыл, то увидел Гарри, который уже не подходил, но смотрел так, что разрывалось сердце, крича как его другу плохо от того, что ты, скотина такая безразличная, упивался своими страданиями. Два дурака: хотели мириться, но боялись. Судьба решила взять все в свои руки, и уже на следующий день Гарри мог наблюдать, как к Драко, его лучшему другу, Драко, подходит Блейз Забини и Теодор Нотт с предложением дружить. Нет, не злость, липкое сожаление овладело Мальчиком-Который-Поттер. Он сожалел о том, что не попробовал извиниться ещё раз. Уроки тянулись медленно-медленно, заставляя Шрамоголового постоянно ёрзать, зарабатывая недоумевающие взгляды и замечания. На трансфигурацию, последний на сегодня урок, Гарри, буквально, пронесся галопом, едва замечая профессора Макгонагалл, которая кричала ему вслед что-то про безнравственность и то, что игнорировать взрослых — не хорошо. Ему было наплевать, он летел навстречу счастливому будущему в лице Драко и их взаимопонимания. Что заставило Гарри так резко решиться на новую попытку сказать «Прости»? Малфой мог запросто найти себе новых друзей, приятелей и соратников, забыв при этом о Поттере и их дружбе. Откуда Гарри было знать, что Драко решил сам после трансфигурации подойти к нему и сказать, что он больше не злится, лишь немного разочарован в ситуации. Два умных дурака: хотели мириться и шли навстречу друг другу. Драко понял, что то, что к нему с просьбой подружиться подошли сокурсники со стороны Гарри выглядело как будто он хотел его забыть. Потерять среди новых друзей и знакомцев. Блондин решил для себя, что даже если будет выглядеть глупо, всё равно даст Гарри понять, что он уже остыл и готов вести диалог.***
— Мистер Поттер, скажите нам, — Гарри оторвался от созерцания окна покрытого морозным рисунком и повернулся на голос профессора Макгонагалл, которая что-то ему говорила — чем превращение анимага отличается от насильственного обращения в животное? — Эм-м-м-м… — мальчик задумался под пристальными взглядами однокурсников. Он не помнил эту тему от слова «вообще». Какие превращения? Какие анимаги? У него серьезные душевные переживания и эмоциональная нестабильность, как сказала бы Гермиона, но она, по разумной причине того, что он с ней не разговаривал с тех пор, как они все вместе лазили в Запретный Коридор и ссорились из-за Снейпа, этого не говорила. Гарри печально опустил взгляд и ляпнул первое что пришло на ум — Ну-у… анимаг сам обращается, а насильственное обращение в животное… оно… насильственное… Конец предложения которое пытался произнести Гарри был совсем тихим, но Макгонагалл услышала его, и поджала губы в чем-то непонятном но, точно, неприятном. Вероятно, это должна была быть полуулыбка, однако вышло натяжение мышц возле рта, не больше. — Верно, мистер Поттер, кто скажет точнее? Как всегда: вытянутая рука Гермионы, скучающий Рон, Симус и Дин, что-то пишущий Драко и Гарри, который хорошенько так нервничал. Остаток урока прошёл мимо Мальчика-Который-Выжил. Драко всё писал и писал. Интересно, что же он там пишет? Малфой писал записку Гарри с приблизительным содержанием вроде «Давай встретимся и поговорим?». Когда Драко передал эту записочку Гарри после уроков тот, не смотря на некоторых оставшихся в классе детей, подошёл и просто обнял. По дороге в подземелья, выяснив, что брюнет поступил глупо и по-детски, а блондин уже не злится, они решили поговорить о том, что же было в этой самой комнате с Псинкой и люком. — Да-а-а-а, — выслушав рассказ Поттера поморщился Слизеринский Принц — вы бессмертные. Цербер, а это был именно он, проглотил бы вас и не поморщился. Два раза убежать от Адской Гончей надо уметь… — Драко… — по тону Гарри стало понятно, что он сейчас сделает милые глазки щеночка и попросит сделать безрассудную вещь — А может есть какой-то способ пройти мимо этой собачки? Заклинание? А она вообще спит? Звук от столкновения ладони и аристократичного лица Драко звонко разошелся по всему подземелью. Нет, ну надо же было придумать такое? Зачем Поттеру понадобилось лезть в люк за миражом тайны, по пути устраняя одну из опаснейших тварей в мире? Подумав, что хуже уже не будет, Малфой поделился своими знаниями о том, что Цербер может заснуть от играющей музыки. — А есть такое заклинание? — напряжение Гарри можно было ощутить физически. Он всегда готов к приключениям, не то что Драко. — Пообещай что не бросишься сейчас же в библиотеку! — да, Мальчик-Который-Выжил мог и не такое сделать: бросить своего лучшего друга вскоре после примирения могло быть для него нормой, если бы не осознание того, что они могли вновь поссориться.***
Спрашивая себя, Драко не знал, на какой минуте уговоров Гарри он сдался. На пятой? Десятой? Ему уже и самому стало интересно, что же там такое, что дети туда едва-ли не экскурсии водят. Стоя среди тяжёлых пыльных фолиантов в полутемном библиотечном закутке по чарам и заклинаниям, он медленно пробегался пальцами по мягким корешкам старых и рассыпающихся книг, думая о своем. Мягкий свет, льющийся откуда-то с потолка еле-еле достигал этих рядов древних книжных полок искусно отделанных полудрагоценными металлами: библиотека Хогвартса поражала своим разнообразием, богатством и красотой. Сидя здесь уже два часа, Малфой, приложив руку к сердцу, мог сказать, что хотел бы провести здесь всю оставшуюся жизнь, настолько здесь было хорошо, от этих ароматов книжной пыли, чернил и дерева, от тихого шелеста страниц. Сколько книг он уже просмотрел? Не сказать чтобы много, но порядочно для ста двадцати минут. Гарри работал медленнее, но тоже очень усердно, ведь от этого зависел исход их маленького путешествия к смертельной опасности в мягкие лапки. Надо было заканчивать: ужин уже начался. Только Драко хотел напомнить это зарывшемуся по лохматую макушку в фолианты Поттеру, как тот подпрыгнул на месте, испугав этим блондина, и заорал: — Нашёл! Библиотекарь, оказывается умеет появляться из воздуха за считанные секунды, иначе Драко не мог объяснить, как она тут появилась. Получив по заслугам за нарушение спокойствия, Гарри посмотрел сияющими в радостном возбуждении глазами и прошептал срываясь на обычную речь. — Вот, смотри, Fistulae aeris, создаёт играющую флейту из воздуха…***
Северус Снейп устало потянулся на неудобном стуле возле шаткого казенного столика, на котором он проверял эссе бездарей, именуемых школьниками. Перечитывая одну и ту же строчку шедевра одного из учеников уже в пятый раз, он всё не мог понять: то ли златоцветник негативно влияет на хвост морской феи светлой аурой, то ли их никто не использует из-за того, что из них можно приготовить лишь Усыпляющую Слизь ядовитого характера… Вообще-то такого рецепта никогда не существовало, а у фей нет хвостов. Всегда найдутся умники, которые нальют воды в писанину… и в прямом и в переносном смыслах, и сиди, проверяй, выполняй свою работу за копейки. Эссе никак не проверялись, и Снейп решил сделать перерыв. Мог себе это позволить, ведь почти все домашние задания были почёрканы и исписаны его фирменными сарказменными фразами из разряда: «Ваша, без сомнений, необычайно содержательная работа честнейше заслужила Тролль» или «Как жаль, что такого, безусловно, интересного и редкого ингредиента, как ягоды дельфиниума, не существует» Он поднялся с неудобнейшего полустула-полутабурета и поплёлся в сторону двери в личные покои. Ручка в виде лапки какого-то животного слабо скрипнула при нажатии, а не смазанные дверные петли приветственно взвизгнули на высокой ноте, открывая проход в спальню Летучей Мыши Подземелий. Зельевар захлопнул за собой дверь, повернулся лицом к своей кровати с синим бархатным пологом и совсем не по-профессорски упал лицом вниз. Мерлин, как-же он устал за эти пять несчастных месяцев — даже Рождественские каникулы не дали ощущения перерыва и заставляли почувствовать себя ещё более одиноким чем он есть: к Малфоям он не поехал из-за того, что его никто не приглашал, а учителям было всё равно на Северуса Снейпа и его затяжную депрессию. Нет, надо взять себя в руки, что он как какой-то сопливый подросток со своими проблемами носится? Несмотря на то, что после их с Люциусом Малфоем расставания зельевар стал нежеланным гостем в аристократических Мэнорах, у него всё ещё был Драко, и ему было ещё хуже: он поссорился с Поттером по своей инициативе и никак не мог помириться обратно. Вспоминая Поттера, на его сердце, как бы ни было странно, стало куда теплее. Изначально мальчишка его бесил так, как не бесил, слава Мерлину и Моргане уже покойный, Джеймс Поттер, Снейпу было сложно поддерживать свою репутацию слизериномана, не снимая баллы с Мальчика-Который-Совсем-Как-Его-Отец. Жесткое игнорирование на людях и презрительные взгляды в кругу факультета стали привычной для всех вещью. Северус хотел унижать мальчика из-за его, несомненно, как он думал, тугодумности, но в зельях Поттер разбирался на приятном для первокурсника уровне, учился хорошо и правил не нарушал. Пренебрежение и незаинтересованность Снейпа начали давать неглубокие трещины. Но тот всё равно был уверен, что Поттер за его спиной ненавидит зельевара так же сильно, как и другие школьники, всё ещё продолжающие величать его «Летучей Мышью» и прочими милыми животными и не очень прозвищами. Это оставалось таковым, сомнения и заинтересованность, лёгкое презрение и память о Лили, желание досадить и мысли о том, что не такой уж сын Поттера плохой, пока Северус не услышал один диалог. Всё было так. Северус Снейп, профессор зельеварения в Хогвартсе больше детей и Мародёров ненавидел Квиррелла. Что-то в нём было такое… мёртвое, ненастоящее. Опытным взглядом можно было заметить, что Квиринус похож на марионетку, куклу которую кто-то ведёт за ниточки к какой-то цели. Если бы в этом мире ещё остались некроманты достаточно сильные для того, чтобы поднять покойного и сделать из него нечисть, то зельевар бы думал, что это лич или подселенец, но так как никого на горизонте не имелось, профессор склонялся к мысли, что на Квиррелле использовали Империус. Это подтверждалось тем. что профессор ЗОТИ постоянно отирался возле коридора на третьем этаже, что-то вынюхивал и действовал на нервы Снейпа тем, что набивался к нему в патруль школы по ночам. Это могло бы выглядеть как заигрывание, но люди в тюрбанах и воняющие чесноком не могут любить и, тем более, флиртовать, тем более, с Сальноволосым Ублюдком. Неладное, не просто подозрительное, подозрительными для зельевара были все, а действительно хреновое, Северус почуял тогда, когда увидел, как во время паники на Хэллоуин Квиррелл спокойненько поднялся с пола и, в суматохе, куда-то сбежал. Подозревая, что коллега убежал на третий этаж, Снейп направился туда же. И да, он был прав. Квиррелл уже уходил оттуда, когда зельевар его нагнал. Сделав вид, что они ни в чем друг друга не подозревают, и вообще, прекрасная погода нынче сэ-э-эр, профессора разошлись: Северус — в коридор, а Квиррелл пошел к лестнице ведущей вниз, к первому этажу. Эту особенность лестниц Хогвартса Мастер зелий ненавидел где-то на уровне с громкими звуками и сладостями с самого детства: когда надо было убегать от Джеймса Поттера и компании, они постоянно путались, мешали нормально передвигаться и успевать скрыться от проклятий, подножек и подначек этих собак. Хотя, когда он стал старше, курсах на пятых-шестых, юный Снейп научился давать достойный отпор и его перестали цеплять, в опасениях попасть в Больничное Крыло. Со становлением Северуса преподавателем в этом ужасном месте из-за долга к Дамблдору, нынче уже профессор оценил удобство этих лестниц для поимки нарушителей-младшекурсников, которые пока ещё плохо разбирались в хитросплетениях коридоров старейшей школы магии в Европе. Дети, в попытках убежать от снятия баллов и отработок с Филчем, перебегали на лестницы ведущие в тупик или на совсем ненужные им этажи. Стоит ли говорить, что это всё доставляло зельевару некое удовольствие? С того дня как Квиррелл полез в Запретный Коридор, Снейп взял того под своё пристальное наблюдение: следил за ним буквально всегда, вынуждая Квиринуса на постоянной основе ходить с испугом и настороженностью на лице. Всё-таки не очень приятно, когда на тебя во время, например, обеда таращатся холодные глаза-буравчики, нет, самые настоящие буры, не дающие покоя ни на минуту. И вот несколько дней назад ночью во время своего патрулирования зельевар приметил подозрительную тень направляющуюся в сторону лестницы на третий этаж. Северус подошёл поближе, думая что это один из детей-нарушителей «Которым уж очень нужен адреналин для их тупых голов» — вздрогнув и нечаянно потянувшись рукой к укушенной тем трёхголовым чудищем ноге, пытаясь нащупать повязку из бинтов. Слава Мерлину и Мордреду, её профессор снял два с лишним месяца. Почему не раньше, он же великий зельевар и экспериментатор? Всё дело в том, что в слюне церберов содержался специальный раствор, который мешал ране срастись и превращал все магические целебные мази в смертельный яд, чего Снейпу не надо было ни при каком случае. Мысль умереть казалась на редкость привлекательной каждое утро, когда прокушенная нога болела и опухала, мешая ходить. Силуэт, оглядываясь, поспешил к лестнице. Но не успел он встать на первую ступеньку, как Северус окрикнул его: — В коридорах после отбоя находиться запрещено, если Вы не знали… — яд сочился из каждого его слова. Тень повернулась и оказалось, что это был Квиррелл. Радости и, одновременно, обречённости Снейпа не было края. Наконец-то он сможет вполне обоснованно припугнуть этого… неправильного получеловека тем, что он за ним следит. Квиринус-же дёрнулся и втянул голову в плечи от испуга. Голос зельевара в ночной тишине пустых коридоров казался чересчур громким и неожиданным: искусству тихо подкрадываться к жертве у этого человека можно было позавидовать самой чёрной завистью в мире. — О, С-с-с-северус, это Вы! — напряжение фонтанировало от явно испуганного профессора ЗОТИ — А-а-а-а я здесь п-п-п-прогуливаюсь… Зельевар недобро усмехнулся: сложно было провести на лжи человека, который одиннадцать лет преподаёт детям. Ложь он чувствовал за километры и мог предсказать что сделает человек: соврёт или приукрасит правду. — Конечно, давайте пройдёмся вот туда, коллега? Вы же не против? — Нет-нет, к-к-к-конечно… Северус оскалился и подождал пока Квиррелл не подойдёт к нему. Они медленно прошли в сторону дальнего коридора, где Снейп решил предупредить Квиринуса, что тот у него на особом счету: — Квиринус, даже не думайте, что бы вы там не планировали сделать. Я слежу за вами… — злобно шипел он преподавателю ЗОТИ. — С-с-северус, в-вы о ч-чём? Я-я-я-я… — Вы, Квиринус, вы, но я просто предупреждаю. Не смейте, не получится. — Я-я-я-я, п-п-пожалуй, пойду, С-с-северус… — Квиррелл выглядел очень и очень напуганным: не каждый день тебе угрожает человек, который запросто может отравить, и никто на него не посмотрит. — Идите — большей эмоциональности от Снейпа добиться дрожащему Квиринусу не удалось, контроль над эмоциями у зельевара был хоть куда. Не даром, когда он с ним разговаривал, то ощущал гнетущую пустоту, Снейп, как дементор, высасывает всё хорошее из тебя, но не ртом, а бездонными глазми, которые у него были чернее чем души грешников. После того, как испуганный и раздосадованный профессор Защиты, буквально, убежал от зельевара, второй решил проверить, показался ему или нет тяжёлый вздох из-за угла. Если это был ученик, то Снейп желал снять с него половину заработанных с потом и кровью очков и назначить отработки на всю оставшуюся жизнь, в честь прекрасного, без шуток, настроения. Чуть постояв, стараясь не дышать, Северус услышал голос, без сомнений принадлежащий кому-то из Уизли. О-о-о, их он научился различать за всю свою карьеру досконально: вредные, лживые, приставучие… Они были повсюду, начиная с Ордена Феникса и заканчивая долбаным Хогвартсом. Уизли возмущенно-радостно прошептал на максимальной громкости для шепота: — Снейп что-то замышляет! Снейп подготовился услышать полное согласие со стороны Поттера, а что он и Грейнджер были там, Северус не сомневался, и сотни тысяч теорий о том, какой плохой и что-то вынюхивающий человек работает преподавателем и не обращает внимания на него, любимого ребёнка Магической Британии. — Рон, ты что-то путаешь! И почему именно Снейп, а не Квиррелл? Его же в чём-то подозревают! — Гарри, — дальше Северус не видел смысла слушать, да и не смог бы. Его только-что признали достойным на роль честного человека по меркам Поттера! Он его не ненавидит, и не старается выслужиться перед друзьями и плюнуть в лицо «Летучей Мыши Подземелий». Уизли и Грейнджер пытались всячески склонить Мальчика-Который-Выжил на сторону добра доказывая то, что такая скотина как зельевар не пьет, не ест, а только и подлянки. Силе убеждения гриффиндорцев можно было позавидовать: столько экспрессии, доказательств из разряда «Он нос подозрительно чухает и всё такое». Поттер не поддался. — Знаете, что? Если вам так хочется думать — пожалуйста! Но при мне не надо очернять хорошего, хоть и сурового человека, коим является мой декан. Если вы продолжите меня убеждать в вашей правоте… — он сделал паузу, по видимому, принимая решение — то вы мне больше не друзья. Глаза преподавателя Зелий округлились до непристойных размеров. Кто бы мог подумать, что такое, на первый вид, бесхребетное существо могло иметь своё мнение и отстаивать его? Его ещё больше удивил тот факт, что сын Джеймса Поттера абсолютно не воспринимал Снейпа как врага или, на крайний случай, неприятеля. Он был о нем высокого мнения, судя по всему. И хотя Гарри никогда не подвергался его «хорошести», но всё равно считал декана Змей полностью хорошим и всюду правым. Вспоминая этот момент, Северус мог признаться себе, что его мнение о мальчишке Поттере сместилось с отметки «Вооруженный нейтралитет» на отметку «Присмотреться получше».