Гарри
Я около получаса проторчал возле двери квартиры Акации. По телефону девушка не отвечала, и я начал уже беспокоиться. Мы так и не поговорили с ней о том что было сегодня в школе. За окном успело стемнеть. Еще идти на ужин к Гермионе, там соберутся все. Я еще раз набрал номер Акации, но ее телефон также был отключен или находился вне зоны действия сети. Я неспешно пошел вниз по лестнице и, когда уже почти достиг первого этажа, услышал знакомый смех. Хотел позвать Акацию, но вовремя заметил, что она стоит возле лифта в компании какого-то высокого парня. — Спасибо, что проводил, Ален. Тот наклонился к ней и поцеловал. Не взасос, но и не в щечку. Поцелуй не был дружеским. — Всегда пожалуйста, — игриво ответил парень. — Я могу что-нибудь еще для тебя сделать? Акация чуть наклонила голову, позволяя волосам свободно спадать на плечо. — Уверена, я что-нибудь придумаю, но не сегодня. — И, помолчав, со вздохом прибавила: — У меня кое-кто есть, не то что бы очень серьезно, но он хороший, хочу поговорить сперва с ним — Тогда до завтра! Парень ушел, а Акация уехала на лифте. Я минуту постоял, раздумывая, как поступить. Потом взял телефон и набрал эсэмэску:«Я случайно стал свидетелем твоего разговора с Аленом. Не хотел подслушивать, так получилось. Думаю, обойдемся без неловких объяснений. Удачи!»
От нее пришел ответ:«Так будет лучше. Извини».
Я вздохнул. Любят женщины все драматизировать. И извиняться так, словно причинили невыносимую боль своим уходом. Им, пожалуй, нравится так думать. Было ли мне обидно и больно? Обидно, пожалуй. Но только не больно. Не те это были отношения, чтобы о чем-то жалеть. Единственное, я так и не узнал, сказал ли директор правду или же все же нет. Пока добирался до дома Гермионы, эта мысль не давала мне покоя. И я решил написать еще одну эсэмэску и спросить, а не мучиться.«А тебя все-таки уволили?»
Отправил я. Мне пришло:«Уволили? В смысле? За что?»
Я написал:«Директор меня вызывал сегодня, пытал насчет наших отношений!»
«ТЫ ЕМУ РАССКАЗАЛ?»
«Нет».
«Спасибо! Мне он ничего не говорил!»
Спустя пару минут от нее пришла еще одна эсэмэска:«Пока мы оба молчим, они никогда ничего не докажут!»
«Теперь нам уже и молчать не о чем».
Дома мама Гермионы увидела у меня под глазом синяк и всплеснула руками: — Ты подрался? — Немножко. Все уже собрались за столом, но Гермиона вышла из гостиной в прихожую и взволнованно спросила: — Кто тебя ударил? — Да это ерунда. — Посмотри только в зеркало, синяк под глаз пошел! — вздохнула Джин, порой она напоминала мне миссис Уизли. Я потрепал Гермиону по волосам и заверил обеих женщин: — Со мной все в порядке. Быстро переоделся и спустился в гостиную. Фред в своей жизнерадостной манере поинтересовался: — Кто отделал тебя так, о друг мой? — Готов спорить, — улыбнулся Джордж, — за этим синяком стоит какая-нибудь очаровательная барышня. Перси, который одновременно ел и читал газету, оторвался и прибавил: — У барышни ревнивый парень! Рон со смешком пообещал: — Покажу тебе пару приемчиков! — Ну что вы на него напали? — возмутилась Гермиона. Я с признательностью посмотрел на нее. Она единственная девочка, которая меня не предаст. Конечно, Рон ей ближе, но я привык думать, что после Рона я ее самый лучший друг. И похоже синяк ее огорчил даже больше чем остальных. Рон выглядел подавленным, нехотя ковырял в тарелке и явно был мыслями далеко отсюда. — Чем сегодня занимался? — спросил я у него. — С другом гулял. — Что за друг? Я его знаю? Помедлив, Рон ответил: — Нет. Но я пригласил его к нам. Как-нибудь зайдет. — Ну что ж посмотрим на твоего друга. Рон наградил меня каким-то недобрым взглядом, потом поднялся, поблагодарил Джин и ушел. — Что это с ним? Все сразу же посмотрели за объяснением на Гермиону. Но та лишь пожала плечами.