Доверься мне!

Драко

      Пришел на карате, но Рона еще не было. Он впервые опоздал, а по телефону не ответил. И вскоре я узнал почему.       Парень появился в середине тренировки, и когда наши взгляды встретились, я понял, что Поттер ему все-таки рассказал о нашей драке. В карих глазах яростным огнем сияло осуждение, только слепой бы не заметил. Представляю, что было бы, если бы он узнал, как я развел нашего школьного Казанову с красоткой секретаршей.       Хочет обижаться? Пусть! Я не обязан любить его друга. Когда нас поставили в спарринг, Рон хранил молчание. Но и я не пытался с ним заговорить. Однако уже через пять минут напряжение между нами стало меня раздражать. Я сам не заметил, как мои удары стали сильнее. Парень только отмахивался, а я оттеснял его к висящей у стены длинной груше. Рон ставил блоки и отходил, но продолжал упрямо хранить молчание. Мадам Трюк заметила, что я слишком разошелся, и окликнула меня: — Драко, полегче! — Все нормально! — ответил я и с ухмылкой прибавил, глядя в огромные карии глаза: — Если что не так, Рон скажет сам!       Я нанес ему удар в солнечное сплетение, он не успел поставить блок и согнулся пополам от боли. Я злился на него, я злился на себя — я просто был в бешенстве. Когда парень выпрямился, я уточнил: — Скажешь что-нибудь? — Пошел ты, — прошептал тот.       Мы продолжили. В конце концов, я не выдержал этой тишины. — Давай ты просто скажешь мне, какой я негодяй, — и на этом закончим! Смотреть на твою постную физиономию нет никаких сил! — Ты сам о себе все прекрасно знаешь, мне говорить не обязательно. — О, уже кое-что! — Я легко пихнул его в плечо. — Ну не нравиться мне твой друг. А я не нравлюсь ему.       Рон молчал. Закатив глаза, я фыркнул. — Ну, слегка подрались, чего из этого трагедию делать? Я не бил его сильно!       Рон наконец объяснил: — Ты сделал кое-что похуже, чем дал в глаз Гарри.       Я сразу понял, о чем он говорит. — Как ты узнал? Тео рассказал Поттеру? — Не имеет значения. — Я Тео шею сверну!       Рон цокнул языком. — Он тут ни при чем, Гермиона слышала ваш разговор. — Гермиона? В мужском туалете? Не гони, а!       Рон отвернулся. — К ней семиклашки пристают, загнали в туалет, а когда вы пришли, запихнули ее в кабинку, а сами ушли.       Я выругался. Малявок, которых сам прогнал, я прекрасно помнил. Следующий раз нужно быть осмотрительнее. Откуда Гермиона меня вообще знает, если я ее никогда не видел? Оправданий у меня не было, поэтому я сказал все как есть: — Поттер зарится на мою подружку. По нему вздыхают все бабы нашей школы. Но ему нужна та единственная, которая хочет меня! И меня это бесит! — Кажется, вчера ты говорил, что она тебе не слишком и нужна. Так, развлечение. — Какая разница, что я говорил! — обозлился я. — Она моя девушка, и уступать ее Поттеру только потому, что ты показался мне отличным пацаном, я не собираюсь! — я самодовольно улыбнулся. — Извини. Мое развлечение — это мое развлечение.       До самого конца тренировки мы не разговаривали. И меня это тяготило. Я то и дело бросал взгляды в сторону Рона в надежде, что он смилуется. Но его лицо оставалось непроницательным, а глаза, еще недавно казавшиеся мне медовыми, стали темными-темными, словно погасшими. Конечно, я понимал, тут плохое освещение, поэтому создается такое впечатление. Мозгом понимал, а сердце у меня всю тренировку билось так учащенно, что стало трудно дышать.       В раздевалке я подошел к мальчику и, сев рядом на скамейку, положил между нами два билета в кино. — Можешь взять оба и сходить с кем захочешь. Я же проиграл.       Рон покачал головой: — Не нужно. Я не воспринимал ту скачку серьезно.       Я взял полотенце и, оставив билеты, пошел в душевую. Нарочно мылся подольше, чтобы Рон успел уйти вместе с билетами. А еще, к собственному стыду и недоумению, у меня из глаз что-то вроде слез потекло. Или показалось? Кажется, я схожу с ума.       Я решительно не понимал, что со мной творится. И почему для меня такое великое значение имеет общение с этим парнишкой. Только ли дело в его похожести на моего друга детства или мой интерес к Рону был еще глубже и непонятнее?       Как бы там не было, я странно реагировал на него.       Пугающе странно.       Рон не стал меня дожидаться. После душа я оказался абсолютно один в раздевалке. Скамейка была пуста. Наверное, с Поттером пойдет. Но так даже лучше. Теперь никто никому ничего не должен.       Я оделся и вышел из клуба. На ступеньках, прислонившись спиной к перилам, стоял Рон. Он ждал меня, держа в руке билеты. На миг я решил, что он мне их отдаст, но он протянул мне один билет, а второй убрал в карман. А потом сказал: — Я готов пойти с тобой в кино, но только если обещаешь больше не пакостить Гарри. Семья для меня важнее всего! И как бы сильно ты мне ни нравился — я выберу их. — А он даст тебе такое же обещание? — с сомнением уточнил я. — Даст. — уверенно сказал он. — Он не из тех людей, кто уводит чужих девушек. Гарри хороший человек и… — Ну да, единственный плохой здесь человек — это я, понятно. Двигаем? А то на сеанс опоздаем!       Рон пошел за мной, пробормотав: — Ты не плохой, просто ты…эгоист.       Я презрительно усмехнулся. — Что плохого в эгоизме? — В индийской религии пять пороков: вожделение, гнев, алочность, привязанность и эгоизм. Эгоизм — главный из них! «Хаумаи» — чувство «Я», оно трактуется как синоним самого коварного зла. — Рон характерно взглянул на меня. — Эгоизм — причина всех злых деяний. — Я плевал на индийскую религию. Тебе не религиозные книжки читать надо, а какие-то книги, которые из тебя сделают мужика! — Если тебе так хочется общаться с мужиками, то ты можешь поискать их себе где-нибудь. А меня подстраивать под свое представление о подходящих для тебя друзей не нужно.       Я не нашелся, что на это ответить. Но как же меня раздражает его смазливое личико. Или не раздражает?       Я покосился на него. Эти кудряшки на висках…они такие, такие беззащитные! О чем я только думаю? Господи, о чем я только думаю!       К счастью, мы пришли в кинотеатр, купили по ведру попкорна, лимонад и пошли в зал.       Мы хоть вроде бы и помирились, тошнотворно пафосная формулировка, но я не видел для нас будущего. Мы слишком разные. Пожалуй, мы даже выглядим вместе нелепо.       Да, скорее всего, будем видеться на тренировках, а помимо — ходить куда-то вместе –уже нет. Это осознание огорчало меня так — не передать. Возвращаясь по домам, мы обсудили фильм. Рон сказал: — Я не люблю, когда все бессмысленно взрывается и рушится, — и смущенно улыбнулся.       Мне хотелось сказать ему что-то едкое, но эта его улыбка окончательно выбила меня из колеи, и я лишь кивнул. Мы уже почти дошли до моего дома, у меня зазвонил телефон. Ванилька, как всегда вовремя!       Рон заметил, что я задумчиво уставился в экран, и предложил: — Ответь!       Нехотя последовал его совету. Пенси с ходу сообщила: — Завтра я выхожу в школу! — Какая прекрасная новость, — иронично обронил я.       Повисла пауза, а потом она, как мне показалось, с наигранной веселостью спросила: — Как насчет секса завтра вместо школы?       Не сразу нашелся с ответом. — Идет, — наконец ответил я, — приходи в гости, я буду один. -Хорошо.       Мы помолчали. Она призналась: — Я жду недождусь. — Я тоже, — проворчал я и торопливо попрощался: — До завтра.       Сказал ли я правду? Ждал ли я? Или уже нет? Я тяжело вздохнул, поглядев на шагающего рядом мальчика. Как же все усложнилось. Чтобы нарушить тишину, я бодро проронил: — Подружка звонила. Завтра она станет моей не только на словах…если ты понимаешь.       Наши взгляды встретились. Рон едва заметно кивнул и тихо сказал: — Замечательно. — Потом расскажу, — пообещал я.       Мальчик усмехнулся. — Не стоит.       Мы остановились у моего подъезда. Я нерешительно пробормотал: — Ну…давай. Увидимся еще. — Пока.       О новой встрече вне тренировке мы не договаривались.       Не стал смотреть ему вслед. Все это какая-то чертовщина! А Рон — невинный демон-искуситель, который перемешал мне все карты! Лучше держаться от него подальше!       Стоя у дверей квартиры, я несколько раз набрал в легкие воздуху и медленно его выпустил, стараясь унять сердцебиение.       Завтра все изменится!