Деццкие игры

      — Дай мне в зад! Дай мне в зад, говорю!       Какого хрена он там орал? Пришлось выключить радио, чтобы прислушаться. В слепящем свете фар я не мог разглядеть человека за рулем упершейся мне в капот тачки, но оно было и не обязательно, — я прекрасно знал этого водилу. Антон, мать его, Королёв. Шумный выпендрежник на своей горячо обожаемой багряной «Mazda 3». «Soul Red, вообще-то», — поправил бы он меня сейчас. В гаражах я его стабильно видел каждые выходные, когда возвращался с дачи и выгружал там инструменты. Он постоянно что-то крутил, менял, полировал, да почти что облизывал свою тачку, словно был на ней женат.       — Миша, ты че, глухой? Я говорю, сдай назад! — он вышел из машины и подскочил к моему окну. Нажав на кнопку, я чуть опустил стекло, и ледяной воздух тут же защипал щеки.       — Да, блядь, не могу я! Сам сдавай!       — У меня преимущество! И как потом я выеду, по-твоему? Задом, что ли?!        Мы оба жили в соседних новостройках, окруживших по периметру один большой двор. Из него имелось несколько выездов, но дорожка была слишком узкая, и это всегда становилось проблемой, когда нужно было разъехаться в условиях одной полосы. Наши машины стояли ровнехонько лоб ко лбу, едва касаясь бамперами. Кто вообще придумал эти долбаные узкие дворы? Из-за запаркованных с обеих сторон тачек соседей объехать друг друга на этом участке было невозможно. Возвращаясь с работы, я попал в колею, раскатанную на снегу, и безрезультатно пытался выбраться как раз в тот момент, когда Антона куда-то понесло в понедельник с утра пораньше.       — Бля, Миша, я опаздываю на зачет, ну давай уже пропусти меня!       — Это ты здесь глухой! И еще и слепой, походу! Не видишь, что ли, я застрял?!       Меня эта ситуация нехило подбешивала, потому что только Антон со своей красной четырехколесной херней отделял меня сейчас от желанной постели. Двенадцатичасовая смена на ногах в ресторане под громкие корпоративные танцы с бубном и нытье гостей, — это ли не ад? А потом еще оставайся до последнего, контролируй уборку, отпускай официантов… В общем, на ногах я был уже почти сутки, тайком урвав час сна вечером в подсобке. Радовала лишь весьма нехилая, по местным меркам, выручка.       — Давай садись обратно в свою пидорскую тачку и пропускай меня! Иначе я лягу спать прямо здесь! — я злобно посмотрел ему в глаза и демонстративно закрыл окно обратно.       — Сука ты! — Антон пнул ботинком переднее колесо моего крузака*.       — Совсем, блядь, офонарел, гондон?! — я, конечно, не такой загнанный, но колеса-то нахрена пинать.       Выскочив из машины, я набросился на него и с гулким грохотом повалил на красный капот.       — Ты че творишь, уебок! — встрепенулся Антон, выставив руки и схватив меня за ворот куртки. — Если я из-за тебя сейчас опоздаю, выебу нахрен, понял?!       — Разбежался он на мою задницу! Кто еще кого выебет, но сосать ты у меня точно будешь, — я и не думал сдаваться, он так удачно подвернулся под горячую руку.       — Мудила, тачку мне помнешь! — простонал Антон, резко выныривая из-под меня и заламывая животом уже на капоте моей белой шевроле. — Ну и что я тебе говорил, а, Миха? Жопу блять готовь, сегодня вечером приду!       — Ладно, харе уже, больно!       Быть прижатым к холодному металлу мне не очень нравилось, тем более когда его коленка неприятно упиралась в зад. Рано или поздно кто-то должен был уступить…       — Помоги толкнуть, там карман сзади справа. Я в колее буксую, блядь, уже минут десять.       Антон немного сдал назад на своей мазде, освободив место для раскачки, а затем вернулся и принялся расталкивать мою машину спереди, чтобы я мог уступить ему. Наконец, спустя еще десять минут мата и напряженного пыхтения, когда его физиономия стала почти одного цвета с тачкой, я смог выехать из своей ловушки, свистя шинами по ледяному асфальту под снегом. А этот гондон меня даже не поблагодарил, просто развернулся и скрылся в машине, не забыв громко хлопнуть ладонью по капоту моей. Вот же урод.       Я еле дополз до квартиры и, рухнув на диван в чем был, провалился в сон. ***       Меня разбудил настойчивый писк домофона. По погоде за окном невозможно было определить, какое сейчас время суток: мело так, что я не видел дальше вытянутой руки. Глянув на будильник, понял, что полдень уже прошел и я проспал почти десять часов. Домофон продолжал тянуть свою требовательную песню.       — Кто?       — Хуй в пальто! Открывай, мудила, жопу готовь! — раздалось в динамике неразборчивое негодование.       — Спотыкаюсь и падаю, — отрезал я и повесил трубку.       Когда повторные вызовы уже начали меня раздражать, пришлось отключить звонок, чтобы снова вернуть тишину и покой в свою квартиру. Но через несколько минут раздался громкий стук в дверь — будто долбили бревном. И я точно знал, чье это полено притащилось по мою задницу. Он совсем поехал, что ли?!       — Я тебе с таким же звуком сейчас мозги вышибу нахрен! — заорал я, распахнув эту чертову дверь. На пороге стоял злой и помятый владелец красной мазды.       Не церемонясь, он затолкал меня обратно в прихожую и захлопнул входную дверь с таким звуком, что я подумал, вот сейчас она точно с петель слетит нафиг.       — Че приперся? Пососать захотелось?       — Ты мне должен, Йоффе!       — С хуя ли?       — Я из-за тебя не сдал! Застрял в пробках! Вытянул не тот билет! Пришлось ты сам знаешь что.       — Что? Преподу в свое дупло дать? — усмехнулся я.       — Ага, дать. Так что с тебя теперь должок, — он протянул мне экран смартфона, на котором был открыт калькулятор с указанной суммой.       — Я что, похож на идиота? Да за такие деньги ты мне тогда свое очко подставить должен. Еще и подмахивать.       Мне было смешно, но Антон стоял с очень сердитым лицом. На скулах вместе с румянцем играли желваки, а голубые глаза почти что сверкали гневом. Я только теперь заметил, что он был без шапки, и снег на его волнистых волосах начал таять, отчего он выглядел так, будто его облили из ведра.       — Смотри-ка, ты уже весь мокренький, — засмеялся я и начал расстегивать верхние пуговицы своей мятой рабочей рубашки, в которой уснул накануне. — Что, пидарасина, хочешь меня?       Пару секунд он залипал на моих ключицах, но потом резко подорвался и прижал локтем к стене:       — Не провоцируй, еврейчик. Потом еще умолять меня будешь, чтобы я остановился.       — Ой какие мы страшные! Ну давай, сорвись с цепи, псина, покажи мне, кто в доме хозяин! — я откровенно стебал его, распаляясь тем сильнее, чем больше он злился.       — Да как два пальца! — огрызнулся он. — Но разве я буду что-то делать для тебя просто так? Я пришел с тебя поиметь вдвойне!       — И что, прикажешь мне тут тебя еще и отужинать? А ролл тебе в соевый соус не макнуть?       — Хех, — усмехнулся Антон. — Давай так, Йоффе. Моя тачка против твоей, до конца года чуть меньше месяца. Кто первый сорвется — тот проиграл. Тачку свою и жопу… Ну что, как тебе такой новогодний подарочек?       — А ты не боишься за свою красну девицу, а, Антоха? Потому что при таком раскладе ты бы уже сейчас начинал себя растягивать.       Кажется, мы с ним оба немного сдвинулись по фазе. Но он говорил с таким серьезным фейсом, что я бы и правда не отказался от новой машинки под елочкой. На жопу его, мне, конечно, было глубоко по барабану…       — Идет. Только если ты ко мне полезешь своим слюнявым ртом, словишь в нос, ясно?       — Угрожаешь, — завелся Антон, сверкнув глазами. — У тебя в очках-то ноги не потеют?       Я элегантно поправил средним пальцем дизайнерскую оправу на носу и оскалился в ответ:       — А твое очко?       — Пошел в жопу, Миша!       — Уже приглашаешь? Быстро же ты! — я продолжил расстегивать пуговицы, пока черная рубашка полностью не открыла полоску голой кожи.       Мы стояли очень близко друг к другу, и Антон на секунду завис. Воспользовавшись этим, я облизал указательный палец, держа его взгляд, и медленно начал вести от подбородка по шее, спускаясь к груди. Он скользил глазами за моим пальцем, чуть приоткрыв рот, и я слышал, как шумно он дышит. Отодвинув край рубашки, обвел пальцем сосок, в котором призывно поблескивала штанга пирсинга, с удовольствием отмечая, как расширились зрачки Антона. Он нервно сглотнул, явно не ожидав такого поворота.       — Хочешь узнать, где у меня еще есть секретики, а, Антошка? — облизнув губы, я потянулся к своей ширинке, опираясь лопатками о стену и одновременно выставляя пах вперед, ему навстречу.       Когда он, словно ошпаренный, выскочил из квартиры, я еще долго не мог перестать смеяться. Уж от кого, а от Королёва я точно не ожидал… Мы с ним, конечно, постоянно срались по поводу и без, но до подобного еще не доходило. Типичный парниша в трениках, со вкусами только на технику и кроссовки. И разговорами в гараже о бамперах, подвесках да выхлопах. Чудила. Я бы и забил, но уж больно весело получилось. Интересно, как он мне теперь в глаза смотреть будет? На что он пойдет ради моей тачки? И вообще, станет ли претворять в жизнь любимое понятие «пацан сказал — пацан сделал»? С такими мыслями я варил себе кофе, когда на телефон пришло сообщение от неизвестного номера:       «Время пострелять, между нами пальба       Па-па-попадаешь в сердце, остаешься там,       любимка»*       Я сразу догадался, кто этот недоделанный Пушкин, и уже начал строчить ответное, когда он отправил еще одно смс, на этот раз с фото. На нем Антон стоял у зеркала в одних плавках, так сексуально изогнувшись, что рельефно очерченные косые мышцы его пресса буквально делали глазам больно своей идеальной формой. Трусы были приспущены, призывно открывая завитки темно-русых волос у лобка. И рожа при этом была такая томная, что бабы, наверное, стулья под собой прожигали. Я что, похож на одну из этих девок, которых он обычно привык пялить в своей маздочке?       «Если б мне платили каждый раз, каждый раз, когда я думаю о тебе…       Я бы начал думать о тебе»*        — улетела ответная цитата великих людей на номер Антона.       Переодеваясь в домашние шмотки, я стал разглядывать свое отражение, мысленно сравнивая его с формами Антона. Я не настолько увлекался тренировками, чтобы добиться подобной прокачки всех кубиков, но все-таки был довольно подтянут. Чуть суховат, с более узкой талией, но не уступающими по ширине плечами. Всегда считал выпуклые грудные мышцы своей гордостью, поэтому еще в универе проколол соски, что вызывало настоящую бурю среди девушек. Хотел еще забить спину татухами, но вовремя остановился на одной-единственной надписи на иврите вдоль предплечья. «Все или ничего» — вот, что я выбрал нанести на свое тело, и ни разу еще не пожалел.       Почему-то мысли о том, как Антон отреагировал на меня, смешили, одновременно заводя. Член немного напрягся, и я начал медленно его поглаживать. Ну что, Антоха, фото за фото?       Задрав большим пальцем безрукавку, чтобы оголить свой живот с блядской дорожкой темных волос, я сделал довольно горячее селфи со стояком, обозначившим длинный косой бугорок в серых трикотажных шортах.       «Я уже завелся. А попку теперь покажешь?» — отправил я ему ответ вместе со своей фоткой.       «Поможешь мне с заданием — я подумаю»       «Ну и что там сегодня в твоем универе дали задом?» — настрочил я, усмехнувшись.       «Размять как следует еврейские булки. Помацать, так сказать»       «К твоему сведению, они не такие плоские, как твои шутки» — приложил свою фотку с другого ракурса, где, спустив шорты, я показал ему крепкие бедра. Ну, а чего теперь стесняться? Либо все, либо ничего. Мазда сама себя не выиграет.       «Уже мысленно верчу на своем хую этот зад!»       Падла, Королёв и не собирался успокаиваться. Надо было что-то придумать, чтобы как следует охладить его большое горячее эго и подогреть кое-что другое. Закрепив телефон, я записал ему короткое видео, на котором нарочито сексуально ловко завязывал языком провод от наушника у себя во рту. Получилось весьма неплохо. Помню, как однажды проделал такое на работе с лапшой — наши официантки с ума посходили, до сих пор клеятся. На, лови, придурок! — я нажал «отправить», и видео ушло разжигать войну в чужих штанах.       «Будешь с моим членом так завтра играть. Чтобы был готов»       Ну что ж, вот удочки и закинуты, ловись мазда большая и маленькая…