Деццкие игры

      Но ни на следующий день, ни в среду Антон так и не объявился. Зассал, подумал я и продолжил заниматься своими обыденными делами, пока не наступил конец недели. Первую половину недели я обычно жил. С четверга по воскресенье — существовал. Потому что ресторан накануне праздников превращался в чистилище. У нас было сто посадочных мест, и все заполнялись под завязку. На входе даже иногда выстраивались очереди в ожидании свободного стола. Одним словом, полная запара.       Даже мне, уже выработавшему некоторые привычки доводить дела до автоматизма, приходилось быстро принимать нестандартные решения. И, когда я шел разбираться с очередным «позовите администратора», натягивая свою лучшую улыбку, дико хотелось натянуть кого-то другого. Аж скулы сводило. Вот как сегодня, когда мне пришлось выслушивать, что мороженое недостаточно холодное. Кто вообще жрет мороженое зимой? В голове уже происходила сцена из фильма, где я загребал снег креманкой и тыкал в это кислое лицо со словами: «А теперь достаточно?!». Но вообще-то людей я любил. Когда они оставались довольны. Вот только народ в период массового праздничного помешательства в стране будто отыгрывался на нас за весь год.       Выйдя в курилку после очередного треша прямо в рубашке (я не курил, но кроме туалета и раздевалки, уединиться было негде), я никак не мог успокоиться. Почти колотило от злости. Еще и кухня накосячила, пересолив суп, что подлило масла в огонь. Пришлось сделать десерт в подарок от заведения. Достав телефон, я настрочил гневное послание Королёву. Чтобы хоть куда-нибудь выплюнуть свою агрессию, лучшего кандидата было не найти.       «Чего пропал, долбоящер? Испугался, что я тебя отдеру как сидорову козу во все щели? Очко разожми, а то больнее будет» — написал я хозяину мазды, и приступ гнева немного улегся.       Когда я уже было собирался возвращаться в зал, в телефоне пиликнуло:       «Готовлюсь к сессии. Не до тебя, мудила»       А потом через секунду еще одно:       «Значит, любишь коз ебать?»       Я знатно прифигел, затем усмехнулся: этот парниша явно стоил того, чтобы над ним поугорать, и написал: «А они разве учатся в универе?»       Остаток вечера я проработал, гадая, что он ответит. Давай уже, сделай свой ход, а то я скоро перегорю. Возможно, его тактика в том и заключалась, чтобы спровоцировать и слиться, но я тогда об этом не подумал. Когда вернулся домой, на часах уже была глубокая ночь. Или очень раннее утро — кому как больше нравится. Я начал раздеваться прямо в коридоре — удобно жить одному — скинул трусы на пол ванной, и через мгновение в лицо ударили расслабляющие брызги теплой воды. Полчаса я тупо стоял под душем с закрытыми глазами, пытаясь смыть всю усталость. Постепенно тело расслабилось, и я неосознанно начал разминать бедра и поясницу, ноющие от проведенного на ногах дня. Когда я почувствовал, что мой член заинтересованно приподнялся, уже было поздно давать заднюю. Тем более, после разрядки сон стал бы еще крепче и приятнее.       О том, как следует дрочить, как ни странно, я узнал от родителей. Не то чтобы они прям показывали, но всегда обсуждали, что для мужского здоровья хорошо совмещать приятное с полезным. «Воспаление предстательной железы, импотенция, эректильная дисфункция и бла-бла-бла», — будто лучшей темы для разговора за обедом и не существовало. В семье врача-уролога высшей категории и преподавателя медвуза я рос белой вороной. С детства меня прочили в хирургию, потому что мои точность и аккуратность приводили семью в восторг. Но, к сожалению, от вида большого объема крови меня трясло, и иногда даже доходило до обморока — впервые это случилось, когда я в детстве сильно разбил коленки на велике. С годами детские страхи прошли, но организм все еще реагировал где-то на подсознательном уровне.       Мысленно возвращаясь к более приятным темам, я взял с полки тюбик и мазнул себе по анусу. В том, что я буду засовывать в себя палец, я не видел ничего криминального. И вообще довольно скептически относился к тем мужикам, у которых жопа ассоциировалась исключительно с тюремными понятиями. Люди летают в космос, изобретают беспилотные авто, делают сложнейшие операции на сердце, уже скоро начнут печатать искусственные органы на 3D-принтерах, а вы до сих пор боитесь вставить себе в попку хотя бы пальчик?       Я выключил воду и опустился бедрами на выложенный кафелем поддон душевой. Подсунув руку снизу, аккуратными движениями не торопясь стал массировать свой зад. Второй рукой потянулся к члену. Больше всего мне в этот момент хотелось не нежного томного траха, а дикой ебли до ломоты в мышцах, чтобы выбить всю свою злость, потом обессиленно упасть и провалиться в небытие.       Накопленные эмоции снова вернули мои мысли к Королёву. Спит сейчас, падла. Сам навязался со своим тупым спором, а мне теперь, что, просто проглотить все это? Усмехнувшись, я решил на минуточку прерваться, вышел из душа и нашарил в кармане футляр с аирподсами. Вставил в уши, упал в кровать и попросил Сири «позвонить Королёву».       — Ты че, больной? Время, блядь, видел? — раздался в ушах хриплый бас, когда я уже и не надеялся.       — Да я просто душ принимал и о тебе подумал.       Послышалась возня, и Антон слегка простонал:       — Я сплю, Йоффе, мне с утра к первой на консультацию…       — Ну поговори со мной минуточку, я так хотел услышать твой голос. Н-н-гх… Моя задница теперь думает только о тебе…       Я лежал, уткнувшись лицом в подушку, и поглаживал себя по пульсирующему анусу, слегка оттопырив зад на согнутых коленях. Разогревался, пока не трогая себя спереди. Сонный недовольный голос Антона только раззадорил.       — Ты… Ты, блядь, дрочишь, что ли?!       — Ох, ну зачем так кричать, Антошка… Лучше шепни мне что-нибудь грязное своим сексуальным голосом… Что ты там собирался со мной сделать?       — Урод, бля, ты совсем охуел, — зло шипел наушник, но трубку не бросал. — Да я тебя… Нагну прямо на капоте! В снег башкой! Дурь всю выбью из тебя так, что искры посыпятся!       — Да, давай, не стесняйся… М-м-х…       — Конченый дебил!       — Ох ты, какой агрессивный. Так и представляю, как эта твоя энергия долбится мне в зад…       — Еврейская дырка! — простонал Антон.       — … не то, что палец. Надеюсь, твой член не слишком маленький, я признаю только равных себе…       Я фонтанировал словами, словно меня прорвало. Никогда не думал, что могу сказать такое, да еще и парню, но от всей этой ситуации только сильнее возбуждался.       — Ты еще будешь жалеть об этом, когда я тебе вставлю, — пыхтел мой собеседник. — Порву, нахрен…       — Я уже жалею, что ты не здесь, не со мной. Давай, потрогай свой, как будто это я его глажу, — и с этими словами я схватился за член, одновременно проталкивая палец глубже. — Потому что я сейчас закрыл глаза и представляю, что ты сжимаешь меня… Н-н… с обеих сторон…       Антон тихо матерился мне в ухо, его дыхание сбилось, и я не сразу понял, что он тоже возбужден. Но как только я услышал его приглушенные стоны, игра приняла новый оборот.       — С-сука… — раздавалось с той стороны вселенной, но из-за наушников было ощущение, что он прямо здесь.       — Признайся, Королёв, что тебе это нравится… Готов поспорить, ты скоро кончишь.       — Я не… Заткнись, зараза пидорская…       — Расслабься, я все понимаю. Если бы я тебе не нравился, ты бы не докопался.       — Да таких как ты надо…н-н-н…       — Надо что? В очко? — я уже еле сдерживался, чувствуя, как капало с конца. — Я дам тебе такой шанс, если ты выиграешь… А если нет, то подставишь уже ты…       — Да ты первый меня трахнешь! Ах-р-р… — воскликнул Антон единственное, что я смог разобрать из его рычания, и отключился.       Меня тут же накрыло волной оргазма. Возмущение, гнев, похоть переплелись в один тугой клубок, который взорвался ярким пятном, как только Антон произнес, что я его трахну. Что он имел в виду? Что я первый к нему полезу? Ведь не стал бы он так сразу заявлять, что проиграет. И стыдливо сбросил звонок, когда сам понял, какую глупость сморозил… Игра теперь становилась горячее, но часть меня даже хотела обжечься. ***       Остаток моих рабочих будней и по совместительству календарных выходных пролетел как обычно в потакании чужому чревоугодию. Новый год неумолимо приближался, и посетители с каждым выходным становились все наряднее и напивались все сильнее, поэтому мне требовалось больше усилий, чтобы расслабиться после трехдневного дикого караоке, разбитой посуды и шмона парочек по туалетам.       Антон больше не объявлялся, и я пока что решил его не трогать. Отоспавшись, я собрался потратить свободное время на себя, и во вторник ближе к обеду поехал в фитнес-центр, чтобы поплавать в бассейне. Родители уже укатили в Эйлат провести каникулы на песочке среди олеандров и без меня, оставив сыну на попечение мамины пальмы и фикусы. Я должен был раз в неделю наведываться в их дом, чтобы все полить, и как раз собирался сделать это сегодня.       На парковке у местного клуба мне сразу бросилось в глаза знакомое красное пятно с говорящим госномером «хер». Надо же, какое совпадение! Вот сейчас мы его и заценим, парниша. Вообще-то я был удивлен, так как до этого мы с Антоном нигде, кроме двора и гаража, не пересекались. Но, видимо, у него тоже был абонемент, так как клуб действительно был приличный и всего в двадцати минутах езды.       В раздевалке я никого не обнаружил. Вообще. Непопулярное время — предпоследняя неделя перед мировым загулом. Для сравнения, осенью тут было не протолкнуться. Да я и сам с наступлением праздничной суеты стал ходить не чаще раза-двух в неделю — сказывалась загрузка на работе и усталость. С собой у меня были и шлепки, и кроссы, — люблю иногда пробежаться на дорожке.       Конечно, я не мог упустить шанс побесить этого дебила, поэтому сразу направился в основной зал на втором этаже. Ближе ко входу располагались тренажеры для пресса и ног, платформы для жима, во всю длину боковой стены вдоль окон стояли велики, степперы и беговые дорожки, а в самом дальнем конце была зона со свободными весами. В зале было всего несколько человек: кто-то лениво крутил педали, одна девушка делала приседы в смите, двое ребят работали с гантелями. Антона я идентифицировал не сразу, так как он лежал на скамье для жима, видимо, делал отдых между подходами. Зайдя к нему со стороны головы так, что мой пах оказался прямо над линией его взгляда, я склонился над его физиономией и хитро улыбнулся:       — Здорово, хуесосик! Что, день сисек? Давай я тебя подстрахую.       К моему удивлению, Антон почему-то согласился. Сначала он дернулся от неожиданности, едва не врезавшись в висящую над ним штангу. Лег обратно и, избегая моего взгляда, пробубнил:       — Ну здарова. Че приперся? Здесь дрочеров не любят.       — Антон-Антон! А что же тебя тогда не выгоняют? — улыбнулся я, и он даже немного покраснел.       — Ладно, давай страхуй, раз пришел, — скомандовал он, глубоко выдохнул и уперся руками в штангу.       Жал он весьма бодро, учитывая, сколько блинов накидал. На последних повторениях я уже немного снимал вес, поддерживая гриф посередине. Во время отдыха перед финальным третьим подходом он сосредоточенно молчал, будто игнорировал мое присутствие. На каждом выдохе и вдохе я смотрел, как вздымается грудная клетка и напрягается его шея. Как по лбу стекают струйки пота, убегая куда-то под затылок. Слушал, как он стонет, почти рычит, выдавливая железо. В один момент я слегка наклонил голову, стараясь не терять равновесия, и наши взгляды встретились. Антон уже выжимал из последних сил, и вдруг я почувствовал, как в мертвой точке он едва не уронил гриф. Я резко напрягся, вовремя забрал вес на себя и аккуратно уложил штангу обратно на стойку.       — Еба-ать, как тяжко-то. Благодарствую, Миша, — полежав немного, он медленно поднялся и протянул мне руку.       — А ты думал. Один прогиб, и ты погиб, — засмеялся я и, пожав его ладонь, направился к выходу.       — Ха-ха. Прикольщик тоже. Ты куда? — встрепенулся он.       — В басик к рыбкам, — уже почти кричал я ему, когда нас отделяло несколько шагов. — А сюда зашел чисто на гориллу посмотреть.       Вернувшись в раздевалки, я снял шорты, взял плавки, натянул смешную резиновую шапочку и в шлепках отправился в душевую. Из душевых в бассейн вел отдельный вход, и спустя несколько минут я уже разминался в голубой водичке. Напрягаться слишком сильно в планы не входило, поэтому я просто четверть часа поплавал кролем на одной из дорожек. На двух других три возрастных дамы, неспешно бултыхаясь, как поплавки, нежились под водопадом.       Нагнав на мышцы приятную усталость, я лег на спину и погрузился в депривацию. Просто лежал в воде, стараясь расслабиться и забыть где я. Как вдруг что-то булькнуло сбоку от меня. Открыв глаза, я увидел перед собой рожу Антона.       — Ты что, пришел меня тут своей задницей соблазнять? — хихикнул я и потрогал его зад в плавках. Хорошие булки, крепкие, день ног явно не пропущен.       — Охренел? — он шарахнулся от меня, создав небольшую волну. — Я вообще-то волновался, как тут мой приз, Йоффе. Но забыл — говно не тонет…       — Хех, тогда и мне нечего за тебя переживать, — фыркнул я и, резко оттолкнувшись от него ногами, рванул в сторону противоположного бортика. — Не догонишь, не поймаешь, не вернешь! *       От внезапного выброса адреналина сердце бешено колотилось, я греб изо всех сил, надеясь на свою неплохую подготовку, но разъяренный пинком Антон практически дышал мне в спину. Впереди уже маячил бортик, но я чувствовал, что резко подтянуться и выпрыгнуть мне просто не хватит энергии, поэтому когда руки коснулись стенки бассейна, я резко развернулся, и Антон, не успевший затормозить, врезался грудью прямо в меня. Я замер, притворившись загнанным зайцем, пока этот крокодил пытался тяжело отдышаться прямо мне в лицо. Он уперся руками в бортик, и отступить я бы смог только поднырнув.       Сколько мы так провели, молча дыша и уставившись друг на друга, я не могу сказать. Я просто смотрел, как с его волос стекали струйки воды. Опять вода. Опять он мокрый… Я медленно растянул губы в блаженной улыбке и, крепко обхватив его бедра ногами, резко вжался пахом в тело моего преследователя. Ни один мускул не дрогнул на лице Антона, только рот приоткрылся чуть шире. Он отпустил бортик и медленно стал вести руками по моим бедрам, скрытым водой. А парень-то не промах. Я думал, он ссыкло, но в этом темном омуте, видимо, залежалась парочка чертей. Моя улыбка, казалось, вот-вот превратится в оскал. Сам того не понимая, я положил руки ему на плечи, провел по натренированным верхним дельтам и сомкнул кисти у него за шеей.       — Где твои очки? — прошептал Антон, вперившись суровым взглядом в мои беззащитные глаза.       — Я сегодня в линзах.       — Дебильная шапка. На сперматозоида похож.       — А ты — на спермотоксикозника, — усмехнулся я, еще сильнее прижимаясь к нему под водой.       За гулким эхом акустики бассейна я не слышал, насколько громко стучит у него в груди, но телом ощущал пульсацию, будто он прикасался не ко мне, а к оголенной розетке под напряжением.       — Совсем стыд потеряли! Содомиты! Я сейчас милицию вызову! А ну пошли отсюда, безобразие, срам-то какой!       Одна из женщин запричитала на высоких тонах, и ее визг разнесся по всему помещению. Будто опомнившись, мы торопливо вылезли и, стараясь не поскользнуться, запрыгнули в шлепки. До раздевалки нас провожали возмущения и проклятия, но у двери мы с Антоном уже сами ржали в голосину.