Baby came home today Told me to stay away She told me her man was afraid, Told me I better behave, 「 The Neighbourhood – Baby Came Home 」
Жар огня не утихал. Пот, стекающий по вискам вниз, мешал обзору. Механическим движением стерев его со лба, Шото, не отрываясь, смотрел на человека, преградившего ему путь, нависающего и насмехающегося над ним. Чувство собственного бессилия поселилось где-то в районе сердца, раздражая и вызывая мерзкий привкус горечи где-то на кончике языка. – Не смей, – прошептал Тодороки. Лед волной устремился к парню, дабы прикрыть, послужить хоть каким-то щитом, между надвигающемся жаром синего пламени. Безжизненные, принявшие поражение красные глаза Эйджиро даже не взглянули на эту жалкую попытку. Все его чувства обострились до предела, но даже этого не хватило, дабы спасти Киришиму. Тот улыбнулся смиренно, прощально и лишь прошептал: – Извини. Синие пламя было сильнее льда. Тот на глазах превращался в пар, поднимая температуру в помещении еще на пару градусов выше. Алые волосы вспыхнули мгновенно, как спичка. Улыбка Даби стала лишь шире.***
В очередной день своего заключения Шото понял, что так дальше продолжаться не может. Он все еще искал пути для побега, строил в голове план и пытался понять хитросплетение их отношений с братом: тот приходил только рано утром, когда Шото просыпался, приносил еду, обменивался парой фраз и уходил. Второй раз он приходил ближе к вечеру, приносил вновь еду и уходил. Его действия были слишком безобидными и вызывали уйму вопросов. Даби действовал не так, как предполагал Шото. Это раздражало. Это нервировало. Это откровенно бесило. Играть в молчанку, конечно, было очень увлекательно и интересно, и в то же время абсолютно бесполезно. Им стоило поговорить. По крайней мере это было то, что нужно Шото, иначе он сойдет с ума в этих четырех стенах. У него была хорошая стрессоустойчивость, а также сильная личность сама по себе, но даже он понимал, что в таких условиях рано или поздно сойдет с ума. Закончится все это трагично. Ситуацию смягчал тот факт, что Даби не был незнакомцем с улицы и при всем желании Шото не мог ощущать страх в его присутствии, но в целом картину это не меняло. Ему нужны ответы на вопросы. Для начала. Когда в очередной раз Даби пришел, принося с собой завтрак, Шото попытался изобразить хоть какую-то иллюзию порядочного мальчика. Он пожелал брату доброго утра, послушно сделал то, что тот просил, и даже когда его похититель начал обрабатывать раны на запястьях, не дергался от прикосновений, после чего его надзиратель отцепил цепи от стены, небрежно закидывая их за спину. А вот последнее, кстати, уже вызывало вопросы. – Я решил, что больше не буду надевать их на тебя, – пояснил Даби в ответ на вопросительный взгляд. – Хватит того, что ты заперт в этих стенах. Получать некие поблажки было… странно. Не чтобы он жаловался, Тодороки был уверен, что его брат будет продолжать контролировать каждое его действие, не давая спуску ни в чем. – Почему? – Твои раны гноятся, и железо действует на них не самым благоприятным образом. Я просто не хочу ампутировать тебе потом руку. Хотя тогда у тебя будет еще меньше шансов сбежать. Не так плохо, верно? Губы собеседника тронула веселая улыбка, вот только Шото его юмора не разделил. Ему лишь оставалось надеяться, что этот парень говорил не всерьез. Хотя кто его знает. У него за каждой серьезной фразой таился юмор, а за веселыми, вскользь сказанными словами – давние мысли. В синих глазах вновь отобразилось что-то жадное. Против желания Шото, по его спине пробежались мерзкие мурашки. Нужно было сменить тему. В комнате на некоторое мгновение воцарилась тишина, даруя потрясающую возможность для разговора, что должен был произойти уже давно. – Зачем ты похитил меня? В синих глазах не мелькнуло ни намека на удивление, лишь легкая задумчивость, оттягивающая момент. Он знал, что рано или поздно его младший брат спросит об этом. – Иначе ты бы умер, – он бросил это так легко, словно бы говорил о погоде, после чего вновь отошел к стене, где имел обыкновение стоять, когда находился в комнате Шото. Из того места открывался хороший обзор на всю комнату в целом. У Даби словно был отлаженный механизм: войти – положить еду на стол – отойти – забрать посуду – выйти. Его слова мало что объясняли Тодороки. Нахмурившись, тот напряженно взглянул на брата, безмолвно требуя продолжения, отчего его похититель снисходительно добавил. – Ты не ел последние дни, Шото. Все, что ты делал, это целыми днями сидел у себя дома, заперевшись и не принимая звонки от друзей. – Откуда тебе это известно? – Скажем так, у меня свои источники. Потрясающе. За ним следили, а он даже не знал об этом. Это было мило, что его брат решил приютить его из беспокойства, и одновременно абсолютно нет. Его брат мог пойти нахрен с такой заботой. Чувство злости вновь загорелось огненным цветком, расцветающим в груди, и лавиной растекающимся по всему телу. Его насильно притащили, заперли приблизительно на остаток его дней, а теперь утверждают, что это для его же блага. А Шото спросить никто, блять, не подумал? Ему нужно было успокоиться. Не для того он старательно размышлял два дня, чтоб потом упустить свой шанс, когда тот подвернулся. Шрамированная рука потянулась к карману куртки, но буквально через секунду ее обладатель отдернул себя, вновь скрещивая руки на груди, словно таким образом стараясь сдержать себя. – Я бы не оказался в такой ситуации, если бы ты не убил моих друзей. – Ты пытаешься заставить меня чувствовать вину, отото? – с ухмылкой спросил Даби. – Зря. Меня не волнуют причины. Ты не мог жить самостоятельно, и я взял тебя под свою опеку. – Я тебя не просил об этом. – Тебе и не нужно было. Прекрасно. Этот разговор шел по кругу. Даби утверждал, что он делает все для Шото, но когда тот утверждал, что ему к черту не сдалась подобная забота, его мнение не учитывалось. К сожалению, Тодороки был не в той ситуации, чтобы диктовать свои условия, а потому, сжав зубы, он продолжил спрашивать. Время обдумать все это у него будет позже – Когда ты решил… организовать все это? Шото махнул рукой, указывая на окружающее его великолепие. По необъяснимой причине, Даби покорно отвечал на вопросы, не спрашивая ничего взамен. Это радовало и напрягало одновременно. Синие глаза лучились спокойствием и какой-то тихой радостью. Напряжение никак не желало уходить из тела пленника. – С самого детства. Поначалу это было абстрактной идеей. Каждый раз, когда ты еле живой возвращался от чертового старика, я подумывал, как было бы здорово, если бы я смог забрать тебя и жить отдельно. – Но ты ушел. – Верно. Не смотри на меня так. Я смог выжить, только потому что был один. Никаких предательств, не нужно оглядываться назад и заботиться о ком-то еще. Потом я начал обустраивать этот дом. Это было как хобби. Вначале просто ради забавы, потом, чем больше я все подготавливал, тем более реальным мне это казалось. Я думал забрать тебя, как только убью нашего старика, но вот как оно вышло, да? Тонкие губы исказились в ироничной ухмылке. Это… имело смысл, как бы печально это ни звучало. Очень хреновый и ненормальный, но все же что-то, напоминающее мотив. Это помогало Шото поверить, что он может хоть отдаленно понять намерения брата. Перед глазами вновь заплясал калейдоскоп воспоминаний из детства: вечное противостояние его брата и отца. Оба были к тому же упрямы, как черти, и если они вбили себе что-то в голову, то это навсегда. Его старший брат убьет Старателя или умрет, пытаясь сделать это. Они просто не могли существовать в одном мире. Есть ошибки, которые не прощаются. Даже если Шото заявит, мол, их отец изменился, для Даби, подобно Нацуо, это будет значить ровным счетом ничего. Возможно, даже хуже, ведь в отличие от второго брата, первого заставляли долгое время тренироваться, дабы вылепить совершенство, а Шото знал, какой ад на земле это был. Их же отличие с самим Шото было в том, что Даби был бунтарем по натуре. Если ему что-то не нравилось – тот выжигал это дотла, и лишь после, на выжженной обугленной земле строил что-то новое. Никаких компромиссов. Он был из того типа людей, чей максимализм не уходил с возрастом. Он жил в их крови, вынуждая жить по двум правилам: все или ничего. Такие люди никогда не будут тлеть, лишь гореть, гореть, гореть, пока от них не останется ничего, кроме пепла. Против воли Шото понимал Даби, отчего не мог полностью злиться на него. Но, как он говорил ранее, есть ошибки, которые не прощаются. – Не жди от меня благодарностей, Даби. Я тебя не просил об этом, и если тебе интересно, я никогда бы не хотел для себя подобной участи. Ты для меня все еще всего лишь похититель. – Я знаю, Шото. В голосе было что-то отдающее обреченностью, отчаянием и смирением. Тот коктейль эмоций, который никак не ожидаешь от такого человека, как Даби. Откуда-то парень знал, что это происходит лишь потому что перед ним находился именно Шото. Что в другой ситуации тот безразлично бы отмахнулся, а сейчас вот позволил себе прорезь в маске. Сжав губу в тонкую полоску, Шото сам не понял, как у него вырвалось: – Почему ты мне рассказываешь все это только сейчас? Почему не как только я сюда прибыл? Не то чтобы он сумел простить Даби или перестать злиться из-за этого, но если бы он получил хоть какое-то оправдание от старшего брата, то, возможно, он был бы чуть более жалостлив к нему. Тем не менее, мужчина перед ним лишь отрицательно покачал головой. – Ты не был готов. Я хотел тебе дать время, чтоб ты привык ко мне. – По-твоему я привык к тебе сейчас? – Нет. Поэтому я все еще не собираюсь отвечать на каждый твой вопрос. Предыдущее выражение тоски уступило перед привычной гримасой снисходительного веселья. И вновь тишина. Пытаясь разложить по полочкам в голове новую информацию, Шото спросил то, что мучило его уже давно: – Что случилось с моей причудой? Это было важно. Сколько Тодороки себя помнил, она всегда была с ним, помогая и выручая его. Ощущать себя настолько пустым было все еще непривычно. Как будто его лишили ноги или руки. – К примеру, на этот. Поняв, что ответа так и не будет, Шото раздраженно чертыхнулся. – Ты сказал, что я должен предложить что-то взамен. Что мне нужно дать тебе что-то, если я хочу получить что-то в ответ. Но мне нечего предложить тебе здесь: ни денег, ни каких-то вещей, и ты это прекрасно понимаешь. Так что же тебе нужно? Опасная тема. Шото не был идиотом, он отдаленно понимал, что может потребовать Даби. Но тот все же был его братом. И то, что за все эти дни он не предпринимал никаких действий против воли Шото, дарило тому хотя бы небольшую крупицу надежды. Хотя можно ли считать отсутствие действий “против воли”, когда он, блять, заперт в четырех стенах насильно? – Умный мальчик, – в синих глазах отразилось довольство, скрытое одобрение. Даби подошел ближе, садясь на корточки прямо перед Шото и смотря ему прямо в глаза. – Отото, ты правда хочешь это узнать? Невольно Шото отодвинулся назад. Вдох застрял где-то в глотке, затрудняя дыхание. Тьма в синих глазах казалась поистине бездонной. Боже, за всеми этими разговорами о былом, он совсем забыл, что перед ним не двенадцатилетний мальчишка, коим он запомнил брата, а взрослый мужчина. Свихнувшийся и явно не со всеми дома. Опасный, непредсказуемый и немного сдвинутый на нем – Шото. Недооценивать его было очень опасно. Шестое чувство подсказывало парню, что ему не понравится ответ, однако он был не из робкого десятка, и чем тешить себя потом бессмысленными догадками, предпочитал узнать все напрямик. Нахмурившись, он сухо кивнул. Ухмылка на тонких губах стала шире. Подняв руку, он осторожно положил ее на чужое колено, заставляя Шото почти мгновенно отскочить назад, прогоняя чужое прикосновение. В ответ на это Даби не разозлился, как ожидал парень, а лишь улыбнулся, словно знал, что все так и произойдет. – Ну, не надо так пугаться, ты же сам захотел узнать. Я хочу, чтобы ты чувствовал себя здесь в безопасности, Шото, но тебе не стоит расслабляться. Зайду через полчаса. По-прежнему улыбаясь, Даби расслабленно встал и вышел из комнаты, оставляя Тодороки одного копаться в собственных мыслях. От удивления и ужаса он не мог издать ни звука еще несколько секунд. Нахуй ответы. Пусть лучше Шото будет сидеть, путаясь в догадках и стараясь уловить хоть крупицы информации, чем ляжет под своего похитителя. Парень не был гомофобом, тем более он жил в стране, где разрешен инцест в семьях, дело было в самом Даби. Парень в глубине души все еще любил его, но как брата, и он надеялся, что это не изменится с течением времени.***
Выхода, к сожалению, не было. Даже с учетом того, что у Шото теперь были развязаны руки в буквальном смысле этого слова, выхода все равно, блять, не было. Он находился в подвале под землей, судя по высокой влажности. Несколько дверей находилось прямо перед входом в помещение – когда его похититель как-то заходил в комнату, Шото успел увидеть длинный коридор с массивной дверью в конце. Несколько попыток устроить засаду и, оглушив Даби, сбежать, не дали желаемого результата. Тодороки был хорошим бойцом, но их изначально тренировал один и тот же человек, к тому же сказывалась разница в опыте. Пару раз Даби на это лишь усмехался, смотря сквозь пальцы, а потом пообещал, что в следующий раз на такую выходку наденет на младшего ошейник, и ему плевать, что думает его дорогой отото на этот счет. Подействовала угроза отрезвляюще. Парень понимал, что его идеи откровенно тупые, и лучше бы ему не провоцировать брата зазря, но простое сидение на месте также не давало ничего. Для начала было бы неплохо ослабить бдительность похитителя, дать иллюзию того, что Шото смирился. Это единственное, что пришло Тодороки в голову после дней раздумья. Откровенно говоря, ему было… страшно. В этом парень не хотел признаваться даже самому себе, но от своих мыслей не убежишь. За неделю он перепробовал все, что мог. Кричать, требовать, угрожать, торговаться, пытаться давить на жалость, переубеждать. Сидеть взаперти, понимать, что возможно он так никогда не выберется… угнетало и здорово давило на психику. К тому же постоянное одиночество также добавляло мрака, всеми силами заставляя впасть в депрессию. Теплившаяся поначалу надежда на то, что его найдут родственники или оставшиеся друзья, угасала. Ему ничего не оставалось, кроме как надеяться лишь на свои силы. Самое ненавистное чувство для Шото всегда было бездействие. Запертый в четырех стенах, он чуть ли не купался в этом ощущении. Минуты текли, словно часы. Ему было банально скучно. Тодороки пытался вносить разнообразие в свои серые будни тренировками, но и они не могли занять очень много времени. Оставались только размышления. Сожаления о былом и о возможном, что разъедали его, словно белые черви гнилой труп в гробу. Словно заметив это, Даби начал приносить в комнату книги. Разных жанров, разных направленностей, они казались спасительным кругом для уставшего даже от самого себя парня. Затем появились альбом, некоторые канцелярские принадлежности и часы, что теперь украшали тумбочку. Удивительно, но с часами ему действительно стало проще. Теперь ему не приходилось гадать сколько времени он провел здесь: неделю или месяц. Он мог примерно ориентироваться во днях и отсчитывать время до прихода брата. – Что мне придется отдать взамен на это? – все же спросил парень в один из дней. – Ну что ты делаешь из меня совсем злодея, Шото – улыбнулся его похититель. – Я так рад твоему хорошему поведению в последнее время, что даже не буду ничего от тебя требовать. Нихуя Шото не верил во все эти улыбочки и слащавые речи Даби. Скажем прямо, он вообще не верил своему брату. – В чем подвох? Его брат позабавленно улыбнулся и лишь покачал головой в ответ на это. – Как знать, как знать. Самоуверенный мудак. Он напоминал Тодороки чем-то ученого, который наблюдал за подопытным с любопытством и снисхождением во взгляде. Его уверенность, что Шото никуда не сбежит – бесила. Больше бесило лишь то, что крыть было нечем – это было действительно так. О, как повезло его брату, что у его пленника была потрясающая выдержка! Будь он Кацуки, давно бы убил своего похитителя или умер, пытаясь осуществить это. Одно из двух. Воспоминания о Бакуго отозвались неприятной, тупой болью где-то в районе сердца, и Шото решил, что лучше ему выкинуть эти мысли из головы, пока он не окончательно впал в уныние. Однако время от времени в голове все же всплывали вопросы: "Как он? Все ли с ним в порядке? Его уже выписали из больницы?", – но и от них Тодороки предпочитал отмахиваться. Своеобразная игра, в которой один только Даби знал правила, продлилась еще с неделю. Шото не то чтобы не понимал брата, скорее у него было слишком много предположений, и если хотя бы часть из них верна, то он не собирается играть под его дудку. Последний, кстати, когда пришел в конце недели, был на удивление в хорошем настроении. – Хочешь ли ты чего-то еще, Шото? – Парень бросил на своего брата настороженный взгляд. – Что бы это ни было, скажи мне, и я достану это. – Выпусти меня отсюда. – Нет. "Самоуверенного мудака ответ" Ожидаемо. Подобных разговоров было десятки, и все заканчивались неизбежным отказом. В какой-то момент Шото уже начал спрашивать чисто из вредности и желания побесить своего похитителя. Однако, откидывая мелочи, была парочка вещей, которые все же были нужны запертому в четырех стенах парню. Банально, сменная одежда. Даби никогда не был внимателен к мелочам в этом плане, а вот для Шото, который всегда был чистоплотным парнем, было муторно каждый раз стирать ее вручную. Просить не хотелось, к тому же возможность требования оплаты не прельщала, но... это становилось проблемой. Нахмурившись, парень уточнил: – Чего ты хочешь взамен? – Я был так обходителен с тобой в эти дни, а ты все еще подозреваешь меня? Его похититель приподнял брови и скривил лицо в подобии оскорбленного выражение, но на младшего это слабо подействовало. Тот вообще был холодным и нечутким засранцем. – Ты сам говорил мне не расслабляться. – Ты помнишь мои слова? Как трогательно. – Не увиливай. Даби притворно тяжело вздохнул после чего внимательно посмотрел Шото в глаза. – Позволь мне касаться тебя. – Нет, – мгновенно отрезал Шото. Он не любил прикосновения вообще и тем более не хотел прикасаться к рукам убийцы. К черту одежду, продолжит ходить в мокрой. Длинные пальцы Даби начали отбивать незатейливый ритм на плече. Единственное свидетельство зарождающегося раздражения. – Послушай, Шото, – о, одно только начало говорило о том, что продолжение Тодороки не понравится, – я часто иду тебе на уступки, так почему бы тебе не сделать то же? “Тебя никто не заставлял”, – с оттенком раздражения подумалось Тодороки. В этой ситуации было еще кое-что, что удивляло Шото. Почему его брат вообще спрашивает на это разрешение? У парня в этой клетке не было никакой свободы воли и действий, к тому же без причуды он был явно слабее брата. Тодороки сомневался, что Даби это просто не приходило в голову. За этим явно стояло нечто большее. – Зачем тебе это? – холодно поинтересовался он, после чего пояснил в ответ на вопросительный взгляд. – Почему ты вообще спрашиваешь моего разрешения? Ты мог спокойно это сделать, не беспокоясь ни о чем. К чему этот фарс? Хорошее настроение Даби как ветром сдуло. Он улыбнулся, но не той шутливой или же позабавленной улыбкой, что так часто играла на его лице, а холодной и жесткой. Заставляющей все тело Шото против воли настороженно подобраться, готовясь к атаке. – Я думал об этом. Я могу сделать что угодно, не спрашивая твоего разрешения, отото. К примеру, принести вновь цепи, приковать тебя ими к изголовью и трахнуть. Слушать, как ты кричишь, смотреть на твои бессильные попытки оказать сопротивление, и просто вдавливать тебя в матрас. Трогать и кусать там, где захочу. Взять тебя так, как давно хотел. Уверен, ты потрясающ на вкус. Что ты тогда будешь делать, Тодороки Шото? Даби наклонил голову вбок, оценивающе смотря на Шото сверху вниз. Парень слышал, с каким трепетом его брат говорил о воображаемой картине, как в тоне его голоса расцветали трепет и желание. Он говорил медленно, делая паузы и акцент на некоторых словах, помогая Тодороки полностью визуализировать в голове картину и давая возможность оценить всю серьезность его намерений. О, старший явно хотел воплотить свою фантазию в жизнь, но почему-то все еще не делал этого. Руки сами собой сжались в кулаки, а губы превратились в тонкую полоску. Если Даби все же это сделает, он умрет для него полностью. – Тогда я убью тебя. В гетерохромных глазах не было страха. Это была даже не угроза, лишь констатация факта. Все же они с Даби были одной крови, и таких обещаний на ветер не бросали. В воздухе отчетливо повисла угроза. Его брат понятливо кивнул на это и как ни в чем не бывало продолжил: – Именно. Это не в моих планах. Я хочу, чтоб ты привык ко мне, а не возненавидел. Для начала. Внутренний страх немного отступил, и парень немного расслабился. Даби не планировал претворять картину в жизнь, и это радовало. То, что тот вообще хотел этого... Шото старался об этом не думать. Намеки Даби ранее были более, чем прозрачны, но парень явно недооценил степень помешательства брата. Ситуация с каждым днем становилась все более опасной. Ему срочно нужно что-то придумать. Последняя фраза заставила его напряженно нахмуриться. – А после? – Как знать, – Даби легкомысленно пожал плечами. – Ешь, чуть позже я вернусь. Общение с этим парнем было похоже на американские горки. То он заставлял верить, что у них может получиться что-то хорошее по итогу, то запугивал его вот такими подробными откровениями. И Шото даже не знал, что для него будет лучше – чтоб брат был откровенен с ним или же наоборот умалчивал о многом. – Если ты знал, – все же сказал Шото вслед удаляющейся фигуре старшего. Немного замешкавшись, он немного переформулировал свой вопрос. – Если ты не хотел, чтобы я возненавидел тебя, почему ты убил моих друзей? Даби замер, ничего не говоря. И в тот момент, когда Тодороки уже подумал, что ответа так и не последует, тот повернулся и посмотрел своему пленнику прямо в глаза. – Я люблю тебя, Шото, но у меня есть цель, и я не отброшу ее ради тебя.