Подруга

      Перед глазами мельтешил красный пиджак. Девушка моталась туда-сюда, ища то ли сумку, то ли ручку. Глэм медленно перевёл взгляд на часы. Стрелка с трудом передвинулась на пол второго.       Она — брюнетка, бегающая с одного конца комнаты к другому, — старая подруга Чеса. Как он говорит, они знакомы ещё с начальной школы. Кажется, они пытались встречаться, однако что-то не сложилось.       У неё ужасный музыкальный слух. В последний раз она трогала гитару шесть лет назад, и в тот же день случайно уронила её с крыши трёхэтажки.       Вроде как она их продюсер. Или менеджер. А может, даже визажист — Глэм точно видел, как она красила Лорди губы. Или, скорее всего, просто девочка на побегушках, работающая забесплатно. Чес не платит ей ни копейки. Да и откуда у него деньги-то?       Её зовут Муха. И это всё, что он о ней знает.       Она пришла к ним четвёртого мая прошлого года. Или, правильней сказать, спустилась — Чес тогда только-только снял небольшую студию в подвале за копейки с концертов. Он сообщил, что с того дня она будет их посредником к «сливкам общества». Недолго думая, добавил, что теперь она «Заглавная». Возможно, он имел виду «главная, но после меня», но с тех пор её роль в их группе так и называется: Заглавная.       И теперь она за всё отвечает. За выпуск альбомов, за договора на концерты с заведениями, за встречи и перепевки. Её слушают беспрекословно, исполняют любые просьбы и не смеют вступать в конфликт. Девушка не даёт поводов для ссор.       Муха опаздывает. Её глаза красные из-за яркой подводки, волосы лохматые из-за спешки, а зубы белые, как снег, и блестят, как алмаз — недавно она ходила на «чистку». От неё пахнет смесью быстрорастворимого кофе, смазливых духов и смрада дешёвого стирального порошка, которым она пытается отстирать с вещей запах сигаретного дыма.       Тем не менее, многие считают, что она одна из самых красивых дам этих улиц. У неё радужка цвета зелени, карминовая губная помада и чёрная атласная футболка, держащаяся на ненадёжных хлипких бретелях. Её любят за бархатный голос, отсутствие стыда и умение заключать компромиссы.       Муха тянется к полке всякого барахла, забирает оттуда что-то неважное, сбивает попутно стул Боба, задевает барабанные тарелки и роняет ключи. Намериваясь их забрать, она скользит на своих каблуках по луже пролитой газировки, крикливо чертыхается и, в попытках за что-нибудь схватиться, с треском сдёргивает с крючков куртку Чеса. Глэм ловит её за подмышки перед тем, как её спина коснётся пола. Муха вздыхает, когда её взгляд касается часов.       — Мы опоздали на автобус.       — Я не думаю, что это проблема.       Она равняется, поправляя съехавший пиджак. Он опускает руки.       — В таком случае, нас ждёт долгая прогулка до ближайшего трамвая. А от него двадцатиминутная поездка. И дальше ещё пешком около получаса…       — Мы справимся.       Она смеряет его снисходительным взглядом и ещё раз вздыхает. С её плеча спадает лямка сумки.       — Говори за себя. Это ведь не ты на шестисантиметровых каблуках…       Осматривая комнату в поисках возможно забытых вещей, он говорит первое, что приходит ему в голову.       — Так сними их.       Смысл сказанного доходит только после её задумчивого хмыка.       — И правда. Чего тревожусь.       Она стягивает с ног туфли. Глэм хмурится.       — Ты пойдёшь босой?       — А почему бы и нет? Весна ведь.       — Вчера дождь был.       — И что? Лужи буду обходить.       От её серьёзного лица тошно. Парень хмурится ещё сильнее и предлагает надеть кеды, а туфли положить в пакет. Муха оглядывается в поисках полиэтилена.       — Пакета нет.       — А этот, за шкафом?       — Он весь в блевотине Чеса.       — Почему ты не положишь их в сумку?       Она молча показывает, что хлопковая хозяйственная сумка доверху забита вещами. Глэм глубоко вдыхает, стараясь подавить раздражённость. Не хватало только на Муху сорваться.       — Хорошо, я их понесу.       Девушка послушно протягивает ему пару лакированных лодочек. В последний раз смотрит на часы, когда суёт ноги в потёртые слипоны.       — Пойдём, а то концерт без нас начнётся.       Глэм накидывает ветровку, берёт рюкзак и выходит из подвала вслед за Мухой. Она закрывает дверь их студии на ключ, дёргает ручку несколько раз, прежде чем улыбнуться бармену клуба, в котором они снимают комнату, подмигнуть кому-то в немногочисленной толпе и раствориться вместе с Глэмом в темноте. У Мухи много знакомых по всему городу и ещё больше за ним.        Они выходят из клуба. Их выступление в баре должно начаться в пять часов. Глэм знал, что они опоздают на автобус, это стало понятно сразу после первого мата Мухи: на её юбке оказалось пятно, и поэтому пришлось ей искать и отглаживать брюки. Потом заместо плеера она случайно взяла пачку сигарет Чеса, а затем в задумчивости прошлась ладонью по волосам, портя многочасовую укладку. Чеснок предупреждал, что они с остальной компанией отправятся пораньше для того, чтобы поставить гарнитуру и подготовиться к концерту. Глэм предлагал ему свою помощь, однако гитарист отмахнулся:       «Ты Мухе понадобишься больше».       И правда. Заглавной он нужен был больше: таскать её барахло было некому.       Девушка посмотрела на кучные тучи. На её пиджак упало пару капель.       — У тебя есть зонт?       Глэм повертел головой. Муха нервно улыбнулась.       — Проблема.       А потом они бежали под дождём. Муха прикрывалась пиджаком, Глэм загораживался рюкзаком. Трамвайной остановки они достигли за тридцать минут. Девушка, отряхиваясь от воды, рассматривала расписание.       — Ты до чёртиков везучий, Глэм. Трамвай прибудет через пару минут.       Она всё ещё говорила с придыханием, отдышиваясь от длительного бега. У парня физическая подготовка была не лучше: его заносило вбок.       На них смотрели странно, но Глэм уже давно привык не замечать чужие взгляды. Муха приглаживала волосы, глядя на своё отражение через окно трамвая. На её коленях стояли чёрные туфли.       — Кошмар… Глэм, посмотри в сумке расчёску. И, если попадётся, лак для волос.       Он не знал, при каких обстоятельствах её сумка оказалась у него в руках, однако он выполнил просьбу, засунув ладонь в хламьё в поисках нечто похожего на щётку.        За семнадцать минут поездки девушка сделала из своих волос более менее приличную по её мнению укладку. С сокрушением она взглянула сначала на него, а потом на его волосы.       — Повезло тебе с генами. У тебя шевелюра всегда пушится.       Оставшуюся минуту они проехали в тишине. Избегая кондуктора, Муха, что-то бурча, схватила его за руку и втиснулась в толпу. Глэм по инерции пригнулся, следуя за девушкой к передней двери. Как ни в чём не бывало, Муха выпрямилась и свернула вправо. В её руках поблёскивали туфли.       — Ты не заплатила? — догадался Глэм. Муха коварно улыбнулась.       — А ты хотел потратить лишний цент? Я за эти деньги лучше жвачку куплю.       Парень закатил глаза. Всё-таки дорогу надо было оплатить. Жаль, что у него с собой не было кошелька. Чес всё забрал.       Они шли по главной улице. Муха знала город гораздо лучше него, она вела его как хозяйка собачку на прогулке. От этого сравнения стало не по себе, когда девушка, словно подтвердив его мысли, спросила:       — Ты голодный?       Он помотал головой.       — А я да. Как думаешь, в баре будет что-нибудь путное?       Он неопределённо пожал плечами. Бар «Берлога» находился на другом конце города, где парень никогда прежде не был, и «Уроды» выступали на нём впервые. Глэм понятие не имел, что там за меню.       — Ты тоже там ни разу не бывал, да?       Его начинало пугать, что она с такой точностью угадывает его мысли. Но, наверное, она просто догадывалась.       — Марти говорил, что там шаурма неплохая. Хотя, знаешь, после последней меня как-то не тянет к ближневосточной кухне… Может, бургер взять? А с чем лучше: с курицей или говядиной?       — Я не ем бургеры.       Она смерила его странным взглядом.       — Ладно, определюсь на месте.       Они дошли до бара. Он находился в двадцати метрах от детской площадки, что немного смутило Глэма, однако Муха почти сразу втянула его в дверь, договорившись с вышибалой. Девушка сыскала взглядом их компанию, бодро замахав руками. Чес взглянул на туфли в руках Мухи.       — Гардероб там, — когда девушка скрылась из виду, Чеснок посмотрел на него. — Чего-то вы припозднились. Автобус проспали?       Глэм кивает. Чес усмехается.       — Муха такая, да… Пойдём, твоя «Гибсон» на месте.       Чес повёл его на сцену. Выступление начнётся скоро.