Слабость киллера

С того происшествия прошло уже больше месяца. Дни, как ни странно, стали тянуться ещё дольше, чем они были в той миниатюрной тюрьме. Уже с первых секунд, как он вышел оттуда, минуты стали часами. Дорога домой тогда казалась пешим маршрутом от преддверия(самое начало ада) до седьмого круга. И только представьте, сколько кругов он ещё пролетел, когда кое-как добравшись до дома, Кацуки обнаружил уже наполовину разложившийся труп на полу в своём подвале. Наверное, в тот момент его пнул сам Люцифер, заставив оказаться, если не в своих покоях, то точно не выше какого-то пояса (девятый круг ада составляют четыре пояса предателей). Однако, не сумев до конца обдумать есть ли такое место, где ему не уготовлен был отдельный котёл, он потерял сознание, глухо упав рядом с телом и измазавшись в уже чёрной жидкости. * * * — М-да, Бакуго. Был бы на моём месте кто другой, тебя бы уже уволили. Однако и моё терпение не безгранично. — Спинка офисного стула скрипнула под тяжестью ладони облокотившегося на неё мужчины. — Да работаю я, работаю. — Пробормотал блондин, не отводя взгляд от экрана экрана, на который пялился вот уже пятнадцать минут. — Эхх.. Ладно, можешь идти, поздно уже. Но в следующий раз перед работой хотя бы питание к компьютеру подключи. — хмыкнул красноволосый, выходя из кабинета. Кацуки затряс головой, возвращаясь в реальный мир. Сфокусировав взгляд, он наконец смог различить очертания предметов и только теперь до него дошло какой он идиот. Дав себе лёгкую пощёчину, Бакуго перекинул сумку через плечо и направился к выходу. * * * Молчание мира прервало шуршание сухих листьев под ногами. Этот звук настолько сильно контрастировал с гробовой тишиной, что листва стала казаться целлофаном. Блондин вздрогнул и остановился, смотря на свою обувь. Приподняв взгляд, он осмотрелся кругом, однако не увидел ничего, кроме всепоглощающей тьмы. Вернув голову в первоначальное положение, Кацуки опять уставился вниз, попутно пытаясь сообразить своё местоположение. Вновь и вновь проклиная себя за то, что не следил за дорогой, он стоял так до тех пор, пока его внимание не привлекла до боли знакомая плитка. Множественные трещины на порядком потрёпанном камне были залиты водой. Между тёмных плит росло бесчисленное количество видов мха, а в некоторых местах даже маленькие ростки дуба. Только не это. Это был парк, открытый при основании города. Тогда всё было хорошо. По этим дорожкам бегали дети, радостно смеясь. Тут же бегал и он. Тогда его руки не были испачканы людскими жизнями. Тогда он не был убийцей. И именно здесь всё изменилось. Здесь была его первая жертва, беззаботно гуляющая в тот злосчастный солнечный день. До сих пор в кошмарах на него смотрели эти истекающие кровью глаза. Он не хотел убивать, но и не убивать не мог. Дыхание стало прерывистым, мышцы напряглись. На бледной коже выступили узоры вен. Первоначальная паника быстро сменилась на чистый азарт и огромное желание.. нет, зависимость. Ему просто необходима была разрядка. Мелкие бунты отголосков чего-то человеческого были быстро подавлены тяжёлой массой непоколебимой одержимости. Мысленно надеясь, что в таком состоянии он не увидит какого-нибудь несчастного прохожего, он также молился встретить свою жертву прямо сейчас. Обострённый до предела слух засёк движение чего-то живого неподалёку, что вызвало секундное отчаяние, а затем полное небытиё. Теперь остаётся дожидаться того, когда он очнётся рядом с остатками тела некогда живого человека или животного. Однако в себя он пришёл в полностью пустой комнате.