Возмездие Красного Змея

      Утро началось не лучшим образом. К Оберину пришли гвардейцы, они ничего не объясняли, просто скрутили руки и повели прочь от дома терпимости.       Эллария тихо плакала, она даже не успела подойти к любовнику. Её так же грубо отпихнули. Женщина словно рыба открывала и закрывала рот, не зная, что сказать.       Теперь Красный замок бушевал, слуги бегали туда-сюда, суетились и копошились, словно пчёлы в улье. Когда вестрероская знать видела Мартелла, то ошарашенно отпрыгивала от южанина.       Красный змей пытался что-то выяснить у хмурых солдат, но те просто игнорировали надоедливого дорнийца. Гвардейцы повели его вниз по переплётам лестниц, воздух тут был влажный и тяжёлый. Тени от редко расставленных факелов, плясали в шаманских танцах. Из холодных темниц доносились истощённые крики заключённых, кто-то просил воды и еды, а кто-то просто что-то бессвязно выстанывал.       Обернина бесцеремонно кинули в холодную камеру. Мужчина осмотрелся. Это камера карлика Ланнистера. На полу была навалена жухлая старая солома. Изредка пробегали крысы. На стене висел факел, он не давал Мартеллу отчаяться. Заставляя вспоминать свою жизнь.       Воспоминания о детстве, юности и путешествиях пролетали в голове Оберина. Но больше всего ковыряли сердце воспоминания о сестре. Её светлый образ появился перед глазами. Чёрные блестящие волосы струились аккуратными локонами по тонкой спине девушки. Взгляд чёрных глаз отражает счастье и радость. Да, она улыбается и тянет к нему руки.       — Оберин, ты должен быть сильным, ты должен жить, — женщина провела рукой по щеке мужчины. — Месть, только лишь съедает тебя изнутри, выжигает всё прекрасное, что есть в твоей душе, — Элия серьёзно смотрела на брата. Излом тонких бровей чуть вздрогнул. Мартелл хотел что-то ответить сестре, но не мог. Будто не имел языка.       С тяжёлым громом отворилась дверь в камеру, выдёргивая мужчину из дрёмы. На пороге стоял Ланнистер. Он был в ярости. Руки, сжатые в кулаки, дрожали от напряжения, красные воспалённые глаза смотрели с ненавистью. Мужчина будто постарел ещё лет на десять. Глаза запали, а расщелины морщин стали глубже.       — Я убью тебя, — глухо сказал он. — Ты будешь корчится от невыносимой боли, но нет, я не подарю тебе сладкую смерть, — Тайвин смотрел будто сквозь него. Мужчина закашлялся и схватился за сердце. — В чём мои дети или мой брат повинны? Что я скажу его жене и детям? Что мне сказать Томмену? Что его мать сошла с ума и не реагирует ни на что из-за мерзкого дорнийца?! — голос Ланнистера с каждым словом приобретал всё бо́льшую силу.       — Вы убили трёх Мартеллов! Ты мучительно убил женщину, которая не могла тебе дать отпор, и её беззащитных детей! Гора насиловал мою сестру испачканный в крови её сына! Он раскрошил голову младенца, и этими руками насиловал её, пока Элия задыхалась рыданиями, а потом убил её также как и Эйгона! — Оберин рванулся к Ланнистеру, но оковы не дали ему сдвинутся с места. — А мою маленькую племянницу жестоко зарезали, после чего поиздевались над телом ребёнка. От неё ничего не осталось… Её и моих племянников хоронили в закрытых гробах, потому что никто не мог смотреть на это. Ты считаешь, что твоя семья умерла более мучительно, чем моя? — глаза Мартелла пылали, ещё мгновение и он бы испепелил Ланнистера взглядом. Но тот просто молча ушёл из камеры, дав знак своим солдатам, что разговор закончен.       Старик Ланнистер забрал с собой факел. Однако жестоко, он ведь мог ослепнуть. Конечно, после огромного количества времени, но всё же…       Интересно, как там Эллария? Что с ней? Не трогали ли её? Она умная девочка, сможет выбраться. Сейчас нужно думать как спастись самому… Но глаза так и слипаются, сон затягивает и вот мужчина опять в своих воспоминаниях.       Эллария. Он увидел её в бордели. Женщина до знакомства с Оберином была не выше проститутки и частенько подрабатывала в домах перин. Её отец — Хармен Уллер, не считался с дочерью, и девушка была предоставлена сама себе. Поклонялась какой-то Лиссийской богине, как и её мать.       Нельзя было сказать, что это — любовь с первого взгляда. Скорее, желание с первого взгляда. Но позже Оберин проникся, умной и красивой Сэнд. О, Мартелл считал её почти богиней.       Она, кажется, могла всё. Страстная любовница в постели, верная соратница и любящая мать. Эллария могла увлечь беседой или чем-нибудь поинтересней.       Дверь отворилась, на пороге стоял Бес и премерзко ухмылялся. Разномастные глаза игриво поблёскивали от света факела, который он держал в руках. Карлик проковылял ближе, перед этим зафиксировал светило, и уселся напротив Мартелла.       — Мы поменялись местами, — Ланнистер тихо рассмеялся. И вправду, всего месяц назад, он на том же самом месте, где и карлик, сидел и беседовал с карликом. Тогда он спас его.       — Очень наблюдательно, Ланнистер, — голос Оберина звучал глухо из-за долгого молчания.       — Вы помогли мне тогда и не единожды, — глаза собеседников встретились. Тириона смотрели с усмешкой, Мартелла с непониманием. — Теперь я единственный наследник Утёса. Мне жаль Джейме, — я любил его. Но он рано или поздно помешал бы мне, — Ланнистер растягивал слова. — Отец всё равно объявил моего брата наследником, он смог бы найти способ освободить его от клятв, — карлик задумался, голос стал тише. — Но наследник Я! Я стал им по праву, в тот момент, когда Джейме надел белый плащ! — глаза Беса заблестели недобрым огоньком. О, это зависть. Что ещё можно ожидать от нелюбимого сына — карлика, у которого решились отнять то, о чём он мечтал по ночам. Тирион наслаждался тем, как сестра падёт на самое дно, как Джейме — его блистательный брат, исчезнет, и тем, как отец скорбит по близким ему людям. Теперь он — единственный Ланнистер.       — Вы сможете мне помочь? — Мартелл вопросительно посмотрел на собеседника.       — Я выпущу Вас, — карлик заговорщике улыбнулся.       — Не знаю зачем я это говорю, но Мирцелла умрёт, — как-то виновато заметил Мартерлл.       — Её смерть будет мучительной? — карлик сощурил глаза. Оберин отрицательно покачал головой. — Что ж, мы все умрём, — казалось, Ланнистеру плевать. Ни капли сожаления ни промелькнула в его глазах. — Кто-то раньше, кто-то позже, — безэмоционально добавил карлик. — Ждите меня, — Бес встал и проковылял к выходу.       После разговора с ним остался неприятный осадок. Оберин передёрнул плечами. Мартелл не ожидал такой реакции от Тириона. Мужчина не мог поверить в то, что Ланнистер так легко воспринял информацию о скорой гибели племянницы. Бес, там в темнице, показался ему совсем другим человеком.       Когда факел уже догорал, дверь в камеру отворилась. В проходе стоял Варис, евнух приветливо улыбался и о чём-то говорил с охраной. Он держал в руке ключ и когда Паук подошёл, то ему не составило большого труда открыть кандалы. Оберин встал и чуть не упал, от долгого сидения затекли все мышцы, и чтобы привести их в порядок потребовалось определённое количество времени.       — Время пришло, — полушёпотом сказал Варис. — Время переворота, — задорные огоньки загорелись в глубине глаз. Евнух протянул Мартеллу его кинжал.       Дворец будто чувствовал, что что-то грядёт. В широких коридорах Красного замка нельзя было встретить ни дворянина, ни слуги. Полная луна стояла высоко в небе и освещала путь мужчинам. Холодный ночной воздух будоражил пробирался под кожу. Они миновали несколько коридоров и вот Мартелл уже у лестницы в башню Десницы.       — Дальше Вы пойдёте один, — Паук задумчиво посмотрел на лестницу и протянул дорнийцу его кинжал.       — Что меня ждёт после убийства Ланнистера? — озадачено спросил Оберин.       — Корабль до Дорна. После этого неприятного происшествия никто не будет предъявлять претензии Солнечному Копью. Уж поверьте, лорд Тирион этого не позволит, — дорниец хотел ещё спросить что-то у евнуха, но тот уже отошёл на приличное расстояние от южанина.       В горле будто застрял ком, который не даёт вздохнуть полной грудью. Чувство предвкушения щекотало сердце и побуждало быстро вбежать по лестнице. Но Оберин сдержал свой порыв. Он будет растягивать удовольствие, и потом, уже в Дорне, не раз будет вспоминать этот миг.       Около покоев лорда Тайвина не было стражи, Паук хорошо постарался, им никто не помешает. Красный Змей бесцеремонно открыл дверь и увидел Ланнистера, который при свете свечей стоял у окна.       — Я ждал Вас, — усмехнулся Старый Лев. — Мой сын не умеет скрывать свои мотивы, я сразу всё понял, — мужчина расстегнул застёжки у горла.       — Какого это? Вот так перед смертью, осознавать то, что твоё наследие кануло в лепту. У тебя нет могущественной династии, только мальчишка-король и сын-карлик. Один любит котят, а другой шлюх. И вряд ли Томмен после появления ребёнка от Тирелл проживёт долго, а Тирион вообще обзаведётся наследниками, кроме бастардов, — Мартелл растягивал слова. — У тебя нет ничего… Нет наследника, нет богатств, нет даже человека, который будет скорбеть по тебе, — с каждым словом голос Красного Змея становился жёстче.       — Перед моей смертью ты должен знать, — на губах Тайвина появилась кровожадная улыбка. — Твоя шлюха мертва и смерть у неё была не лёгкая, — Ланнистер наслаждался реакцией Мартелла. — Её взяли под стражу сразу после тебя. Ей вырывали ногти, выкручивали суставы, выбивали зубы и как мне передали мои солдаты некоторые из них не побрезговали воспользоваться этой потаскухой, — Старый Лев выпил вина. Перед глазами дорнийца будто появилась красная пелена. Мужчина стремительно подошёл к Ланнистеру и вставил кинжал в живот. Тайвин закряхтел и скрючился от боли, пронзившей его тело.       — Ты приказал убить мою сестру, её детей! Её изнасиловали. Ты приказал убить мою женщину, её насиловали до смерти. Ты — убийца, ты — насильник, и таким как ты, место в преисподней, но до этого не думай, что умрёшь так просто, — в руках Мартелла скользнул бутылёк. — Это душитель. Ты будешь раздирать себе горло, пока я распорю твой живот, — кряхтевший Ланнистер попытался отползти от Красного Змея, — но тщетно.       Мужчина взял его за загривок и влил в Тайвина яд. Душитель не заставил долго себя ждать. Тайвин посинел, его глаза налились кровью, ноздри раздувались, но он не мог сделать и вздоха. Красный Змей вспомнил тело сестры и племянников, вспомнил Элларию всех их он потерял из-за Ланнистера. Теперь Ланнистер потерял всё.       — За Эллию, — мужчина вставил кинжал в живот Тайвина, от чего-то сильно закашлялся и попытался уйти от боли. — За Эйгона и Рейнис, — Красный Змей вытащил оружие и воткнул ближе к желудку. — Элларию — мать моих детей, — Мартелл провёл кинжалом выше распарывая кожу.       Тайвин кряхтел и задыхался из глаз брызнули слёзы. Мужчина умолял, но мольбы остались неуслышанными. Перед своими глазами он видел только разъярённого дорнийца, терзающего его плоть.       — Неужели ты умираешь? Нет, ты не умрёшь молча… — Красный змей подошёл ближе к лицу Старого Льва. — Назови их имена! Их всех! — мужчина наступил на горло задыхающемуся мужчине. — Говори! — он надавил сильнее. Ланнистер покачал головой показывая своё согласие.       — Эллия… Эйгон… Рейнис… — он закашлялся, ему осталось недолго. — Эллария… — больше у Ланнистера не осталось сил, только боль и сдавленное горло. Услышав признание, Красный Змей мазнул кинжалом по горлу льва Ланнистера, прекращая его страдания.       Всё. Теперь всё. Его близкие и любимые люди отомщены, но почему на сердце не стало легче? Он ведь сделал то, о чём мечтал все эти годы.       Эллария. Что он скажет девочкам?.. Как он будет смотреть им в глаза, понимая, что они его никогда его не простят.       Оберин заберёт её тело. Похоронит с почестями, как принцессу.       Мужчина спустился ниже, где его ждал Варис.       — Где она? — Красный Змей серьёзно посмотрел на Паука.       — Боюсь, она… — евнух не успел закончить как его перебили.       — Я заберу её тело в Дорн.       — Милорд, процессы разложения начнутся уже в корабле, это не лучшая идея, чтобы транспортировать тело. Его нужно подготовить, — мастер над шептунами положил руку на плечо дорнийца. — Вы можете увидеть бедняжку сейчас.       Мартелл лишь покачал головой и побрёл за евнухом. Они спустились и пошли в сторону лазарета. Как только Варис узнал о ужасной кончине женщины, то сразу велел перенести её тело туда.       Сердце забилось чаще, скорбь сковала его. Подходя к лазарету дышать становилось труднее. В проходе он увидел край её одежды. Ком подкатил к горлу. Евнух остался у двери, не мешая Мартеллу простится.       Оберин подошёл ближе. Он увидел окровавленное тело женщины. На пальцах не было ногтей и сами пальцы были сломаны, а запястья вывихнуты. Мужчина провёл рукой по щеке Элларии. Она вся была в ранах и синяках, на тело сложно было смотреть.       Красный Змей почувствовал такую боль и ярость, что со всей силой ударил кулаком по стене. Мартелл упал на колени перед Сэнд, слёзы сами брызнули из глаз. Разум подкидывал воспоминания о ней, как они были счастливы, как он впервые взял своих дочерей на руки и как тогда женщина счастливо смотрела на него.       Восходящее солнце светило прямо в глаза, волны Черноводной игриво поблёскивали, а проснувшиеся чайки кричали во всё горло. Корабль расставил паруса и отшвартовался. Оберин вышел на палубу, мужчина задумчиво смотрел за горизонт. С дорнийцем никто не пытался заговорить, разве что, юнга сказал ему, что его каюта готова.       Он отомстил. Но на душе не стало легко, стало труднее дышать и сердце бьётся так устало, что кажется вот-вот остановится. Но нет. Сердце дорнийца будет неустанно биться, пока он сам не загонит себя в могилу. У Красного Змея больше нет смыла в жизни, цель — выполнена, больше не за чем жить. «Может прыгнуть туда, за борт?..» — шальная мысль пробежала в голове мужчины. «У тебя есть дети!» — вопил здравый смысл.       Перед глазами встали две женщины. Они были далеко, так что было видно лишь силуэт. Но подойдя ближе, можно было заметить двух смуглокожих красавиц. Они весело улыбались и о чём-то мило беседовали. За спиной Эллии стояла маленькая Рейнис, чёрные волосы были игриво распущенны, девочка смотрела на подругу матери со смущением, пока Эллария держала на руках Эйгона. В отличие от сестры, мальчик был копией отца с серебряными волосами и синими глазами. Женщины заметили его и приветливо помахали. Племянница тоже улыбнулась и что-то кричала ему. У них было так спокойно, так хорошо. Все, кого он любил больше всего на свете там. Может, пойти за ними?