Вы покидаете Сторибрук?
Луна старалась не бояться, даже когда малознакомая тётя перенесла её в этот дом с деревянной крышей и стогами соломы внутри и усадила на специально заготовленное место рядом с порталом, из которого било пламя, а вокруг летали крылатые обезьяны. Но девочка решила, что не будет плакать и кричать, а будет смелой, потому что она знала, что её мама— могущественная Королева, она никому не позволит причинить ей вреда, а сестричка — Спасительница, она отвечает за счастливые финалы, так всегда Генри говорит. Они придут за ней, и всё будет хорошо. Так было в начале, а сейчас Луне и вправду было очень страшно, потому что Эмма лежала на земле, закрыв глаза, а остальные, даже её мама, не могли двигаться. Всё это сделал папа Хоуп; она видела его на страницах книги и была разочарована, ведь Эмма всегда рассказывала, что он хороший. У малышки дрожала нижняя губа. Теперь она не знала, кто придёт на помощь. Был бы здесь Генри, он бы придумал что-нибудь, но брат остался В Нью-Йорке, и её, кажется, некому больше защитить. Из голубых глаз Луны стали проступать слёзы, готовясь покатиться по щекам, как вдруг сквозь крики беспомощных взрослых, хохот ведьмы и писк обезьян она расслышала знакомый шелест драконьих крыльев.Некоторое время назад
Они все ринулись туда, куда указала Лилит, сама же она осталась присматривать за Хоуп. Дэвид потребовал, чтобы и его перенесли тоже. Реджина не стала спорить. Сейчас было не время и не место, чтобы продолжать выяснять отношения. Реджина старалась исправиться и уже не быть той Злой Королевой, хотя бы ради дочери, но надо признать, что в прошлом она была человеком жестоким, выкашивала магией целые селения, пытала, казнила и при этом не испытывала ровным счётом никаких эмоций. Однако картина, которую Королева наблюдала сейчас, была воистину ужасна. Старый ангар, наполненный сеном. Под ветхой деревянной крышей из стороны в сторону кружили летучие обезьяны, хлопая своими крыльями. В самой середине располагался портал, из которого било яркое пламя, а по кругу были расставлены чаши. В одной лежало сердце, в другой — золотая нить с прялки Тёмного, в третьей — рукоятка меча Принца, в четвёртой — браслет с руки младенца, и замыкала этот круг её маленькая девочка. Луна смотрела сквозь ведьмино пламя на маму и сестру храбрыми глазами. Она верила, что её пришли спасти, и Реджина не могла подвести её. Решив не тратить время на разговоры, которые не имели никакого смысла, Королева и Спасительница сосредоточились и синхронно ударили ведьму разрядом магии, однако ничего не произошло. Этот удар даже не сбил её с ног. Она отряхнулась, словно машина окатила её из лужи, и расхохоталась, да так громко, что не было слышно даже писка летучих обезьян и крика Прекрасного с требованием вернуть его дочь. Реджина уже ничего не требовала — она была обескуражена. До сих пор сильнее её был только тёмный маг, и чтобы переварить это и придумать другой план действий, явно нужно было время, которым они не располагали. — Твою дочь? — перестав смеяться, Зелина заговорила. Видимо, ведьма была не прочь поболтать, прежде чем стереть жизни всех присутствующих из сказочной летописи. — Дочку, о которой ты ничего не знал, которую впервые видишь? Только не говори мне, что в тебе бушуют отцовские чувства. Если бы я её не забрала, ты бы так ничего и не узнал, продолжал бы себе жить спокойно без неё и растить своего наследника. — Она обошла вокруг Дэвида. — Ещё управлял бы королевством… Кстати, — она подошла совсем близко, — каково это — быть мужем Королевы? Быть Королём, но не иметь выбора и следовать приказам супруги-Королевы? Если бы он у тебя был, кого бы ты выбрал — свою супругу, мать наследника или всё-таки мою сестру? — Зелина! — громко крикнула Королева, и все звуки стихли; казалось, что она просто не хочет слышать ответа, боясь, что он её разочарует. — Хватит разговаривать! Сейчас я тебя поджарю, заберу свою дочь и отправлю тебя прямиком в ад! Реджина и Эмма снова синхронно вытянули руки, но ведьма, продолжая ехидно улыбаться, щёлкнула пальцами, и их обеих тут же сбил с ног сильный поток магии. На сей раз в игру вступил Тёмный, повинуясь власти кинжала. — Заберите у неё кинжал, иначе она прикажет мне вас убить! — воскликнул Румпель едва ли не со слезами на глазах. Да, конечно, могло показаться, что у Румпеля в принципе нет никаких чувств, что для него важны только выгода, магия и власть, но на самом деле где-то в глубине души он не хотел зла ни своей лучшей ученице, которую он любил как дочь (просто сына он любил сильнее неё, ему пришлось использовать все средства, что у него были), ни матери своей дочери, но пока кинжал находился в руках ведьмы, сделать ничего он не мог. — Вы выглядите, право слово, смешно! — Зелина подошла к сестре, которая лежала, прижатая к полу магией, и, наклонившись, рассмеялась ей прямо в лицо. — Неужели вы забыли, что я не боюсь никакой магии, кроме магии Тёмного, а он на моей стороне! — Она на мгновение замолчала, а потом вскрикнула, словно сделала великое открытие: — Ах да, точно — вы и вправду забыли! Проклятие, которое наложил этот смелый разбойник, — она кивнула в сторону Робина Гуда, который всё ещё держал наготове свой арбалет, хоть и знал, что это не поможет, — начисто стёрло память каждому из вас. Ну, а Эмма просто не могла знать, что здесь происходит. Сказав это, она повернулась к Румпелю; видимо, ей хотелось блистать и, как в плохом телешоу, разоблачить все секреты пока ещё главных героев. — Да, кстати, Голд, твоя жена вернула себе имя, данное ей при рождении, а теперь в придачу к нему и прежнюю фамилию — её теперь зовут Эмма Свон. Не очень-то ты был ей нужен, а у нас могло получиться, — ведьма подошла и пощекотала его пальцами за подбородок. Голд поморщился и отвернулся. — Она жила в реальном мире, — зашипел Голд, когда Зелина отошла, — вряд ли там был бы действителен наш брак. Этого диалога Колдуньи и Тёмного Спасительница и Королева будто не слышали. Они в упор смотрели на Робина Гуда. Обычный разбойник Шервудского леса, как сказали бы в этом мире, простой мужичок, который в одиночку пытался воспитать сына. Как он смог наложить проклятие?***
Жители Зачарованного леса стали привыкать к новой жизни и учиться соседствовать с теми, кого не затронуло первое проклятие и принесло на эту землю, пока они были в стране без волшебства — с разбойниками Шервудского леса, с Авророй и Филиппом, которые всем здесь правили и которых очень встревожило появление Малефисенты, однажды наложившей на Аврору сонное заклятие. Первое время после её появления принцесса старалась не покидать замок, но позже стало ясно, что колдунья для неё больше не угроза. Все её мысли были лишь о том, нашли ли Реджина и Эмма её дочь, как и обещали. Смогли ли объяснить ей, кто она, и поверила ли Лилит? До дочери Дикой Розы дела ей более не было. Белоснежка, ставшая новой королевой по праву, — ведь предыдущим королём был её отец, — унаследовала земли и стала справедливо править. Не происходило никаких войн, конфликтов или заклятий; все жили мирно, как и положено в счастливых сказках. Лишь только Принц был сам на себя не похож, больше молчал, любил бывать один. На все вопросы жены он отвечал, что тоскует по внукам и дочери, и той не оставалось более ничего, как верить ему на слово. Спустя время Белоснежка и Принц узнали, что у них будет дитя. В честь этого события молодая Королева приказала устроить пышный бал в надежде, что хоть это поднимет мужу настроение. Однако в любой счастливой сказке полагается быть злодею. Злая Ведьма Запада явилась прямо в разгар веселья. Выглядела она как сейчас — короткое чёрное пальто, юбка и высокие сапоги на каблуках. К пальто был приколот шёлковый зелёный бант с изумрудом посередине. Вот только в том мире кожа её была зелёной, а в голубых глазах отражалось нечто недоброе. Она прошлась по бальной зале, оглядела всех присутствующих и заявила, подойдя совсем близко к Белоснежке и опустив взгляд на её живот: — Наследника ждёте? Это прекрасно, мне пригодится — в ритуале, который я собираюсь провести, дети очень нужны. — Ведьма повернулась по кругу. — Слушайте все! Если я вдруг приду за вашим ребёнком, советую отдать и не упрямиться! — Схватить её! — наконец среагировал Дэвид. Но прежде чем стража сдвинулась с места, злодейка уже испарилась в клубах зелёного дыма. С того дня в королевстве не стало покоя. Кругом началась паника, ведь у многих были дети, и им всем сейчас угрожала опасность. Все уповали лишь на королевскую чету, что призвана была их защищать. Однако Чарминги были напуганы не меньше, а то и больше других. — Это снова повторяется! Злая ведьма накануне родов грозится отнять моё дитя! — причитала Белоснежка, расхаживая из стороны в сторону. Едва ли не каждый день все собирались в одном из залов замка за круглым столом, дабы решить, что делать и как нейтрализовать ведьму, не дав ей нанести вред малышам в королевстве. На этих собраниях присутствовали феи и все приближённые Прекрасных, даже бабушка, хотя она не столько обсуждала происходящее, сколько просто стучала спицами, планируя связать пинетки будущему наследнику Белоснежки. Да и чем помогла бы старая волчица против ведьмы? Чарминги смогли отыскать в огромной библиотеке в замке Тёмного, где теперь обитала Красавица, книгу об ОЗе (ведь город заполнили летучие обезьяны), что и навело их на мысль, кто такая Зелина. Из книги они узнали, что остановить Зелину могла Глинда — добрая волшебница Юга, но когда они её отыскали, стало ясно, что она помочь им не сможет. Да и сила Зелины, которую она хранила в кулоне у себя на шее, столь велика, что остановить её мог только Тёмный маг, которого нет в живых. Так они и оказались в тупике, но всё ещё безуспешно пытались найти, казалось бы, несуществующее решение. Единственный, кому всё это время не было до переполоха в королевстве никакого дела — разбойник Робин из Локсли. Нет, он вовсе не был бесчувственным бревном и тоже был отцом, но его жена умирала от хвори, и он не мог себе позволить охоту на ведьму. Прямо сейчас он сидел в своей хижине у кровати жены и смачивал компресс водой. Шесть лет назад, как раз когда она была беременна, он смог её излечить. Тогда Робин пробрался в замок Тёмного и с помощью Белль сумел выкрасть волшебную палочку, которая и даровала Мэриан исцеление и жизнь. Но спустя годы болезнь слова вернулась, а Тёмного уже не было. Не было даже Злой Королевы. Всё-таки удивительная штука жизнь. До того, как грянуло заклятие, каждый житель этого Королевства мечтал о том, чтобы ни Румпеля, ни Королевы попросту не было, чтобы ими правила добрая дочь короля со своим возлюбленным. И вот всё сбылось — Белоснежка правит, а иные либо сгинули, либо теперь за чертой, только без сильнейших колдунов и она бессильна и не может защитить даже своего ребёнка, и надо признать, что от её добродетели мало толка. Всё, что он мог — это проводить всё своё время с умирающей женой, которая уже почти не вставала с постели, не собираясь присоединяться к группе, которая искала способ избавления от ведьмы, считая, что и без него там смельчаков достаточно. Однажды Мэриан хриплым голосом попросила пить, а когда муж подал ей воды, она сделала пару глотков и вдруг произнесла: — Ты должен наложить Тёмное заклятие… — Что? — опешил Робин, едва не выронив из рук емкость с водой. — Ты что! У тебя жар, — мужчина положил руку на лоб жены, словно пытаясь убедиться, что у той горячечный бред. — Что ты такое говоришь? Робин отправился обратно в кухню, по пути что-то бубня себе под нос. — Меня не спасти, но ты можешь спасти всех остальных — детей королевства и даже наследника Королевы. Возьми моё сердце и наложи Тёмное заклятие! Вы перенесётесь в мир без магии; там ты найдёшь Спасительницу, расскажешь ей, что происходит, и она всё исправит снова! — настаивала Мэриан. Говорить ей было тяжело, на смуглой коже даже проступил пот. — Ты несёшь чушь. Лучше просто попробуй поспать, — отмахнулся разбойник. Признавать правоту жены ему совсем не хотелось. — Я умираю, Робин, — женщина не сдавалась, — а если не победить ведьму, то могут пострадать все остальные, и кому от этого лучше? Так хотя бы моя смерть будет не напрасной. — Но у меня нет заклятия, его ни у кого нет! Королева владела им, а она там, за чертой, — Робину казалось, что он привёл железный аргумент, и жена сейчас успокоится. — Малефисента, — прохрипела женщина; как оказалось, ей было что противопоставить. — Она долгое время хранила свиток и, я думаю, знает его наизусть. — Нет, у тебя и впрямь жар! — мужчина даже был немного зол. — Предлагаешь заявиться к дракону и попросить страшнейшее из заклятий? — он всплеснул руками. — Да она меня вмиг поджарит! — В стране без волшебства осталась её дочь. Возможности встретиться с ней она не упустит… — Как я буду искать Спасительницу, которую никогда не видел, в мире, в котором никогда не был? И чтобы вырвать сердце, нужен маг. Да и что сможет Спасительница, если нужен Тёмный?***
— Надо признать, что план Мэриан, — подвела итог Зелина, вернувшись из прошлого, — был не так уж и плох. И как ты смог его воплотить? — она повернулась к Робину, но разбойник молчал. Тогда ведьма продолжила монолог: — План был неплох, но не идеален. Ведь проклятие принесло с собой беспамятство, стерев воспоминания последнего года, и они просто забыли, против кого и зачем воюют. Однако бравому разбойнику повезло: наложивший проклятие всё помнит. Он не нашёл Спасительницу, но отыскал Лилит, а та привела вас в Сторибрук. Вот только дело в том, что я не боюсь никакой магии, кроме магии Тёмного, а он, как я уже сказала, на моей стороне. Зелина вновь почесала Голда за ухом, как ручного пса. — Но это вы забыли, хоть и сумели выяснить. Впрочем, как я уже сказала, амнезия — не всегда минус, правда, ваше высочество? — Злая ведьма Запада вновь обратилась к Дэвиду и подмигнула ему. — Вы бы всё отдали, чтобы её забыть и больше не метаться между чувствами к моей сестре и своей женой. Но и здесь не вышло. Заклятие стёрло из вашей памяти только последний год, оставив в целости ту жизнь, в которой вам было хорошо с Реджиной. — Ладно, пусть проклятие наложил Робин, используя сердце умирающей жены; но как Голд снова стал Тёмным? — Эмма задала вопрос, который волновал абсолютно всех присутствующих гораздо больше, чем любовные страдания Чарминга. — Я же превосходная колдунья, хоть и никогда не была ученицей Тёмного, в отличие от своей сестрицы, — торжествующе заявила Зелина и вдруг произнесла: — Учитывая, что через пять минут я изменю ход событий, и никого из вас даже не будет в живых, то, думаю, могу вам раскрыть и этот секрет. Прознав, что Робин Гуд собирается переместить нас всех в страну без волшебства, я не стала ему мешать — ведь здесь был тот, кто хранил в себе силу Тёмного. Из нашего мира я прихватила Тёмную печать, и дело было за малым — убить Нила и с помощью печати воскресить его отца. Он в качестве сообщника был мне более симпатичен… — Ты убила моего сына! — выкрикнул Голд; сейчас ему было плевать даже на то, что кинжал в руках ведьмы. — Я тебе не сообщник! — После он обратился к остальным: — Заберите у неё кинжал! — Твоего сына сбила машина! — выкрикнула рыжая бестия, взмахом кинжала заставив Тёмного замолчать, и добавила: — Никогда не понимала этих ваших машин! Неуправляемые железяки; другое дело — метла, — она зевнула, словно все эти разговоры порядком её утомили. — Впрочем, мы заболтались. Пора начинать! Сказав это, Зелина взмахнула кинжалом, и Тёмный тут же сделал так, что Эмма и Королева упали на землю, потеряв сознание, а остальные сделались недвижимы. После содеянного Голд едва не со слезами на глазах смотрел на них на всех и понимал, что, пока рукоять кинжала крепко сжимает рука ведьмы, он бессилен. В будущее, которое она ему обещала, он верил, и что будет дальше, предположить не мог. Но вдруг где-то вблизи раздался шелест драконьих крыльев, а секунду спустя внутрь влетел дракон, на спине которого сидела маленькая копия Эммы Свон. Любящий дедушка Дэвид Нолан и Тёмный, до этого ни разу не видевший подросшую дочь, принялись кричать ей, чтобы она уходила, но голоса у них не было, и всё, что им оставалось — просто наблюдать за дальнейшим ходом событий.***
— О, только летучих тварей мне здесь не хватало, — раздражённо произнесла Зелина, — мне как бы обезьян вполне достаточно. Однако в ответ на это дракон лишь дыхнул пламенем. От неожиданности Зелина отступила, едва не выронив кинжал. В это время девочка спрыгнула с драконьей спины и встала напротив ведьмы. — Позвольте полюбопытствовать, юная леди, кто вы и что вам здесь нужно? — спросила Ведьма, решив погодить с ритуалами ещё несколько минут. — Здесь не детский сад, не комната развлечений; здесь взрослые решают взрослые проблемы, а некоторые просто отдыхают, — она кивнула на лежащих без сознания. Но девочка в диалог вступать не спешила, она осматривалась. Картина вокруг её ужасала. Мама и Реджина лежали на земле, не подавая признаков жизни, Луна была до смерти напугана, а её отец был безвольной куклой в руках злодейки. Видя всё это, Хоуп осознала, что не хочет быть героем — она хочет упасть и разрыдаться, но её мама частенько любила повторять: — Мы с твоим папой назвали тебя Хоуп, и ты всегда будешь нашей надеждой. И вот она осталась единственной надеждой всего города. Пока девочка осматривала обстановку, Зелина разглядывала её и вдруг высказала предположение, которое было почти верным: — Постой, ты — копия Эммы! Тебя зовут Хоуп, верно? Значит, пришла сюда, чтобы проститься со своим отцом? — она отступила, словно пропуская её вглубь ангара, где и стоял сейчас Тёмный, и снисходительно произнесла: — Ладно, дозволяю. У тебя ровно минута. — Верно, меня зовут Хоуп, — наконец заговорила девочка, не двигаясь с места. — Я рождена давать людям надежду. — Никто никогда не узнает, как ей на самом деле было страшно, но пришло время быть героем. Она набрала в лёгкие воздуха и продолжила: — Я пришла, чтобы расправиться с тобой! — Детка, со мной не смогли справиться три сильнейших мага этого мира, — Зелина снова громко расхохоталась, — так что тебе это точно не под силу. Иди обними папочку на прощание, и тётя наконец займётся делом, а то я от всего этого устала… Хоуп, не обращая на слова Зелины никакого внимания, повернула голову и посмотрела на Луну. — Не бойся, сейчас всё будет хорошо, и с Эммой и мамой тоже, я тебе обещаю! — Хоуп старалась быть убедительной, хоть совсем не была уверена в своих словах. Прежде чем ведьма успела как-то отреагировать на эту речь, девочка вытянула вперёд руку и выпустила разряд магии. Злая ведьма Запада только продолжала улыбаться, не ожидая, что магия подействует на неё, однако уже через секунду злодейка отлетела в дальний угол ангара, ощутив, что не может противостоять силе дочери Спасительницы. Зловещий огонь в глазах Зелины сменился страхом, а улыбка сползла с лица. Она не понимала, что происходит, но Хоуп всё объяснила, пересказав ведьме то, что ей самой сказала Малефисента: — Ты боишься только магии Тёмного. Ты думала, он тебе не опасен, раз у тебя кинжал, но забыла, что и я обладаю магией Тёмного от рождения. Я его дочь, и каждый день, как только мы попали в Сторибрук, Реджина и Малефисента учили меня, как с ней обращаться. Ты не тронешь моих родителей, ты не тронешь никого из нас! Следующим разрядом магии Хоуп снова оглушила ведьму, и та выронила из рук кинжал, который благополучно улетел прямо под ноги Робина. Разбойник сориентировался и, поняв, что магия спала и он может двигаться, быстро поднял его и бросил Голду. Тому оставалась лишь поймать его. Став свободным от приказов ведьмы, Румпель в ту же секунду подбежал к дочери. Он обнял её и прошептал: — Ты молодец, но дальше папа разберётся сам. Тёмный сразу подошёл и сорвал с ведьмы кулон, в котором хранилась вся её сила. За те дни, что он жил в её подвале и слыл сумасшедшим, он давно заприметил, что ни при каких обстоятельствах она не расставалась с кулоном; без него же она стала совершенно беспомощной. Румпель щёлкнул пальцами, будучи уверенным, что сейчас его магия будет нейтрализована, и его жена с Королевой очнутся, но ни через секунду, ни через минуту ровным счётом ничего не произошло. Лили приняла человеческий облик, чтобы взять Луну на руки, но не успела — та уже сидела возле сестры и трясла её за плечо. — Сестричка, проснись, пожалуйста! Мама тоже не просыпается, но ты ведь Спасительница, — голос малышки дрожал, — сестричка… Луна плакала, а остальные были обескуражены. Никому не хотелось верить, что Эмма и Реджина больше не очнутся. Никому не хотелось верить, что ценой победы над ведьмой и спасения каждого из них оказались жизни Спасительницы и Королевы. Луна толкала её в плечо, но Эмма не подавала признаков жизни, как и её мама, и прежде, чем побежать и попытаться разбудить маму, она сделала последнее, что могла — наклонилась и прошептала: — Я люблю тебя, сестричка, — после чего прикоснулась губами к её лбу. — Я тоже тебя люблю, малышка! — Эмма, открыв глаза, приподнялась и как только могла сильно обняла свою младшую сестру. Около минуты они сидели на земле вот так, обнявшись, и никто не смел тревожить их. Лишь только Голд не сводил глаз с Хоуп, пытаясь получше рассмотреть свою повзрослевшую дочь. Она была копией матери, и это было ей так к лицу… — Эмма, помоги маме! Спасительница в ответ лишь посмотрела на Голда, но тот только растерянно пожал плечами. Его магия уже должна была утратить силу, и он и сам искренне не понимал, почему Королева не приходит в себя. Эмма подняла Луну на руки. — Детка, давай ты пойдёшь с Лили, а я позабочусь о твоей маме, ладно? — Прости меня, — вдруг раздалось за её спиной, и Эмма не смогла не обернуться, ведь голос принадлежал её отцу. Когда Спасительница посмотрела в ту сторону, то увидела, что Дэвид стоит на коленях возле бездыханного тела Реджины. — Прости меня, прости, что не набрался смелости остаться с тобой навсегда, что обвинял тебя в чёрствости и в том, что ты украла мою дочь. Если бы я мог, я всё исправил бы… Затем, несмотря на присутствие людей вокруг, Прекрасный прикоснулся своими губами к её губам. Сию же секунду над всеми прокатилась фиолетовая волна. Это значило, что проклятие пало, и вновь его снял Поцелуй истинной любви… Реджина сделала глубокий вдох и открыла глаза. Она села, а Дэвид обнял её. — Луна, познакомься — это твой папа, его зовут Дэвид. Эмма передала сестру своему отцу, как только тот поднялся на ноги, а сама, сперва уточнив у Королевы, в порядке ли она, направилась к Лили и дочери, желая задать им трёпку за то, что так рисковали собой. Дэвид о чём-то говорил с младшей дочерью, Тёмный навис над ведьмой, видно, угрожая ей расправой, а Королева просто сидела на полу. Ей было неважно, что Дэвид теперь знал правду, хотя это всё осложнит. Не хотелось думать даже о том, что его поцелуй снял заклятие. Главное, Зелина повержена, а значит, у них есть будущее, такое, какое они сами построят.***
С момента победы над ведьмой прошло две недели, и близился день, когда Реджина с Эммой условились покинуть Сторибрук. В своём желании вернуться в мегаполис женщины оказались непреклонны. Они обе соскучились по Генри, да и задержаться согласились только ради детей, чтобы те провели время со своими отцами. Мужчины, в свою очередь, делали всё, чтобы доказать, что подле них их дочерям будет лучше. Голд старался особенно. Вместо того, чтобы придумывать план, как отомстить Зелине за смерть сына, всё своё время он проводил с дочерью, тем более, что дни утекали водой сквозь пальцы — на исходе был последний. Завтра утром жёлтый «жук» Спасительницы пересечёт городскую черту. Вечером, когда осеннее солнце клонилось к закату, колокольчик над дверью лавки Голда звякнул, и Хоуп выбежала из подсобки на звук, чтобы посмотреть, кто пришёл. — Хоуп, идём, нам ещё вещи собирать. Завтра уезжаем, а ты ещё не решила, что хочешь взять с собой, — произнесла Эмма. Следом из подсобки вышел Румпель. — Всё-таки решила уехать? — поинтересовался Тёмный. Он до последнего надеялся, что она изменит решение. — Да. У нас с Реджиной в Нью-Йорке отличная налаженная жизнь, и что-то менять ни к чему. Ведьму мы победили… Блондинка хотела сказать что-то ещё, но колокольчик снова звякнул, и стоящая спиной к дверям Эмма обернулась. Она ждала увидеть там Красавицу, и это только подкрепило бы её решение об отъезде, но вместо этого в двери показалась кудрявая голова Роланда. — Простите, пожалуйста, а Хоуп можно? — мальчик побаивался приходить в лавку Тёмного, но именно там он мог чаще всего застать свою подружку. Девочка тут же выбежала вслед за ним на улицу, пообещав маме сразу после игр идти в особняк Королевы. Эмма и Голд остались одни, и это была прекрасная возможность, чтобы наконец расставить все точки над и. Свон понимала — прежде, чем просто сбегать, нужно поговорить, однако нужные слова никак не шли в голову, как вдруг она выпалила: — Да, я надеюсь, что ты сдержишь обещание и Зелину не убьёшь, она всё равно беспомощна, — и прежде, чем Румпель успел хоть что-то ответить, она, сама не зная зачем, спросила: — А где Белль? — В библиотеке. Она теперь там будет работать. Вообще, книги — её стихия. Я для неё в замке когда-то создал целую библиотеку с полками до потолка, и она в ней могла днями сидеть, не выходя. — Да, конечно, Красавица и книги — это неизменно во всех сказках, — кивнула Эмма, подумав, что неплохо бы уйти. И тут Голд набрался смелости, которой ему не хватило, чтобы прыгнуть в портал за своим сыном; смелости, которая нужна была, чтобы не делать всего этого и не портить столько жизней; смелости, благодаря которой всё могло быть по-другому, и для этого не нужны заклинания, поворачивающие вспять время. — Эмма, Зелина много рассуждала о выборе, который между Реджиной и твоей матерью твой отец сделать так и не смог, — заговорил Румпель, а Эмма лишь удивлённо подняла вверх брови, совершенно не понимая, к чем он клонит, а тот продолжал: — Прекрасный не смог, а я сделал. Я уже потерял сына, потерял много лет назад, и вернуть его не помогло ни заклятие, ни жертва. Я больше не хочу никого терять. — Не надо из-за невыполнимого отцовского долга оставаться с той, кого не любишь, — она прервала его, — да и потом, мы же договорились, что ты будешь с ней видеться… — Дело не только в Хоуп, но и в тебе. Ты понравилась мне, как только я тебя увидел, не зная, кто ты. Тебя тогда звали Эмили, и мне всё равно, какое у тебя будет имя. Делая тебе предложение, я не планировал снимать проклятие — я надеялся прожить с тобой остаток жизни. — Мужчина подошёл совсем близко, и очередной вдох застрял у неё в груди. — Между мной и Белль — истинная любовь, которая останется на страницах детских сказок, но, как ты сама говоришь, мы не в сказке… Он поднял её голову пальцами за подбородок и пристально посмотрел в глаза, словно ожидая согласия, а Эмма размышляла о том, что всегда хотела обрести дом; помнится, она и на Лили именно за это обиделась, что из-за её проделок приёмная семья в ней разочаровалась. Она была Спасителем, но сама всегда хотела, чтобы её спасли от одиночества. И маленький десятилетний мальчик, так или иначе, привёл её домой. Ведь Тёмным и Спасительницей они стали позже, а в начале они были просто мужчиной и женщиной, что в маленьком городке строили свою жизнь, и они до сих пор остались этими мужчиной и женщиной. Эмма кивнула, и Голд, улыбнувшись, вовлёк её в поцелуй.***
Ранним утром у неё уехать не получилось, но она не собиралась задерживаться на один день, и вот вечером горожане собрались у черты, где уже был припаркован автомобиль Королевы — тот самый, который когда-то сломался и привёл Прекрасного Принца в её особняк. Сейчас же автомобиль ждал момента, пока хозяйка упакует вещи, и они снова отправятся в мир без волшебства, в самую обычную жизнь. Но Королева всё никак не могла разомкнуть своих объятий, продолжая о чём-то говорить с Эммой. — Слушай, может, всё-таки… Дэвид ведь поцелуем снял заклятие… — начала говорить Спасительница, надеясь, что хоть какие-то её слова возымеют силу, но нет. — Нет, нет, — Королева сразу же её перебила, — я всё решила: у меня есть работа, есть жильё, Луна ходит в детский садик. У нас всё будет хорошо! — она иронично улыбнулась. — Сторибрук подарил нам совершенно другую жизнь. Это был дар, а я думала, что всех накажу… — Ладно, приглядывай там за Генри, пусть сильно не шалит и во всём тебя слушается, — Эмма тоже заулыбалась, поняв, что уговорить её остаться не выйдет. — Соври ему, что ты привезла в тот мир магию, и если будет сильно выдавать свои подростковые капризы, ты швырнёшь в него огненный шар. — Договорились, — улыбнулась Королева, приседая на корточки, чтобы обнять Хоуп. — Спасибо тебе, Хоуп Эмма Свон Голд, ты всегда была нашей надеждой и смогла спасти нас всех! — Приезжай почаще! Я буду скучать по Луне и Генри, — попросила девочка, нежно обнимая Королеву в ответ. — Кстати, насчёт этого, — в диалог вмешался стоящий рядом Румпель. Королева поднялась на ноги и посмотрела в глаза своего учителя. Надо признать, она до последнего не верила, что он сделает именно такой выбор, и была крайне удивлена. Тот же протянул ей свёрток и сказал: — Этот свиток поможет тебе нарушать границу между тем миром и нашим каждый раз, когда ты захочешь приехать, чтобы Луна повидалась с сестрой или со своим отцом. — Он помолчал немного. — И ему я отдал такой же, так что если однажды в твоей кофейне появится Прекрасный Принц, не обессудь… Реджина кивнула и, взяв Луну за руку, отправилась наконец к машине, как вдруг её окликнул голос Дэвида, хотя он вроде вовсе не собирался их провожать. — Детка, иди к машине. Мы сейчас с твоим папой договоримся, когда он в следующий раз к тебе приедет, и я приду, — попросила она дочку. Девочка кивнула и, покрепче сжав своего плюшевого мишку, отправилась к автомобилю. — Зачем тебе уезжать, зачем ты снова это делаешь? Останься здесь! Я смогу с ней видеться… — Ты и так сможешь с ней видеться, Голд ведь дал тебе свиток — он пропустит тебя через границу между мирами. Приезжай хоть каждые выходные и будь хорошим воскресным папой. Королева повернулась, чтобы уйти, но Дэвид вдруг схватил её за руку. — Реджина… — Я знаю, — вдруг сказала она, обернувшись и не дав ему договорить, — я знаю… Вместо слов Дэвид прильнул к её губам своими, а она не стала сопротивляться, а потом уронила голову ему на грудь и вдруг прошептала: — Я знаю, но у нас ничего не выйдет. — После она буквально вырвалась из его объятий и со всех ног побежала к машине. Миллс уже дёрнула ручку и открыла дверь, как её снова окликнули. — Ваше величество, — на сей раз это был Робин Гуд, — хотел спросить: можно я иногда буду брать свиток у Дэвида и привозить Роланда? Он очень сдружился с Луной. — Конечно! Я думаю, ему понравится в том мире, — Миллс улыбнулась, — уезжать не захочет… — Это не моё дело… — произнёс Разбойник и вдруг запнулся, будто не решаясь продолжить. — Говори. Твоё проклятие, так или иначе, нас всех спасло, — она коснулась его плеча. — Не бойся, не поджарю. — Он любит тебя. — Я знаю, — Королева тяжело вздохнула, — я его тоже. — Тогда почему? — мужчина был искренне удивлён. — Ничего хорошего всё равно не выйдет, — она бросила сумку на сиденье. — Я злодейка, а у злодеев не бывает счастливых финалов… — Но Голд, похоже, исключение, — Робин посмотрел на Тёмного — одной рукой тот обнимал жену, другой — дочку. Королева только лишь дёрнула плечом, потом запрыгнула в автомобиль и быстро повернула ключ зажигания, будто бы не давая себе времени, чтобы передумать. Луна стояла на коленках на заднем сиденьи, маша рукой на прощание, а Эмма махала ей в ответ, чувствуя, как её обнимает муж. Она не знала, как всё сложится дальше; вполне возможно, уже через пару дней она пожалеет об этом и точно так же запрыгнет в жёлтый «жук» и отправится вслед за Королевой, но пока она решила дать шанс ему и себе. Автомобиль её величества почти пересек черту. Где-то поодаль в самом конце толпы стояла Белль, глядя то на исчезающую из виду машину, то на счастливого Голда. Она полжизни хотела быть свободной от Чудовища, и вот наконец ей даровали свободу, но, по закону жанра, она не знала, что с ней теперь делать. Вдруг рядом раздался голос: — Ну что, Красавица, Королеву мы проводили — может, пойдём к бабушке и выпьем по бокальчику? Девушка повернулась и увидела, как ей подмигивает пират с крюком вместо кисти одной руки. — Ты меня чуть не убил, а теперь приглашаешь выпить? — возмутилась она; правда, это больше походило на кокетство. — Извини меня, пожалуйста, — искренне произнёс Крюк. — Дважды! — посчитала нужным напомнить она. — Дважды извини! Красавица улыбнулась и лишь дёрнула плечом. Расценив это как согласие, Крюк, не упуская возможности, взял её под руку. Они оба вроде как оказались у обочины — Белль не смогла остаться с Румпелем, он не смог остаться со Спасительницей, хоть ему с первой встречи нравилась храбрая блондинка. Так почему бы хотя бы по этому поводу не выпить? Пират и Красавица скрылись из вида, да и толпа стала расходиться по своим делам от Принца, который всё ещё смотрел куда-то за черту, хотя там уже совершенно ничего не было видно. — Надо будет купить сову, и она будет носить письма от Реджины, а ей от нас, — предложила Хоуп, глядя на печального дедушку. — Хоуп, ну здесь же тебе не Хогвартс, — улыбнулась Эмма. — Знаю, знаю, — пожала плечом девочка, — мы не в сказке…