Даже змеи могут любить

      Буквально сразу же после произнесённой Хесусом фразы со стороны, где предположительно мог появиться вход в Выручай-комнату, послышался металлический скрежет. Парни резко обернулись на источник шума, и их глазам предстала массивная деревянная дверь, обрамлённая металлической вязью узоров.       Оказалось, что обладающая своим собственным сознанием комната решила впустить студентов только вместе. Создать внутренний интерьер для одного лишь пуффендуйца она по каким-то причинам отказалась.       Но сейчас всё это было не важно.       Алексей всё ещё выглядел слишком обеспокоенным из-за произошедшего недавно. Разноцветные бриллианты глаз отражали внутренний страх владельца, растерянно бегая по полу, не в силах сосредоточиться на чем-то одном, лёгкие сокращались слишком часто, а худые руки инстинктивно пытались заключить хозяина в объятия, создав иллюзию безопасности.       Володя не знал, что делать в такой ситуации, ведь успокаивать людей ему доводилось редко. И почти каждый раз он застывал истуканом, не в силах помочь, тупо наблюдая за тем, как кто-то плачет или молчит, слишком погрузившись в себя и свои мысли. Он произносил что-то в попытке отвлечь от грустных мыслей или шутил, но это никогда не помогало.       Сейчас слизеринец оказался в похожей ситуации, но вот только вместо знакомого или друга перед ним стоял самый близкий человек, который, возможно, пережил сильный стресс и нуждался в его поддержке как никогда.       Братишкин озадаченным взглядом скользил по напряженному лицу парня, по сжатым в полоску губам и чуть изогнутым бровям, по сжатым плечам и скрещенным рукам. Он наблюдал за состоянием Лёши и с каждой секундой ощущал, будто чужие эмоции передаются ему самому. Были ли это последствия зелья или слизеринец слишком проникся к парню — это оставалось загадкой. Но то, что оставлять Хеса в таком состоянии Братишкин не собирался, было очевидно.       Сказать он ничего успокаивающего не мог чисто физически, а пробиться сквозь запутанные мысли пуффендуйца сейчас не представлялось возможным, ведь каждый раз, когда Вове нужно было использовать их связь, ему приходилось сосредотачиваться, чтобы Лёша его услышал. Братишкин решил, раз словами он никак не может повлиять на ситуацию, нужно действовать иначе.       В следующий миг теплая ладонь Володи накрыла руку Губанова и, вызволив из крепкой хватки поперёк груди, аккуратно сжала, переплетая пальцы с чужими. Слизеринец не был уверен в том, что делал, но голос сердца твердил — так правильно.       Серо-зелёные глаза наконец нашли разноцветные радужки напротив. Не прерывая зрительного контакта, Вова поместил свободную руку на грудь пуффендуйца, затем медленно и глубоко вдохнул, и так же осторожно выдохнул. Лёгким кивком он призвал Хесуса повторять за ним. Этот знак, на удивление, сразу же был понят Лёшей. Парень в желтом галстуке чуть прикрыл глаза и стал сосредоточенно вдыхать и выдыхать кислород. Он сам не заметил, как в какой-то момент его свободная рука вцепилась в Вовину на собственной груди. Физический контакт с Братишкиным и размеренное дыхание, как оказалось, помогли лучше любого лекарства. Губанов ощутил, как внезапно накатившие на него паника и страх постепенно стали отступать.       — Спасибо, — чуть слышно произнёс пуффендуец.       Он с благодарностью взглянул на собеседника, на что в ответ получил лёгкую полуулыбку.       Братишкин вздохнул с облегчением. Впервые у него получилось сделать всё как надо. В следующий момент он нехотя отстранился от парня и потянул его в сторону широкой двери, что образовалась среди каменной кладки одной из стен.       — Оу, да, точно. Пойдём, — Хес, не сопротивляясь хватке Вовы, последовал за ним.       Войдя в комнату, они расцепили руки и остановились в нескольких шагах от прохода, взглядом пробегаясь по окружению. На этот раз Выручай-комната решила изменить свой внутренний интерьер. По сравнению с обстановкой, которую она создавала для тренировок двух парней, текущая была более уютной.       У самой дальней стены между массивных окон, проливающих дневной свет на убранства комнаты, находился высокий камин, который умещал за чугунной решеткой резвящееся на деревяшках пламя. Труба камина уходила за величественный гобелен, изображающий символ Школы и её девиз — Draco dormiens nunquam titillandus. Чуть поодаль, ближе к центру комнаты, был расстелен мягкий ковёр, на котором друг напротив друга располагалась пара обитых замшей кресел, разделяемых низким дубовым столиком. На нём стояли пока не зажженные свечи и небольшая миска с разноцветными леденцами. На противоположном краю столешницы стоял чайник и две фарфоровые чашки. Из носика чайника клубился пар, означающий, что гостей комнаты ждал горячий напиток. Обычно Выручай-комната не предлагает своим посетителям еду или питьё, но, кажется, она решила сделать очередное исключение для этой парочки.       Справа висело множество картин, на которых были изображены только пейзажи и натюрморты. Возможно, комната продумала всё наперёд и предоставила шанс парням поговорить совершенно наедине, исключая возможность некоторым чересчур любопытным портретам «погреть уши». В той же стороне располагалась жердочка, обычно предназначенная для птиц. Её наличие по неизвестной причине озадачило Хесуса даже настолько, что он подзавис, глядя на неё.        Слева вдоль стены была расположена лестница, ведущая на второй этаж. Он представлял из себя балкон, что окольцовывал пространство над первым этажом, оставляя свободу для взгляда вниз. Вся площадь второго этажа была заставлена величественными полками с книгами. Лишь одинокая дверь, находящаяся в правой части, разбавляла почти что библиотечную атмосферу.       — То, что нужно. Только зачем столько книг? — подумал он про себя.       Обернувшись на Лёшу, он заметил, что тот стоит рядом с жердью для птиц, и внимательно изучает её, задумчиво почёсывая подбородок. Когда Володя подошёл чуть ближе, чтобы узнать, что же так заинтересовало Хесуса, тот, не оборачиваясь, произнёс:       — Почему-то у меня такое странное чувство, будто что-то с этой штукой не так. Не знаю, в хорошем или плохом смысле, но просто… — пуффендуец неопределенно взмахнул рукой в воздухе, так и не закончив фразу.       Вова лишь пожал плечами в ответ. Может, это предчувствие, а может, вообще у Лёши психологическая травма, связанная с птицами. Братишкин не стал заострять на этом внимание и подергиванием рукава чужой мантии намекнул, чтобы парень наконец забил на эту штукенцию. Лёша в последний раз кинул взгляд на жердь и направился в центр комнаты за Володей.       Когда они оба сели в кресла друг напротив друга, зачарованный чайник взмыл в воздух и сам стал наполнять пустые фарфоровые чашки ароматным чаем.       — А эта комната весьма гостеприимна, — пуффендуец улыбнулся краешком губ.       Вова, в отличие от Хеса, не был так открыт и доверчив. Он приподнял чашку и сперва принюхался. Мало ли их пытались отравить, а он ведь не дурак доверять кому попало, тем более какой-то там комнате. Даже несмотря на то, что она их столько раз выручала. На то она и Выручай-комната, между прочим.       Братишкин слишком задумался и в какой-то момент кончик его носа на секунду опустился в чай. Реакция организма была моментальной — нос был мгновенно вынут, чашка с громким стуком поставлена обратно на стол и отодвинута как можно дальше. Парень фыркнул и провёл пальцами по лицу, стряхивая оставшуюся влагу.       В тот же миг со стороны послышался едва сдерживаемый смех, и Братишкин вопросительно уставился на хихикающего пуффендуйца.       — Прости, но просто ты так забавно это делаешь — прикрывая губы произнёс сквозь смех Лёша.       — Я тут чуть не обжегся, а ему смешно! — мысленно возмутился Вова и показушно нахмурил брови.       — Ещё так фыркнул, — продолжая хихикать, добавил Губанов, — Прям как маленький жмыр.       Наблюдая за смеющимся Хесом, Вова намеренно фыркнул ещё раз и притворился обиженным, но сделал это, очевидно, напоказ. Раз ему удалось отвлечь Алексея от тревожных мыслей и вызвать искреннюю улыбку на лице, он был готов пародировать жмыра бесконечно.       Но вскоре смех затих, и студенты вспомнили, зачем пришли сюда. Братишкин склонился над столом и выжидающе уставился на парня напротив. Немое Вовино «расскажи мне» даже не нужно было озвучивать. Взгляд Лёши потяжелел, он прикрыл глаза на мгновение и глубоко вздохнул. Ему очень не хотелось снова возвращаться в те жуткие воспоминания, но это было необходимо.       — В общем, я… снова увидел дементора, — начал неуверенно Хесус, — Но только это был не сон и не реальность, будто что-то пограничное. Я был на «Уходе за магическими животными» слушал лекцию мадам Граббли-Дёрг и внезапно на меня накатила паника. Вообще без какой-либо причины, просто так с пустого места, — активно жестикулируя рассказывал парень.       Братишкин внимательно слушал и с каждым словом Хесуса он всё больше хмурился, сопоставляя некоторые факты в своей голове.       — Что было дальше? — мысленно обратился он к собеседнику.       — Я увидел что-то очень… странное и страшное. Поначалу оно было похоже на огромное темное пятно, но вскоре приобрело очертания некого мужчины. Он замахнулся на меня, а затем резко перевоплотился в дементора.       После услышанного Володя заметно занервничал. Он резко встал с кресла и начал ходить из стороны в сторону перед камином. В голове родилась одна гипотеза, подтверждение которой он очень не хотел находить. И все же, нужно было разобраться, что к чему.       — А что за мужчина?       — Не знаю, лица почти не было видно. Но я помню, что я испытал такой сильный страх и одновременно с этим жгучую ненависть. И когда передо мной вместо него уже стоял дементор, я взял в руки палочку и произнёс Flipendo. Но знаешь, в чем прикол? — Лёша перевёл вопрошающий взгляд на Вову, — Ничего не произошло. Совсем. Будто я и не говорил этого вовсе! Хотя, может и правда не говорил…       — Это был я, — отчетливо произнёс голос Вовы в голове.       Братишкин стоял у окна, скрестив руки на груди, и смотрел куда-то вдаль, далеко за пределы замка.       — Ч-что? — переспросил пуффендуец растерянно.       — Я произнёс это, — повторил Братишкин, — Мысленно.       — Подожди, что ты имеешь в виду? — озадаченный Лёша уставился на собеседника в ожидании пояснения.       Братишкин обернулся на Алексея. В серо-зелёных глазах совершенно открыто читалась вина и искреннее сочувствие, но где-то в глубине пылал огонёк тщательно скрываемой ненависти.       — Пока ты был на занятии, в Хогвартс прибыли мои родители, — начал Володя, прикрывая глаза, — Дамблдор вызвал их, чтобы поговорить по поводу моего поведения. Все было более-менее гладко в кабинете профессора, но стоило нам выйти за порог… — слизеринец сморщился от неприятных воспоминаний, — В общем я защищался от отца и мне пришлось применить невербальное Flipendo против него.       — О…       Хесус никогда не спрашивал Володю о его отношениях с родителями, поэтому сейчас на его лице красовалось искреннее удивление. Возможно, подобное отношение отца к своему сыну в большей степени повлияло на формирование такого агрессивного и порой отстраненного поведения второго. У Лёши инстинктивно сжались кулаки при одной мысли о том, что с Вовой мог вытворять этот изверг.       — Прости, я не знал, что это может так отразиться на тебе и… — начал оправдываться Братишкин.       — Тебе не за что извиняться, Вов, — перебил его Хесус, поднимаясь с кресла и настигая парня у камина.       Легким движением он подцепил подбородок Братишкина и отклонил его голову слегка в сторону, чтобы открыть себе обзор на свежую ссадину.       — Это он тебя? — строго спросил пуффендуец.       Хотя Вова ничего на это не ответил, его нахмуренные брови и старательно избегающий взгляд сказали сами за себя. Губанов чертыхнулся, опуская чужой подбородок.       — Убью его нахуй, — прошипел он, поглаживая кожу вокруг поврежденного участка.       Это было сказано с такой ярой и несвойственной парню злобой, что даже Вова слегка отшатнулся и взглянул с удивлением.       — Что? — на лице пуффендуйца застыло непонимание.       — Я на тебя дурно влияю, — заключил Володя и помотал головой из стороны в сторону, изображая наигранное разочарование.       — Знаю. И тебе это нравится, — кокетливо подмигнув, ответил Хесус.       Володя закатил глаза, но не смог сдержать довольной ухмылки. Ладно, он был прав. На все сто процентов. Губанов в гневе для Братишкина выглядел даже ещё привлекательнее, чем обычно.        — И всё же, нам нужно что-то с этим делать, — перевел тему Володя.       — С тем, что я тебе нравлюсь? — продолжал заигрывать Лёша.       — Вот как раз с этим уже ничего не поделаешь, — подыграл Братишкин, — Вообще я про последствия зелья.       — Может с этим все-таки стоит повременить? — в голосе Хесуса послышалась нотка неуверенности.       — В смысле?       — В том смысле, что Снейп вместе с мадам Помфри уже работают над противоядием, а вот с решением проблемы дементоров и погибающего леса никто не торопится.       — Ты предлагаешь просто забить на то, что из-за нашей связи я могу заставить тебя травмировать окружающих и, что самое главное, травмировать себя? — Володя повёл бровью.       — Я предлагаю предоставить дело профессионалам и заняться решением куда более масштабной проблемы, — настаивал Алексей.       Слизеринец злобно фыркнул.       — То есть для тебя какие-то там дементоры и лес со зверушками важнее, чем свое собственное здоровье? И моё тоже? — звучащий в голове голос становился все громче.       — Нет! Но…       — И знаешь, что-то эти твои профессионалы не особо горят желанием разбираться с тем, что творится в лесу и почему дементоры, которые должны быть в Азкабане, шляются по округе, — взгляд Братишкина окончательно превратился в суровый.       — Именно поэтому с этим разбираемся мы. Потому что всем остальным поебать, — Хесус не отставал от своего собеседника и так же яро отстаивал свою позицию.       — Тогда почему ты так уверен, что с противоядием не получится так же?       — Потому что эту историю знает буквально вся школа и просто замять такое дело не получится. Профессоры вынуждены искать какое-то решение, чтобы не посрамить свою же репутацию, — ладони Хесуса сжались в кулаки.       — Бродящие вокруг школы дементоры тоже не прибавляют плюсиков к репутации, знаешь ли, — ехидно заметил Вова.       — У Снейпа хоть и скверный характер, но он отличный зельевар, а Помфри одна из лучших целительниц. Я уверен, они найдут лекарство, — отрезал Алексей.       — Тогда, наверное, это не я, а кто-то из них облазил весь замок и прочесал половину запретного леса, чтобы найти тебя полумертвого и буквально на руках унести из того кошмара, в который ты сам же себя и загнал?! — воскликнул мысленно Вова и тут же осёкся.       На лице Лёши застыло удивление, и буквально через секунду осознания услышанного в глазах мелькнула обида. Сердце пропустило удар. Братишкин определенно знал, на что давить. О том, что произошло с Губановым в лесу, сам Хес рассказывал ему смазанно, без особых подробностей, будто боясь возвращаться к тому моменту даже мысленно. Но единственное Вова понял точно — Лёша очень не любил вспоминать тот момент и жалел, что повелся на неизведанное желание, что манило его в лес, ведь не окажись рядом Братишкина, он бы умер по своей же глупости.       Пуффендуец отвернулся и отошел на несколько шагов, чтобы Вова не смог заметить его стиснутых зубов, болезненно закушенной губы и нахмуренных бровей. Володя прожигал взглядом чужую спину и мысленно материл себя за очередную необдуманную фразу.       Хесус обхватил себя правой рукой, а пальцами левой взялся за переносицу, жмурясь и пытаясь выровнять дыхание. Он знал, что накрывающие с головой негативные эмоции в ситуации спора ничем не могли помочь, поэтому успокоиться было самым оптимальным вариантом.       Но спустя пару секунд Губанов услышал несколько осторожных шагов, а затем почувствовал легкое прикосновение к своей спине. Парень слабо дернулся и замер от неожиданности. Уткнувшийся лбом в пуффендуйскую мантию Вова стоял неподвижно. Лёша лишь слышал его дыхание и ощущал тепло, исходящее от близости чужого тела.       — Прости, — в голове прозвучал едва различимый голос слизеринца.       Вовины руки осторожно обхватили Хесуса поперёк талии с желанием прижаться как можно ближе. Пальцы сжали ткань белоснежной рубашки.       — Ты мне слишком дорог, Лёш. Не хочу вот так глупо тебя потерять, — Братишкин зажмурился и ещё сильнее прижался к чужой спине.       Действия Вовы настолько сильно ошарашили пуффендуйца, что он тут же растерялся и уже через несколько мгновений вовсе забыл, почему злился на парня. Опустив взгляд на кольцо из рук, в которое его заключил слизеринец, Лёша мгновенно почувствовал, как к щекам приливает кровь, а в животе просыпаются те самые бабочки, что щекочут все нервные окончания изнутри. Его окутало желание коснуться в ответ, что он, недолго думая, и сделал. Цепкая хватка Володи чуть ослабла, стоило ему ощутить ладонь Губанова поверх своих рук. Худые пальцы просочились сквозь чужие, чуть задерживаясь, а затем расцепляя своеобразный замок. Пуффендуец выскользнул из объятий и развернулся лицом к Братишкину.       В серо-зелёных глазах слизеринца застыл страх и такая отчаянная и искренняя любовь, что при столкновении с этим взглядом у Лёши от переизбытка чувств едва не закружилась голова.       Вова ни разу не говорил Хесусу, что любит его, но пуффендуйцу будто это было и вовсе не нужно. Вовину любовь он ощущал всегда: когда Братишкин просто смотрел на него, и в этом взгляде так легко читалось дикое обожание и восхищение, когда слизеринец, даже стоя совсем рядом, инстинктивно придвигался ещё ближе, когда он бросался колкостями, за которыми скрывалось банальное желание привлечь именно Лешино внимание, когда целовал так трепетно и нежно, будто касался хрупких лепестков цветка, когда шептал тихое, но искреннее: «Ты мне нужен»…       Всё это заставляло сердце Алексея биться чаще — ведь он любил Вову так же сильно.       Руки Хесуса обхватили ладони парня и поднесли чуть ближе к лицу. Густые ресницы чуть дрогнули, когда разноцветные глаза скрылись за веками, а полноватые губы почти невесомо оставили первый поцелуй на тыльной стороне одной из них. В этот момент Вова перестал дышать. За первым поцелуем последовал второй в районе пальцев. Третий. Четвёртый. Лёша прошёлся аккуратными касаниями губ по всем сбитым недавно в кровь костяшкам, что уже начали заживать. Он целовал так трепетно, будто боялся причинить боль.       Братишкин неотрывно следил за каждым движением пуффендуйца. «Змеиное» сердце так и норовило выпрыгнуть из груди от той массы чувств, что нахлынула на парня.       — Лёш… я… — мысль не могла до конца сформироваться, поэтому всё, что Вова транслировал Губанову мысленно, было ничем иным, как потоком разрозненных слов.       Когда Лёша чуть отстранился, он взглянул на Братишкина, едва сдерживая полную нежности улыбку.       — Пока мы вместе, ни с кем из нас ничего не случится. Я обещаю, — почти прошептал Хесус, не отрываясь от созерцания зелёных омутов напротив.       Почти что щенячий ответный взгляд слизеринца ясно давал понять, что парень был готов буквально обнажить всю свою душу и вверить её в руки Лёши, стоило тому лишь попросить.       Их довольно интимный момент прервал внезапный стук в окно. Парни одновременно обернулись на источник шума и отпрянули друг от друга. На раме окна снаружи сидела серая крупная сова, сжимающая в клюве пергамент с сургучной печатью.       — Это ведь не твоя сова, да? — произнёс мысленно Вова, всё ещё таращась на птицу.       — Нет. Но меня больше волнует, как она нашла это окно. Ведь окна Выручай-комнаты не видны снаружи, — ответил Хесус и начал медленно приближаться к незваной гостье.       Став впритык к стеклу, Лёша посмотрел на птицу внимательнее и воскликнул.       — Мерлин, я знаю, чья это сова! Так, надо срочно её впустить, — пуффендуец засуетился.       Он тщательно осмотрел раму окна и стык стекла с подоконником, но не нашёл ни одного замочка и ни единой щёлочки. Окно было невозможно открыть.       — Чёрт, да как же тут… — бормотал себе под нос Хес.       — Может, нужно её пригласить? — предположил слизеринец.       — Это сова, а не вампир, — съязвил Лёша.       — Ты бы хоть попробовал, — надулся Вова.       Хесус фыркнул, но всё же сделал, как предложил Володя. Парень протянул одну руку вперёд, а другой упёрся в холодное стекло.       — Что ж, ты э-э… можешь войти, — заканчивая на вопросительной интонации произнёс пуффендуец.       После этих слов сова немного потопталась на месте, а затем взмыла в воздух и ловко пролетела прямо сквозь окно. Хесус успел отшатнуться, чтобы птица не врезалась в него. Описав круг по всей комнате, сова приземлилась на жердь и принялась чистить свои пёрышки.       Вова восторженным, но опасливым взглядом осматривал птицу, пока Лёша открывал принесённое ею письмо. Разместившись на кресле, Губанов принялся изучать содержимое. Братишкин тем временем совершенно неожиданно обнаружил в углу комнаты мешочек с кормом для птиц, и уже через несколько мгновений он стоял возле совы довольный и угощал её лакомством.       Хесус прочитал письмо довольно быстро. Спустя всего пару минут, как только его глаза пробежались по последней строчке, парень буквально вскочил с кресла и воодушевленно воскликнул, оборачиваясь на Вову:       — Кажется, я знаю, кто нам поможет! — в глазах пуффендуйца мелькнул озорной огонёк.