Новый мир

Мало кто замечает, но темнота помогает думать. В её объятиях мысли становятся четче и точнее, а вялые попытки к общению днем, верхом мыслительной деятельности, не идут ни в какое сравнение с рушащимися на глазах империями в придуманных мирах ночью. Воистину, ночь – пора вдохновения и размышлений. Наверное, именно поэтому лиса мучала бессонница. Ник медленно ворочался, морщась от боли, и никак не мог уснуть. Мозг не уставал от ежедневного постельного режима и был вполне готов к аналитической и мыслительной деятельности, отринув сон. Перекатившись с бока на спину и раскинув конечности во все стороны, лис недовольно уставился в потолок. Спать совершенно не хотелось, до бодрого состояния ему конечно далеко, но такого нужного во всепоглощающей атмосфере скуки сна очень не хватало. Время шло, Ник смотрел на потолок, потолок слава всем святым не смотрел на лиса в ответ, и ничего вокруг не предвещало каких-либо перемен в сложившейся ситуации. – «Чертов малолетка, чертова нога, чертов кинжал за каким-то сусликом смазанный усыпляющим ядом…» Все недавние события были обдуманы и передуманы, но сделанные выводы нисколько не утешали, чуть ли не в один голос вопя о том, что нужно уходить и уходить как можно быстрее и дальше. Не простых лисов они повстречали на дороге, слабаки они и есть слабаки, но часто ли встретишь в лесу такие хорошо вооруженные отряды бойцов? Они шли с конкретной целью – похитить аристократа, на это указывали специальные кинжалы, заранее смазанные в яде, и они с задачей не справились… Зачем кому-то красть аристократов, откуда берутся эти отряды и как со всем этим связаны лисы? Слишком много переменных, слишком многое не известно и не понятно, а это значит, что та игра, в водоворот которой его сейчас может затянуть станет для лиса последней. Если те силы, с которыми он столкнулся хоть немного больше главаря местечковой банды разбойников, то ему конец, Ник был твердо в этом уверен. Он слаб, боец из крольчихи почти никакой, крестьяне не станут молчать сколько денег им не заплати и единственный выход – это уходить, и уходить прямо сейчас без какого-либо промедления. Еще один-два дня… Взявшийся из ниоткуда ассасин неуклюже свалился с потолочной балки, кувыркаясь в воздухе и демаскируя себя недовольной руганью. М-да, если бы у убийцы не случилась такого конфуза то, пожалуй, расстаться с жизнью Нику, занятому невеселыми мыслями, пришлось бы уже сегодня. Заметив краем глаза направленное на него движение, лис инстинктивно перекатился, уходя в сторону от траектории падения выдры. Шипя от боли Ник отползал к стене, пока убийца пытался оклематься и понять, что только что произошло. Почувствовав спиной твердую поверхность, лис облегченно выдохнул и, злобно ругаясь, начал поджимать под себя лапы, помогая затекшим ногам верхними конечностями. Оказавшись в приемлемой для обороны позе, Ник взглянул исподлобья на противника и сделал последний штрих своего плана на выживание. – Джуди! На помощь! – ну, а теперь и помереть можно.

***

Холодно. После заката солнца, когда вечер плавно превращался в ночь, было холодно. Кролик, поежившись, переступил с лапы на лапу, скоро он получит более теплую шубу из меха, но единственное, что могло спасти его от мороза сейчас – это лишний слой ткани на теле и выделанные из кожи канальных крыс ботинки, гуманные, уродливые и дешевые. Сложив лапы чашей вокруг рта, Джек попытался дать хоть чуточку тепла онемевшим пальцам, но струи пара, отдав немного тепла, легко проходили сквозь плотно прижатые друг к другу ладони и бестолковой дымкой рассеивались в бодрящем вечернем воздухе. Из-за железных ворот, украшенных вензелями, послышались шаркающие шаги. Пару мгновений и в вечернем полумраке обозначилась скрюченная фигура пса с фонарем – ключника этого кладбища, длинные обвислые уши и щеки делали его породу легкоузнаваемой, а уставшие глаза говорили о преклонном возрасте. Подойдя вплотную к ажурным воротам, тот хмуро глянул на позднего посетителя и мрачно проскрипел: – Проходите, мистер Сэвидж, ваш пропуск подтвержден. Ворота заунывно скрипнули, впуская кролика, а после закрылись и щелкнули массивным замком. Джек проследовал за местным охранником, пробираясь сквозь лабиринт мертвых тел и их мемориалов. Один вычурный памятник за другим не менее вычурным и так же, как и первый, заваленном цветами. В груди с каждым шагом пропадало ощущение наполненности, каждый шаг казалось, что все, хуже быть не может, но следующий отнимал еще один, незамеченный ранее, кусочек сердца, образуя внутри ноющий вакуум. Привратник остановился перед нужным куском земли, огороженным по периметру мелким заборчиком, и прокомментировал: «Пришли.» – Оставь меня, – голос предательски дрогнул. Пес наклонился и поставил лампу на землю, развернулся и пошаркал в одному ему известном направлении. Кролик нервно сглотнул слюну и, сделав шаг вперед, невольно выпрямился по струнке, смотря на изображение, кажется, впечатанное в сам камень. Дыхание сперло, а глаза не слушались, продолжая смотреть в одну точку, морду северной лисицы. Все вокруг замерло, растянув мгновение в вечность. Время шло, но кролик так и не сделал ни одного шага, проживая бесконечность за бесконечностью. Вдруг Севидж против своей воли сделал шумный вдох и расслабился, плечи опустились, взор ушел в сторону. Сбросив неуверенность с плеч, кролик на негнущихся ногах подошел к камню. Присев на его выступ Джек полуобернулся, смотря на небольшой холмик из цветов. Где-то там зарыта Она. Из рта сами собой вырвались слова: «Ну что-ж, приветю...» – и кролика прорвало. – Сегодня мы хотели с тобой сходить в сад при королевском музее, помнишь? Пройтись по аллеям и купить три рожка мороженного, и все тебе. Знаешь я все еще до конца не могу поверить, что тебя нет рядом, мне безумно хочется думать, что ты все еще жива ну или хотя бы есть где-то там, где мы все окажемся после смерти и слышишь меня… Я… Мне трудно говорить, наверное, впервые в жизни… Совсем не могу подобрать слов и не знаю, что сказать. Ты была красивой, очень красивой, веселой и грациозной, мудрой и бесшабашной, для меня ты была и останешься идеалом, лежащим рядом на мягких перинах… Ангелом не из этого мира. Время шло, а он говорил, говорил много как никогда в жизни. Мало бы кто смог узнать в нем мрачного мушкетера Севиджа, страшную сказку всего преступного мира. Сейчас это был просто уставший от напастей этого чертового мира зверь. На душе печально и пусто. – Молодой джентельзверь, зачем вы разговариваете с камнем? – лис-пижон с белым мехом подобрался незаметно. – Хочу поговорить с усопшей, а какое ваше дело? – кролик недовольно взглянул на незнакомца. – Верно, никакого, просто я тоже пришел проводить свою дочь, и мне кажется вы бы не хотели, чтобы кто-то вас подслушал, – старик улыбнулся, глядя на кролика через золотое пенсне. – Вы тоже её потеряли. – Да, потерял. Порой обстоятельства бывают выше нас. – Вам тоже тяжело? – Не более чем вам, не более чем вам... Кролик еще немного посидел на камне, а после поднялся и, подобрав уже не нужный фонарь, побрел к местному сторожу. Светало.

***

«Пропавший вельможа Дарен фон Сеннит был обнаружен мертвым на прямом тракте в столицу. Охранники убиты, вокруг трупа мертвые вооруженные лисы. Еще пятеро найдены в лесу, так же мертвыми, ищейки утверждают, что из всего отряда ушел только один лис. Продолжаем идти по следу, ждем ваших приказов на случай поимки последнего из группы преступников. Тайная стража. С.С.Кельд» Гласила записка на столе короля.