***
— Кажется, мой брат снова вляпался в неприятности, — Роди стояла у кулера, нервно прокручивая в руках пустой пластиковый стаканчик. Ее собеседница, высокая темнокожая дама, сочувственно взглянула на нее. — Ты из-за этого в последнее время выглядишь такой потерянной? — деликатно уточнила психоаналитик, стараясь сохранять непринужденность беседы. Однако ей не удалось скрыть от наметанного уха девушки профессиональный тон. — Триш, мы уже говорили об этом, — вздохнула Роди. — Если мне будет нужна консультация, я тебя попрошу. Женщина кивнула. Она наполнила свой стакан и направилась обратно в кабинет. Девушка неосознанно последовала за ней. — Просто я знаю, насколько это тяжело, — сказала аналитик без излишнего драматизма в голосе. — Ты, как и многие другие волонтеры нашего центра, в прошлом сама подвергалась насилию. Подобные травмы делают человека закрытым. Становится сложно делиться чем-то личным. — Я тебя умоляю! Ты же знаешь все о моей личной жизни, — усмехнулась Роди. — Да, но за два месяца ты так ни разу и не заговорила со мной о том, что тебя беспокоит. Триша села за письменный стол и отхлебнула немного из стаканчика. — Ты же знаешь, я сюда не за этим пришла, — ответила Роди, присаживаясь за стол напротив. — Я пишу книгу, мне нужен материал. — Ну да, — кивнула Триша. — Социологическое исследование. — Верно, — подтвердила Роди. — Тема абьюза, на мой взгляд, все еще недостаточно раскрыта. — Начнем с того, что абьюз — это не разовое проявление агрессии, это поведенческий цикл. Он состоит из четырех этапов, как правило, разделённых во времени. Именно поэтому, переживающий насилие часто не сразу понимает, что попал под влияние абьюзера. Слова Триши навели Роди на мысли о Стиве. — На первом этапе агрессор, как правило, сдерживает себя и даже напротив, готов проявлять внимание и заботу, — продолжила женщина. — Этот этап называют ещё «медовым месяцем» из-за того, насколько сильно на контрасте он отличается от остальных. Второй этап характеризуется нарастанием напряжения. Во время него проявляются первые признаки грядущей «бури»: сомнения, подозрения, колкости, лёгкие или даже вполне серьезные упрёки, а ещё резкие перепады настроения без всяких видимых причин. Третий этап — непосредственно само насилие. Оно может быть как физическое, так и психологическое. Второе также губительно для здоровья переживающего, как и первое, хоть на первый взгляд и выглядит не столь серьёзным. По хорошему, если бы на третьем этапе все заканчивалось, то люди были бы счастливее, а мы, психоаналитики, гораздо свободнее. Но есть ещё четвертый этап, завершающий цикл и запускающий его заново — это этап примирения. Триша сделала многозначительную паузу, прищурив свои глубокие цвета жженой карамели глаза. — Это понятно, — вздохнула Роди. — Но есть много спорных моментов, таких, например, как синдром жертвы. — Мое мнение здесь совпадет с мнением большинства моих коллег, — женщина откинулась на спинку кресла. — Синдрома жертвы не существует, а сам термин возник из-за любви публицистов грести всех под одну гребенку. Не будь такой. Роди смяла пустой стаканчик и запустила его в урну, затем подвинула стул ближе и облокотилась на стол. — Но как же быть с теми, кто раз за разом вступают в токсичные отношения? Триша выпрямила спину и подалась навстречу собеседнице. — Здесь, Роди, все зависит от ситуации. Причины могут быть разные: от травм, пережитых в детстве, до банальной финансовой несостоятельности. И наша работа заключается в том, чтобы помочь найти выход в каждом конкретном случае. Девушка уклонилась от внимательного взгляда аналитика. Она переключилась на циферблат ее наручных часов. Было почти пять. До встречи со Стивеном оставался час.***
После того, как брат дебютировал на актерском поприще и начал жить отдельно, они стали видеться приблизительно раз в две недели. Это были своего рода семейные ужины, на которых они либо вспоминали прошлое, либо сплетничали, иногда делясь личными переживаниями. Это избавляло Роди от накатывающего иногда чувства одиночества. Для посиделок они обычно выбирали кафе или ресторан с не очень высоким средним чеком. Ведь платили они по очереди, а Стивен все еще зарабатывал не так много. Чтобы еда не надоедала, они старались находить новые места с разнообразной кухней. — Черт, Стив, почему каждый раз, когда платишь ты, это обязательно какая-то убогая забегаловка? — Да ладно тебе. Посмотри, какой-то гигантский хот-дог! Могу поспорить, ты давно ничего подобного во рту не держала. — Ну да, это же ты у нас каждый божий день заглатываешь по самые гланды. — Если говорить об этом, то там размерчик поскромнее будет. — Хо-хо! Мне показалось, или я уловила в твоем голосе разочарование? Мистер Белый Воротничок не рационально использует свои активы? Эффективность от вложений низкая? — Меня скорее не устраивает график инвестиций. Ладно, давай сменим тему. Как продвигается твоя работа над книгой? — Не спрашивай лучше. Мне мой редактор уже плешь проела. Звонит каждую неделю: «Мисс Салливан, где новая часть?» Я ей объясняю, что я работаю, что для чистоты полученных результатов, нужны исследования. А она мне про сроки, про расторжение контракта. Решила, блин, напугать меня, сама наивность. Как будто я не знаю, чего я стою. — А ты знаешь? — Да, я полжизни положила, чтобы стать тем, кто я есть. — Не перестаю удивляться тому, насколько мы разные. Как так вышло, мы ведь из одного дерьма вылезли? Это потому, что ты старше или потому, что ты — женщина, а может, все дело в ориентации? — Кто знает, Стивен? Может быть, все вместе. А может, потому, что я — это я, а ты — это ты. — Мне бы немного твоей уверенности. — Но ведь она у тебя есть, в противном случае ты бы в жизни не вышел на сцену. — Ну, это да. Но знаешь, меня в последнее время все чаще посещает мысль, что я занят чем-то не тем. — И откуда бы взяться таким мыслям? — Просто я смотрю на Джеффа, на то, как он легко ставит цели и достигает их, и чувствую себя неудачником. — Ты вообще в курсе, что у вас совершенно разные сферы деятельности? Он занимается финансами, а ты — человек искусства. У вас априори мерила успеха будут отличаться? — Да, но он часто приводит в пример известных киноактеров, которые преуспели. Он даже дружит с некоторыми из них, и на их фоне я выгляжу участником школьного драмкружка. Роди прищурилась. Она ненавидела такие моменты, когда посреди разговора с другом или близким человеком в голове будто загоралась красная лампочка «Warning». После этого вести разговор в привычном ключе уже не выходило, ведь собеседник становился объектом исследования. С братом такое происходило до боли часто. Его прежние отношения длились почти два года. Это был действительно тяжелый период для него. Стив старался, как мог заработать, снимаясь в идиотской рекламе, подрабатывая моделью на сомнительных показах. Он проходил кастинг за кастингом, терпя отказы и пренебрежение. Ему стоило неимоверных трудов получить место в труппе театра «Wanderer». Так что ради даже незначительной роли он пахал как вол, выкладываясь на максимум. Во время их совместной постановки с Бродвейским центром танца, Стивен познакомился с Джейсоном. Когда Роди впервые увидела его, она поняла: с ним будут проблемы. Эдакий оленёнок Бэмби: огромные, в пол лица, глаза с поволокой и невротическая улыбка. И она была бы счастлива оказаться неправой, но уже через несколько недель после начала отношений у них случилась первая ссора. Карьера Джейсона складывалась на протяжении пяти лет не самым лучшим образом. А Стиву в то время предложили довольно значимую роль второго плана. Из-за этого у партнера случился приступ истерики с самобичеванием. Стив вдруг оказался повинным во всех жизненных неудачах Джейсона. По простоте душевной парень пожалел бедолагу и стерпел весь поток оскорблений и грубостей, что тот обрушил на него. Он был очень молод и влюблен, а потому проигнорировал предупреждение сестры. Разумеется спустя некоторое время ситуация повторилась. Стивен снова признал свою вину в черствости и невнимательности к партнеру и извинился. Он извинялся впоследствии еще очень много раз, пока очередной скандал окончательно не выбил почву у него из-под ног, и он не впал в жесточайшую депрессию. Наблюдавшая со стороны Роди в очередной раз предложила расстаться с ним. Хотя если подумать, это было даже не предложение, а ультиматум: «Либо ты с ним расстаешься, либо мы перестаем видеться». Из-за страха потерять единственного по-настоящему близкого человека Стивен согласился и переехал обратно к сестре. Наступил момент затишья и залечивания душевных ран, но продолжался недолго. Спустя пару недель Джейсон вновь начал одолевать его звонками. Он рыдал в трубку, как сильно он его любит, раскаивался в том, какой он жалкий, что все разрушил и умолял дать ему еще один шанс. Стивен к тому времени был порядком утомлен всем этим, потому просто проигнорировал его. Тогда Джейсон пригрозил ему, что покончит с собой, сказал, что без Стивена его жизнь все равно не имеет смысла. И хотя Роди к заявлениям Джейсона отнеслась скептически, на Стива они возымели должный эффект. Они сходились и расходились множество раз, будто дуэлянты, каждый раз раня друг друга. Со временем Стивен стал задумываться о том, что у этих отношений действительно нет будущего. Он стал немного старше и его вкусы изменились. Парень все чаще засматривался на уверенных в себе мужчин, от которых веяло спокойствием и достатком. Благодаря маломальской известности, его стали приглашать на закрытые вечеринки и иные светские тусовки. Так что знакомство с идеальным, в его представлении, мужчиной было лишь вопросом времени. Интуиция подсказывала Роди, что Джефф, новый парень брата, еще проявит себя. Это пугало ее и заставляло чувствовать вину. Ведь она была хорошей сестрой, а значит, должна была радоваться, что Стив, наконец, встретил кого-то достойного. И все же тревожная мысль уже поселилась в ее голове. Warning! Enter at your own risk. — Так он сравнивает тебя с другими мужчинами? — уточнила Роди. — Вроде того. — А ты говорил ему, что тебе это не нравится? — Он обычно отвечает, что лишь объективно указывает мне на мои недостатки и предлагает поработать над собой. Может, мне снова записаться на курсы актерского мастерства? — Запишись лучше к психологу, — иронично произнесла сестра. — Твердости суждений, вот единственное, чего тебе не хватает. Стадия вторая — «Нарастание напряжения».***
— Думаю, я сознательно дистанцируюсь от объекта моей симпатии, потому что боюсь, что мне могут причинить моральный или физический вред, — заявила Роди, стоя на пороге кабинета психоаналитика. Триша, на тот момент делавшая какие-то пометки в своем ежедневнике, отложила ручку в сторону, сняла очки и немного растерянно посмотрела на Роди. Сидевшая в кресле напротив нее дама с заплаканным лицом удивленно захлопала глазами. — Роди, я очень рада, что ты, наконец, решила поделиться со мной, но, как ты видишь, я сейчас занята. Мы можем обсудить это позже? Девушка рассеянно кивнула. Она не сразу заметила клиентку, а потому была немного смущена. Она закрыла дверь и вернулась в офис горячей линии, где обычно работали волонтеры. Спустя минут сорок Триша проводила ее к себе. Запал Роди уже прошел, но делать было нечего, раз она уже раскрыла свой рот. — Итак, ты сказала, что сознательно держишь тех, кто тебе нравится, на расстоянии, — начала Триша, присаживаясь в кресло, и приглашая девушку последовать ее примеру. — Так и есть, — подтвердила Роди. Ее взгляд упал на стройные лодыжки аналитика под полупрозрачной тюлью колготок. — Все мои более или менее серьезные отношения складывались на расстоянии. Порой мне даже кажется, что это был определяющий фактор, когда я обдумывала дальнейшие перспективы. Мой последний роман, как ты знаешь, был с археологом. Он на долгое время улетал на Ближний Восток, где вел раскопки. Возвращался всего на пару дней, и мы виделись всего ничего. Но мне было этого достаточно, я любила и была любима. Когда раскопки завершились, он продолжил исследования уже здесь, у себя в университете. Мы стали чаще встречаться, но я ощутила тревогу. А потом он позвал меня замуж, и тогда меня охватила паника. И не такая паника: «О боже! У меня скоро свадьба», а что-то вроде: «Как я могу жить с ним под одной крышей? Что, если он сделает мне больно»? — По-твоему, для этих мыслей были предпосылки? — Едва ли, — вздохнула она. — Теперь, по-прошествии времени, мне кажется, он был бы хорошим и заботливым мужем. И он всегда так мило общался со своими племянниками. Наверное, из него выйдет отличный отец. Я где-то читала, что люди обычно проигрывают те же жизненные сценарии, что их родители. Просто потому, что жизнь сама по себе непредсказуемая и пугающая. А идти проторенной дорогой всегда легче. На последней фразе ее речь вновь приобрела деловой тон. — Это должно быть из Берна, — улыбнулась Триша. — Приятно иметь дело со знающими людьми. Но, если позволишь, я бы хотела остаться психоаналитиком. — Извини, — Роди смиренно подняла ладони вверх. — Ничего, — кивнула психоаналитик. — Это хорошо, что ты пытаешься обозначить проблему самостоятельно. — Я смотрю на брата и убеждаюсь в правдивости этой гипотезы. И мне кажется, что я отказываюсь сближаться с кем-то, потому что боюсь повторить судьбу моей мамы. — А что произошло с твоей мамой, Роди? — Она погибла. Наш отец убил ее. Мне тогда было шестнадцать, а брату — двенадцать.***
— Джефф, я ведь говорил тебе, это традиция, — голос Стивена был мягким и вкрадчивым. — Она — моя сестра, единственный близкий родственник. И потом, я же предупредил тебя заранее насчет сегодня. Из телефона послышался громкий треск. Стивен поморщился. — Алло, ты в порядке? Джефф? Я напишу тебе, как буду дома. — Что? Твой господин в ярости? — осторожно спросила Роди. Брат неопределенно покачал головой. На его лице сомнения смешались с тревогой. — Мы можем все отменить, — предложила сестра. — Возьмешь такси, через полчаса будешь у него. — Но я ведь уже пообещал тебе. Роди улыбнулась. Они сидели на летней веранде в одном из русских ресторанов на Брайтон-бич. Девушка с интересом разглядывала вычурное меню с матрешками и размышляла о том, почему некоторые народы сами создают стереотипы о себе. Им подали холодные закуски: соленую рыбу, рулеты из курицы и ассорти из маринованных овощей. Все выглядело аппетитно и пахло приятно, и как их убедил официант, хорошо шло под водку. Стив не жаловал крепкий алкоголь, но сестра была решительно настроена напиться сегодня. А потому он должен был составить ей компанию. Разговор, как всегда, начался с работы, потом Роди плавно перешла к рассказам о волонтерстве, а после сама того не заметив, начала расхваливать свою коллегу. — Она такая горячая. Смотрю на нее и думаю, податься, что ли в лесбиянки. — Не думаю, что получится, — покачал головой Стив. — Ты для этого слишком зависима от пенисов. — Да уж, — согласилась Роди, отправляя в рот ломтик капусты. — Это у нас семейное. После двух шотов они сделали перерыв. В летний духоте алкоголь бил по мозгам сильнее и быстрее, чем обычно. Им подали свекольный суп, очень густой и горячий. Они принялись за него, промакивая взмокшие лбы салфетками. — А вообще это не дело, Стив! — вдруг воскликнула сестра, бросив ложку в тарелку. Алые капли брызнули на белую скатерть. — Сколько еще ты собираешься кочевать от одного абьюзера к другому? — Роди, ты не понимаешь, — ответил Стивен. — Чего я не понимаю? — Это все сложно, — парень огляделся по сторонам. Окружающим, казалось, не было до них дела. — Я ведь гей, мне в принципе не так-то просто найти кого-то. — Ложь и провокация! — Роди взмахнула рукой и ткнула в его пальцем. — Да ты ни разу со времен школы не был в статусе «свободен». Могу поспорить, ты понятия не имеешь, что значит чувствовать себя одиноко. Пожилая пара за соседним столом покосилась на них, и Роди спрятала руку под стол. Ее взгляд слегка окосел, но брат знал, что она все еще может мыслить здраво, хотя и ведет себя импульсивно. — Но разве это плохо? — А что хорошего? Ведь только в одиночестве можно научиться быть полноценным без другого человека. — Значит, я не полноценный? — Стив напряженно прищурился. — Это ты хочешь сказать? — Не хочу, — ее рука потянулась за новым шотом. — Единственное, чего я хочу этим вечером — надраться так, чтобы завтра не суметь поднять свое бренное тело с кровати. — И зачем так себя истязать? — усмехнулся Стивен. — Чтобы не ломануться через весь штат на свадьбу бывшего, — она под сочувствующий взгляд брата опрокинула шот. Из глаз брызнули слезы, ее передернуло. Она схватилась за стакан с соком и большими глотками опустошила его. — А, так это завтра? — Стив попытался последовать ее примеру, но осилил лишь половину, после чего заел жгучий напиток небольшим, размером со сливу, маринованным помидором. — Да, — вздохнула Роди. — Так что сегодня буду пить, пока не отрублюсь. Кстати, пока я еще при памяти, вот, держи. Она протянула ему визитку Триши. Парень, едва взглянув, сунул визитку в карман. Как бы сильно Роди ни стремилась напиться до беспамятства, ее организм явно был против. После пятого шота она отправилась в уборную, а спустя пятнадцать минут вернулась помятая и опухшая, но немного протрезвевшая. Пора было собираться домой. Сестра расплатилась по счету и вызвала такси. Им было в одну сторону, так что Роди доставила Стива до подъезда. На улице они обнялись на прощание, и девушка, вглядываясь в его лицо, в очередной раз заметила, как много маминых черт он унаследовал. Стив поднялся к себе, а Роди еще некоторое время постояла у подъезда, игнорируя ворчание таксиста. Она собиралась сесть в машину, но ее опять затошнило. Недолго думая, она сунула мужчине заранее приготовленные деньги, и побежала вслед за братом. Сглатывая соленую слюну, она поднялась по лестнице до его квартиры. На ее счастье дверь оказалась не заперта. Она метнулась к туалету и склонилась над раковиной. В тот самый момент она клятвенно пообещала себе завязать с крепким алкоголем. Выйдя из туалета она услышала грохот и звуки борьбы из комнаты. Девушка достала телефон и набрала номер службы спасения. Ступая как можно более осторожно, она прошла по коридору и толкнула дверь. В освященной лишь уличными фонарями комнате она увидела фигуру Джеффа, прижимающего Стивена к столу. Штаны Стива были спущены, а руки заломлены за спину. Он хрипел и брыкался, пытаясь высвободиться. Мужчина удерживал его, навалившись всем телом, пытаясь попутно расстегнуть ширинку своих брюк. Его лицо не выражало ничего, кроме жестокости. — Какого хрена здесь происходит! — только и смогла выговорить Роди. Дрожащей рукой, она нашла выключатель и зажгла свет. — Проваливай, Роди! — крикнул Джефф, зажмурившись от внезапно загоревшегося освещения. — Это ты прова-а-ливай! — заикаясь, ответила она и вытянула перед собой телефон. — Или я вызову полицию. Это не твой дом, и то, что ты делаешь против его воли, это преступление! И… о, господи! Да отпусти же его, наконец! Мужчина толкнул Стивена в сторону, и тот со стола упал на пол. Джефф быстро застегнул ремень и заправил рубашку в брюки. Его лицо было пунцовым от злости, а вены на шее вздулись. Он бросил на Роди испепеляющий взгляд и стремительно вышел из комнаты. Девушка едва успела отскочить в сторону, освобождая дорогу. Стивен натянул джинсы и сел, обхватив голову руками. Роди, заламывая локти, принялась мерить шагами комнату. Последние остатки алкоголя покинули ее безвозвратно. — И часто такое случается? — спросила она, резко остановившись. — Иногда, — без эмоций ответил он. — Все нормально, Роди. Я — в порядке. — Это нихрена не нормально! — взревела Роди. — Разве ты не помнишь, Стиви, как отец вытворял подобные штуки?! Ты ведь знаешь, что стало с мамой? — Я не помню, — покачал головой он. — Почти ничего из детства не помню. Роди бросила на него отчаянный взгляд, а затем и расплакалась. — Тебе лучше уйти, — прошептал Стив. — Да как я могу оставить тебя сейчас? — сквозь слезы произнесла она. Парень вздохнул. — Как ты не понимаешь? Мне сейчас до безумия неловко перед тобой! Роди хотела что-то возразить, но не стала. Только кивнула и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь. Стадия третья — «Применение насилия».