Зола их душ

Девушки долго не соглашались танцевать, укутанные одеялом тоски по Итану, но после выпитой бутылки водки решились размять суставы в легком, неэнергичном танце. Музыка становилась чуть более динамичной, и их тела ускорялись в такт, выбрасывая руки вверх и горячо виляя бедрами. Казалось, никакого гнетущего чувства не было вовсе, лишь алкоголь, страсть к танцам и кальян, который дымился вишней и шоколадом. — Я последний раз так отплясывала на выпускном! — изнеможденно усаживаясь в кресло, прокричала Кэссиди. — Это точно! Было здорово, но я жутко устала! Думаю, больше на танцпол не выйду! — Да, я тоже! Пойду закажу что-нибудь поесть! — Кэсс вяло поднялась и нырнула в толпу. Адель проследила за подругой, вдруг заметив на себе чужой взгляд сверху — со второго этажа, где расположились более элитные гости, не любящие громкую музыку и толкучку раскрепощенных людей, перебравших алкоголя. Она, не поднимая головы, глянула на ограждения, где преспокойно стояло несколько человек, потягиващих дорогие коктейли, и один парень в темном углу, что спрятал лицо под белым капюшоном толстовки и явно смотрел прямо на Кастро. Тьма, что скрывала его очертания, будто ватой облепила все, что находилась под тканью, не желая выдавать таинственного незнакомца. Адель нахмурилась и с неприятным гложащим чувством отвернулась, надеясь на скорое возвращение Кэссиди. Что-то в его взгляде казалось страшным, недобрым. Стоило черновласой вернуться, Кастро сразу схватила ее за руку и усадила рядом, проговорив в ухо: — Мне кажется, что за мной следят! — Кто? — Какой то парень наверху. — Детка, спокойно. Ты сексуально отжигала, вот и смотрят! Забей. Лучше выпей вот это, — она протянула коктейльный бокал с голубой жидкостью, — и сьешь запеченные роллы! Я заказала четыре разные порции. До отвала пузо набьем! — Ты права. Спасибо! — Адель легко чмокнула подругу, приняв напиток и без раздумий глотнув его через трубочку в форме сердца. — Слушай, забыла сказать.. Сегодня я ночую не с тобой. — Почему? — Сэм.. ну, санитар.. Мы познакомились и решили сьездить в кино на ночной сеанс. — "Познакомились"? Я знаю, как ты знакомишься с парнями. Как тебя угораздило переспать в морге? — Не знаю. Он красивый и с хорошим чувством юмора. — Санитары получают копейки. Ты ведь только с богатыми отжигаешь. — Он не бедняк. Его отец — хозяин частной клиники в черте города. — Откуда такая информация? — Не буду же я спать с теми, у кого нет денег, чтоб купить мне серьги или шубу. Спросила. Не прямо, конечно. — Хитрая. И как он? — Тебе все равно не понять. Надо попробовать. Секс — это нечто неописуемое! — Наверное. Не с чем сравнить, уж извиняй. А на какой фильм пойдете? — На Крюгера. Классика не умирает. — Отличный выбор. Девушки еще долго выпивали и разговаривали ни о чем, но наступил момент, когда Кэсс позвонил новый бойфренд — Сэм — и они спешно ретировались из излюбленного клуба. Подругу встретили на дорогой машине, а Адель осталась в ожидании Аарона — судмедэксперта, который трезвонил весь вечер в надежде пригласить на прогулку. Она села на скамейку, листая страницы любимой книги. Мимо шли выпившие пары, нашептывая что-то друг другу на ухо и тихо посмеиваясь; кто-то ссорился, не жалея голосовых связок и слюны при выкрикивании матов. Адель равнодушно бегала глазами меж строчек, как вдруг у соседнего фонаря выросла высокая фигура, что неспешно приближалась. Девушка подняла взгляд, когда услышала шаги в нескольких метрах от себя. Белая толстовка сразу показалась знакомой, как и капюшон, скрывающий наблюдателя. Неизвестный шел, сложа руки в карманы, взглядом прожигая в Адель дыру. Когда расстояние стало чрезвычайно маленьким, она мельком увидела лицо под маской тьмы. Яркий луч света пробежался по черным волосам и резко осветил все, что было ниже. Мертвенно бледная кожа, казалось, не уступала по цвету молоку; она была светлее всех оттенков кожи, почти сияя в темноте. Две чернеющие бездны — глаза — пугающе сверкали, создавая небольшой круглый блик, будто тонущий в черноте,что неустанно поглощала глазные впадины. Затем лучик упал на рот. Туда, где огромная улыбка расплывалась от уха до уха, сочась блестящей в свету кровью. Человек улыбнулся, обнажив через прорези все зубы, отчего раны потрескались и пустили красные ручьи по подбородку. Срываясь, они мгновенно впитывались в ткань. Он выглядел страшно. Окровавленное лицо, разрезанные щеки и злобный блеск в глазах довели Адель до шока, заставив отскочить на проезжую часть и ударится о подъезжающую машину. Она, не разбирая к кому подъехало авто, нырнула в салон и в полуобморочном состоянии приказала увезти ее отсюда. Парень с изуродованным лицом поправил капюшон, не отрывая взгляда с выпившей. Его фигура стремительно удалялась, превращаясь в размытый силуэт под недвижимым фонтаном света. Он еще долго смотрел в след, а после двинулся во тьму. Адель проморгалась и устремила взор на ошарашенного водителя, что зелеными глазами следил за пассажиркой через зеркало. Это был Аарон. — Что случилось? — Ты что, не видел его лица? — Кого? — Того человека позади нас! — Нет. А что с его лицом? — Оно изуродованное! — Ну-ну, милая дама, что ты говоришь? Может, он родился таким. — Ты смеешься? У него лицо изрезаное, как-будто газонокосилкой проехались! — Ты выпила? Много? — К чему это? — Тебе могло показаться. — Не веришь мне? — Верю. Ладно, давай закроем тему? — Черт с тобой. Куда мы? — Ты явно перебрала — вряд ли получиться погулять под луной. Поэтому домой тебя отвезу. Говори адрес. — Извини, что трачу твое время. — Все нормально. Это было моей инициативой. Пара ехала около получаса, обсуждая ночной город и профессию судмедэксперта, где Аарон проворно добивался успехов и успел заработать на собственную машину. Здание родной квартиры словно подиум софиты освещали десятки фонарей. Аарон оглядел постройку и сказал: — Тут, наверное, дорогие квартиры? — Мой отец снимает для меня жилье. Поэтому точную сумму сказать не могу. — Ты учишься? — Да, в университете. На археолога. — Интересная профессия. Я бы съездил на раскопки. — Что ж.. Я пойду, да? — Да, не смею задерживать, — Аарон вышел и галантно подал руку, — надеюсь, в субботу мы сможем сходить куда-нибудь? — Думаю, да. Ну, до субботы тогда? — Да, пока. Адель слабо улыбнулась и сразу скрылась в доме. Ожидая лифт, она боязливо оглядывалась, прислушиваясь к каждому шороху в темноте, что обступала со всех сторон, образуя четкий круг света. Стоило дверям распахнуться, как Кастро лихо юркнула внутрь, мысленно уговаривая механизм работать быстрее. Вынув ключ, она приготовилась отворить дверь. Ввалившись в теплый очаг, девушка скинула с себя туфли и полуприлегающее зеленое платье с узким, глубоким декольте, что легкой, струящейся тканью скатилось по ногам. Она прошла в кухню и, включив свет над барной стойкой, уткнулась в листок, где неразборчивым почерком расписывала места убийств, предварительно вычитывая их в местных новостях. ✃- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - Я просидела до самого утра, ища информацию о последних зверствах серийных маньяков. В каждом районе моего города, как оказалось, орудует неизвестный монстр — тот, кто подвержен психическому и расстройству и с небывалой жестокостью рушит бесценные жизни. Кто-то охотится только на детей, кто-то на девушек, насилуя и расчленяя на мелкие кусочки. Я скопировала карту города, обведя черной пастой районы, где произошли нападения и, в последствии, нашли изрубленные тела. У каждого убийцы был свой стиль: тот, кто убивал детей оставлял на тельце сожженный бутон тюльпана; тот, кто насиловал младых женщин  высекал на груди и спине знакомые мне символы и слова — пирамиду, лучезарную дельту и описательное имя бога на иврите. На миг я подумала, что их изуверства имеют некую эстетичность, красоту. Они делали это страшно, жестоко, но параллельно с некой грацией. Когда солнце пустило горячие наконечники стрел, я уже спала за столом, уткнувшись в исчерканную бумагу щекой. Снилось что-то неразборчивое, нитями паутины утягивая в темноту, где на меня смотрело два голубых, почти прозрачных глаза, залитых кровью. Я чувствовала иррациональный страх, сковывающий суставы и растекающийся по венам серной кислотой. Затем я видела себя, то, как готовилась к чему то, собирая в спортивную сумку веревки, ножи, молоты и серп. Я выглядела совсем не так, как обычно: в черном балахоне, ботинках, подошва которых была ровно срезана и в медицинской маске. Схватив листок с пометками и приклеенными фото, где размыто виднелись чьи то силуэты, я сбежала по, казалось, бесконечным лестницам подъезда и сразу очутилась в массивных кустах, выслеживая непонятно кого. Сон шел напряженно, будто подготавливая меня к апогею неотвратимого страха, отголоски которого я ощущала каждой жилкой тела, но вдруг появился мужчина, неуверенно оглядывавшийся по сторонам. Он пыхтел, вываливая под деревьями светлое тело ребенка. Расположив труп в невинную позу, таинственная фигура вынула цветок и подожгла, что-то напевая себе под нос. Именно в этот момент я выскочила, замахнувшись острым серпом. Убийца отпрянул от тела, хватаясь за перочиный нож, и принял боевую стойку, крутя в руках оружие и злобно оскаливаясь в нездоровой улыбке. Он первый совершил выпад вперед, намереваясь вонзить в мое тело лезвие, но я вовремя увернулась в сторону. Рефлекторно развернувшись к сопернику в полуприседе, я толчком ноги повалила его наземь, а затем, насев на его спину и подняв голову за волосы, серпом рассекла сонную артерию. Сплюнув на еще теплый труп, я пнула его, заставив развернуться на спину, и вонзила руку в горячий фонтан крови, намереваясь вырвать трахею. Вдруг он схватил меня за руку и рассмеялся, выплевывая на свое лицо кровь, выбрасывающую пар. Я резко проснулась, подавившись криком. Солнце ударило по глазам, заставив меня недовольно зашипеть и вскочить со стула. Я спрятала себя в спальне под холодным одеялом, прокручивая эпизоды сна, что с каждым вдохом терялись в небытие.