Зола их душ

Всю следующую неделю Адель провела дома, разбирая "почерки" убийц и их приметы; то, каких людей они предпочитают и в каких районах находят результаты их диких игр. Девушка не позволяла себе покидать жилище, изредка лишь выходя подышать воздухом на маленьком балконе и выкурить сразу две сигареты, которые появились в ее жизни совсем недавно — когда головная боль от бесконечных строчек новостей терзала сильнее, чем когда-либо. Милый курьер из пиццерии любезно соглашался купить по пути очередную пачку красного мальборо и каждый день ровно в восемь вечера нажимал на кнопку дверного звонка. Ананасы и курица стали осточертевшим сочетанием, и Адель почти рвало от этого запаха, поэтому она перешла на мясную с двойным слоем сыра и тремя тарами соуса барбекю. Слишком сладкий, приторный кофе Кастро разбавляла огромной порцией молока, делая что-то схожее с молочным коктейлем со слабым привкусом кофейных зерен и карамели. Статьи в интернете расплывплись перед глазами, когда Адель меняла барный стул на мягкий диван. Она отключалась на несколько часов, а потом, увидев серые, незапоминающиеся сны, просыпалась и вновь садилась за раскопки нужной информации. К выходным Кастро добыла очень много существенных зацепок, что сразу пометила в досье неизвестных убийц и на собственной карте города. Поиски дали понимание, доселе не имевшее место быть. Вся тема с городскими убийцами казалась Адель запутанным клубком нитей, который наотрез отказывался распутываться, но сейчас, после недельного недостатка сна, вредной пищи, грязного тела и отсутствия прогулок по свежему воздуху, Кастро не хуже детектива ориентировалась по районам; по тем, кто там обитает и какой он предпочитает стиль убийства. Не хватало только пробковой доски и гвоздиков со связующими события и подозреваемых нитями. Кэссиди, успевшая завести с Сэмом отношения за столь короткий промежуток времени, трезвонила даже по ночам, требуя выйти из берлоги и пойти в их любимое заведение, даже соглашаясь заплатить за весь заказ. Она искренне не понимала, что происходит с Адель и почему обычно любящая вечеринки и большие компании подруга вдруг засела в квартире, ведь никогда ранее не желала оставаться наедине с собой на такой срок. Аарон, на удивление Адель, тоже не упускал возможности позвонить и задать типичные вопросы о планах и настроении. Казалось, он цеплялся к любому слову, чтобы разжечь диалог, но Кастро всегда просила позвонить позже, либо засыпая над бумагами, либо расписывая досье. К концу недели Адель ощутила отвратительный смрад, исходящий с ее неряшливого тела: сальных волос, немытых половых органов и пропотевших подмышек. Это будто вывело ее из некого транса, вынуждающего без передышки копаться в кучах сведений, которые почти лишили ее рассудка; она, точно в беспамятстве, выписывала слово за словом, составляя факты и статистику в столбики, стрелочками и пометками соотнося с картой и маньяками. Несколько часов горячий душ выводил жуткий запах, когда девушка, погруженная в вязкие, как деготь, мысли что-то сосредоточенно придумывала, колебаясь между одним и другим. ✃- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - Под покровами сумерек и растущей луны, я приготовила себя к роли наживки. После длительных раскопок и ни одной зацепки от того, кто убил Итана, я решилась побыть жертвой, чтобы поймать насильника, носящего кличку Висельник. Он имел специфический вкус: юных девушек в очках и скромной одежде — школьниц-зубрил. Надеясь, что каждый психопат знает своих "коллег" по цеху, я примерила самые неприметные одеяния и отправилась в спальный район города, где пропало семь молодых девушек, совсем не пробоваших вкус жизни. Хоть я и была твердо настроена на убийственный променад по темной улице, Аарону пришлось позвонить и попросить приехать в назначенное место для подстраховки. Ноги предательски выдавали мой страх, часто подрагивая в коленях, но я надеялась, что бесформенная коричневая юбка по щиколотку справится с задачей маскировщицы моей трусости. Темные и безлюдные улочки, казалось, превращались в целые сети, не имеющие конца. Я шла от фонаря до фонаря, выслушивая каждый шорох в кустах. В телефоне, в который я вцепилась как в единственное спасение, ярко светило окно диалога с Аароном. Вывернув к парковке с давно спящими машинами, я почти воссияла от счастья — знакомый черный джип покорно ожидал меня. Я судорожно застучала пальцами по клавиатуре: «Аарон, сиди на месте! Не смей выходить из машины!» «Что происходит?» «Я потом все объясню. Пожалуйста, как только заметишь что-то неладное — выходи. Следи за тем, что у меня за спиной» «Адель, я не понимаю» «Я все объясню. Только чуть позже» Паника внутри меня сошла на нет, ведь я знала, что двухметровый спортсмен находится в несчастных паре метров. Мне уже подумалось о том, что сегодняшний спектакль мне ничего не даст, но стоило выйти из-под купола фонаря, как шелест и хруст веток пробудили во мне новый вид страха: когда сознание уходило куда-то в пятки, а тело продолжало шагать, не отдавая отчет во вдруг умерший мозг. Несколько капель ледяного, почти обжигающего, пота скатилось по щекам. Сначала мне хотелось думать, что это ветер, желающий довести до обморока, но после тихих, глухих шагов позади остался лишь дурно пахнущий шлейф этих мыслей. Захотелось кричать, но я до последнего зубами сжимала щеки изнутри. Вдруг на шею грубо упали шершавые ладони, что за десяток секунд повалили мое извивающееся в конвульсиях тело на асфальт. Будто во сне я услышала хлопок дверью и угрожающее передергивание затвора. — Руки, урод! — от резко хлынувшей в уши крови, я ничего не слышала, судорожно хватая ртом сладостный воздух. Попытавшись оглядеть картину позади себя, я кулаками ткнула в глаза, растерев их до белых точек, желая избавиться от поглощающей черноты, которая неумолимо резко наплыла на взор и точно вуалью закрыла происходящее. — Аарон! — я обессиленно поднялась и на негнущихся ногах преодолела расстояние до единственного спасителя, который грозно держал на мушке моего неудавшегося похитителя, по ногам которого резво скатывались желтые ручьи, образующие на асфальте лужицу. — Что это за чертовщина? Кто этот мужик? — Я с ним не знакомилась, уж извиняй, некогда было! Но скажу то, что этот тип самый настоящий преступник! Если клюнул на мой внешний вид, значит, это тот, за кем я вела охоту. — Ты что, шутишь? — Я похожа на клоуна? Нужно вызвать полицию, потому что это — Висельник, — я вынула из пачки сигарету и подкурилась дешевой зажигалкой под удивленный взгляд Аарона. — Кто? Висельник? Он, вроде, живой. — Это кличка, конечно. Пару месяцев назад случилось первое похищение. Украли шестнадцатилетнюю школьницу где-то среди этих домов. На третий день после кражи ей удалось связаться со старшим братом и по телефону рассказать то, что с ней произошло. В источнике сказано, что этот уродец откармливал ее огромным количеством еды, а затем принуждал пить какие-то таблетки, действующие на пищеварение. Он требовал девчонку испражняться, параллельно удовлетворяя себя. Потом ее нашли повешенной в парке на столетнем дубе. Экспертиза дала причину смерти — удушье от собственных фекалий. Понимаешь, он просто пустил по воронке ее же дерьмо? — И ты решила заняться собственным расследованием? Это опасно, Адель! Что, если я не смогу приехать?! — Значит, тебе придется научить меня самообороне. А я пока попробую вытрясти из него интересующую меня информацию. Следи за его действиями, — я хитро улыбнулась, переведя взгляд на дрожащего пятидесятилетнего мужчину с уродливой заячьей губой, — я даже припасла кое-что для такого торжества над моральной тварью. — вынув из портфеля крупные ножницы — самые большие, имеющиеся у меня дома — я, под присмотром Аарона, двинулась к насильнику, — Видишь это? Если не ответишь на мои вопросы правдой, я тебя зарежу, как свинью. Понял? — Пожалуйста, отпустите меня! — Заткни пасть! Воняет! — я, последовавшая незнакомому порыву, ударила мужчину в плечо острыми кончиками лезвий. Тот жалобно взвыл прямо мне в лицо, — теперь, когда ты усвоил урок, отвечай только по теме. Понял? — Да.. — Итак, как называют того, кто орудует в черте города? Ближе к торговому центру. — Я.. я не знаю! Клянусь! — Черт. Так или иначе, я лишу тебя того, чем ты думал все то время, пока уничтожал чужие жизни, — мне казалась разумной идея отрубить его член, поэтому, прорезав мокрые от мочи швы, я, не церемонясь, пустила бодрые ручьи горячей крови себе по рукам. Горький дым сигареты, зажатой тисками моих зубов, отчужденно вычерчивал спирали, танцующие в пространстве вальс. Маленький обрубок укатился в канализационный люк на корм мышам, на что я усмехнулась, чувствуя, как пальцы слипаются под слоем свернувшейся крови. Через час приехал патруль с хорошим другом Аарона во главе. Он крепко пожал наши руки, закрывая глаза на то, как коллеги жестоко выбивают Висельнику зубы и крошат кости о дубинки и собственные колени. Мы приятно поболтали, а после рванули с Аароном кататься по ночному городу, по пути закупившись в круглосуточном супермаркете чипсами и газировкой. Он не раз странно косился на мои руки, явно не решаясь что-то спросить. Но после очередного немого, но красноречивого вопроса в его взгляде я вспыхнула: — Что тебя гложет? — Я вот не знаю, списать этот маневр за усталость? Или за психическое расстройство? — Аарон, со мной все в порядке. Я не могла поступить иначе — эта тварь мучила детей! И, как я считаю, мой поступок правильный. Кто знает, сколько лет ему дадут? Пять? Шесть? И что дальше? Выйдет он и опять за свое, а я забрала его проводника к оргазму. Творю правосудие. — Творишь самосуд. — Пусть так. Но теперь мне удастся спать более менее спокойно, зная, что больше никакая школьница не умрет от асфиксии фекалиями. — Ладно, верю, что с твоей головой нет проблем. Или есть, но чуть-чуть. — Чуть-чуть? — я рассмеялась, толкая его локтем, — да я дочь сатаны, ты что?