Понедельник.

Эмма подъехала к особняку Мэра. День был пасмурный, а воздух морозный, предвещавший начало зимы. Припарковав машину, она направилась в дом. Сегодня был вторник. Она сняла ботинки, сделав пару шагов в сторону спальни. Она чувствовала, что что-то не так. Может, это из-за того, что было еще рано, может из-за того, что прошло всего несколько часов, как она была здесь в последний раз. Может. Сегодня вторник. Она толкнула дверь в спальню Регины, готовя себя к самому худшему. Но брюнетка повернула голову, смотря в ее направлении. - Вы пришли. - Конечно, - вздохнула она с облегчением. - Но сегодня не понедельник. Брюнетка указала в направлении своего шкафчика, и шериф пошла к нему. - В верхнем ящике, - прошептала Мэр, изо всех сил стараясь сохранить спокойный тон, - Там есть кнопка, открывающая его. Блондинка потянулась к шкафчику и, нащупав кнопку, открыла верхний ящик. Внутри была книга в кожаном переплете. Эмма повернулась к Регине, невысказанный вопрос стоял в ее глазах. - Возьмите все, что там есть, мисс Свон. Аккуратно блондинка достала книгу и только тогда заметила стопку бумаг под ней. Она достала и их со дна деревянного ящика. На всякий случай Эмма еще раз посмотрела на брюнетку, та лишь слегка кивнула в безмолвном позволении продолжить. Первая бумага, которую она открыла, содержала банковский счет Генри, на котором хранились деньги для колледжа. Вторая бумага говорила о том, что особняк будет принадлежать Генри, когда ему исполниться восемнадцать, а пока – его опекуну. Она развернула последний листок, в котором говорилось, что “Эмма Свон будет законным опекуном Генри Миллса”. От взгляда шерифа не ускользнуло, что документ был подписан более года назад. - Присматривайте за ним, мисс Свон. - Боже, Регина, - ее взгляд снова вернулся к бумагам в ее руках. - Тебе не стоило этого делать. Ее рука скользнула по мягкому кожаному переплету маленькой книги. Открыв первую страницу, она прочла: - «Моему дорогому сыну Генри. Я всегда буду любить тебя» Коротко, но сколько чувств вложено в эти слова. В этом была вся Регина. Любопытство взяло над ней верх, и, перелистнув страницу, блондинка прочитала название: - «Однажды в сказке: правдивая история событий» Шериф пролистала всю книгу, каждая страница которой была исписана красивым ровным почерком Регины. Блондинка чувствовала себя неуютно, будто подглядывала за чужой жизнью. По сути, так и было – это ведь история сказочной страны и места брюнетки в нем. Когда она уже хотела отложить книгу и повернуться к Регине, то заметила клочок бумаги, который выпал из нее. Наклонившись, она подняла его с пола. Не было ничего примечательного в этом клочке бумаги, казалось, будто его оторвали от одной из тетрадей Генри. С любопытством она развернула его, и слезы покатились из ее глаз, а рука закрыла рот, сдерживая подступающие рыдания; сердце болью отдавалось в груди. Почему сейчас? Она перечитала первое предложение: - «Моей дорогой Эмме» Без сомнений, почерк был такой же, как в книге. - «Я люблю тебя» Она могла бы перечитывать это бесконечно, но слезы застилали ей глаза, а сердце металось, то ли от печали, то ли от радости. Все, что она хотела, это поговорить с женщиной, которая была рядом, ей было наплевать на свой надломившийся голос. - Боже, Регина, я тоже люблю тебя, – выдохнула она счастливо, эти слова освободили ее сердце. Она оторвалась от записки, переводя взгляд на брюнетку. Что-то было не так. Это был вторник. Казалось, что время остановилось, она вскочила со стула, на котором сидела, звук книги, упавшей на пол, был ничто по сравнению с глухим звоном в ее голове. Такое ощущение, будто она двигалась сквозь темную густую жидкость, руки и ноги отказывались подчиняться ей, ее мысли были в беспорядке, и только одно крутилось в голове: надежды больше не было, и сегодня был вторник. Она схватила брюнетку за плечи, внушая себе, что любое проклятие может быть разрушено поцелуем настоящей любви, и она поцеловала ее в губы, затем покрыла поцелуями все ее лицо; взвыв от боли и отчаяния, хватая ртом воздух, она будто рассыпалась на миллионы осколков. Словно она хрупкое стекло, которое легко сломать. Эмма нежно гладила Регину по голове, рыдая в полный голос над жизнью, которая не должна была быть отобрана; она плакала до тех пор, пока ее тело было способно на это. Она аккуратно убрала волосы с лица брюнетки, представляя, что та просто заснула; погружая себя в иллюзию обмана, она пыталась не умереть сама. - О, боже! – кричала она, будто какая-то неведомая сила могла вернуть ее любимую женщину обратно. Во второй половине дня очень обеспокоенный Джеймс пришел искать блондинку в особняк Мэра. Она даже не осознавала, что ни разу не пошевельнулась, продолжая нежно поглаживать брюнетку по волосам и не заметила, как слезы перестали капать. - О, Эмма, - сказал Джеймс надломившимся голосом, когда увидел дочь. - Я даже не догадывалась, что она меня любит, - прошептала шериф едва различимым шепотом. - Давай, Эмма, нужно позвонить в больницу, - ответил он успокаивающим тоном. Эмма кивнула, в последний раз поцеловав Регину в лоб, она встала на практически ватные ноги. Она не могла оставаться здесь вечно, это неправильно. Сделав первый шаг в сторону отца, блондинка почувствовала, как темнота накрывает ее, хватая в свои успокаивающие объятия; последняя мысль, проскользнувшая в ее голове, прежде чем она упала на безупречный ковер, была – сегодня вторник. ***** Эмма открыла глаза и увидела, что куча людей склонилась над ней – доктор Вэйл и Генри застыли с ожидающими лицами, позади них стояла Мать Настоятельница и несколько медсестер. Она огляделась по сторонам, пытаясь сесть. Шериф помнила только, что упала в обморок у Регины в комнате – О боже, Регина! – а теперь она в больнице. Но, если это было так, то почему она лежит на полу в больнице?! - Генри? – спросила она, окончательно запутавшись. - Эмма! Ты очнулась! – он спрыгнул на пол, крепко обнимая мать. - Генри, - снова сказала она, немного отстраняя мальчика и смотря ему в глаза, - Что, черт возьми, произошло? Генри выглядел слегка озадаченный вопросом, смотря то на доктора Вэйла, то на Мать Настоятельницу. - Ну, нас накрыл туман, и ты рухнула в обморок, – сказал он немного растерянно. Эмма слегка тряхнула головой, приводя мысли в порядок. - Туман? - Да, огромные фиолетовые облака. Ты разве не помнишь? – мальчишка смотрел на нее с беспокойством. - Я помню. Туман рассеялся только что? - Эмма, я начинаю за тебя переживать, - пролепетал Генри, закусив губу. - Эмма, - встрял в разговор доктор Вэйл, - Ты упала и потеряла сознание на несколько минут. Тебе нужно немного времени, чтобы прийти в себя. Ты знаешь, какой сегодня день? - Вторник, - ответила блондинка, не задумавшись ни на секунду. Она не могла не заметить взгляд, которым обменялись эти трое, смотрящие на нее. – Что? - Эмма, - начала Мать Настоятельница, - Сегодня понедельник. «Сегодня понедельник», подумала шериф «сегодня понедельник!!!» Она вскочила на ноги, сразу же пожалев об этом, так как темнота вновь подступала. - Присмотрите за ним! – крикнула она через плечо, выбегая из палаты. ****** Эмма припарковала машину у особняка Мэра и, взбежав по ступеням, неистово забарабанила в дверь. Когда с третьего раза никто не открыл, она достала запасной ключ из-под коврика и открыла дверь сама, вбегая в дом. Она поднялась по лестнице, не теряя времени на то, чтобы снять ботинки, как того хотела бы Регина. Толкнув первую дверь, она увидела брюнетку, сидящую на кровати Генри, зарывшись лицом в подушку, все ее тело сотрясали рыдания. - Регина, - выдохнула блондинка, совершенно уверенная в том, что только сегодня утром держала мертвую женщину в своих объятиях. Ей было наплевать на все, кроме одного – брюнетка была жива; и теперь она знала… знала, что может спасти ЕЕ, а не только ‘добрых’ жителей этого города. - Какого черта Вы здесь делаете, мисс Свон? – Регина повернулась к Эмме, бросая подушку на кровать. - Я здесь, чтобы спасти тебя, - пришел на ум единственно правильный ответ. И она знала, что еще есть время, еще был шанс все исправить. - И что же заставило Вас думать, что меня надо спасать? Особенно такой, как Вы? – прошипела Мэр ядовито-холодным голосом. Следующие слова, слетевшие с губ Эммы, отразились мимолетными эмоциями на лице брюнетки: маленький отголосок понимания, небольшой наклон головы и едва заметная улыбка в уголках ее губ. Шериф ответила, будто ее слова объясняли все на свете: - Сегодня понедельник.