Райские сковородки

И тут птица ответила мне на хорошем космическом языке: — Я не продаюсь. Но если желаете, могу продать вам шаровика разнокрапчатого. И попрошу меня не оскорблять. Кир Булычёв, «Тайна третьей планеты»

— Увольнительная — до двадцати одного часа по гринвичскому времени Терры, — напомнил первый помощник капитана исследовательского корабля «Детройт» Хэнк Андерсон, посторонившись, чтобы пропустить команду к шлюзовому отсеку. — К этому времени всем собраться на шестом причале космопорта, катер никого ждать не будет, если кто опоздает — улетим без него. Гэвин, тебя особо касается! — А что сразу я-то? — возмутился старший пилот Гэвин Рид. — Я никогда не опаздываю! — Ты за весь экипаж головой отвечаешь. Вас сейчас двадцать три человека идёт в увольнение, ровно столько же должно и вернуться. Если кого-то потеряешь, катер тебя на орбиту не заберёт, останешься на Пенелопе и будешь ждать опозданца. И добирайтесь потом как хотите. Ты меня понял? — Понял, не дурак, — скривился Гэвин, останавливаясь напротив Хэнка, чтобы лишний раз демонстративно пересчитать боевых товарищей. А то помнил он случай на Кассандре, когда тот же Хэнк отправил его ругаться с начальником космопорта и разыскивать по всему пакгаузу потерянный восьмой контейнер с продовольствием, хотя по накладным контейнеров было всего семь. Просто Гэвин не удосужился лишний раз заглянуть в документы, подумаешь, такая мелочь, а Хэнк, зная его нелюбовь к бюрократической возне, тогда нарочно потроллил. А самое-то главное, что тот недостающий восьмой контейнер Гэвин в итоге всё же нашёл! И торжественно приволок на борт, ну не сам, не руками, конечно, а на погрузчике. Потом-то они с капитаном Фаулером и Хэнком, разобравшись наконец с документами, решили, что начальник космопорта, устав сопротивляться яростному напору старшего пилота Рида, просто отдал ему какой-то завалявшийся на складах невостребованный груз. Тем более что в контейнере по итогу обнаружилась какая-то склизкая гадость, которую практически тут же отправили в утилизатор, но и за те несколько минут, пока контейнер пребывал открытым, вонью успел пропитаться весь корабль. — Очень странно было назвать Пенелопой планету, известную своими домами терпимости, — разглагольствовал третий навигатор Харрис, взятый на борт всего пару месяцев назад и успевший за это время всех до смерти заболтать своими древними легендами, пока челночный катер, спустившись с орбиты, кружил над космопортом. — Настоящая Пенелопа была примерной женой, хранила верность своему мужу двадцать лет, ждала его из странствий, всем женихам отказывала. — Ну и зря, — лениво отозвался Гэвин. — Совсем как наш старина Бен — и сам джелуканские тинктоны из своей гидропонной оранжереи не ест, и с нами не делится. И кому от этого польза? — Они, может, ядовитые, исследования же до конца ещё не закончены, — напомнила второй механик Тина Чэнь, которая, впрочем, на экзотические инопланетные фрукты в оранжево-зелёную полоску тоже заглядывалась. Только стащить пару штук за пазухой, в отличие от Гэвина, не пыталась. И систему автоматического полива и подачи удобрений потом в наказание не чистила. — В те времена люди ещё помнили, что такое мораль и нравственность, — сухо сообщил Харрис, поправляя очки. В сто тридцать восьмом году Космической Эры эти странные стеклопластиковые конструкции на носу таскали только самые завзятые выпендрёжники, получившие степень чего-то там в каком-нибудь терранском Гарварде. Под «теми временами» Харрис наверняка подразумевал древние века, когда годы отсчитывали ещё не с момента первого полёта терранца в космос, а со дня рождения какого-то парня, у которого вроде бы было двенадцать друзей. Нет, не того, который казино грабил, а того, которому это нахрен было не нужно, потому что он совершенно бесплатно мог превращать простую воду в бухло. Впрочем, Гэвин думал, что всё это брехня, потому что если бы тот терранский именинник и правда умел такое проворачивать, то друзей бы у него было как минимум в сотни тысяч раз больше. — Хоть убей, не пойму, какая мораль в том, чтобы двадцать лет ни с кем не трахаться, — отмахнулся Гэвин. — Тут за две недели-то с катушек съедешь и на всех с кулаками кидаться начнёшь. Вот отчего небось твоя Пенелопа такая злая была и женихов с трапа спускала! — У высших существ могут быть и более разнообразные интеллектуальные развлечения, — задрав голову так, что очки съехали на переносицу, снисходительно ответил Харрис. — Вам, впрочем, не понять, старший пилот Рид. — Да где уж нам, — хмыкнул Гэвин. — У нас развлечения простые... Стоп, ты что, хочешь сказать, что и в бордель не пойдёшь? — спохватился он. — Разумеется, нет, — Харрис брезгливо передёрнул плечами. — Меня на Терре невеста ждёт. Да и даже если бы я был свободен, мне бы и в голову не пришло такое! — Ну нет, мы так не договаривались! — запротестовал Гэвин. — Как это можно — побывать на Пенелопе и ни разу в межгалактический бордель не сходить? Это всё равно что на Локори слетать и на гьярра не поохотиться! Или как на Рифлоре побывать и парад четырёх лун не увидеть! Да тебе никто не поверит, что ты вообще на Пенелопе был, пока ты холофотки из борделя с галактометкой не выложишь! — Я и не собирался никому ничего доказывать, — начал было Харрис, но его прервал мягкий толчок — катер дождался наконец своей очереди на посадку и пришвартовался к причалу космопорта. В зале прибытия было шумно и много...инопланетно. Экипаж терранцев, пробираясь к станции аэрорельса, на котором можно было быстро и без пересадок, как обещалось в парящих повсюду холобуклетах, доехать до ближайшего города — Весты, с любопытством вертел головами во все стороны, рассматривая астронавтов и туристов со всех уголков обитаемых галактик. Гэвин что-то слышал о том, что на некоторых кораблях летали смешанные экипажи, но самому ему таких видеть не доводилось. Сразу после окончания лётной академии он был назначен третьим пилотом на «Детройт» под начало капитана Фаулера, а тот был известен своей консервативностью и категоричностью в подборе экипажа. «Только терранцы!» — решительно заявлял он, когда заходила речь о пополнении, и не менее решительно отметал обвинения в ксенофобии, которые активно пытались на него навесить уязвлённые ректоры. По словам Фаулера, он просто физически не мог обеспечить на борту «Детройта» комфорт всем тем инопланетникам, которым не подходила кислородная атмосфера и прочие терранские условия, а поступаться ради них комфортом основного состава не желал. — Веста — тоже на редкость неудачное название для такого разгульного города, — продолжал свои назидательные лекции Харрис. — Изначально богиня Веста считалась покровительницей домашнего очага, а прислуживавшие в храме девушки принимали тридцатилетний обет целомудрия. — Они тоже посетителей из храма пинками выпроваживали? — скептически поинтересовался Гэвин. — Или что? За тридцать лет без ебли легко совсем с варп-ядер съехать! — Они были заняты важным делом — поддерживали жертвенный огонь, им было не до всяких глупостей, — поджал губы Харрис. — А если какая-либо из них теряла девственность, то её погребали заживо! — Вот садюги, — ужаснулся Гэвин. — По сравнению с древними терранцами наши Хэнк с Фаулером просто ангелочки с крылышками. — Предлагаю время в увольнении занять осмотром архитектурных памятников, — выступил с предложением Харрис, когда все уже летели по направлению к городу в прозрачном вагончике аэрорельса. — Я могу быть вашим гидом, из всех буклетов я скомпилировал наиболее интересные для туристов... — Слышь, ты! — перебил Гэвин. — Мы не затем в такую даль пёрлись, чтоб по музеям расхаживать, ясно? Вот когда попадётся планета музеев — тогда, может, и сходим. А Пенелопа — планета ксеноборделей, ясно? И мы такой шанс приобщиться к межгалактической культуре не упустим! Правильно я говорю? — обернулся он к экипажу, ища поддержки. Экипаж подтвердил его правоту нестройным, но полным энтузиазма хором. Всем хотелось если не испробовать межгалактического секса, то хотя бы поглазеть на местную экзотику. А величественные белые строения с колоннами хоть и выглядели красиво, но на такое гордое звание всё же не тянули. — Каждый волен идти куда хочет, — гнул свою линию Харрис. — Давайте разделимся по сферам интересов. — Ничего подобного, — отрубил Гэвин. — Мы должны вернуться все вместе, значит, и ходить везде будем вместе. Я вас не собираюсь потом по всей планете разыскивать, если заблудитесь. А если кто-то импотент и не собирается в борделе трахаться, то пусть весь вечер в тамошнем баре торчит и интерьеры холофоткает, ясно? — Должен же у них там быть хоть какой-то бар, — уже не столь воинственным тоном добавил он, выведя экипаж со станции аэрорельса на шумную центральную улицу Весты. Толпа вокруг поражала пестротой. Вот неспешно направлялись куда-то двое гостей с планеты Скарадош, напоминающие древнетерранских зверей трицератопсов. Они тщательно выбирали, куда ступить, чтобы ненароком не раздавить снующих под ногами невысоких нърейцев и ползающих, как змеи, чвиталлов. Над белыми, увитыми лиловой растительностью домами вился плюющийся огнём ферроканец в широком серебристом плаще с эмблемой Космической Федерации — похоже, заслуженный астронавт. — Давайте сюда зайдём, а? — Гэвин кивнул на кислотно-розовую светящуюся вывеску «Ксеноклуб «Парадайз». — Похоже, солидное заведение! Возражений не нашлось ни у кого, даже у Харриса, который невольно заинтересовался необычной архитектурой здания — его фасад представлял собой пещеру с водопадом, за которым из розового тумана выступали уже традиционные для пенелопцев белые колонны. Приёмная для посетителей в «Парадайзе» оказалась просторной комнатой с приглушённым освещением, мягкими диванчиками — некоторые сиденья, впрочем, представляли собой аквариумы с высокими бортиками или котлы с кипящей лавой. Стены были увешаны холоэкранами с рекламой персонала — оттуда обольстительно улыбались похожими на острые кривые топоры зубами красотки с Цереи, перебирали всеми восемьюдесятью пятью стройными ножками джоймарские танцоры и сплетались в страстных объятиях представители всех одиннадцати полов с планеты Горс. К посетителям уже спешил миловидный, вполне терранского вида андроид в строгом костюме, выглядевший чуждым всей этой обстановке. За ним неспешно плыла вальяжная, в человеческий рост жаба, утыканная по всему телу радужными перьями, за ней по пятам следовали два мохнатых нируанских гамадрила. — Ксеноклуб «Парадайз» рад приветствовать дорогих гостей! — расплылся в улыбке андроид. — У нас сегодня скидка в 25% на всё в честь открытия двадцать пятого филиала нашей сети на Шрилууре, и всем посетителям коктейль «Любовь в открытом космосе» в подарок, его сейчас принесут! И правда — из-за бархатного занавеса в глубине помещения стали выплывать бордельные сотрудники самого разнообразного вида, несущие в клешнях, клювах, присосках и каких-то других конечностях подносы с бокалами ядовито-розового, в корпоративных цветах, напитка. — Отлично! — прищёлкнул пальцами Гэвин. — Нас всего двадцать три человека, но вы можете принести нам двадцать пять бокалов, раз уж празднуете именно эту цифру, мы уж найдём, как два оставшихся употребить, ха! — Гэвин! — Тина с округлившимися глазами дёрнула его за рукав. — Ты что, это пить собрался? Не вздумай! Ты хоть знаешь, какой у этого коктейля состав? — Этот коктейль абсолютно безвреден для терранцев, — с лёгкой улыбкой успокоил её андроид, изящно, не касаясь хрустальных ножек, подхватывая пару бокалов с ближайшего подноса и протягивая их Тине и Гэвину. — Меня зовут Коннор, и я исполню ваши самые нескромные пожелания. — Самолично, что ли? — гоготнул Гэвин. — Андроидов мы и на Терре повидали достаточно, ты нам кого-нибудь позабористей подбери! — Я — ассистент по персоналу клуба «Парадайз», — с не сходящей с лица, будто приклеенной улыбкой пояснил андроид. — Лично обслуживанием посетителей, к сожалению, не занимаюсь, моя задача — полностью удовлетворить их запросы в выборе секс-партнёров. Давайте уточним ваши требования. «Позабористей» означает, что вы предпочитаете партнёров в виде забора? — Сам ты бревно! — огрызнулся Гэвин под беззлобный смех экипажа. Андроида даже упрекнуть не в чем было — не исключено, что в его каталоге даже шлюхи в виде мясорубки встречались, наверняка и на таких с какой-нибудь из дальних планет ценители находились.