***
Мэтт по-царски устроился — огромный двухэтажный дом с мансардой в десяти минутах езды от Лос-Анджелеса утопал в зелени. Высокие деревья даровали долгожданную прохладу и прятали весь дом и сад в приятной тени. Под пристальным надзором Эммы, Оли, делая вид, что ничего не замечает, вёл за руку Элиота. Пришлось согнуться почти пополам, но это стоило того — маленький мальчик рассказывал ему, как «папа пришел злой и не захотел играть со мной». Оливер покосился на «папу», несущего на руках Эден, но тот даже бровью не повёл. Он упорно игнорировал Сайкса, не желая с ним говорить. Да что там, даже взглядом с ним предпочитал не встречаться. Мэтт встретил их с распростёртыми объятиями. Он всегда скучал по ним и даже порой говорил, что жалеет о своем переезде. Это кажется, что стоит набрать несколько цифр и услышишь голос, нажать пару кнопок — и увидишь. Нет, живое общение ничем не заменить, и Кин хватался за каждую возможность, как утопающий за соломинку. Отпустив руку Элиота, Оли бросился вперёд и чуть не сбил его с ног. От удара о грудь Мэтта скорей всего останутся синяки у обоих, но Сайксу было плевать. Джордан ограничился простым рукопожатием. — Соскучился? – заорал Оливер в лицо Мэтту. Тот поморщился от громкого крика, но тем не менее ответил утвердительно. — Я надеюсь, ты приготовил поесть, потому что иначе я съем тебя. Интересно, веганам можно есть веганов? – он потрепал Мэтта по волосам, которые тот успел покрасить за время их разлуки. — Это каннибализм, Оли, – засмеялся Мэтт.***
Шот летел за шотом — ребята пили как в последний раз. Изобразив барабанную дробь, пьяный Мэтт на радостях вывалил им, что Тилли наконец-то беременна. Джордан радостно бросился жать ему руку, а изрядно поддатый Оливер просто кинулся на него с объятиями и свалил со стула на траву. Они смеялись. Они были счастливы. У них у всех, кроме Джордана, были проблемы. Немереное количество наркотиков в различных комбинациях с алкоголем в юности сделало своё дело — детей завести для них было целым делом. Оливер, к примеру, вообще не мог их иметь. Читать о том, что «детей пока нет» в каких-нибудь статьях с его биографией, было физически больно. «Пока» в его случае значило «навсегда». Только когда тебе двадцать лет ты не паришься о последствиях, а когда тебе тридцать — то вынужден пожинать плоды былого веселья. Он сразу предупредил Алиссу о том, что не сможет подарить ей детей. Не мог, не хотел начинать новые отношения со лжи. Слишком много недомолвок было в прошлых, что в итоге и разрушили их. Он решил быть честным. Сайкс понимал — это пока она терпит его и любит, она молода и ей плевать на всё, она живёт сегодняшним днём. Но рано или поздно, как и все девушки, Алисса захочет детей. И тогда… Тогда Оли останется снова один. — А вы с Эммой? Джордан, не планируете третьего ребёнка? – Кин был в курсе проблем Оливера, поэтому тактично не стал спрашивать его. — Он у меня уже есть, – сжав губы в нитку, ответил Джордан. Мэтт удивленно уставился на него, вопрошая о подробностях. А Оли почувствовал, как кровь прилила к лицу. Он всё понял. — Да ты совсем охренел? – прошипел Сайкс, хлопнув ладонями по столу. – Думаешь, ты лучше? Ведёшь себя как тупой ребёнок, достал уже обижаться. Я может и вспылил, но хотя бы не ною, как ты. — Да что ты говоришь? – нарочито спокойно поинтересовался Фиш, отхлебнув из стакана. Оливер не понимал, с какой целью Джордан злит его, но ещё секунда — и он покажет этому зануде, как «дети» решают свои проблемы, пока не видят «взрослые». Руки инстинктивно сжимались в кулаки. Вообще-то Джордан мог на раз ему навалять, но обычно Оливер выигрывал. Он предпочитал «грязную игру»: удары ниже пояса, плевки, укусы, царапания — всё, чтобы победить. А Джордан… Он слишком правильный для такого. Фиш лучше красиво проиграет, чем воспользуется против Оливера его же методами. — Хочешь, повторю? – вскочил Сайкс. Стекло зазвенело от резкого движения. Мэтти предпринял жалкую попытку успокоить его, но пьяный Оливер не желал мира. Он жаждал крови. И, видимо, Фиш хотел того же. — Давай! – крикнул он, мгновенно оказываясь на ногах. Оба тяжело дышали — помимо злобы они были полны алкоголя. Глаза застлала красная пелена ярости, Сайкс бросился на него и повалил на землю. Он наносил удар за ударом, пока Фиш пытался прикрыть лицо и одновременно вывернуться из-под него. Кровь окрасила руки Оливера как раз в тот момент, когда Джордан наконец-то смог сбить его с себя. Он прижал его за шею к земле и так сдавил, что из горла вырвались хрипы. — Я убью тебя! – рявкнул он, сплевывая кровь на траву. Оли видел — Фиш не хочет бить его. Джордан всегда остерегался «портить» его лицо. Ведь, по сути — это лицо группы. Во всех смыслах. Оливер барахтался на земле, сжимаемый крепкими руками. На лбу Джордана пульсировала вена, словно сигнал к тому, что шутить он не намерен. — Сука, я ненавижу тебя! – прохрипел Оливер. Вслед за его словами последовал прицельный удар в лицо, и он едва не захлебнулся от крови, стремительно пронёсшейся по носоглотке. А в следующую секунду руки на шее разжались, и его отпустили. Кашляя и сплёвывая, он перекатился набок, хватаясь за горящую шею. Кин, который и пришел ему на помощь, что-то тихо говорил клавишнику, пытаясь успокоить его. Это было просто — Джордан не умел долго злиться. Долго он мог только обижаться. А видок у Фиша был тот ещё: разбитая губа и рассечённая бровь, ссадина на лбу — словно карта ярости Оливера. Что же, Эмма теперь будет ещё холоднее, чем ранее. Скорей всего, вообще перестанет с ним разговаривать. — Сука! – в последний раз высказался Оливер и вытер тыльной стороной ладони кровь с лица. Фиш дёрнулся, но Кин удержал его. Телефон Джордана заставил всех троих вздрогнуть. Он схватил со стола салфетку и утёр ей окровавленный рот, а затем вскинул брови, глядя на экран. Он отошёл и прижал телефон к уху. Оливер смотрел на него. То, как он ловко умел из раздражительного Джордана переключатся на режим спокойного, всегда поражало его. Вот и сейчас он стоял, слегка ссутулившись, и кивал головой, лишь изредка вставляя свои замечания в речь собеседника. Вернувшись обратно, парень молча сел и налил себе ещё. Опрокинув стакан, он застонал и схватился за рот. Оливер усмехнулся — дурачок, не подумал о том, что будет жечь разбитую губу. Мэтт посмотрел на них: — Если я отойду на секунду, вы не убьёте друг друга? — Не уверен за него, но я точно не собираюсь продолжать, – уверил его Джордан. Веган кивнул и неровной походкой отправился в сторону дома — они сидели втроём в саду, пока Эмма и Тилли сплетничали на кухне, попивая вино. Проводив его взглядом, Оливер повернулся к другу: — Кто звонил? — А тебе какая разница? – грубо ответил Фиш. — Джордан, я же прекрасно знаю, с кем и как ты разговариваешь. Кто звонил? Не то чтобы он не догадался, но хотелось послушать, что скажет Джордан. Ему, как воздух, нужен был повод наорать на него. «Слишком много выпил», – подумал Оли про себя. Но, естественно, уже было поздно. — Эш? Это он, да? ДА? — Да, и что? – с вызовом ответил Фиш. — А почему он позвонил тебе, а не мне? – возможно, это звучало как обиженная речь ребёнка, но плевать. Оливер не любил, когда с ним не считались, а сразу лезли к Фишу. Он сталкивался с этим постоянно: монтажёры, звукорежиссёры, всякие операторы, сценаристы — все они быстро переключали всё своё внимание на Джордана. Да, Оли не особо любил заниматься скучной деловой волокитой, но тем не менее не хотел, чтобы его игнорировали. С чего все взяли, что Джордан главный? — А ты видел, как ты себя ведёшь? Я бы тоже тебе не стал звонить, ты же неадекватный. Что ты за цирк устроил у Эша в офисе? – Оливер предупреждающе сверкнул на него глазами. Вернувшийся с аптечкой Мэтт тихо присел рядом. – Ты сначала научись вести себя как взрослый человек, а потом задавай вопросы, почему с тобой люди не хотят дел иметь. Да, он смеялся над тобой, но только потому, что все смеются над глупыми детьми. Он схватил протянутую Кином влажную салфетку и, наморщившись, вытирал бровь. А потом, будто опомнившись, добавил: — Ничего такого он мне не сказал, просто попросил ещё раз хорошо подумать, и что он искренне надеется на наше согласие. И да, он намекнул, что не может ждать вечность. Оли, – Фиш обратился к нему спокойно, без капли иронии и раздражения в голосе. – Оли, он ждёт нашего решения как можно скорее. Твоего решения. Стремительные шаги по дорожке сада не дали Оливеру ответить. Прилетевшая из дома вслед за Мэттом Эмма, в ужасе ахнула и бросилась осматривать лицо мужа. Джордан пытался отмахнуться от неё, со словами, мол ничего страшного, но тщетно. А затем… Она повернулась к Сайксу. Внутри у него всё замерло от ужаса. — Что ты тут устроил? – спросила Эмма, ткнув ему пальцем в грудь. Она в мгновение ока сориентировалась, что помятое лицо Оли и побитое Джордана явно связанны. — А что я сразу? – недовольно воскликнул Оли. – Почему ты ему ничего не говоришь? – кивнул он на Фиша. Оли подумал, что если бы не было татуировок на шее, то Эмма бы заметила отпечатки пальцев своего драгоценного мужа, что пытался задушить его. Но, к сожалению, только он до сих пор чувствовал последствия прикосновений Джордана. — Потому что это ты вечно первый начинаешь! – рявкнула она, и повернувшись, в секунду вырвала из рук Кина аптечку. Тот поднял руки вверх в знак капитуляции. Яростно стуча ватным диском по лбу Джордана, вынуждая его недовольно морщиться от боли, но терпеть, она продолжала отчитывать Оливера, не стесняясь в выражениях. Прилепив последний пластырь на лоб Джордана, Эмма пристально посмотрела ему в глаза, беззвучно выговаривая мужу всё, что думала. А после повернулась к Оливеру и резко, но всё же мягко взяла его за подбородок, поднимая лицо к свету. Тяжело вздохнув, она принялась стирать запёкшуюся кровь на носу.***
Они с ребятами так напились, что даже идти толком не могли. Кин, пытаясь сгладить конфликт, только и успевал подливать товарищам, и они не снизили скорость даже после того, как уничтожили всю еду. Когда за ними приехало такси, Оливер красочно выворачивал содержимое желудка в кустах возле ворот. В результате спешно было принято решение остаться у Мэтта. Эмма разозлилась на Джордана, что тот переборщил с алкоголем и был в немного лучшем состоянии, чем Оли. Бросив ему «завтра поговорим!», она сгребла детей и, попрощавшись с Тилли, вновь отказавшись остаться, была такова. Оливер, внезапно вспомнивший прекрасную новость о беременности, бросился поздравлять Тилли лично, но запнулся и упал. Домой его тащил сам Кин, а пьяный Сайкс повис у него на шее и умолял, чтобы тот разрешил ему принять роды, потому что Оливер «видел в кино и знает, как это делается». В итоге, оторвав от себя Сайкса, Веган обещал подумать. Сняв с себя грязную футболку, парень откинулся на спину на диване и счастливым взглядом посмотрел на Джордана: — Слышал? Я всю жизнь мечтал быть акушером, – мечтательно протянул он с глупой улыбкой на лице. — Что ты несёшь? Я удивлён, что ты слово-то такое знаешь, – пробормотал Фиш, отпихивая его вбок и освобождая себе место. — Ты мне не веришь? — Спокойной ночи, Оли, – выразительно ответил Джордан, закрыв глаза, намекая, что не хочет продолжать разговор. Он слышал, как Сайкс рядом кряхтит и вздыхает, но не открывал глаз, чтобы не слушать его пьяные бредни. — Джордан… – едва слышно сказал Оливер. Голос был предельно серьёзен — дурацкие шутки и рядом не стояли с тем, что он собирался сказать. – Извини, я не хотел, я просто… Не знаю, что со мной не так. Я не умею нормально говорить с людьми, со мной никто никогда не стремился общаться. Я плохой друг. Вздохнув, Фиш повернулся к нему. Он знал, что теперь Оли точно не заткнется. Не хватало ещё его рыданий. А от него этого можно ожидать, уж Джордан-то знал. — Что ты хочешь услышать? – устало произнёс он, глядя прямо в мутные глаза Сайкса. В темноте они казались почти чёрными. – Что ты лучший человек на свете, замечательный друг и вообще, «умнейший из умнейших»? Нет, это не так, – на этой фразе Оли окончательно сник. – Но, как видишь, я всё ещё здесь. — А почему? — Я каждый день об этом думаю. Понятия не имею, почему вообще терплю тебя, ты же ужасен. Скажи мне кто, десять лет назад, что я буду общаться с таким, как ты — я бы рассмеялся ему в лицо. Но иногда жизнь смешно шутит и вот, ты уже мой лучший друг. А теперь, если ты позволишь, я бы поспал. И кстати, – Джордан повернулся к нему спиной, и голос его зазвучал тише. – От тебя жутко воняет блевотиной, и ты волосы уделал. Омерзительно. В темноте Оли улыбнулся сквозь, так некстати подступившие слёзы и уткнулся носом в его спину, прошептав: — Я люблю тебя! А в ответ, привычное: — Ты идиот.