Parasite Eve

      Странное дело — свыкнувшись с тяготами жизни обыденные вещи кажутся странными и очень отвлекают. Как, например, ощущение матраса под спиной. Слишком мягкий и комфортный, отличающийся от твердой земли, он отнюдь не способствовал крепкому сну. Вот если проспать на нём несколько ночей кряду, то тело привыкнет и станет воспринимать новые условия как должное, как норму. А пока что…       Джим заботливо выделил им две комнаты на втором этаже. В его доме было достаточно спален, но оба всё равно не сговариваясь направились в одну, угловую комнату с большой кроватью. Несмотря на затхлый запах, коротать ночь в таких условиях, едва ли не королевских, было приятно. Мужчина тактично промолчал и не прокомментировал их единогласное желание спать вместе. Он удалился почти сразу после того, как проверил комнату на наличие змей и летучих мышей — они то и дело пробирались в дома, а отсутствие людей так и вовсе давало карт-бланш.       Практически сразу Джордан упал на кровать и закрыл глаза. Привычное, хриплое дыхание сопровождало каждое действие Оливера, пока он неловко стягивал грязные штаны. Развалившись на спине, парень разве что не застонал — позвонки с хрустом распрямлялись и боль смешивалась с удовольствием. Он закинул руку наверх, закрывая лицо предплечьем. Разве что сейчас в ладони не был зажат пистолет, чтобы в случае чего моментально среагировать. Редкий шанс расслабиться и почувствовать себя человеком упускать нельзя.       Но сон ни в какую не шёл. Мысли, не останавливаясь и метались в черепной коробке, бились о неё изнутри, зудели и ныли зажившими ранами. Он тяжко вздохнул и это была главная ошибка.       — Как давно?       Сайкс крепче стиснул зубы. Чёртов Джордан, почему он-то не спит?       Актерское мастерство никогда не являлось его талантом, но Оли всё же решил попробовать. В кои-то веки отекшая переносица сыграла ему на руку, и чтобы изобразить сопение даже стараться не пришлось. Вот только Фиша не проведешь. Он и мёртвого достанет из-под земли.       — Я знаю, что ты не спишь, Оли. Я спросил «как давно?»       — Да чтоб тебя! – взорвался Сайкс, рывком садясь на постели. – Что ты хочешь знать?       Он и так прекрасно знал, что нужно Джордану. Тот же на вспышку гнева никак не отреагировал, лишь выразительно приподнял бровь. Оливер закатил глаза — была у Фиша такая суперспособность заставлять говорить даже если не хочется.       — Давно, доволен? Не помню ни дня, когда не хотел бы вкинуться хоть чем-то, чтобы не видеть всего этого дерьма вокруг.       — Оли, почему ты не сказал мне? – на контрасте с истеричным тоном Сайкса, его спокойный голос звучал как глоток свежего воздуха для утопающего. Он был в выигрышном положении, став зачинщиком диалога — как минимум эмоционально Фиш был куда более уравновешеннее.       — Какой смысл? Оглянись вокруг, – он развел руками. – Мы в полной заднице, я не знаю, как прожить следующий день и не умереть, а ты спрашиваешь, почему я не рассказал тебе.       — Ты обещал, что скажешь мне, если снова почувствуешь тягу. Какая разница, что вокруг и что ты не торчишь снова, суть в твоих мыслях, – его терпение заставляло чувствовать стыд и смущение.       — И что же с ними не так? – он сидел, глядя на лежащего Джордана. Несмотря на неприятную тему обсуждать было как-то… привычно и правильно. Они как будто снова сидят у Фиша дома и обдолбанный Оли плачет навзрыд от собственной слабости, от того, что снова сорвался и что спасения для его души нет. Сколько таких сцен он наблюдал? Не счесть, с учетом того, что многие Сайкс даже сам не помнил. Из глубины сознания всплыла мысль «а сколько раз после твоих истерик вы трахались?», но Оли спешно затолкал её обратно.       — Ты уже проиграл борьбу, допустив эту мысль. Оли, – он осторожно сжал его пальцы, словно опасаясь реакции.       — Да, Джордан! – воскликнул парень. – Какая разница? Мало ли о чём я думаю, суть-то в том, что за пределы головы это не выходит.       — Ага… Только потому, что у тебя не было возможности. Или ты хочешь сказать, что если завтра Джим случайно найдёт в банке из-под сахара кокс, то я не застану тебя «пылесосящим» стол?       Оливер дёрнулся было сказать, что тот совсем с ума сошёл. Какой к чёрту кокаин? Но тут же вспомнил разговор с мужчиной и прикусил язык. Вообще-то Джим отлично подходил на роль человека, у которого дома могут быть «тайнички». В конце концов, даже у самого Сайкса до сих пор были такие дома. И Фишу о них знать совсем не обязательно.       — Ты зависимый человек и прекрасно знаешь, что это начинается в голове. Сознание меняется, и ты перестаешь воспринимать вещи адекватно.       В это время Оливер думал о том, правда ли у Джима может что-то заваляться в доме, а самое главное — могло ли всё то, что он нёс полтора часа назад быть последствием его помутившегося отнюдь не от стресса рассудка? В принципе, если мужчина такой же, как и он, то знает, какие отделы в аптеках самые интересные. Оли на них поглядывал по пути, просто так, по привычке. Впрочем, это не важно, ведь полки были пусты — не он один знает, как и что смешать, чтобы откатиться в трип.       — К чему ты ведешь? – устало выдохнул парень. Разгадывать загадки перед сном не входило в его планы. Тем более у Фиша они всегда были со звёздочкой — для особо эрудированных, к коим Оли не относился.       — Твои решения принимались взрослым и ответственным Оливером, или импульсивным и склонным к глупостям Оливером? Какой ты сейчас?       Подобно вакуумной бомбе, вкрадчивый вопрос мгновенно лишил помещение воздуха. По крайней мере Оли почувствовал, как задыхается от неожиданного потока осознания, обрушившегося лавиной.       — Я не… Я не знаю… – прошептал Сайкс. Хорошо, что в темноте Фиш не мог разглядеть его расширившихся глаз.       Не хотелось признавать, что он прав, но чёрт! Он тысячу раз прав! Сайкс знал это, знал, что одна только мысль, допускающая наркотики меняла всю его личность. Вне возможности употребить что-либо он становился невменяемым, и совершал один за другим безумные поступки. Ведь так было всегда — он ввязывался в драки, гонял на машине, нарушая правила, напивался в компании незнакомцев, играл в сомнительные игры, где ставкой была жизнь. Всё ради него — адреналина. Того, что способен заменить даже самый сильный наркотик, способен подарить эмоции, которые позволяют чувствовать жизнь острее, чем обычно, того, который отключал здравый смысл и инстинкт самосохранения.       Так слаб и всю жизнь зависим от чего-либо… От табака и алкоголя, наркотиков и женщин, творчества и денег, он доходил до крайности в своей обсессии. До момента, когда цель ослепляла и путь, ведущий к ней, становился неразличим и риски казались несущественными.       Сколько раз он необдуманно подвергал свою жизнь, а заодно и Джордана опасности? Была ли в этом каждый раз необходимость, или только на грани смерти он мог почувствовать себя живым? И не стали ли те обстоятельства, в которых они оказались сейчас результатом его поступков? Столько вопросов и ни одного толкового ответа. Сайкс закрыл лицо руками.       — Оли? – обратился Фиш, после затянувшегося молчания. Он опустил руку на его плечо, как будто бы пытаясь поддержать, но на самом деле используя ещё и как дополнительную точку опоры, чтобы подняться. Теперь оба сидели рядом, но при этом как будто бы очень далеко.       — Ты в порядке? – вновь предпринял попытку Джордан. Сайкс со смешком покачал головой — о, эти американские замашки… Are you okay? Всегда, когда нужно и нет. Очевидно же, что нет, не в порядке. Но какой смысл это обсуждать? Оли не любил в принципе обсуждать свои чувства, потому что не умел хорошо их выражать. В песнях — другое дело, там проще пропустить эмоции через абстрактный фильтр и завуалировать до неузнаваемого состояния. Ну, почти… Тот же Фиш всегда понимал о чём речь.       — Не знаю, – честный ответ на бессмысленный вопрос. – Как-то слишком много всего для одного дня, тебе так не кажется? Я просто не понимаю, что должен испытывать по этому поводу, кажется, после бредовых теорий Джима я всё ещё в прострации.       — Бредовых? – зацепился за слово Фиш.       — Ну а как иначе? Слышал, что он несёт?       — Но, Оли, ты же…       — Нет, – резко оборвал его Сайкс. Глупая надежда, что получится обойтись без грубости не оправдалась. – Это бред, ясно? И давай закроем эту тему. Он просто спятивший старик с ПТСР.       К такому решению Оли пришёл единолично и достаточно быстро. Он рассудил, что это может расцениваться как самозащита. Градус безумия возрос настолько, что для сохранения психики, той, что ещё осталась, проще убедить себя в том, что это не правда. Он уже привык врать себе и вынуждать Джордана поддерживать его ложь, так что опыт имелся. И несмотря на то, что абсолютно нереалистичные теории Джима хорошо вписывались в концепцию нового мира, свихнувшегося и нездорового, объясняли и частично заполняли пробелы, тем не менее Оли сознательно отверг их. Заставить себя поверить, что Джим просто сошел с ума из-за обострения старых травм на почве внезапно изменившегося уклада жизни, потери семьи и одиночества проще, чем допустить вероятность, что он прав.       — То есть это твоё решение? – бесцветный голос подтвердил мысли — Фиш вновь не согласен, но переступает через себя и мирится с его мнением. Осознание этого давило на него — он ломал Джордана в угоду своим слабостям, жалким попыткам сохранить веру в то, что мир по-прежнему живёт по старым порядкам, отказываясь признавать очевидное.       — Совершенно верно.       О том, что делать с гнетущим молчанием после его фразы он не предусмотрел. Джордан не собирался помогать ему и упрощать ситуацию. Вздохнув, Оли решил, что стоит попытаться сгладить углы.       — Послушай… Давай обсудим это позже, хорошо?       — Когда? – грустно усмехнулся Фиш. – Ты все откладываешь, словно мы вот-вот вернёмся домой из тура по Штатам, но Оли, – он сжал его руку. – Мы не в туре. Не пожалей о своих решениях, когда окажется, что тебе не с кем их обсуждать.       — Что? – ему показалось, что он ослышался. Но добавлять что-то к сказанному Джордан не стал. Он скривился и кашлянул. А затем снова, и снова. И внезапно зашелся таким приступом, что даже вдохнуть не мог. Не отдавая себе отчета, он сжал пальцы Оливера стальной хваткой, а тот и не заметил, переключив всё внимание на друга. И пока Фиш зажимал рот ладонью, пытаясь подавить приступ кашля, Оли успел развернуться к нему лицом и придерживал его плечо. Пронзительный взгляд давил своей тяжестью, но Джордан не обращал внимания. Он кашлянул в последний раз, и Сайкс услышал этот мерзкий клокочущий звук. Попытка спрятать руку успехом не увенчалась — Оли перехватил ладонь и поднёс к лицу. В темноте сложно разглядеть что-либо, но на глаза он и не полагался. Тошнотворный металлический запах ни с чем не спутать.       — Не начинай, – сипло пробормотал Джордан. Он вырвался из его захвата и вытер ладонь о футболку, из-за чего Оли неуместно ухмыльнулся — а его самого Фиш за подобное когда-то обозвал свиньёй.       — Прекрасно, ты всё понял без слов.       — Ты думаешь мне не страшно? – взвился парень. – Твою мать, это вообще-то со мной происходит! Не понимаю, каким чудом не умер. Чего ты добиваешься? Хочешь знать, как я себя чувствую? Так хреново, как ты в жизни не чувствовал. Каждый день мечтаю, чтобы всё закончилось и, если для этого мне нужно умереть — просто дай пистолет и я всё решу.       — Да ты совсем свихнулся? Ты не можешь бросить меня одного здесь! – рявкнул Сайкс, не особо заботясь, что Джим может услышать их.       Неожиданно, Джордан рассмеялся. Тихий прерывистый смех усиливался, сменяясь хриплым хохотом. Он схватился за ноющие рёбра и смеялся как грёбанный псих, пока шокированный Оливер во все глаза смотрел на него, не понимая странную реакцию.       — Ты такой эгоист, боже, – он застонал, морщась от боли, но продолжая улыбаться. Радости в этом не было никакой, от чего становилось жутко. – Как ты только живешь с этим?       — Не жалуюсь, – защитная реакция сработала безупречно, вызвав у Фиша смешок.       — Да кто бы сомневался. Тебе что переживать? Я умру, и никто не станет тебя попрекать, указывать и тормозить. Свободен как ветер, разве это не то, чего ты хотел? – он наклонился, и, обдав жаром, прошептал: — Со мной исчезнет напоминание о твоих ошибках.       Вспышка произошла мгновенно, разбег пульса до сотни быстрей чем набор скорости гоночным болидом. Кровь прилила к лицу подстёгиваемая волной гнева. Оба прекрасно поняли о чём речь и довольный Фиш ухмыльнулся, отстраняясь, словно и не говорил ничего. Вот только непонятно, на что он рассчитывал, если даже Сайкс не мог предсказать свою реакцию на что угодно.       — Думаешь я жалею?       Рука сомкнулась на запястье Фиша ещё до того, как Оли договорил, и он дёрнул его на себя. Удар получился сильным и Джордан, стукнувшись о костлявую грудь, застонал. Но этот звук заглушили губы Оливера, которыми он не глядя нашёл чужой рот. Привкус железа смешался с табачным. Кровь и дым. Такими они себя видели всю жизнь, разве что роли поменялись.       В этом поцелуе не чувствовалось нежности и любви, только злость и отчаяние. Обида Сайкса на грубые, но правдивые слова. Ведь даже хорошо знающий его Фиш не мог понять, что кроется в этой кудрявой голове. Потому что Оли и сам не мог сказать наверняка. Однако, он точно знал одно — он не жалеет. И, может быть, происходящее между ними сейчас не уместно, но заткнуть Джордана было его святым долгом. В конце концов, он посвятил этому занятию и этому человеку большую часть жизни.       Ладонь скользнула на талию Фиша, слегка сжимая через футболку и в ответ тот шумно выдохнул, обхватывая лицо Сайкса горящими ладонями. Для Джордана это всё было слишком. Слишком неожиданно, чувственно и страстно. Слишком знакомо. И, хоть раньше Оли никогда не целовал его подобным образом, будучи в состоянии лишь жалобно скулить и поддаваться ласкам, сам факт был до безумия привычен. Его губы, привкус, дыхание, то, как он пытается подхватить нижнюю губу Фиша и укусить. И в этот раз Джордан позволил — больше нет необходимости притормаживать, потому что не от кого скрываться. Он потянулся к его телу, цепляя пальцами футболку, но Оливер перехватил её и замер. Он будто бы обдумывал что-то, и пришёл к решению.       Он остановился.       Просто отстранился, как будто и не было ничего. В повисшей тишине Джордан слышал, как воздух с шумом проходит через отёкший нос Оли. Он уже позабыл, когда в последний раз видел Сайкса в другом виде. Ведь он на самом деле очень красивый с этими своими круглыми глазами оленёнка и улыбкой сатаны. Всегда хорошо одет, пусть и не всегда соответствующе возрасту. Сейчас же в нём сложно было узнать того парня. С постоянно разбитым лицом и в заляпанной кровью одежде, Оли больше походил на безбашенного подростка, попадающего в бесконечные передряги. Вот только хоть ментально он и застрял в семнадцати годах, физически ему все же было за тридцать. Тело не восстанавливалось так быстро и поэтому то, что ранее заживало за пару дней теперь восстанавливалось неделями.       — Прости, я не должен был, – тихо пробормотал Оливер. – Но мне не жаль.       Ничего лучше в голову не пришло. Отвратительно — поддаться порыву глупого тела, совсем не размышляя о последствиях. Минуту назад ему показалось, что поцеловать Фиша — это отличная идея, а сейчас хотелось вернуться в прошлое и дать себе пощёчину. Ведь он не может объяснить Джордану, что не играется с его чувствами, потому что даже Сайкс не настолько моральный урод, чтобы поступить так с ним. Но со стороны всё выглядело именно так — он подпускает его ближе, а потом отталкивает.       — Всё в порядке, – и Оливер скривился от боли. Разумеется, что ещё он мог сказать, если, даже находясь при смерти он продолжает убежать, что с ним всё хорошо?       — Если вдруг ты захочешь меня сейчас ударить — я пойму.       — С чего бы мне хотеть? Ты идиот, но бить тебя за это я не стану.       Оливер судорожно вздохнул и обнял его за плечи. Ещё никогда так сильно его не радовало это оскорбление от Фиша. Потому что это тот знак, который понимали лишь они двое. Что всё в порядке и Джордан не сердится.       — Оли, прости, но ты не мог бы убрать свои руки? – сдавленно попросил Фиш и парень замер. Нет, всё-таки ошибся. Джордану противны его прикосновения. Правда следующая фраза убедила в том, что он ошибся в выводах: — Оли, пожалуйста… Ты сейчас сломаешь мне спину.       Сайкс мгновенно разжал слишком крепкие объятия. Но руку с его плеча убрать не торопился. Впрочем, Джордан сам прервал тактильный контакт, откинувшись на подушку. Следуя его примеру, Оливер прилёг, всё ещё ожидая конфронтации. Но Фиш не был настроен продолжать спор. Однако, и просто молчать тоже не собирался.       — Оли, что дальше?       — А что дальше? С нами? – с опаской уточнил Оли. Он всё ещё ожидал продолжения.       — Нет, – отмахнулся Джордан. – Я в целом — какой у тебя сейчас план?       — Ничего не изменилось, Джордан. Мы направляемся домой.       Фиш едва слышно усмехнулся и Оли мгновенно вскинулся на звук. Но парень не планировал критиковать его, просто в очередной раз убедился, что Оливер и его бредовые идеи на месте, а значит он в порядке. У Сайкса так всегда — чем невероятнее план, тем больше целеустремлённости. Простые и понятные вещи его не вдохновляли. Он был мечтателем раньше и оставался им по сей день.       — Ты больной, Оли… – отчаянно простонал парень.       — Так и есть, – улыбнулся Сайкс. Он был рад, что обсуждение их взаимоотношений и принятие решения вновь отложилось на неопределённый срок. – Вопрос только, насколько ты болен.       — Видимо, достаточно, раз соглашаюсь на всё. Заразился от тебя тупостью.       — Спасибо скажи, хотя бы человеком стал, а не…       Договорить Оливер не смог — мощным ударом Фиш столкнул его на пол и тот застонал, ударившись локтем.

***

      Редкая удача — Оливер крепко спал всю ночь. Он не слышал ничего: ни скрипов старого дома, ни криков животных в округе, ни стонов Джордана, мечущегося в очередном липком кошмаре без возможности проснуться. На сей раз ничего не потревожило его и проснулся Оли, когда в глаза ударило поднявшееся над горизонтом солнце. Он уставился на него так, словно никогда не видел. Воспоминания, воспоминания…       — Оли, ты опять не закрыл окно! – сонно бормочет Алисса, сползая ниже и утыкаясь носом в грудь.       — Спи, я сейчас закрою.       Воспоминания причиняют боль — давно усвоенный урок. Лучше забыть обо всём, о прошлом, об их настоящей жизни. Как будто и не было ничего. Забавно, как мозг вычищает ненужное — Сайкс не был уверен, что голос в голове принадлежал жене. Так старался удержать невесомый образ, что в итоге даже не мог представить её лицо.       Было бы проще забыть. Стереть из разума всё, загнать поглубже, как Джордан, и никогда не выпускать. Но цепляясь за призрачную надежду увидеть её, родителей и дом, он прошёл пешком всю страну. Только боль от утраты подгоняла вперёд и поэтому, в отличии от Фиша, он не мог просто забыть. Приходилось терпеть.       Не поворачиваясь, Оли закинул руку за спину и хлопнул по Джордану:       — Вставай. Джордан, просыпайся. Ты что, не слышишь? – он резко обернулся и понял, что лежит в постели один — левая рука покоилась на одеяле Фиша, а его самого не было видно. И пока разум Оливера соображал, тело уже среагировало — пульс ускорился, а зрачки расширились, цепляясь за пустующее место в поисках следов. Когда же осознание настигло полностью, Оли свалился с кровати, запутавшись в одеяле.       — Джордан! Джордан! – закричал Сайкс, едва ли не кубарем скатываясь по лестнице. Ударившись коленом о перила, он уловил шум с кухни, но не смог его точно разобрать — стук крови в висках мешал слуху. Но не мешал броситься вперёд на звук. Мысленно он уже представлял, что Джим предал их и сейчас им придётся поплатиться за смерть Бирсака и Сэма. Он выбежал на кухню, теперь освещенную солнечным светом, и застыл с пистолетом в руках.       — Оли? Какого…       Фиш замер с кружкой в руках, а Джим — у старенькой газовой плиты с кухонной лопаткой. По тому, как он сжимал её можно было судить о профдеформации. Окажись Сайкс ближе и, возможно, эта самая лопатка рассекла бы кожу с одного удара. Не потому, что мужчина хотел бы этого, а просто рефлекторно. К счастью, Оли стоял далеко, а Джим тут же сообразил, что угрозы ему ничего не представляет. До самого же Оли это доходило медленнее и, всё ещё удерживая ствол, он изумленно переводил глаза с мужчины на друга и обратно.       — У тебя всё в порядке? – нелепо поинтересовался Оливер у Джордана. Тот неспешно отставил кружку и повернулся:       — Да, Оли, у меня всё в порядке. А вот у тебя кажется нет.       — Я подумал… Подумал, что с тобой что-то случилось.       — И решил прибежать спасать меня в трусах? Чтобы все со смеху померли? И, какого чёрта, у тебя пистолет? Ты что, спал с ним?       — Да, – не моргнув глазом ответил Сайкс. Джордан в ответ только глаза закатил.       — Иди, пожалуйста, оденься и успокойся, а потом возвращайся.       Вернулся назад Оливер быстро, одеваясь на ходу. Он плюхнулся на стул рядом с Джорданом и, насупившись, уставился на руки перед собой.       — У тебя всё в порядке? – со вздохом обратился Фиш. Он хорошо знал этот недовольный вид — опять на что-то обижен. Раньше с Сайксом хотя бы было проще — его чаще всего задевали всякие глупости и достаточно было приподнять бровь, чтобы тот сам понял, как нелепа реакция. Сейчас всё усложнилось.       — Какого чёрта ты меня не разбудил? – он покосился в сторону Джима, почему-то разговаривающего с плитой, и перешёл на шепот: — Я привык просыпаться с тобой, и…       Он осёкся и замолк, отворачивая лицо. Джордану очень хотелось послушать, что было бы дальше, но, к сожалению, их прервал Джим:       — Кофе будешь?       — Кофе? – встрепенулся Оли, тут же позабыв о недовольстве. От одного только слова в горле пересохло. И даже то, что предложенный мужчиной напиток может оказаться сродни вчерашнему «чаю» — далеким от своего названия, не смутил парня. – Да, хочу!       Энтузиазм Джиму понравился, и он моментально стукнул по столу кружкой, толкая её к Оли будто заправский бармен. И, как истинный любитель баров, Сайкс поймал её без труда. Дымящийся напиток вселял надежду своим ароматом и с некоей долей опаски Оли отхлебнул, слегка обжигая кончик языка. Он удивленно посмотрел на мужчину и тот засмеялся.       — Выгреб всё, что было на складе у местной кофейни. Оно, конечно, малость отсырело, но на вкус вроде ничего.       — Просто божественно, – подтвердил Оли, двумя руками цепляясь за кружку, словно её грозились отнять.       На самом деле кофе был премерзким на вкус. Слишком крепкий и кислый, с нарушенными пропорциями арабики и робусты, пережаренный, он оставлял вязкий привкус на языке. Но тем не менее, это был кофе, по которому он скучал. Который поднимал его из мёртвых каждое утро на протяжении последних пятнадцати лет.       Удовлетворённо хмыкнув, мужчина присел напротив и поставил на стол тарелку с… с чем-то. Что это точно Оли не мог сказать, по виду как будто уже кто-то ел это и ему не понравилось. А теперь, видимо, пришла их очередь. Но понятие вкуса исчезло, вслед за придирчивостью и брезгливостью. Единственное, что Сайкс спросил — нет ли в «блюде» мяса, на что получил отрицательный ответ. К счастью, на вкус оказалось не так плохо, как на вид и Оли всё же понял, что это нечто — карри, которое мужчина просто не смог нормально приготовить. Не самое плохое, что ему доводилось есть.       — Ну так что? Джордан сказал, что вы уходите.       Оли чуть не подавился ложкой и сердито покосился на Фиша. Кто бы сомневался — тот рад был поделиться их планами. Почему-то он по-прежнему считал, что Оли не способен самостоятельно принимать решения и им требуется чья-то консультация. И Джим, как бывший военный, показался Джордану достаточно авторитетной кандидатурой для того, чтобы попросить у него пару советов. Вот только Оли считал его поехавшим старикашкой и не планировал опираться на его мнение. Однако, теперь, благодаря Джордану — придётся.       — Да, мы уходим, сегодня.       Мужчина помолчал, болтая в кружке остатки кофейной гущи. О чём он думал угадать невозможно. Лицо, испещренное сетью мелких морщин, с густой, неровной подстриженной бородой, не выражало никаких эмоций. Оливера это раздражало — по его лицу обычно можно было прочесть всю биографию. По крайней мере, так утверждал Джордан.       — Как вы планируете преодолеть барьер? Вы же знаете о нём? – внезапно спросил он, обращаясь к обоим, но глядя на Сайкса. Джордан, вторя мужчине, тоже уставился на друга, только недоумённо — он очень смутно представлял, о чём идёт речь. Фиш слышал о барьере на стыке двух течений. Но парень никогда не задумывался о том, как их пройти. Да что там… Он до сегодняшнего дня и не думал о том, как именно и откуда они планируют отчалить, ведь детали ими прежде никогда не обсуждались. Но, как оказалось, что не размышлял об этом только он один.       — Разумеется, – подтвердил Оливер, не обращая внимания на хмурое лицо Фиша. – Я думал об этом, и пришёл к выводу, что проще всего сделать это во время прилива. В паре дурацких книжек, что я полистал в магазинах, по пути было сказано, что в это время года вода прибывает из-за сезона дождей и переход сглаживается.       — Через Гуздонский пролив? – задал вопрос мужчина, так, словно уже знал ответ на него.       — Да.       — Молодец, соображаешь, – усмехнулся Джим.       Джордан опять чувствовал себя глупо — он ничего не понимал из бессвязного разговора. Джим же, с Оливером не нуждались в уточнении, отлично улавливая смысл из этих обрывков фраз. В первые в жизни Фиш примерил на себя шкуру Сайкса — обычно тот ничего не понимал и сердился, после чего приходилось объяснять ему. И исходя из нового опыта парень мог сказать, что это и правда раздражает. Но встревать он не планировал и вовсе не из-за того, что не хотел потешить тем самым эго Оли. Причина была в том, как тот разговаривал с мужчиной. Со стороны Джордан мог судить и он видел — Оли общается с ним так же, как со своим отцом. И только поэтому парень прикусил язык. Пусть Оливер и не доверяет Джиму, язвит и обзывает за глаза чокнутым, тем не менее он получил от него ту поддержку, которую не мог дать ему Джордан. Несмотря на то, что порой чувствовал себя родителем этого глупого тридцатилетнего ребёнка.       — Ты знаешь о холоде?       — Да, – тут Оливер нахмурился и по его реакции Фиш догадался, что решение этой проблемы ещё не найдено. Но признаваться в этом парень, конечно же не собирался: — Я думаю, нас сложно удивить этим.       Мужчина кивнул, будто бы узнал всё, что хотел, и встал изо стола. Он поманил за собой Сайкса и тот, дав понять Фишу, что сам разберётся, направился следом за ним. Через коридор они прошли в угловую комнату и у Оли невольно сжалось сердце — он увидел кучу детских игрушек, заботливо разложенных по всем поверхностям. Плюшевые мишки безмятежно грелись на подоконнике в лучах полуденного солнца, пока в их сторону направили ружья батальоны солдатиков с полки над кроватью. Но на помощь им стремились разнокалиберные машинки, готовые сорваться из картонного гаража и увезти в безопасное место. По интерьеру Оли понял, что комната принадлежала мальчику, скорей всего гостившему у стариков внуку. Как жаль — приехав в гости на рождество он остался здесь навсегда. Но хотя бы вместе с родителями, в месте, которое мог назвать своим домом. Не каждый мог бы похвастаться этим.       Ничего не подозревая о его мыслях, Джим копался в книжном шкафу, пока наконец не вытащил старый, школьный атлас. Он сдул пыль с корешка, открыл погрызенную мышами книгу, и прижал к столу валяющейся деталью конструктора. Оба склонились над страницами, игнорируя торчащие внизу корявые детские рисунки и разбросанные карандаши.       — Мы здесь, – сразу же перешёл к делу Джим, и ткнул почти высохшим маркером в карту. – Если пойдете сюда, – он отметил другую точку. – То через три-четыре дня, при хорошем раскладе, выйдете к заливу. Оттуда до Нью-Йорка рукой подать, а там вы найдёте всё, что ищете, – он усмехнулся, и добавил: — Либо потеряете всё.       — О чём вы? – тут же отреагировал Оливер. Загадки Джима раздражали ещё больше, чем Джордана — к тому он хотя бы привык.       — Твой друг не переживёт это путешествие, – сухо заключил Джим и захлопнул атлас, вкладывая в руки оторопевшему Сайксу. – Гудзон убьёт его.       Уверенность, с которой он выписал Джордану смертный приговор в очередной раз разозлила Сайкса. Такие громкие высказывания, а что стоит за ними? Сжав покрепче книгу, Оливер смерил мужчину взглядом холодных глаз.       — Это мы ещё посмотрим, – процедил парень в ответ.