***
Очнувшись от комы, Луи видит все как в тумане. Единственное, за что он смог ухватиться, когда проснулся, был молодой человек, которого он увидел тогда, хотя его мама и несчетное количестко медсестер понятия не имели, кто он такой. С тех пор этот парень, конечно, не возвращался, но воспоминание о нем помогло Луи пережить первые дни бодрствования. Особенно потому, что Луи почти ничего не помнил до того, как очнулся. Оу, он вспомнил членов своей семьи, свое имя и тот факт, что у него был любимый кот. Он просто не помнил, что произошло до того, как он впал в кому. Питательная трубка оставалась в течение нескольких дней после того, как он проснулся, и все это для того, чтобы доктор мог быть уверен, что Луи получает то, что нужно его телу для выживания. Он испытал облегчение и даже некоторую боль, когда ее наконец вытащили и посадили его на жидкое питание. Он не знает, как долго доктор намерен держать его в больнице, но все не так уж плохо. У него есть своя палата, его семья по-возможности навещает его, и им было дано разрешение привозить его питомца для визитов. В первый раз, когда они приехали с котом навестить его, мама сказала ему, что Джейк был в отключке все то время, пока Луи был в коме. Ветеринар, однако, не смог ничего найти; с точки зрения ветеринара, Джейк был совершенно здоровым кошачьим. Единственное, что ветеринар и мама Луи смогли понять, так это то, что поведение Джейка было реакцией на то, что случилось с Луи. Мама Луи подождала, пока его избавят от трубки для кормления, и только потом рассказала о нападении. Луи не мог ничего дать ни ей, ни полиции; он не помнил нападения. Не беря в расчет визиты полиции и родственников, по большей части Луи был предоставлен самому себе. Он пока недостаточно силен, чтобы ходить без посторонней помощи, и в будущем, когда ему станет лучше, у него будет терапия и силовые тренировки. На столике у его больничной койки лежат несколько книг и пульт, хотя по телевизору никогда не показывают ничего хорошего. Он коротает дни, в основном, во сне, и это уже начинает утомлять. Прошла почти неделя с тех пор, как Луи проснулся, когда незнакомец вернулся. Медсестра, доставлявшая ему обед, разбудила его, и он сонно уставился на свой куриный бульон и желе, когда раздался тихий стук в дверь. — Привет, — неловко машет незнакомец, когда Луи переводит взгляд с обеда на дверь. Под мышкой у него зажат большой игрушечный кот, и с больничной койки Луи видит, что он выглядит в точности как Джейк. Должно быть странно, что он не знает этого человека, но этот незнакомец создаёт ощущение дома, и Луи понятия не имеет, почему. — Привет, — отвечает Луи, все еще грубым голосом из-за трубки. Он начинает приподниматься, кряхтя от напряжения, но незнакомец быстро подходит и помогает ему сесть. Его рука теплая и гораздо более знакомая, чем должна быть, и Луи обнаруживает, что больше сосредоточен на точке соприкосновения, чем на слабой боли и протесте своего тела при движении. Как только он устраивается, парень протягивает ему игрушку. — Кстати, это для тебя, — незнакомец слабо улыбается. — Я увидел его по дороге сюда, и это напомнило мне о тебе. Луи берет предложенную игрушку, зарываясь пальцами в плюшевый мех, прежде чем посмотреть обратно на молодого человека. — Прошу прощения? Я тебя не знаю. Лицо незнакомца на долю секунды становится печальным, а затем расцветает теплая улыбка, демонстрируя ямочки, которые отвлекают, и к которым Луи очень хочет прикоснуться. — Прости, моя вина. Меня зовут Гарри, — он усаживается на ближайший стул, придвигает его поближе к кровати Луи и хватает желе, чтобы открыть его. — Но я знаю, кто ты. Я переехал в твою старую квартиру. — Это мое желе, — слабо протестует Луи, ненавидя то, каким тихим стал его голос, и быстро забывает и игрушку, и тепло, которое он почувствовал при прикосновении незнакомца. При прикосновении Гарри. Тот, кажется, ничего не замечает, но ставит желе обратно на стол и тянется за бульоном. — Извиняюсь, но… — снова протестует он, протягивая руку к Гарри, чтобы отогнать этого странного парня от своей еды. Однако у него не хватает сил, чтобы что-то сделать, однако, когда Гарри берет ложку, оставленную медсестрой, становится совершенно очевидно, что тот прекрасно это знает. Прежде чем Луи успевает что-то сказать, Гарри протягивает ему ложку бульона. — Ты изо всех сил пытался сесть и только что очнулся от комы, — поясняет он. — Я пришел вовремя, так что позволь мне позаботиться о тебе, ладно? Луи хочет запротестовать, хочет сказать, что он взрослый человек, который может сам о себе позаботиться, но энергия, необходимая для того, чтобы выхватить ложку у Гарри, кажется слишком большой. Через мгновение он коротко кивает, открывая рот и чувствуя себя беспомощным, когда позволяет Гарри кормить его супом. Судя по спокойной улыбке на лице Гарри, когда он кормит его, тот точно знает, что Луи чувствует. Они почти не разговаривают, пока Гарри кормит его; он дует на каждую ложку, прежде чем предложить ее, чтобы Луи не обжегся. Это должно заставить Луи чувствовать себя ребенком, но вместо этого он просто чувствует заботу. — Один из моих друзей слышал, что на кого-то напали в моей квартире, — говорит Гарри, когда бульон кончается; он ставит чашку обратно на поднос и снова тянется за желе. — Сказал, что моя ванна всегда ему не нравилась, а потом я поискал и обнаружил, что тебя нашли в ванной без сознания. — Так вот почему ты здесь? — Луи открывает рот, чтобы проглотить первую полную ложку желе, и Гарри согласно кивает. Лицо Гарри становится пустым и непроницаемым, но через некоторое время проясняется и возвращается к теплому выражению, которое было у него раньше. Они оба притихли на некоторое время, в палате слышно лишь то, как ложка вонзается в желе, и как тихо пищат мониторы, подключенные к Луи. Он уверен, что стал бы неловко возиться на месте в этой тишине, если бы не знал, как ему будет больно от этих телодвижений. Наконец Гарри ставит пластиковый стаканчик на поднос, кладет ложку и смотрит на Луи. — Ты помнишь что-нибудь о своем нападении? — когда Луи качает головой, Гарри кивает, будто ожидал такого ответа. — Мне приснился сон о тебе. Именно это и пробудило во мне интерес к расследованию случившегося. Луи почему-то уверен, что Гарри лжет. Может быть, эта ситуация несколько напоминает то, как он не почувствовал себя некомфортно, когда о нем заботился практически незнакомый человек, или тот факт, что Гарри не заставлял его чувствовать, что он покровительствует инвалиду. Прежде чем он успевает что-то сказать, Гарри начинает неловко хихикать. — Могу я сказать тебе кое-что, что, я знаю, будет звучать безумно? — Гарри смотрит на Луи, и его зеленые глаза так серьезны, что что-то шевелится в ушибленной памяти Луи. Он не может ухватиться за это воспоминание, поэтому вместо этого лишь согласно кивает. Гарри делает глубокий вдох и проводит рукой по лицу, пытаясь успокоиться. — Я переехал в эту замечательную квартиру, ясно? Звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой, цена была слишком хороша. Но все, что управляющая могла мне рассказать, — это какую-то историю о том, что люди не хотят оставаться в квартире. У нее была история, понимаешь. Луи видит, что Гарри не ожидает ответа, когда делает паузу, но он сдвигает свою руку ближе к руке парня. Небольшой толчок пронзает Луи при контакте, и рука Гарри сжимается сильней, пока он сам продолжает говорить. — А потом была та самая ночь. Моего соседа не было дома, так что я принимал ванну, и мне показалось, что в ней кто-то стоит, — он слегка пожимает плечами. — Там никого не было, и я решил, что мне показалось, а свеча упала в воду сама по себе, и пошел спать. А потом мне приснилось о том, как на тебя напали в ванной. Гарри замолкает, спокойно наблюдая за Луи, словно ожидая от него ответа, прежде чем делает глубокий вдох. — Это та часть, которая звучит безумно. Я проснулся от, как мне тогда показалось, кошмара и увидел, как ты стоишь у моей кровати. Ну, ты не совсем находился там. Я мог видеть тебя или же твоего котенка насквозь. Проходит несколько минут, прежде чем что-то щелкает в мозгу Луи, и он чувствует, что хмурится, убирая руку от руки Гарри. Он не уверен, что ему нравится, как холод обволакивает его руку и тело после этого. — Ты хочешь сказать, что я был призраком в твоей квартире? Я не мертв. Лицо Гарри немного мрачнеет, глаза мельком бросают взгляд на руку Луи, когда он ее убирает. — Теперь я это знаю. Это стало проблемой с моим соседом по комнате, ну, вроде бы, — он немного колеблется, прежде чем снова взять Луи за руку. — Я занимался исследованием призраков и пытался выяснить, что с тобой случилось. Есть такая штука — кризисные явления. Они обычно случаются в тот момент, когда кто-то умирает… Луи снова хмурится и открывает рот, чтобы возразить, когда Гарри сжимает его руку. — Нет-нет, очевидно, что ты не был мертв. Кризисные явления могут также происходить во времена крайнего бедствия. Ты был в коме, вызванной, насколько мне известно, чрезвычайной ситуацией, не так ли? На тебя напали. — Но я не знаю, кто это сделал, — указывает Луи, понимая, что это звучит как слабый протест. — Все это звучит безумно. Ты говоришь, как псих. Гарри похлопывает его по руке, снова тепло пожимая ее с легкой улыбкой. — Я знаю. Существует такая вещь, как внетелесный опыт. Есть истории о людях, которые испытывают это во время операции или даже просто во время сна. Луи в тишине смотрит на него в течение нескольких минут, обрабатывая эту информацию. Она не идеальна, и в ней много пробелов, но… — Значит, они это помнят? — Да, так и есть, — Гарри замолкает, покусывая губу. — Дай угадаю. Ты ничего не помнишь. Луи медленно качает головой, рассеянно проводя большим пальцем по костяшкам пальцев Гарри. Раньше он этого не замечал, но рука Гарри намного больше его собственной. — Для меня все черное. Доктор говорит, что мой мозг был очень активен, что является одним из факторов, почему они никогда не отключали меня от аппарата искусственной вентиляции легких или любого из тех, которые поддерживали мою жизнь. Но если я и спал, то ничего не помню. Гарри через мгновение кивает, будто ожидал такого ответа. — Думаю, это имеет смысл. Я никогда не был в коме, поэтому не знаю, каково это. Луи тихо хихикает, слегка вздрагивая, когда это действие заставляет его и без того больное горло болеть еще сильнее. — Не рекомендую. Гарри улыбается. — Тогда буду иметь это в виду, — его взгляд скользит вниз, к их переплетенным рукам, Луи все еще проводит большим пальцем по костяшкам пальцев Гарри. — Как бы я ни наслаждался своим визитом, мне кажется, что я немного задерживаюсь. Ты выглядишь измученным. На кончике его языка вертится протест, но как только Луи открывает рот, он чувствует, как из него вырывается громкий зевок. Это заставляет Гарри разразиться мягким смехом, заставляя Луи слабо улыбнуться ему. — Это несправедливо. Ты знал, что это произойдет. — Неа, — Гарри наклоняется, чтобы поцеловать Луи в лоб, и немного смущенно улыбается, когда тот отстраняется. — Извини, я немного переступил границы дозволенного. Мы только что официально встретились и все такое. Где-то внутри Луи понимает, что должен хотя бы немного протестовать против фамильярности, которую только что продемонстрировал Гарри. Но все, что он чувствует, — это то же тепло, которое он почувствовал, когда Гарри впервые вошел. Странное, это тепло; даже если то, что предположил Гарри, правда — что Луи был призраком в своей бывшей квартире — он не должен чувствовать такого тепла, так как они буквально чужие в реальном мире. В конце концов, это тепло, которое приходит с кем-то близким. Он с теплой улыбкой сжимает руку Гарри. — Меня это не беспокоит. Ты можешь вернуться? — он опускает глаза, застенчиво наблюдая за Гарри сквозь ресницы. — Думаю, мне бы это понравилось. Если я был призраком в твоей квартире, нашей квартире, я бы хотел узнать тебя в реальном мире. Гарри широко улыбается, сжимая руку Луи в ответ. — Думаю, мне бы это тоже понравилось.***
После этого Гарри появляется почти каждый день. Луи не совсем понимает, чем он занимается, когда не в больнице, и уж тем более не знает, что делал он сам перед нападением. На самом деле они не говорят об этом; когда Гарри узнал о значительной потере памяти Луи, он был осторожен, чтобы сохранить свет разговора и вообще говорил о вещах, которые Луи пропустил за те месяцы, что он был без сознания, и по которым скучал. Гарри также постоянно отвлекает Луи, как только тот начинает физиотерапию. Физиотерапия начинается примерно через месяц после того, как Луи приходит в себя. Он все еще довольно слаб после комы, и он благодарен Гарри за то, что он был теплым и щедрым человеком в те дни, когда Луи набирался сил, чтобы перейти от своей больничной койки к ванне, примыкающей к его палате. В первый раз, когда Луи удалось выбраться из постели, он упал бы ничком, если бы Гарри не появился в этот момент. Луи чувствовал себя более чем немного униженным из-за того, что ему помогают, но Гарри просто поцеловал его в висок и позволил Луи создать иллюзию, что никто ему вовсе не помогает. Луи втайне думает, что Гарри — это божий дар, и после одного из визитов Гарри он узнает, что многие медсестры и его собственная мама тоже так думают. На самом деле, именно во время одного из визитов Гарри врач Луи рекомендует ему начать физиотерапию. Он даже предлагает Гарри сопровождать его из-за влияния на недавнее благополучие пациента. Луи быстро осознаёт, что он благодарен за то, что Гарри отвлекает его во время физиотерапии, и что Гарри вполне открыт для того, чтобы быть чирлидером для него в процессе. Физиотерапия изматывает, и если бы не присутствие Гарри, Луи уверен, что он бросил бы все в течение первых двух дней. Медсестры и физиотерапевты тоже это замечают, и на некоторых сеансах Гарри помогает Луи восстановить силы, необходимые для того, чтобы сделать хотя бы несколько коротких шагов. — Я не знаю, почему ты все еще рядом, — тихо смеется Луи после одного такого сеанса, измученно наблюдая, как Гарри укладывает его на больничную койку. Ему сказали, что физиотерапия должна помочь ему снова стать сильнее, но единственное, что, Луи заметил, становится сильнее, — это его голос. Это, и его привязанность к Гарри, но он не уверен, что тот испытывает схожие чувства. И он не хочет настаивать, на случай, если он ошибается и Гарри решит, что Луи того не стоит. Гарри улыбается, взбивая подушку за головой Луи. — Я и сам толком не знаю, но компания не так уж плоха, — убедившись, что Луи как следует устроился в постели, он устраивается на своем обычном стуле у кровати. Луи до сих пор не знает, что делает Гарри, когда его нет в больнице, он удивляется, почему Гарри проводит все свое время с ним, при том, что он упомянал о соседе по комнате и куче друзей, но Луи также не хочет, чтобы Гарри уходил. Они погружаются в уютное молчание, каждый думает о своём. Луи едва не засыпает от усталости, когда Гарри ерзает на стуле. Это движение заставляет его снова проснуться, сонно моргая в его сторону. — Я знаю, что мы знакомы всего месяц, если это… — неуверенно начинает Гарри после нескольких минут неловкого молчания. Он колеблется, медленно выдыхая. — Ты еще не знаешь, что будет после того, как тебя выпустят? Луи, честно говоря, об этом особо не задумывался. Он не знает, когда врач разрешит ему уйти, а его мама избегает этой темы. Он уже собирается ответить, но Гарри обрывает его. — Я спрашиваю только потому, что знаю — о твоей квартире не может быть и речи, потому что теперь там живу я. Но я не знаю, действительно ли ты хочешь вернуться к своей маме, просто чтобы кто-то заботился о тебе. — Гарри смотрит на свои руки, ковыряя заусеницу. — Мой сосед по комнате подумывает съехать и переехать к своим партнерам, так что у меня есть свободная комната. Если ты хочешь. Луи не знает, что сказать, и первая мысль, которая приходит ему в голову, — это его любимый кот. — Но у меня есть котенок. А как же он? — Джейк тоже может жить с нами. Когда ты был… — Гарри замолкает, снова ковыряя заусеницу, прежде чем посмотреть на Луи. — Когда ты был призраком в моей квартире, Джейк тоже был призраком, и он довольно хорошо ладил с моим собственным котом, так что нам действительно не стоит беспокоиться о них. Луи кусает внутреннюю сторону щеки. Он знает, что не должен принимать такое предложение, даже если это была его квартира до нападения, и он определенно не хочет быть обузой для Гарри. Луи задается вопросом, отразился ли страх на его лице, когда Гарри внезапно протягивает руку. — Не волнуйся о том, что ты мне помешаешь, ладно? Если это то, что тебя останавливает. Я имею в виду, что я все еще здесь, несмотря на трудности с терапией, и не могу придумать места, где я хотел бы быть больше. Луи не уверен, как он относится ко всему этому в тот самый момент, но когда его выписывают из больницы несколько недель спустя, он понимает, что переезжает в свою старую квартиру с Гарри.