* * *
Прошли две недели после пикника. Шисуи одобрил задумку с крыльями. Он даже дал мне небольшой материал про крылья насекомых. Там было ВСЕ про них. Начиная строением и заканчивая типами полетов. Полеты достаточно подробно описаны, так что трудностей с ней не должно возникнуть. Но, до полетов ещё далеко, потому что сначало нужно создать сами крылья из чакры и научится держать их в этом состоянии как можно дольше. Шисуи как-то раз посмеивался насчёт того что я похож на гения. Не только в плане мозгов, но и чакрой. Я только недовольно посмотрел на него и сказал что я ни какой не гений. Шисуи, Итачи и Шикамару — это другое дело. Вот они действительно гении. Я? Нет. Я не гений. Я просто имею опыт из прошлой жизни и действую как считаю нужным. Да и... Гении всегда страдают. От одиночества. В последнюю неделю меня приследует странное чувство в груди. Оно свернулось там в комочек и давило своим весом. Это чувство мне было знакомо. Только вот... Я плохо помню почему, но... Я помню что когда появляется такое чувство, то в будущем меня что-то сильно заденит и не только меня. Я... Я не понимаю. Не понимаю почему. И это... огорчает. Вздохнув я лег на парту. Дети Маи ещё не были в коконе. Очень интересно посмотреть на это, но увы, мешать в такие момент категорически нельзя. Природа. Но все же меня они радуют всегда. Вроде бы и обычные (почти) насекомые, а такие умные. Это заставляет меня улыбаться. — Что-то случилось? Я поднял взгляд и заметил подошедшего Шикамару. Оглядевшись я заметил что класс уже пустой. Я снова вернул взгляд на Нара. — С чего ты взял, Шикамару-кун? — улыбнулся я. — Ты выглядишь слишком тревожно. Я перевел взгляд на серое небо и мысленно хмыкнул. Я не удивлен тому, что первым кто заметил мою тревожность будет именно Шикамару. Он вообще самый настоящий гений. Не в плане силы, а в плане стратегии и ума. Я не испытываю зависть. Я больше довольствуюсь тем, что есть. Хотя, бывает и исключения. — Я и сам не знаю почему у меня такая тревожность. Мне, — я немного подумал и добавил уже тише, — кажется что-то случится в ближайшем будущем. Воцарилась тишина. Шикамару о чем-то задумался. Он был одним из немногих кому я могу доверится. Мы чем-то даже похожи. Может, в плане ума?... Возможно. Однако странно для меня кому-то так быстро доверится. Эх, теряешь хватку, Акира. Хотя... Может это даже хорошо? Наверное. — Пожалуй, нам надо поспешить домой, а то дождь скоро начнется. Не хочется мне заболеть, — улыбнулся я, как ни всем не бывало и пошел к выходу из класса. /Я не заметил взгляд Шикамару, проводивший меня из класса.\* * *
Я забежал в ванную и схватив полотенце стал вытирать волосы. Под дождь я все таки умудрился попасть, но слава богу я был уже близко к дому. Так что сильно я не промок, да и дождь не сильный на удивление. Тучи ведь были темные. Наруто и Саске уже должны быть дома. Я сел за стол на кухне и продолжил вытереть волосы. Шисуи сегодня ушел на какую-то миссию. Кстати он до сих пор носит тот браслет и Итачи тоже. Это очень приятно. Через несколько минут я закончил сушить волосы. Положив полотенце на стол и я облокотился об него. Вздохнув я решил чем нибудь заняться, так сказать отвлечься.-Тревожность немного убавилась-
Я закрыл последнюю тетрадку. Письменные уроки были сделаны. Так что можно спокойно лечь спать раньше, но сон не чувствовался поэтому я отбросил идею лечь спать. Повертев головой я заметил что дождь закончился и стемнело. Чуть подумав я решил что-нибудь приготовить на завтра. Потому что завтра должен прийти Шисуи после миссии. Я, можно так сказать, немного соскучился по нему. После пикника у нас у обоих почти не было времени пообщаться. Просто пообщаться. На тренировке, увы, это практически не выходило. Что меня огорчало. Возможно не только меня. Также я заметил измените в чакре Шисуи. Она у него как-будто стала сильнее. Большая часть изменений пришла именно в его глаза. Они стали во много раз сильнее. У меня есть мысль что он как-то достиг следующей ступеньки в развитии ширингана. Я практически ничего не знаю про его ступеньки развития, да и как-то не было времени чтобы подумать об этом. Однако сейчас... Что такого случилось с Шисуи что его ширинган стал таким сильным? В который раз вздохнув, я стал складвать рис в пластиковую ёмкость. За таким коротким размышлением я уже успел приготовить немного еды на завтра. Может, завтра сготовлю больше. Кто знает. Я почувствовал знакомую "темную" чакру. Быстро убрав ёмкость в холодильник, я вышел из кухни в свою комнату и замер прямо на пороге. — Итачи? Что ты здесь делаешь? Что-то случилось? — в нос ударил лёгкий запах крови. Я моргнул и "пощупал" эмоции брюнета. Сожаление, печать, раскаяние и... вина? Что произошло? Я внимательно посмотрел в лицо Учихи и дождался ответа. Не объяснений, а именно ответа. От Итачи больше всего веяло виной. То самое чувство в груди снова надавило своей тяжестью, а тело начинало тяжелеть. В комнате воцарилась тревожная тишина, давя ещё больше на меня. Я не решался разрушать её и напряжённо ждал ответа. Ответа. Ответь уже... Почему? Почему мне так страшно? Это... Слишком неприятное чувство. Даже перед смертью я его не чувствовал, а сейчас... Страх паутиной прилипал к ногам. Хотелось скинуть его. Отцепить, выкинуть и тереть. Тереть те места на которых он прилипал. Это мерзкое чувство напряжения, острой тревожности и страха. Тишина. Абсолютная тишина. Готовая в любой момент прерваться одним лишь ответом. Готовая сильно ранить. Готовая схватить тебя за горло. Как же это жутко... — Шисуи... он... ушел. Горло сдавило. Было сухо. Грудь буквально разрывало, а распахнутые глаза кололо от жуткого понимания. В голове пусто. Мир замер и посерел. Ноги потяжелели, словно на них наделе утяжелители и направили потянуть ослабшие тело на холодный пол. Мир замер. Тишина, что была прервана этими тремя словами, слово душила меня. — К... Ка... Как?... — голос предательски дрожал, Ноя не обращал на это внимание и смотрел куда-то в пространство, — почему? К... Кто? Из глаз полелись слезы и ноги не выдерживают. Я не обратил на это внимание. Я просто ничего не понимал и понимал одновременно, но я даже не мог ничего сказать. Голова была пуста. Я не сразу заметил что меня сжали в объятьях, заметил только после того как Итачи подал голос: — Не надо плакать, Акира-кун, — его голос слегка хрипел и он поглаживал мне по спине, — Шисуи не хотел бы видеть твоих слез. Он очень сильно расстроится. — Итачи хмыкнул, — но... Если так хочется, то это не плохо и... Чтобы такого не повторилось, тебе нужно стать сильнее. — Это не твоя вина, Итачи, — сказал я, сжав его жилет, — это не твоя вина... Это слишком больно для меня. Братец бы не ушел по своей воле. Для тебя тоже больно, — я слегка улыбнулся и закрыл глаза, — я постараюсь. Я, постараюсь стать сильнее, как того хотел братец. Я... Я вздрогнул и схватился за сердце от неожиданной боли. Эта боль была схожа с тем, когда тебя лишили чего-то важного что тебя связывало с человеком. Я в удивлении почувствовал что не чувствую привычной нити чакры от Шисуи. Нет. Нет, нет... Больно. Как же больно... Итачи обеспокоено осмотрел меня и о чем-то догадавшись поднял меня на руки. Уложив на кровать он закрыл окно и зашторил темные шторы. Я тяжело задышал. Не только от слез и давящего горла, но и разрушения связи якорь-Учиха. Я знал что это больно, но... Чтобы настолько? Или это из-за того что я чувствителен в душе? Якорем Учихи может стать практически кто угодно, кроме, конечно, животных. Якорь сдерживает разум Учих от риска сойти с ума и попасть под Проклят Ненависти. Когда Якорь или же Учиха умирает, то связь между ними обрывается. Что для первого, что для второго, этот процесс болезненный. И есть риски. Риск сойти с ума, риск оставить шрам на душе. Я практически ничего не знаю об этой связи... Но... — Акира-кун, попытайся принять это, — прошептал Итачи придерживая меня за плечо перед этим укрыв одеялом. Я уверен что со мной все будет в порядке если я попытаюсь принять смерть Шисуи. Это... Будет сложно, знаю. Но... Ради братца я попытаюсь это сделать. Хоть его не будет рядом я... Я буду стараться. Не только ради братца, не только ради Итачи, но и ради Наруто и Саске. Ради этих двоих балбесов я буду стараться. Я медленно стал засыпать, замечая что боль в сердце стала утихать. Вскоре, когда я уже уснул, боль больше не чувствовалась.* * *