Сизигия

Рей подцепила довольно странного парня. Он сильный, огромный, а волосы — просто заглядение. Широкий нос и ассиметричные уши можно и проигнорировать, если, конечно, узел соответствует его росту, что было бы сейчас очень кстати. Бывший бросил Рей практически под конец течки, отчего та только обострилась, а зуд и постоянная влажность стали почти невыносимы. Поэтому едва зайдя в бар, который Рей называет «кефир», она сразу замечает его чёрные, как пропасть, глаза. Лучше хоть кто-то, чем никто. Они запираются в туалете на втором этаже и слишком быстро избавляются от одежды. Рей уже давно готова, а вот странноватый парень успел возбудиться всего за минуту, которую Рей провела на пороге бара. Музыка оглушает, альфы бесятся, омег в баре практически нет, а остальные присутствующие — беты. Рей блаженно закрывает глаза и сладко стонет, когда он поднимает её, сажает на раковину и резко входит в неё. Так хорошо ей никогда не было, наверное, всё же, дело в его габаритах. И узле. Он так великолепно растягивает её, что она думает, что это даже слишком, что она может порваться. — Чёрт! Она даже не знает его имени, также как и он — её. Это неважно, пока. Сейчас Рей больше думает киской, чем головой, поэтому она притягивает парня за шею к себе, цепляясь руками за его мягкие волосы, и побуждает двигаться быстрее, сжимая его мышцами внутри себя. — Ебать, ты узкая! Он изумлённо смотрит в зеркало, потом вниз, на свой узел, который полностью погружён в неё, затем делает пробный толчок, и Рей дёргается, желая усилить трение. Больше, больше и больше… — Ещё! — она жалобно всхлипывает и утыкается лбом в его ключицу. Он слишком высокий. Его ладони плавно перемещаются по её талии и бёдрам, а сам он как будто весь сжался. Словно впервые трахает омегу. — Замри, — раздаётся повелительный голос альфы, и Рей хнычет. Она хочет больше. Сильнее и грубее. Течка проходит очень болезненно, даже при наличии альфы и супрессантов, которые оттягивают её приход и контролируют проявление. Эти дни были для Рей невыносимо ужасными, а ещё парни-альфы и иногда беты всякий раз бросали её из-за такого неуёмного желания. Беты попросту не справлялись, а альфам надоедало её состояние хнычущего, завернутого в одеяла человека, который становится безумным, если заговорить с ним ртом, а не узлом. Рей всегда считала себя плохой омегой и… «Твой альфа восхищён. Он доволен своей омегой. Продолжай». Голос внутренней омеги уже изрядно достал Рей. Из-за него она постоянно идёт на риск остаться одной во время течки, и далеко не всем альфам он нравится. Из-за него Рей становится жалкой омегой и, что немаловажно, одинокой. Она не должна всё проебать. Только не сейчас, когда течка отступит лишь через два дня. Она не должна… — Пожалуйста, ещё! Он ошалело смотрит на неё и, широко распахивая глаза, продолжает двигаться внутри. Так быстро, что Рей кричит от удовольствия и едва держится за его плечи, которые до сих пор покрыты чёрной рубашкой. Это неважно. Он двигается в ней, этого достаточно. Она закрывает глаза и прислоняется к нему всем телом, впуская его ещё глубже. Он по-звериному рычит и совершенно не щадит её киску, толкаясь со всей силой, что так необходимо сейчас Рей. «Так хорошо… » «Твой альфа заботится. Он удовлетворяет тебя». «Только не это!» Её оргазм уже маячит где-то на горизонте, все внутренности томительно сжимаются, а парень полностью отдаётся тому, чтобы доставить Рей на вершину блаженства. «Укуси его! Пометь своего альфу!» «Нет!» Рей ударяется головой о зеркало так, что оно надрывно дребезжит, и вскрикивает. Оргазм — яркий, мощный, долгожданный — настигает её, и она безостановочно сжимается на узле альфы. Омега корчится, выгибает шею, а её руки крепко сжимают его плечи. Это так… «Хорошо!»       Она повисает на нём, чувствуя, что его узел запер их вместе. Великолепное чувст… — Какого чёрта?! Он удивлённо моргает, сам, похоже, не понимая, что сейчас сделал. Он запер их. «Да блять, он серьёзно? Сцепка может длиться несколько часов!» — Извини, — бурчит альфа и поднимает её на руки, придерживая за задницу. — У меня он скоро уменьшится. Он сажает её на узкую, но при этом высокую белую тумбу. — Я кончил в тебя, и… — Всё нормально, у меня инъекция, — бесстрастно сообщает Рей, успокаивая его. Все её альфы боялись, что она забеременеет во время течки, что было очень маловероятно при наличии инъекции в организме. Может, однажды, когда-нибудь, с кем-то. Не сейчас. Альфа выглядит смущённым, будто это и не он трахал её только что как в последний раз, так, словно произойдёт конец света, и он не успеет насладиться течной омегой. — Я Кайло, — он даже не смотрит на неё. — Хм, — его узел постепенно начинает уменьшаться, поэтому он немного выходит из неё, но не до конца. — Рей. Впервые за эти минуты их знакомства он улыбается ей. У него великолепная улыбка. Особенно Рей нравятся ямочки на его щеках.

***

— То есть, ты хочешь сказать, что переспала с первым встречным в баре, чтобы успокоить течку? — Люк недоверчиво хмурится и закрывает ящик с документами. Он всё ещё не верит. Ральф казался ему отличным парнем, и Люк просто не может поверить, что тот бросил Рей в течку, что какой-то альфа в принципе бросил течную омегу. — Ну, да, — она устраивается в кресле, и их разделяет лишь деревянный стол, который ещё помнит времена отца Люка. — Неделю назад. В «кефире». — Кеф-Бир, Рей. — Сложно, — пожимает плечами омега, отключая звук на телефоне. — Так о чём ты хотел поговорить? Мне ещё нужно заглянуть к Роуз за супрессантами. Люк кладёт руки на стол и пристально смотрит на Рей Кеноби, внучку их с отцом наставника. Она очень похожа на Оби-Вана, и внешне отличается только полом, цветом глаз и волос, но повадки истинного лидера и учителя у неё точно от деда. Наверное, Люк в своё время совершил ошибку, пообещав находящемуся на смертном одре Оби-Вану позаботиться о его единственной внучке. — Наследство, Рей, — он пододвигает поближе к ней синюю папку и поджимает губы. Их ждёт нелёгкий разговор. — Оби-Ван завещал всё тебе, и ты можешь вступить в наследство, когда достигнешь двадцати одного года. Это твой дом, вилла на Корусанте, квартирка на Набу и Реабилитационный центр для альф и омег. Рей бросает насмешливый взгляд на Люка и открывает папку. — Мне двадцать, Люк. И я знаю, что дедушка завещал всё мне. Люк сильнее сжимает губы — вот сейчас начинается самое неприятное. — Но Оби-Ван завещал всё тебе лишь в том случае, если за этот год ты найдёшь свою пару, — он демонстративно прокручивает мини-карусель на столе. — Иначе всё отойдёт Сноуку. Люк ожидает, что Рей сейчас взорвётся. Даже если Оби-Ван и оставил бы её без наследства (он никогда так не поступил бы с внучкой), то, едва услышав имя Сноука и его причастность, она мгновенно начинает походить на взрывоопасную бомбу. — Кому?! — Рей, успокойся, — Люк пытается что-то предпринять, пока она не раскрошила его кабинет, не оставив и пылинки. — Я понимаю твои чувства, но Об… — Не смей, Люк! — она угрожающе смотрит на него и снова садится в кресло. — Как он мог? Мой дедушка… — Рей, на то были веские причины, в том числе и твой брак с твоей ещё ненайденной половинкой, — хотя он до последнего лелеял надежду на воссоединение Рей с Ральфом. Тот казался ему славным малым. — Нет! Я бы пустила все деньги на благотворительность, но не на благотворительность Сноуку, Люк! Люк тяжело вздыхает. Да, он одновременно понимает и не понимает точку зрения Оби-Вана, тот всю жизнь был загадочным и необъяснимым. Скрытным. Например, Люк даже и не знал, что роман Кеноби с Сатин Крайз имел неожиданное продолжение в лице сына. А то, что у старика есть внучка, он узнал лишь четыре года назад, когда она, будучи шестнадцатилетней, прибыла к Кеноби просить о помощи. Тогда-то и встало всё на места — у Оби-Вана и Сатин был сын, отданный матерью в детский дом, а тот, в свою очередь, имел дочь. К сожалению, сына Оби-Ван так и не смог увидеть — он умер — но помочь невестке с ухудшающей болезнью — вполне. Только жаль, что напрасно: операция хоть и увенчалась успехом, но болезнь была уже слишком запущена и задела нервную систему. Помочь никакой квалифицированный специалист не смог бы, при всём желании. После смерти её матери, Оби-Ван стал опекуном внучки-омеги, которая уже не первый год переживала течку одна. В тринадцать лет случился переломный момент, спровоцировавший её, но доктор (Оби-Ван, конечно же, разыскал этого мошенника и посадил по приличной статье) обещал, что после приёма курса супрессантов по цене целого небоскрёба, всё прекратится до того момента, когда она сама захочет. Мать Рей не смогла раздобыть их, и Рей провела три дня словно в аду. А когда омега стала старше, то уже проводила течки в компании альф. Те девять кругов ада она поклялась не встретить снова никогда. Люк и это знал. — Просто найди альфу. — А с кем я, по-твоему, течки провожу? — она смотрит на него, как на сумасшедшего, и не ошибается — с Рей и со своим племянником он уже практически сошёл с ума. — Мужа-альфу, — поправил себя Люк. — После получения наследства можешь подать на развод, но не ранее чем через полгода, иначе возникнут проблемы. — Мне не нужен муж, — она, кажется, успокоилась. — Нужен. Или твои деньги и недвижимость скажут «привет» Сноуку. Рей внимательно смотрит на сидящего Люка. Он, к сожалению, бета и не может ничем помочь. Да вот как найти-то нормального альфу, который не сядет потом на шею, едва узнав, что ей скоро перейдёт солидное состояние? Никак. Только среди знакомых, но Рей сомневается, что таковой найдётся. Ральф — тот ещё мудак, так что категоричное «нет». — И что же ты можешь мне предложить? Люк улыбается и достаёт свой ежедневник, вырывая страницу из середины. — Мой племянник, Бен. Ты с ним не знакома, но он слышал о тебе. Я даже фото показывал ему. Позвони ему. Люк подаёт ей листок с номером телефона и надписью: «Бен Соло, 28 лет». Рей слегка мнётся, не зная, что и сказать, но протягивает руку и берёт лист, сворачивает его в три раза и засовывает в карман джинс. — Уверен, вы поладите. — Сомневаюсь. Люк качает головой. — Он альфа. По крайней мере во время течки или гона вы точно поладите. Вот сейчас Рей разевает рот. — Нам и спать вместе надо? — Или хотя бы создайте видимость, что спите. Повстречайтесь некоторое время, потом объявите о помолвке, а свадьба — не за горами. Это нужно и тебе, и ему. — Ему-то зачем? — это всё очень подозрительно и никак не укладывается в её голове. — Он… весьма заинтересован в одном проекте, — Люк берёт чёрную шариковую ручку и что-то пишет на новом листке, отрывает его и отдаёт Рей. — Не скажу, что проект грандиозен, но весьма неплох. И для каждого открытия нужен спонсор. Благодаря тебе Бен сможет получить любого, если именно наследница Кеноби поручится за него и его команду. — А как же Лея? Очень интересный, но нелогичный вопрос. — Никто не будет заинтересован в этом, если родители проталкивают своих детей на вершину, — Люк вздыхает и закрывает ежедневник, морща нос, будто учуял неприятный запах. — Политика — дело тонкое, тем более с альфами. Да, Лея и я очень хотим для Бена хорошего будущего, но мы также понимаем, что его и не будет, если не развивать его талант. Рей становится интересно, но не слишком. Учёные — это круто, в детстве она и сама хотела им стать, но знала, что этого не случится. Профессия учителя истории ей вполне подошла. Она любит детей, особенно тех, кто стремится познать новое, а не только получить оценку и свалить. — Альф ведь не ущемляют, как омег. Так почему всё же я? — Твой род, — просто отвечает Люк. — Ты, может, и омега, но род Кеноби связан с некоторыми королевскими семьями. Именно поэтому Оби-Ван тратил своё нажитое имущество на благотворительность, чтобы наглые зажравшиеся племяннички не захапали себе приличное состояние. Но потом появилась ты, и Кеноби сразу же переписал всё на тебя. — Значит, если я поручусь за его проект, который вроде как и ничего, я обеспечу ему славу и признание? — с усмешкой спрашивает Рей. — Это нелепо. Его имя «Бен Соло», и ты думаешь, что никто не знает, чей он сын? И внук? Энакин Скайуокер был противоречивой фигурой в истории, но известным полководцем. После его участия во Второй Мировой Войне Скайуокера прозвали «избранным», потому что он всегда возвращался из плена живым, а не растерзанным на куски. Хоть это и вызывало кучу вопросов, королева Набу приписала его к живым героям. И учитывая, что все знают историю семьи Падме Амидалы, то сопоставят факты и обнаружат, что именно Энакин стал её тайным мужем, а её дети — это племянник Беру и Оуэна Ларсов и приёмная дочь Бейла и Брехи Органы. Следовательно, Бен Соло — внук Энакина Скайуокера и Падме Амидалы. — В этом и проблема, Рей. Он сменил имя, чтобы не светиться. Но ты можешь называть его Беном. Не думаю, что это так уж и важно. «Сменил имя?» — И как же его сейчас зовут? — интересуется Рей, включая звук на телефоне. На экране высвечивается два сообщения: от Финна и от Роуз, и одно — от Маз Канаты, совладелицы «Кеф-Бира» и владелицы «Такоданы». — Он просил не говорить, — отвечает Люк. — Сказал, мол, сюрприз будет. — Ладно, — Рей встаёт, собираясь уйти, и тянется к осеннему пальто. — Я подумаю и позвоню. Пока, Люк. — Удачи, Рей.

***

Рей вертит в руках десятисантиметровую коробку с синими полосками и надписью — «Паратенол Ультра» [1]. — Самые сильнодействующие супрессанты, которые есть, — Роуз кусает круассан и приставляет к губам трубочку с соком. Сейчас у всех в больнице обед, кроме дежуривших ночью врачей и медсестёр, поэтому Рей успевает подловить подругу в столовой. — Финн через По их приобрел. Разрешения у нас на них нет, но твой гинеколог такая скотина. Как будто сам не мог выписать рецепт. Поэтому По с помощью Холдо помог нам. Так что это не совсем незаконно. — Законно, — она кладёт препарат в сумку и застёгивает молнию. — У Эмилин есть разрешение и доступ. Так что… Пожимая плечами, Рей берёт из вазы сочное спелое яблоко и откусывает его. После течки её всегда тянет на фрукты, и продолжается это обычно в течение месяца. — Забирай их, — Роуз кивает на вазу, в которой лежат ещё апельсины, бананы и кусочки груш. — Я же знаю, что ты не купила фрукты. А Ральф навряд ли сделал бы хоть что-то, что не принесло бы ему выгоды. Мудак. — В глазах Люка он святой, — пододвигая к себе вазу, Рей осторожно всё сгребает в бумажный пакет, любезно предоставленный поварихой. — В моих же он пробыл таковым не так долго. — Это неважно, твоя течка благодаря Паратенолу будет проходить только раз в год. Может, к тому времени ты уже успеешь найти нормального парня. Рей смеётся, мягко и весело. — Только не в моём случае, Роуз. Моё наследство от дедушки делает это весьма проблематичным. Все всегда будут смотреть на мои деньги. Сейчас они пока что смотрят на смазливую мордашку. Никто не хочет смотреть в душу, к сожалению. Роуз печально улыбается и отпивает немного сока. Она её понимает, как никто другой, ведь Финн поначалу ей очень нравился, но выбрал омегу, Джанну. Сама Роуз — бета. Немногие альфы берут себе в пары бет, а Финн не хотел выделяться, поэтому на следующий же день после разрыва их отношений Джанна щеголяла с меткой. Роуз это очень задело, но рана постепенно зажила. Сейчас у неё есть бойфренд-альфа, Армитаж Хакс. Он относится к ней, как к богине, и всегда и во всём ей потакает. — Найдётся альфа, который примет тебя такой, какая ты есть. Рей хмыкает. Да, конечно. — Сомневаюсь. — Не будь такой букой, Рей, — Роуз уже успела прикончить ещё один круассан и допить диетический сок. — Я не верила, но пришёл Армитаж. И посмотри на нас сейчас. — Ага, — Рей поднимается из-за стола вместе с Роуз и они выходят из заполненной столовой. — Только мне так не повезёт. — Отбрось пессимизм, — отмахивается Роуз и тут же краснеет, когда замечает подходящего к ним Хакса. — Давай мы потом поговорим, а то мы хоте… — Привет, Роззи, — Хакс целует свою девушку в макушку и приобнимает Рей, которая слегка улыбается в ответ. — Рей. Армитаж Хакс был рыжим ублюдком, пока не начал встречаться с Роуз. Это его очень поменяло, и он начал ко всем относиться с терпением. С Рей он нашёл общий язык благодаря тому, что поддерживал её после всех неудачных отношений с альфами. С одним из них он даже лично её познакомил, но Рей с ним рассталась по обоюдному согласию. — Что ж, было приятно поболтать, Роуз, — Рей закидывает на плечо сумку. — Но мне пора. Нужно ещё к Маз заскочить, а то она уже потеряла меня. Пока, милая. Арми. Они, кажется, и вовсе не замечают её ухода, оба автоматически кивая. Зато Рей замечает укус альфы на шее Роуз.

***

Маз носится вокруг барной стойки, когда Рей заходит в «Такодану» и присаживается за свободный столик. Она тут же замечает её, поэтому передаёт все указания по доставке заказов Кайдел. — Рея, милая, — Маз чмокает её в обе щёки. Она ещё в первый день знакомства неправильно услышала имя омеги, поэтому всегда называет её «Рея», а не «Рей». Кеноби устала её поправлять, и уже как год этого не делает. — Как ты? Как твои ребятишки? — Хорошо, — улыбается Рей. — Можно ли мне попросить какие-нибудь закуски? Потому что я планирую не выбираться из дома ещё пару дней, пока мой специальный отпуск не закончится. Маз согласно кивает и подзывает совсем юного парнишку. Сделав заказ и велев его достойно упаковать, Каната вновь обращает всё внимание на Рей. — Мне Люк звонил, — начинает Маз. — И, скажу честно, лучшей кандидатуры на роль фиктивного мужа, чем Бен, тебе, уж поверь, не найти. Он действительно очень хорош и никогда не обидит тебя. Может, даже с течкой поможет. Рей устало вздыхает и прикладывает холодный стакан ко лбу. — Я же доступно Люку сообщила, что подумаю. Я не отказываюсь, но мне нужно с ним хотя бы познакомиться. Маз хитро ухмыляется и смотрит за спину Рей, зачем-то вставая из-за стола к большому непониманию Кеноби. — Сейчас и познакомишься. Бен Соло! Рей холодеет — такого она не ожидала. Буквально пару часов назад она узнала о существовании племянника Люка, и вот он уже спешит испортить ей вечер. — Тут Рея Кеноби. Иди, познакомься. Слышатся неуверенные шаги в направлении столика, и омега оборачивается. Рей открывает рот, её зрачки расширяются, а мозг гудит в недоумении. Это же Кайло! И выглядит он так, как выглядел в том самом туалете бара после того, как потрахался с ней — смущённо. Вот это, блять, сюрприз!