Демоны Луффи

Очнулся я, чувствуя, что лежу уже не на песке. Во рту и в горле пересохло так, что кажется, туда перебралась пустыня Арабасты. Сознание возвращалось медленно, урывками, в которые я, то чувствовал холод в онемевших конечностях, то боль там, куда онемение ещё не добралось, то чувствовал разлитые в атмосфере беспокойство и страх. Вообще, было такое чувство, что меня взяли, и накачали жидким кайросеки, настолько тело собственное мне казалось бессильным, металлически неподъёмным, как в морской воде, только раз в двадцать хуже. Но шевелиться я мог. Чудо, что мне удалось открыть глаза! А после и вообще полегче стало. Я даже сесть смог. Правда тут же нашлась новая проблема: дышалось, мягко говоря, очень тяжко. Словно что-то мешало лёгким наполняться воздухом, словно что-то сдавливало их… И с каждым мгновением становилось хуже. Кислорода не хватало, отчего и мутило время от времени перед глазами, от чего и шумело в ушах и отнюдь не морем. Вдох я делал через силу, и думал, что если бы не был резиновым — точно бы сдох от удушья. — Луффи! — тут же кинулся ко мне Чоппер. Следом за ним, в поле моего странно сузившегося зрения, потерявшего фокус, появились и Санджи, и Усопп, и Марко, и… Кейми. Нашлась всё-таки, рыбина! И зачем я её искал?! — Что за… — распухший от сухости язык не слушался, и фразу я не закончил. Потому и поняли меня не верно. Я спрашивал про рыбину, а они про моё состояние: — Тебя отравили. Луффи, яд смертелен, и противоядия я не знаю, — чуть не плача сообщил мне доктор Тони-Тони-Чоппер. — Синекольчатые осьминоги… кажется… ядовиты, — в перерывах, между попытками вдохнуть, заметил я. — Да, — кивнул Санджи. — Зато мясо у них деликатесное, — кажется, он, в отличие от остальных, ничуть обо мне не переживал. — Хочешь, я пойду, и приготовлю его тебе, этого Хёзо, капитан? — игриво поинтересовался Кок. Но в голосе я чувствовал серьёзный настрой пойти и порубать гада, покусившегося на мою жизнь. То есть, выходило, что он спрашивал разрешения. — Шанс, думаю, представится, — остановил его я, вяло мотая головой. — Луффи… — заикаясь, промямлил Усопп с паникой на лице большей, чем даже в тот момент, когда мы летели с белобелого моря. И хорошо, что моих девчонок рядом не было. — Спокойно. Всё нормально. Без паники, — внушительно произнёс я, почти твёрдым голосом, всё ещё пытаясь вдохнуть. Блин, вот я слабак! От яда какой-то мелкой сошки, и в таком состоянии… — Всё будет хорошо, если я напьюсь чьей-нибудь крови. Она для нас универсальное лекарство. Чоппер, у нас есть в запасе…?! — Немного. Ещё Санджи нужно оставить. — Названный фыркнул, но промолчал. — Он и так, кажется, много потерял. — Бледное пятно в чёрном костюме, смолящее у меня перед глазами, если присмотреться, было бледнее обычного. Он и так из кухни выходил редко, а потому загара на нём фактически не было. А тут ещё и обескровленным был, так что кожа была синеватого оттенка… — Тащите всё, что найдёте. И я буду как новенький, — пообещал я. Накама — как ветром сдуло. Только что были, а через мгновение — уже никого. Остались со мной только Кейми и Марко. — Удобно, однако, а? Попил кровушки, которой везде полно — и «как новенький», — скрывая то ли неловкость, то ли беспокойство, насмешливо заметил Феникс. — Между прочим, Эйс говорил, что ваш организм устойчив к ядам. — Ты его больше слушай, — фыркнул я. — А вообще, я же живой же пока, значит, в каком-то смысле он был прав. И я бы посмотрел на человека, которого так траванут. А Эйс… В прошлом, до войны, он скорее сдох бы, чем стал лечиться кровью. — Хёзо-сан считается лучшим фехтовальщиком рыболюдей. Но с ним не связываются из-за… — Яда, — согласно кивнул я. Не знаю, каким образом, но пока я ждал кровушки, я сумел пересесть в кресло, натянуть майку, которую с меня стянули, и попросить пару литров пресной воды. Зачем, тем более в таком количестве? А как сушняк лечить?! Я же не пить её собирался, а только полоскать рот и горло. Этим я и занимался, когда Усопп и Санджи вернулись с пакетами, полными донорской крови. Где её брал Чоппер — понятия не имел. Тем более я не знал, где он её хранил. Но, честно говоря, знать этого мне и не хотелось. Тони-кун иногда тоже был страшным… Думаешь, я как зверь, сразу вцепился в пакеты, Ник? Ничего подобного, хотя очень хотелось. Я попросил у Кейми, — а мы находились у неё дома, — бокал, и цедил кровь из него, цивилизованно, по глоточку. На вопрос о том, не стоит ли мне поторопиться — задыхался к тому времени я уже конкретно, до признаков удушья — я послал всех учить Морских Королей плавать, и морских чаек летать. Усвоится не полностью же, если быстро и жадно глотать. И вот, несколько часов подряд я пил этот некта… в смысле, эту дрянь, изо всех сил сдерживая желание обернуться демоном, найти какую-нибудь лужайку и раскинуть на ней свои крылья, флегматично всматриваясь в морские глубины, что простилались над головой. Это, наверное, охлаждённая кровь так на меня действовала. Адреналина в ней почти не было, так что… Помнится, мы как-то с Эйсом, в другом мире, где опыт нарабатывали, замороженного во льду монстра нашли. Шкуру содрали, чтобы продать, а потом нашли и кристаллы замороженной крови… Пока их лизали, словно мороженное, с места не двинулись, глядя на вечные луны того мира. Выходило, что и с охлаждённой кровью была та же хрень. И вот, пока я цедил кровушку, Марко, пробывший на туеву кучу времени, и Кейми, вообще, местная рыбина, стараясь не смотреть на густую жидкость в моём бокале, рассказывали мне о ситуации, в которую попал остров Рыболюдей. И, в общем, всё сводилось к тому, что Ходи Джонс, набрал себе со всего подводного мира сторонников его идеи превосходства рыбочеловека над простыми людьми, создал из них армию, дополнив пленёнными пиратами, и собирался идти войной не на человечество, как было бы логично предположить, а на своих несогласных сородичей. У короля подводного царства Нептуна — очень мирного короля — и войска-то не было достаточного, чтобы отразить нападение. Короче, мир рыболюдей грозился уничтожить сам себя. И вот, дилемма: с одной стороны, какой мне дело?! А с другой, в сознании всё ещё маячил Джимбей, с его предложением взять остров под защиту. И с третьей стороны, клан «Д» всегда раздражала несправедливость. Накама были готовы драться. И, были уверены, что драка и случится. Я же… Да тоже был рад такому развитию событий: хотелось уже кому-нибудь накостылять перед Новым Миром. И вот, в тот момент, когда я уже хотел дать добро на битву, к Кейми заявился в гости сам Король Нептун, и, конечно же, мегарусал пришёл по мою душеньку. Ну, то есть за всей моей командой. В гости он приглашал, во дворец Дракона. Наши, как выяснилось, уже ждали там, все. Кроме Робин и Фрэнки, которых в Морском Лесу просто никто не додумался искать, ибо, зачем бы гостям острова сразу тащиться на кладбище кораблей?! И Джимбей, который и был инициатором приглашения, как я понял. Разумеется, я был не против, да и здоровьице почти восстановил, так что через каких-то жалких полчаса я мило беседовал во дворце — на настоящем королевском приёме — с влиятельными рыболюдьми о захвате власти во всём мире. Шутка, конечно. По сути, пока мои накама и я наедались деликатесов королевского стола, и делали вид, что совсем не слушали принимающую сторону, меня тонко пытались подтолкнуть к «правильному решению», то есть, грубо говоря, подталкивали к войне с Большой Мамочкой за них, рыболюдей. Джимбей почему-то был уверен, что лишь я один способен спасти его народ, и привести его к лучшей жизни… Я слушал их речи, где надо поддакивал, и думал. Думал о том, что, кажется, чересчур сильно влез в политику… Ну, или моя персона стала достаточно важной для того, чтобы меня пытались втянуть в политическую игру. Вот только я любил играть на несколько ином уровне… Итак, мне с командой, если отбросить всё лишнее, предполагалось защитить Королевство Рьюгу от Ходи Джонса и его армии, а потом объявить остров рыболюдей своей территорией, оставив свой флаг, как гарант защиты рыболюдей моими силами, то есть, бросить вызов Большой Мамочке, чьей территорией и был остров ныне. В качестве аргументов предлагалось то, что Шарлотта Линлин налог за защиту собирает по расписанию, а защитить подопечных не пытается. Правда, конфликт Ходи Джонса и Короля Нептуна, был внутренним делом королевства, а этим заниматься Шарлотта Линлин была не обязана. Так что, аргументик был так себе. Однако всё же было несколько вещей, как обычно толкавших меня на битву. Во-первых, я хотел драться. Во-вторых, обидно было за обычных рыболюдей, которые вечно страдали от политических игр как внутри королевства, так и от игр мирового уровня. Что-то там была нечистая история о почившей королеве рыболюдей Отохиме, Фишере Тайгере, каких-то подписях и о Тенерьюбито. Если коротко, то королева выступала против дискриминации рыболюдей в мире, но за сближение с людьми, в отличие от Фишера Тайгера, который тоже выступал против дискриминации, но был уверен, что расы должны жить отдельно друг от друга. Типичные политические соперники, имеющие большое влияние. И если Тайгера убили люди, когда он возвращал домой девочку-рабыню — мою знакомую Коалу, подружку Сабо — однако перед смертью он признал, что людям и рыболюдям лучше сблизиться, то Отохиме убил рыбочеловек, Ходи Джонс, который просто ненавидел людей, а значит и идеи о сближении с людьми. Королева собирала у подданных подписи под желанием сблизиться, а Ходи похоронил все её труды. Отохиме любили, а Ходи, притворившись человеком, убил её, чем вызвал ненависть к людям. Теперь он, вроде как, вышел из тени, чтобы закончить начатое, и убить семью королевы, разделяющей её взгляды до сих пор. Причём тут Тенерьюбито? Это они, презирая рыболюдей, слишком долго тянули процесс создания союза между расами, и, наверняка, они надоумили Ходи Джонса, убить Королеву. Ведь если бы её план сработал - им пришлось бы отпустить всех своих любимых игрушек-рабов, тех, которые имели жабры. А в этом случае уже встал бы вопрос о людях-рабах. Неприемлемо для них, я думаю. Это мне тихо рассказали Фукабоши, Рюбоши и Манбоши, принцы королевства и сыновья Нептуна, которые мне понравились гораздо больше, чем король и все представленные министры вместе взятые. Они же и привели мне ещё один довод, за вступление в бой: Отохиме перед смертью просила своих детей не ненавидеть её убийцу, и они не ненавидели. Знали, что Ходи убил её, но молчали, прощая. Меня это поразило и восхитило. Однако с какого перепуга эти удивительные по человеческим меркам детки, должны были терпеть убийцу матери? Несправедливо! Короче, я прикидывал в уме плюсы и минусы. К плюсам я относил множество хороших драк, торжество справедливости в моём понимании, спасение множества жизней, очередное целое королевство в долгу, в последствие возможное приобретение Джимбея в команду, если повезёт, то и вместе со всеми Пиратами Солнца, и утёртый нос Большой Мамочки. К минусам — смертельные опасности для накама, куча новых опасных врагов, которые точно лишат покоя и добавят проблем, ответственность за целое королевство на плечах, о котором нужно будет заботиться, и ещё так, по мелочи. Кровь клана «Д», моего предка, была весами и судьёй в этом вопросе, и плюсы для неё явно перевешивали минусы. В конце концов, пираты всегда рискуют жизнью, хотя бы тем, что называют себя пиратами. Врагов у нас и так, и так прибавилось бы, и рано или поздно нам придётся столкнуться и с Шарлоттой Линлин, и с Кайдо. Смущала меня только ответственность. Нет, я всегда был рад нести ответственность за свои действия, и делал это с гордостью. Однако не было и речи о свободе, когда несёшь на себе ответственность за множество жизней. Когда нет права уйти, если надоело, если что-то не нравится, если просто устал — это не свобода. А я ведь стремился именно к ней. С такими мыслями я всё лучше понимал поступок дяди: Роджер защитил то, что ему дорого, ценой жизни. Но как он это сделал? Он сделал то единственное, что мог сделать в его ситуации: свободно выбрал свой путь, сдался дозору, и те, сами того не ведая, его освободили от всякой ответственности. Но я не желал для себя такой участи. И всё-таки, что… потом? Что будет, когда я найду Ван Пис, и стану Королём Пиратов? Как я тогда поступлю…?! Хорошо, что у меня было время подумать. С такими мыслями я и гулял по дворцу — с разрешения короля — когда наткнулся на огромные истыканные торчащими короткими двусторонними топорами с меткой розы, двустворчатые двери, каких во дворце больше не было нигде, и из-за которых доносился женский плач. Вроде бы, какое мне дело? Ан-нет, любопытство, это такая коварная штука, которая РАЗ и затащит своего обладателя не только в закрытую комнату, но и в темноте заведёт на колени-хвост огромной плачущей русалки, как я понял Ширахоши, единственной принцессы королевства! Розовые волосы, наивные глаза, не приемлющие насилия, белая-белая кожа… Она была шикарна! Не зря легенды ходили о её красоте, даже в мире людей. Знакомство было странным. Она услышала меня в темноте, включила свет, страшно испугалась, и, пока я соображал, отшвырнула меня огромной ладонью от себя, впечатывая в стену невольно, после чего, заревела с новой силой. Я сделал вывод, что силу она не контролировала, и тоже впал в панику, ибо совершенно не умел успокаивать женщин, особенно таких больших. Я ведь у неё на изящном пальчике сидел, свесив ноги! Разговор не складывался, потому что она плакала по любому поводу. То от страха передо мной, мелким жучком по сравнению с ней, которого она могла бы задавить мизинчиком, если бы я не попытался сопротивляться. То от «грубости», потому что я нечаянно ляпнул о том, что она плакса и мне не нравится. Ей, видишь ли, Ник, никто никогда не говорил таких грубых слов. И вообще, я ей слово — она в слёзы. Чуть повысишь голос, она выдаст что-то вроде «на меня никто никогда ещё не кричал», и снова заплачет, ещё громче. Я даже почти поверил, что страшен в человечьем облике больше, чем в демоническом! Однако, тем не менее, слово за слово, и она успокоилась, отчего-то наивно посчитав меня хорошим. И это после того, как я был плохим страшным человеком! Женщины странные, но, кажется, я нашёл с ней общий язык! В ответ на мой вопрос о том, почему заперта была, она пояснила: оказывается союзник Ходи — Вандер Деккен, тот самый капитан Летучего Голандца, что мы повстречали — от отца узнал какую-то легенду о якобы огромной, неисчислимой мощи огромных русалок, и пожелал себе не Ширахоши, а её силу в жёны. Хотя сам убедил себя в том, что любит её, а потому отказа не терпел и пытался убить. Мегарусалка отказывалась каждый раз, и с самого первого отказа, по велению силы Дьявольского Фрукта Деккена, чуть ли не каждый час к ней, вместо цветов, прилетал топор. Защищать её от летающего оружия было накладно и бессмысленно, пока Деккен не побеждён, вот её и заперли, чтобы топоры втыкались в дверь, а не в принцессу. А она даже не могла из-за этого посетить могилу матери! Это и была причина её слёз. В смысле тех, которые я из коридора слышал, а не тех, которые я вызвал. Причём, рыдала она так, что я даже и уйти-то не мог. Было страшно неловко. С одной стороны. А с другой, горе русалочки сильно раздражало лужами слёз, причём буквально лужами. Русалка, размером с гиганта, плакала так, что всего пять слезинок скапливалось во вполне приличную лужу. И чего сырость разводила только? В общем, в порыве эмоций, готовый сделать всё, лишь бы она перестала рыдать, я пообещал сводить её к этой самой могиле королевы. Поток слёз исчез, словно по волшебству. Ширахоши ещё посомневалась, мол, отец не одобрит, братья будут волноваться, опасность, исходящая от Вандер Деккена для неё никуда не исчезла, и вообще, без разрешения выходить нельзя. Я, вздыхая, и сетуя на собственную импульсивность в моменты раздражения, уверил принцессу, что сильный, и смогу её защитить. Та, наивная душа, поверила мгновенно. И сама же придумала, в общем-то, идиотский план о том, как попасть к могиле незаметно. Если коротко, то у неё был любимый домашний питомец и друг, который большую часть времени скрашивал одиночество плаксы. Это была огромная акула. И вот, не представляю как, но гигантская русалочка, влезла в эту акулу, словно в спальник, и готова была отправляться, куда бы то ни было. Я, решив разделаться с этим скорее, нацарапал найденной ручкой на клочке бумаги предупреждающую записку, после чего оседлал акулу с принцессой, высовывающейся из её пасти, и мы отправились в Морской Лес, где и находилась могила. Заодно и последних накама приведу, как я решил. Пока летели, — а на пузырях, оказывается, как на Сабаоди, можно было летать, — к лесу, я мысленно хихикал, представляя лица тех, кто обнаружит мою записку. А в ней значилось:

«Я спёр вашу плаксу. Верну, когда наплачется вдоволь. Луффи».

И пока они дешифруют, кого же я похитил, и каким образом, а главное, зачем буду заставлять её плакать, Ширахоши спокойно побудет на могиле матери, и не будет больше раздражать меня слезами. Русалка будет выгуляна и довольна. И вообще, чего это мне так на принцесс-истеричек везло, а? Я и Виви-то до сих пор с содроганием вспоминал. Но та хотя бы сражаться умела, и за себя постоять. Топоры и правда летали часто, и точно к Ширахоши. Отбивать их было несложно. По дороге пристал какой-то мужик из рыболюдей. Навязчивый был, зараза, из-за него пришлось остановиться. И надо же было нам остановиться в центре одного из кварталов, тогда, когда в нём было много рыболюдей. И надо же было именно в тот момент зачесаться носу акулы. Он и чихнул, выплюнув драгоценную добычу. Народ — в шоке. Я — в шоке. Мужик, из-за которого мы остановились — в шоке. Ширахоши — в слёзы. А как все очухались, так мужик сразу орать: «Выходи за меня замуж, Ширахоши, или умри». Оказалось, это тот самый Вандер Деккен, которого я лишь издали видел, а потому сразу не признал. А народ сразу: «уа, мерзкий пират-человек, похитил принцессу! Ширахоши похитили! Ширахоши-сама, плывите отсюда, мы их задержим». Шум, гам, хаос, слёзы русалки, способные убить одной каплей, свалившейся на голову, швабры и мётлы вместо оружия, направленные на нас с Деккеном. А я смотрел на местное небо, то есть на глубины моря, и думал о том, как же всё это достало. Трёх минут в таком шуме хватило, чтобы у меня нещадно разболелась голова. Казалось, в неё вживили морской колокол, и били в него всё время. Из-за этого, а может ещё и от остатков яда, меня мутило, и, кажется, я неосознанно применил Королевскую волю… Сразу настала такая сладкая, чуть звенящая тишина, что я выдохнул с облегчением, и сполз на землю. Простых рыболюдей-то сразу вырубило силой моей воли, вот шум и смолк. И от блаженства я чуть не запамятовал, что обещал защищать принцесску, и вместо того, чтобы этим и заниматься, оставил Ширахоши один на один с тем, кто и пытался её убить. И только я собрался с ним расправиться по быстрому, да смотаться уже в Морской Лес, как со мной на связь вышел Марко через амулет, и флегматично сообщил, что они — то есть моя команда — СЛУЧАЙНО захватили дворец Рьюгу. Король, свита, советники, придворные и охрана, и даже Джимбей, который от шока просто не успел защититься — все были у них в заложниках. То есть глава государства был у них под контролем, а значит и всё государство. Почему они это сделали? На них внезапно напал Нептун, — после сообщения кого-то из охраны, — и в чём-то их обвинил. В качестве доказательства вины было предсказание какой-то местной русалки, некой Шарли, которая вот-вот накануне предсказала гибель острова рыболюдей от моих рук. Быть арестованными в тюрьме, пусть и до окончания разбирательства, они не желали, и засопротивлялись властям. В результате мы имели то, что имели. У меня он спрашивал, что делать дальше, потому что Зоро предлагал забить на всё и свалить. Чувствуя, как у меня явственно трещала природная выдержка, как дёргалось веко, как рисунок ветра расползался по шее и плечам, пока ещё скрываемый татуировкой, как тёплая кровь Вандер Деккена вбиваемого мною в местную почву, пачкала мои руки, я понимал, что готов прямо сейчас исполнить предсказание этой самой Шарли. Но, разобравшись с врагом принцессы, я, кажется, немного спустил пар и успокоился, поэтому путешествие к могиле Отохиме мы всё же продолжили, и благополучно добрались до цели. До Морского леса, который оказался всего лишь зарослями кораллов. И я даже почти расслабился, стараясь ни о чём не думать, слушая краем уха тихий шёпот принцесски, что-то говорившей маме, слушая тихие переговоры Фрэнки и Дэна, копавшихся в корабельном мусоре, в поисках чего-то, глядя на Робин, которая пыталась расшифровать Рио Понеглиф, и то и дело, с беспокойством оглядывающуюся на меня. Я даже почти впал в транс… Как со мной снова связался Марко, и сообщил, что во дворец вторгся Ходи со своей свитой и попытался убить НАШИХ ЗАЛОЖНИКОВ. Вследствие состоявшейся битвы дворец был частично разрушен и затоплен, заложники освобождены, но из-за опасности морской воды для фруктовиков, им пришлось экстренно эвакуироваться оттуда, а потому король и Джимбей всё равно остались в руках у Джонса. И моя команда в данный момент направлялись ко мне, то есть в Морской Лес. Я как услышал, так сначала смачно выругался, а потом нервно, но очень искренне расхохотался. И это… внезапно помогло. Все эмоции, всё раздражение, что копилось у меня в последние дни, внезапно ушли. Получалось, что у меня отменно сработала интуиция, и я вовремя спёр Ширахоши из дворца. Иначе ей, в лучшем случае, очень не поздоровилось бы. А ещё, у меня была самая лучшая в мире команда. Почему? Потому что веселиться и отжигать умели, и проблем не боялись. Через некоторое время мы все вместе уже обсуждали план по спасению короля, которого Ходи собирался казнить на главной площади вместе с принцами, которые тоже были схвачены, и Джимбеем, который вообще о судьбе родного королевства похоже не очень-то парился. Я был уверен, что освободиться ему ничего не стоит, и спасти королевскую чету — тоже. Меня ждал, наверное. В общем, суть плана была в том, чтобы спасти любимого подданными короля в тот момент, когда рыболюди будут готовы просить помощи у кого угодно, лишь бы спасли их страну. Короче, сделать то, о чём меня и просили Джимбей с Нептуном, но более хитро. Если бы мою защиту принял король, толку от этого было бы немного. А вот если нам с командой стать новыми национальными героями — то и защищать остров от нападок будет проще, и вообще, сплошная, столь любимая пиратами выгода. И с этого плана, всё только начиналось…