Демоны Луффи

— Пятьсот пятьдесят шесть участников соревнования! Кто же получит главный приз?! — надрывался комментатор, пока я слонялся по Колизею в ожидании боёв. Участники были в случайном порядке распределены на четыре блока. Соревнования проводились в два этапа. В первом этапе проводилось четыре отборочных боя в каждом из блоков, необходимых, чтобы не только отсеять слабаков, но и выявить победителей. Именно победители и сражались друг с другом и с бойцами Дофламинго во втором этапе за Дьявольский Фрукт. А пока шла подготовка арены к бою, и комментатор чесал языком, участникам соревнования предлагалось выбрать лёгкие доспехи, (было ограничение на их вес), оружие, у кого его не было. Мне пока не стоило привлекать внимание Минго, да и вообще создавать на острове шумиху вокруг себя, пока Ло не договорится с Донкихотом. Именно поэтому, я, недолго думая, выбрал позолоченный шлем с рожками, прикрывающий не только голову, но и виски и нос, а главное, меняющий мой облик, делая меня неузнаваемым. С помощью длинного красного плаща, извлечённого из клети, и накладной бороды я и вовсе ловко скрылся. Среди участников многие не желали быть узнанными, так что это было нормально. А кроме шлема у организаторов я ничего не взял: оружие у меня было своё, и именно им я собирался сражаться, только для Виенто выбрал форму привычной в детстве трубы с коленом. Всё-таки мой стиль боя был довольно-таки узнаваем. И странно, что организаторы оставили свору пиратов, бандитов и просто бойцов из разных уголков мира всех вместе нервно и раздражённо дожидаться начала боёв. Конечно, стычки за пределами арены были запрещены, за это наказывали дисквалификацией. Но обстановочка вокруг царила очень напряжённая. Подраться, набить морду раздражающим типам, хотелось многим и немедленно. Но приходилось держать себя в руках. И тут-то я первый раз порадовался, что решил скрывать личность: послушав разговоры, я узнал, что куча народа желала заполучить фрукт, чтобы прибить меня. Причины у всех желающих были разными, но узнай, что я поблизости, дожидаться начала боёв никто из них не стал бы. Я, в общем-то, был удивлён тому, у скольких людей, оказывается, есть ко мне претензии, хотя мы никогда в жизни не встречались. Среди всех, кто желал меня уничтожить, особо яркой звездой сиял «Белый Жеребец» Кавендиш, капитан Красивых пиратов. Он считался супер-новичком, пока не появились мы, Сверхновые. Собственно, это и была причина его ненависти ко мне. Видишь ли, Ник, два года назад все только и говорили о нём, как об ужасно красивом и жестоком пирате. А потом слава Сверхновых затмила его славу. Он был просто ужасно самовлюблённым человеком, считавшим себя неотразимым. Тех, кто был с этим не согласен — он убивал. Точнее не он сам, а его Альтер-эго, появившегося благодаря приступам нарколепсии. И вот он жаждал уничтожить всех Сверхновых. А так как я был самым выдающимся из своего поколения супер-новичков, и у меня в команде были другие Сверхновые, я автоматически стал его целью убийства номер один. Странный парень. Думал, что заполучив силу фрукта, он сможет легко меня отыскать и убить. И тогда: «Все вспомнят о его неотразимости». В чём заключалась его неотразимость, я так и не понял. То ли в розе, что он всюду таскал с собой, то ли в шляпе, какие носили конные всадники, только с пышным пером, то ли в звёздах на коленях его штанов, которые, честно говоря, смотрелись как заплатки, то ли в завитых искусственно блондинистых волосах до плеч в сочетании с голубыми глазами. В общем, странный чудик, на каких мне везло. Второй звездой стал некий Бартоломео, по прозвищу Каннибал, капитан пиратов Клуба Барто. Имел просто зверски жестокую репутацию, и наверняка бы стал супер-новичком, но просто не смог посоперничать со Сверхновыми. У него награда за голову была двести миллионов белли, и прославился он недавно. И привлёк моё внимание к себе вовсе не ярко зелёным ирокезом, кольцом в носу и длинными клыками, а тем, что переругивался с Кавендишем. Делили меня, как ни странно. Мне захотелось выяснить, чем я не угодил каннибалу, а потому я подкрался к ним, и стал прислушиваться… И каково же было моё удивление, когда Бартоломео оказался моим поклонником! Он был родом из Ист-Блю, и вдохновенно доказывал, что «Мугивара великий человек и пират». На состязание он записался, надеясь заполучить фрукт, после чего вручить его мне, надеясь тем самым вымолить у меня разрешение вступить в мой флот. Оказалось, что он был главой мафии в Логтауне, и, более того, присутствовал на главной площади, когда Багги пытался меня казнить, когда я выкрикнул, что стану королём пиратов, и когда в меч Клоуна попала молния, спасая мне жизнь. Событие так поразило его, что он бросил мафию, и отправился в море уже под пиратским флагом. С тех пор следит за новостями обо мне, и моих накама. Естественно, что при встрече со мной, восторгов он сдержать не смог бы. И радоваться бы фанату… Вот только меня настораживал такой фанатизм по отношению к моей команде и ко мне лично от человека, прозвище которого Каннибал… Не известно от чего он фанател, от меня, или от моего… мяса?! Не, ну мало ли?! Всяких психов-то в мире хватало… Вот, в общем, остальные моего внимания не удостоились, потому что не представляли мне угрозы. Все, кроме ещё одного… Пока подслушивал Бартоломео и Кавендиша, опять потерял бдительность. Так уж случилось, что слушая восхищённые вздохи фаната о том, как я мужественно что-то орал на эшафоте, на котором казнили Золотого Роджера, я то ли от стыда, то ли от гордости, но хлопнул себя по лицу, прикрывая глаза. Этот жест заметил проходящий мимо Дон Цинцзяо, бывший пират известный в прошлом как Бур Цинцзяо, двенадцатый командующий военно-морского флота Хаппо, пиратской команды. На состязании же он был просто главой семьи Цинцзяо из Страны Цветов, вместе с внуками Бу и Сайем, боровшимся за право обладания фруктом Логии Молнии. Но это не отменяло награду за его голову в пятьсот миллионов белли, что очень весомо… Так вот, увидав мой жест, он остановился, присмотрелся, и ка-ак завопит: — МОНКИ Д ЛУФФИ! — Дальше он что-то говорил о том, что с ним сделал деда Гарп, и о том, что Гарпу он отомстит, убив его внука, то есть меня. Естественно, его услышал и Кавендиш, и Бартоломео, и вся толпа желавших меня убить придурков. Ну, а я, что, дурак? Нет, конечно! По крайней мере, не в этот раз. Осознав опасность, я просто бросился наутёк: вылетать из списка гладиаторов из-за драки не хотелось. Впрочем, не наплевать на это правило видимо было только мне. Потому что я бежал по кругу, внутри Колизея Корриды, а за мной неслась воинственная толпа с криками: «Луффи-семпай, подождите, дайте автограф», «Я уничтожу тебя, Мугивара, и тогда…», «Стой, внук Гарпа, я всё равно тебя убью…» и тд. И почему это всегда происходило со мной?! И ведь Цинцзяо не останавливали мои вопли о том, чтобы он шёл разбираться с дедушкой, а не пытался отыграться на мне, ведь выходило, что против Гарпа он трусил выступать… К счастью, за мной гналось много народу, но не все. В итоге одна из бойцов и спасла меня. Просто втянула в какую-то нишу, зажав мне рот изящной ладошкой, и, дождавшись, пока народ пробежит мимо, отпустила. Я только тогда и смог её рассмотреть. Высокая, симпатичная. Со светло-розовыми волосами, заплетёнными в толстую косу. И одета она была в странный кольчужный доспех, прикрывавший ей только грудь и другие интересные места, на манер бикини. Грудь была большой, талия — тонкой, а полностью оголённые бёдра — гладкими и подтянутыми. Я, наверное, заинтересовался бы, если бы не имел удовольствие чуть ли не каждый день любоваться формами своих гарпий, когда те изволили загорать. Ещё из одежды на девушке были поножи, и кожаные перчатки, что всё вместе смотрелось странно. Так и хотелось ляпнуть что-то вроде: «Девочка, ты хоть понимаешь, куда пришла? Что вокруг полно пиратов и бандитов, которые не станут тебя жалеть, и что мало кому из них знакомы понятия о чести и морали, и что ты, вообще-то, их откровенно провоцируешь своим полуголым видом?». Я бы сказал, но… вспомнил своих гарпий, которых боялись их же товарищи, и решил прикусить язык во избежание. А то может и эта была страшной в гневе?! Девушку звали Ребекка. Это имя я уже слышал, и сложить два и два мне было несложно. Так что некоторое время спустя я уже расспрашивал её о том, что внучка короля Рику делала в Колизее. Та, к моему несчастью, разревелась и всё рассказала незнакомому человеку, как на духу. Она желала с помощью фрукта отомстить Дофламинго за убитую им мать. А заодно и за деда, и за чудовищную ложь. Да, Ник, она подтвердила мою догадку, что королём Рику в далёкую страшную ночь, когда была убита тысяча жителей королевства, управлял Дофламинго… Я посмотрел на новую знакомую принцесску, посмотрел, припомнил другую знакомую принцесску с голубыми волосами, припомнил её желание спасти страну и отца, и отчаяние, и решимость, с которой та готова была даже убивать, с которой та просила помощи у пиратов, и обречённо вздохнул. Сняв маскировку в укромном уголке, я взял девчонку за руки, и, глядя в глаза пообещал, что спасу её страну и короля, по собственным причинам, но при условии, что Ребекка не будет драться, не будет рисковать жизнью, не испачкает ручки в крови. И обещал я ей это как будущий Король Пиратов, капитан пиратского флота Соломенной Шляпы. И, конечно же, я сделал это, чтобы избежать проблем для себя и накама, которые вот такие вот принцесски легко и непринуждённо вносили в наши жизни. Принцесска отчего-то поверила этому обещанию, и поверила в меня, а потому уже через полчаса мы разыгрывали перед наблюдателями сцену, в которой она на меня, как на Лусси, напала. Конечно, её тут же дисквалифицировали, и я вздохнул спокойнее… Везло же на принцессок, а? Сначала Виви, потом Ширахоши, теперь вот Ребекка… М-да. Перед самым началом боёв, я наткнулся на старого знакомого, Беллами по прозвищу Гиена, бывшего капитана пиратов Беллами, подчинённого Дофламинго. Это тот самый придурок, с которым мы поцапались на Джае, который втирал мне, что эпоха мечты закончилась, и что никакого небесного острова существовать не может. Да, с тех пор он изменился. Стал спокойнее, увереннее в себе, но не самоувереннее. Кажется, он радовался жизни, а не прожигал её, как в прошлую нашу встречу… Да и награда за его голову подросла с пятидесяти пяти миллионов Белли, до ста девяносто пяти миллионов. Он тоже меня узнал, как и Дон Цинцзяо. Благодарил за то, что вправил ему мозги, рассказывал о том, что тоже побывал на небесном острове. Из-за последнего он и поклялся, что никогда больше не будет смеяться надо мной и моими мечтами. Ну и я, недолго думая, предложил ему вступить в мою команду. Почему я это сделал? Я видел, чувствовал, что он изменился и сильно. Что он не просто болтал, а искренне просил прощения. Беллами предложению, конечно, удивился. Особенно когда я добавил, что предложение бессрочное, и что он может в любой момент просто прийти и плыть вместе со мной дальше, в поисках приключений в разгар новой эпохи мечты. Беллами не отказал, но вякнул что-то про гордость, и принципы, в которых он — подчинённый Дофламинго, и обязан защищать его интересы. Я вздохнул, и просил подумать над предложением, когда в Минго он разочаруется. Он пообещал так и поступить. А потом начались бои. Пираты, бандиты, охотники за головами, искатели приключений, революционеры, дозорные, знать разных королевств — кто только не участвовал в боях. И все были в равных условиях, что импонировало. Бои первого блока я почти не смотрел. Только конец, когда вдруг выяснилось, что победитель, скрывавший лицо — это Джизус Бёрджесс, пират из банды Чёрной Бороды Маршала Д Тича. Он прославился как охотник за Дьявольскими Фруктами, так что видеть его было и удивительным, и ожидаемым. Бои второго блока были интереснее. Было много запоминающихся бойцов, среди которых были и Беллами, и Бартоломео. Король какой-то страны, Элизабелло второй, тоже участвовал. Мастера боевых искусств и до ужаса странные Абдула и Джет. Некий парень с синими волосами и глазами из племени длинноногих, тоже мастер боевых искусств, Блюгилли. Ещё был странный гладиатор Рикки, скрывавший лицо. Но, судя по движениям и телосложению, он был очень умел, но не молод. Его считали одним из фаворитов, но выбили с арены быстро. Однако главным запомнившимся для меня лицом был рыбочеловек Хак, по кличке Сотый Дан. Мы были знакомы ещё с моего посещения штаба революции. Он был мастером рыбокаратэ, помощницей которого была подружка Сабо, Коала. И жаль, что я не видел его до боя… Интересно, он по заданию отца участвовал в соревновании, или по собственному желанию? Однако Хак проиграл бои во втором Блоке. Он, как и многие другие, уступили Бартоломео, и ставшему победителем. М-да, вот уж кто действительно был отморозком… Мочиться в окружавший арену ров с водой, на глазах у сотен зрителей, прямо во время боя это… было слишком даже для меня. Каннибал… Мне всё больше казалось, что это не просто прозвище. И этот парень был моим фанатом… Жуть! Бои третьего блока были моими боями. И, к моему величайшему огорчению, именно в мой блок попали и Дон Цинцзяо с внуками. Вообще, это было весело, носиться по арене, стараясь не использовать коронные техники, чтобы не раскрыли личность. Большинство сражавшихся не могли составить мне конкуренцию, так что они нежно сметались мною в ров с водой, после чего дисквалифицировались из соревнования. Меня многие из тех, кто с час назад из-за вопля Дона Цинцзяо гонялись за мной, пытались зажать и порубать. Смешные. Думали, что мне за именитых родственников и за красивую улыбку дали награду за голову в семьсот миллионов белли. Чувствовали себя победителями они недолго… А потом на меня напал боевой бык, тоже, вроде как, гладиатор. Он был зол, и желал побить всех. Небольшого напряжения Королевской Воли ему, однако, хватило, чтобы успокоиться. Я, по обыкновению, обозвал его Уси, и предложил дружбу. Скакать по арене на быке, было ещё веселей, тем более что тот сносил на пути всех нестоящих внимания гладиаторов… И хорошо, что я вовремя заметил угрозу жизни Уси, в лице единственного гладиатора-великана Хайрудина. Он пытался нас затоптать, но я вовремя повернул быка, и соскочил с него, чтобы подпрыгнуть до уровня глаз гиганта, и усиленным Волей Вооружения ударом, вынести его с арены. Потом на меня напал ещё один придурок в странной шляпе. Он ходил по арене и собирал мечи, метая их в меня, и надеясь попасть, чтобы победить. Болтал про какую-то там цель, переловить всех сбежавших заключённых из Импел Даун во время войны маринеров с Белоусом за Эйса. То есть, его целью был я и команда моего командира первой дивизии моего же флота Уильяма Рэкхема. Я смотрел на идиота, и без усилий уклонялся от кинутых им мечей. Похоже, он понятия не имел о существовании Воли Наблюдения… Я уже подумывал разобраться с ним, но в тот момент меня, наконец-то, нашёл Дон Цинцзяо. Старик этот был внушительным габаритами, хоть и не великан, а потому, охотясь за мной, он не заметил, как в него воткнулось несколько брошенных в меня идиотом мечей. Так что идиота мне выносить не пришлось. Я стоял напротив Дона и понимал: как бы ни унизительно ему было, но моего деда он боялся. Я, вздыхая, мог понять его очень просто, можно сказать, разделяя этот страх. Однако это означало, что просто он не отстанет, и, значит, мне необходимо было с ним сразиться. А противником он был серьёзным. Не зря стоил пятьсот миллионов белли. Короче, шутки и веселье кончились. Я сосредоточился, приготовившись к бою. Мой противник рассказывал о том, что когда-то его макушка была настолько острой, что укрепив её Волей Вооружения, он мог, словно буром проломить что угодно. Но дедушка Волей Вооружения оказался сильнее, и своим Кулаком Любви, как он это называл, просто вмял бур в голову, и та стала неопасной маленькой головкой. Собственно, за потерю главной своей особенности, силы и способности он и мстил. Силён был, гад. И волей, и скоростью, и просто голой физической мощью. Комментатор пытался за нами уследить, но без толку: только глаза бойцов, способных двигаться с той же скоростью, могли нас видеть. Да, пришлось побегать, напрягая все чувства, чтобы не выдать способностей и себя ими. Однако то ли я стал сильнее, то ли Дон Цинцзяо был не слишком силён, во всяком случае, не сильнее моих обычных противников. Я давненько не напрягал Волю Вооружения так сильно, чтобы пытаться пробить ею чужую волю. Но это все усилия, которые мне пришлось приложить для победы. Когда Цинцзяо понял, что моя Воля сильнее, в общем-то, Воли не только его, но и Гарпа, он сменил тактику, применив Королевскую Волю. Я удивился, что он ею обладал, но это всё. Две Воли столкнулись так, что аж искры летели в пространстве, молнии сверкали, ударяя в арену. Таким образом, мы вынесли всех оставшихся гладиаторов, ведь они просто не в силах были противостоять этому. Воля Королей была сильнее и во мне, потому что, в отличие от Дона, я был ещё и потомком этих самых Королей. Быть может во всех носителях Королевской Воли, следуя предположению Иренеи, была хоть капля крови демонов, но я был наследником, я — был демоном. Короче, Королевскую Волю Цинцзяо я благополучно подавил, а чтобы вынести с арены и его, хорошенько стукнул по лобешнику Волей Вооружения. Он, конечно, пытался защитить себя, но не слишком ему это помогло. К моему удивлению, под давлением моего кулака, знаменитый бур, вдавленный дедой, вернулся к изначальной форме острой макушки. И полетел Дон… вниз головой, прямо в центр арены, и бур его, всё ещё укреплённый Волей Вооружения, расколол эту самую арену ровно напополам. Правда, Цинцзяо был уже без сознания и в воде, ну, а я ловил свою долю аплодисментов и признания толпы, как великолепного воина и гладиатора, ведь стал победителем в своём, третьем блоке. Рёв толпы зрителей, прославляющих твоё имя, пусть даже и выдуманное, рукоплескающих тебе. Адреналин, и осознание победы. Ненависть и страх поверженных противников. О, Ник, ты и представить себе не способен какой это потрясающий коктейль. Сдержать ликующий клич победителя было невозможно. Это — чистый драйв! Вот она — жизнь! Боюсь, что смеялся как сумасшедший. Впрочем, меня ожидало веселье посерьёзнее…