Демоны Луффи

— Так-так-так, Мугивары… — это прозвучало так неожиданно, что я брыкнулся и среагировал на звук рефлекторно, вдарив ногой в того, кто это произнёс. Руки мои, как оказалось, были филигранно-незаметно скованны кайросеки за спиной. Филигранно, потому что я не почувствовал, когда это произошло, ведь иначе среагировал бы раньше. Но не суть. Кажется, ногой я попал кому-то в морду, заодно и чей-то кинжал от виска выбил. Разорвать путы не было проблемой, но я не торопился. Это можно было успеть всегда. Я встал, и волком огляделся. Мои накама были скованны так же, как я. Но кинжалы были не у их висков, а у их шей. И после моих действий, видимо, опасаясь моего сопротивления, известные пираты, (а это были именно пираты), решили угрожать жизням моих накама. Я хмыкнул: ну-ну, пусть попробуют. Они очень удивятся, на что мы способны, даже скованные. К тому же, пираты сковали не всех, и на свободе оставались ещё двое моих накама… — Вот уж не думал, что нового, и как говорят, наиболее опасного и непредсказуемого Йонко, так легко застать врасплох и захватить в плен, — произнёс большой чёрный кот-минк, потирая ушибленное моей ногой место, предположительно на щеке, не замечая, как моя Робин у него за спиной, с помощью вытащенной откуда-то шпильки, уже ковырялась в наручниках. Судя по взглядам Педро, Морковки, Энн и Нами, их руки уже были свободны, и они лишь ждали удобного момента или моего приказа, чтобы защищаться. Зоро, Санджи, Френки и Момонга тоже ждали лишь сигнала, чтобы наручники просто разорвать голой силой. И клинки у сонных артерий им не помешают… Так что, причин для беспокойства у меня не было. Вторженцы же… были интересными достаточно для того, чтобы не торопиться расправляться с ними. — Фауст, не стоит провоцировать эту команду, — он, в неизменном светлом плаще и неизменной гривой длинных прямых светлых же волос, сидел спиной ко мне на пустой бочке из-под рома, которую мы осушили накануне, и, кажется, снова раскладывал свои пасьянсы. Это было любопытно, что же ему рассказывали его карты, и на самом ли деле он читал по ним будущее. — Карты говорят, что нас от смерти отделяет всего одно решение Монки Д Луффи. С этим монстром нам не совладать, — совершенно спокойно, без тени каких-либо эмоций, констатировал…: — Бэзил Хокинс, — признал я пирата, весело оскалившись: — Ты говорил, что тебе лучше избегать битвы со мной, но без разрешения проник на мой корабль, воспользовался моментом нашей расслабленности, взял моих накама в заложники и угрожаешь их жизням острой сталью у горла. Что это, если не враждебные действия, которые непременно приведут к битве? — прищурился я. Хокинс медленно и неторопливо собрал свои карты в колоду, встал с бочки, отряхнулся, и только тогда повернулся ко мне. Он ни капли не изменился с момента нашей первой встречи, в одном из пабов на Сабаоди, ещё до Войны Белоуса. — Ты угрожаешь, Мугивара? — возмущённо зашипел чёрный кот-минк, по имени Фауст. Судя по всему, именно он сковывал наручниками меня, и это — его кошачья ловкость — объясняло, почему я не почувствовал его действий. Он браво делал вид, что не замечал сородичей-минков у себя за спиной, хотя те во все глаза смотрели на него. Кажется, я интересовал его больше, и я же ему совсем не нравился: — Но ты ведь и сам скован цепями кайросеки, а с ними даже твой новый фрукт… — Я засмеялся, до того эта смешная большая киса, была наивна в своей вере, что кайросеки меня удержит. Именно момент моего смеха и выбрали мои накама, чтобы разом напасть на непрошенных и враждебно настроенных гостей. И где они научились так ловко и быстро выкручиваться из кандалов? Бой разгорелся неожиданно, но был окончен ещё неожиданней, когда противников внезапно атаковали подбиравшиеся к ним фалы и шкоты Санни. Они, свободные концы бегучего такелажа, лишь слегка закреплённые на кофель-нагелях, взлетели враз, повинуясь живой душе моего корабля, и мгновенно опутывая с ног до головы захватчиков, лишая их возможности защищаться, отрывая от палубы и развешивая их между реями, вниз головой, словно праздничные флажки или гирлянды. А хотя нет, скорее, словно паучьи коконы с добычей. — Эй, Санни, я хочу самостоятельно набить им морды! — искренне возмутился Зоро, когда корабль спеленал его противника, не позволив ударить даже один раз. Призрачный накама появился рядом со мной, и картинно развёл призрачными руками, мол, кто успел, тот и съел. Я не выдержал и захохотал снова: всё-таки у меня была чертовски уникальная команда! Меня вообще потихоньку отпускало то странное состояние, которое прицепилось ко мне в тоннелях под дном Гранд-Лайн, и которое будило во мне демонические черты характера. Становилось даже как-то спокойно и свободно. Разум перестал искать жертв для кровавых развлечений, напряжение, возникшее из-за необходимости сдерживать натуру, ослабевало, потому что необходимость исчезла. И вообще, было ощущение, что я вернулся к самому себе, хотя и точно знал, что что-то там, во тьме лабиринтов, при виде гибели матери от моих же рук, во мне что-то непоправимо изменилось. Что именно я пока не мог понять, но… Однако речь не о том. Я заметил, что Зоро, потянувшийся было вслед за спеленатым канатами членом команды Хокинса, едва заметно дрогнул, и прекратил движение. А потом, как бы невзначай потёр бок. Не знал почему, но это привлекло моё внимание. Если подумать, это могло быть чем угодно. Зачесалось там, в боку, или может какая старая рана дала о себе знать, всё-таки неуязвимыми мы не были. И старые раны или травмы порой напоминали о себе и мне, демону, так что же говорить о людях?! Наверняка оно не стоило моего внимания. Однако я вдруг внезапно вспомнил, что в этом боку у моего старпома была не старая, а свежая рана. Такая же, как у меня, только в боку противоположном. Мы получили их в момент, когда Зоро подтолкнул меня спиной к моей матери, и её меч и пропорол нам бока. Свою-то рану я не замечал, ещё при подготовке к подъёму из лабиринтов, зарастив её, с помощью запаса крови, сделанного Чоппером. Но Зоро… — Итак, теперь твоя команда в плену у кэпа. Да и ты далеко не уйдёшь. Чего ты хотел добиться своим нападением? — скрестив руки на груди, поинтересовался у Хокинса Марко. Бэзил проигнорировал его, и обратился ко мне: — Приказал Кайдо найти тебя, и убедиться в том, что ты понимаешь, что творишь, подрывая баланс сил снова и снова, не позволяя ему восстановиться. — Я вскинул брови в удивлении: это было не в духе Царя Зверей. Он мог заинтересоваться моими делами, только если признал меня достойным, равным противником, или если я подорвал вместе с балансом сил, какие-то его делишки. — Карты говорят — понимаешь. Но он хочет убедиться в этом лично. При вашей встрече война неизбежна, поэтому он и послал меня, чтобы связать вас. — Похоже вы не в курсе последних новостей из газет, — снова вступила в разговор киса, по имени Фауст. Тот факт, что он болтался в трёх метрах над палубой вниз головой ему, похоже, не мешал. — Кайдо-сама просил передать вам последние выпуски… — договорить он не успел, потому что Санни заткнул ему пасть одним из своих канатов. Ну да суть кошак, в общем-то, уже сообщил. Но тех самых, пропущенных нами за время пребывания в подземельях, газет, у единственного свободного члена команды пиратов Хокинса, их капитана, не было. А получить мне их где-то нужно было. Ну, чтобы понять из-за чего собственно, весь сыр-бор. Я вздохнул, и как бы мне не хотелось отдавать такого приказа, скомандовал: — Санни, друг, отпусти их. Просто будь на чеку, ладно? Унижений им и так хватит, ведь их одномоментно скрутил всего лишь дух корабля. — Солнце Тысячи Морей разочарованно фыркнул, но и тут же ухмыльнулся, и на его палубу тут же посыпались, словно перезревшие фрукты с плодового дерева, вторженцы, болезненно подвывая от ушибов. — А вы — не дёргайтесь, — предупредил я чужаков, слегка кровожадно, под согласные смешки накама, — мы немного нервные в последние дни. Мало ли как мы воспримем ваши действия… — Пираты гневно и униженно раздували ноздри, но молчали. И только их капитан оставался спокойным, как слон, словно эмоций у него вообще не было. Он и скомандовал своим лаконично: — Газеты. — И минуты не прошло, а я уже держал в руках целых три выпуска, два из которых были срочными. Их я передал Робин, и повелел быстро найти и зачитать вслух суть. Она её и зачитала: — «Нахальное нападение пиратов Соломенной Шляпы на новый штаб Морского Дозора! Как достоверно известно редакции нашей газеты, злодей-пират, Йонко, Монки Д Луффи накануне днём заявился на территорию Нового Маринфорда, в компании команды флагмана и командиров его флота. После чего между пиратами и дозором состоялся бой. Причиной конфликта стали поимка и приговоры к казни нескольких мирных жителей, имевших связи с командой пиратского главаря. Напомним, совсем недавно уважаемые Горосэи при полной поддержке Тенерьюбито подписали новый закон о смертной казни для всех людей, имеющих или имевших связи с пиратами. Редакция газеты предполагает, что исполнение нового закона решили начать с друзей и близких признанной ныне самой опасной пиратской банды. Наш корреспондент, получивший приглашение на показательную казнь в Маринфорд, так же предполагает, что информация о казни была слита пиратам в целом, и Монки Д Луффи в частности, с целью заманить его в новый штаб, и если не захватить его, то ослабить или и вовсе подорвать его влияние на пиратов. Однако вместо торжества правосудия, дозор снова получил свою порцию позора. Злодей-пират не только легко спас осуждённых на смерть по новому закону людей, но и снова унизил прилюдно Морской Дозор. По словам очевидцев, он, с командой из четырёх десятков именитых пиратов, (командиров своих дивизий и команды флагмана), появился из ниоткуда, разгромил десятки тысяч офицеров дозора, включая трёх адмиралов, а также действующего и отставного адмиралов флота, и исчез с территории штаба вместе со всеми своими последователями и приговорёнными. На сторону пиратов перешли ныне бывший вице-адмирал Момонга, имевший внушительные заслуги перед флотом, и Шичибукай Боа Хэнкок, известная так же как Императрица Пиратов, капитан пиратов Куджа. Награда за голову последней возобновилась и повысилась. Читайте об этом подробнее на пятой странице издания. В настоящее время представители Морского Дозора отказываются комментировать произошедшее. И редакция газеты невольно задаётся вопросами: Подаст ли в отставку после такого позора адмирал флота Сакадзуки? И что станет следующей целью для нападения пиратов Соломенной Шляпы? Мы будем держать вас в курсе событий». — Ты смотри, мы, оказывается, разгромили «десятки тысяч дозорных». А мне-то показалось, что несколько тысяч, и то, лишь самых настырных, — заметила Моне, когда Робин закончила зачитывать статью. — Нет, тут имеется в виду, что даже десятки тысяч дозорных во главе с командующими, не смогли нас остановить, — пояснил ей Фукабоши. — Но почему о нас с Виви ни слова? Всё-таки нечасто наследники тронов королевств-членов Мирового Правительства, становятся пиратами. — Просто положение ваших королевств всё ещё неоднозначное, — вставил Марко, пока Язва просматривала следующий номер газеты, в поисках самого важного. — Вот когда и если ваши папаши выведут королевства из-под юрисдикции Мирового Правительства. Тогда, будь уверен, о вас напишут и в самом нелицеприятном ключе. — «Сенсация!..» — начала зачитывать нам следующую статью нам Робин. — «…В связи с недавним нападением одного из Йонко на новый штаб дозора, Адмиралу Флота Сакадзуки, по прозвищу Акаину, выданы особые полномочия для борьбы с пиратством. Адмиралом флота по случаю был тут же выпущен приказ, по которому отныне любой человек мог без суда и следствия казнить не только пирата, но и любого гражданина за малейшие подозрения в пиратстве. Эксперты разошлись во мнениях о том, чем этот указ грозит миру. „Этот приказ приведёт к хаосу!“ — утверждает один из штабных офицеров дозора, пожелавший остаться неназванным. — „Мы не сможем контролировать всех людей, и отныне любой человек в мире может убить другого человека, просто обвинив его в связях с пиратами! Никто не будет расследовать массовые ‚казни‘, которые непременно начнутся в ближайшее время. Никто не станет разбираться в том, действительно ли убитый имел связи с пиратами или и сам был пиратом, или его просто убили за ‚косой взгляд‘ в сторону убийцы, или, например, зависть последнего к первому. Отныне никто не может сказать, что он в безопасности. И это по вине командующего флотом дозора, который и должен обеспечивать безопасность! Помяните моё слово, и пираты не оставят этот приказ безнаказанным. По вине этого приказа мы семимильными шагами движемся к страшной, кровопролитной и длительной войне. Неужели главнокомандующий Конг не понимает этого, позволяя издавать такие законы?!“, — вопрошает наш эксперт. К сожалению, никто ответить на его вопрос пока не взялся. „Мы живём во времена разгула пиратства, и то единственное, что нам нужно, чтобы пережить эти времена — это решительный, а порой и безжалостный лидер, который не побоится испачкать руки в крови, и возьмёт на себя ответственность за происходящее. Адмирал Флота Сакадзуки как раз такой человек, что доказывал уже не раз, и снова подтвердил это своим последним приказом“, — уверенно ответил на вопрос наших корреспондентов вице-адмирал дозора Мейнард. — „Этот приказ не коснётся законопослушных, добросовестных граждан, но он, несомненно, подорвёт силу и влияние пиратов. У них начнутся срывы поставок продовольствия и медикаментов, а также иных материалов, необходимых для жизни в море, не говоря об оружии, потому что никто больше ни за какие деньги или страх не захочет помогать пиратам, зная, что за это их ждёт неминуемая смерть. А те, кто этого приказа не побоятся — быстро пойдут в расход. И туда им и дорога! Эта пиратская эра слишком затянулась, а пираты слишком распоясались, считая себя хозяевами жизни. Мы должны и мы в силах с ними бороться, и начать эру торжества правосудия!“ — считает вице-адмирал. О том, к чему на самом деле приведёт этот приказ, мы узнаем с течением времени. А наша редакция продолжает следить за развитием событий», — Робин закончила читать снова, и попросила у Санджи что-нибудь смочить горло. Я же, осознав услышанное, сипло выдохнул: — Акаину, чёртов сумасшедший ублюдок, он что, решил население мира сократить в два, а то и во все три раза? — и ведь действительно, мне даже представить себе было сложно, что после такого указа начнётся в мире. Фактически он дал официальное законное разрешение на убийство. Обвинить в пиратстве или связях с пиратами-то можно было кого угодно достаточно легко. И люди начнут убивать просто всех, кто им не нравится. Тут глупо было рассчитывать на добросовестность, сознательность и совестливость людей. Всё это пахло гораздо более дурно, чем предыдущий приказ о казнях близких пиратов. Всё-таки там велись расследования дозорными, далеко не все из которых были приверженцами гнилого абсолютного правосудия. — О, капитан, это тебе понравится, — заявила Робин, чему-то рассмеявшись, чем и вырвала меня из судорожных мыслей. — Ну, что там? — нетерпеливо спросила Энн, заглядывая в газету. Моя Язва прокашлялась, и снова принялась зачитывать очередную статью: — «Пират-злодей, один из четырёх королей Нового Мира Гранд-Лайн хочет уничтожить Мировое Правительство!» — Я поперхнулся воздухом, да и не только я. Но комментировать не стали, чтобы не отвлекать накама: — «К такому выводу пришли наши эксперты, проанализировав известные читателям события последних лет в мире. И речь идёт, конечно же, о капитане пиратов Мугивары Монки Д Луффи. „Мугивара, несомненно, имеет план по уничтожению существующего общественного и политического строя“, — пишет нам в редакцию глава аналитического отдела Морского Дозора. — „Он доказывает это снова и снова, постепенно уничтожая основы, на которых построена система управления Мирового Правительства. Он начал с самых слабых оплотов правосудия, которые, однако, до появления Монки Д Луффи на Гранд-Лайн считались несокрушимыми. Сначала он начал подрывать авторитетность пиратов на службе у правительства, Шичибукаев. Это доказывают нам события в Арабасте, когда он разрушил власть бывшего Шичибукая, а ныне покойного Крокодайла. Затем он уничтожил Эниес Лобби, а вместе с островом суда и девятый Сайфер Пол. Как нам достоверно известно, затем он уничтожил Шичибукая Морию, наглухо закрывавшего путь к перевалочному пункту в Новый Мир, к архипелагу Сабаоди, для пиратов со стороны Флорианского Треугольника. Тем самым он и открыл путь множеству новичков на вторую половину Гранд-Лайн. Затем Соломенная Шляпа устроил массовый побег из Импел Даун, чтобы вместе со сбежавшими заключёнными вмешаться в войну Белоуса, и с помощью союзников не только спасти сына Короля Пиратов Портгаса Д Эйса, ныне Йонко, но и обеспечить поражение дозора на собственной территории. И поражение ни кому-нибудь, а пиратам. Затем Монки Д Луффи на год прекратил свою подрывную деятельность, но, став Йонко, он, первым делом, как укрепил власть, снова нанёс болезненный удар по Мировому Правительству, показав миру, что даже тысячи сильнейших дозорных, даже в собственном новом штабе, укреплённом, с учетом недавнего поражения в старом штабе, неспособны отстаивать интересы Мирового Правительства против Мугивары и всего лишь сорока его сильнейших последователей. Йонко враги Мирового Правительства, как и все пираты, революционеры, и просто несогласные с существующим политическим строем и готовые против него сражаться, но никто из них не бросает миру столь открытые и показательные вызовы. Даже революция и та воюет тихо, постепенно захватывая или переманивая на свою сторону королевство за королевством. Но Монки Д Луффи явно имеет цель уничтожить Мировое Правительство, иначе все его подрывающие основы действия просто не имеют смысла. Я не берусь предсказывать его дальнейшие действия, но беру на себя смелость заявить, что самый опасный враг мира и порядка отнюдь не лидер революционной армии, самый разыскиваемый человек в мире Монки Д Драгон, а его сын. Мугивару не зря прозвали худшим из худшего поколения. Он силён, хитёр, прозорлив, но самое главное — абсолютно непредсказуем. И нам остаётся только гадать, каковы его цели. Если его не остановить в ближайшее время, он станет новой катастрофой, которая может привести население мира на грань вымирания!“, — всерьёз опасается аналитик. В связи с возникшим и непрекращающимся уже больше месяца ажиотажем вокруг имени нового Йонко, наша редакция начинает собственное независимое расследование о том, кто такой злодей-пират Монки Д Луффи, и какие цели он преследует своими действиями. О первых результатах расследования читайте в следующих номерах нашего издания», — Робин выдохнула, и некоторое время спустя, досмотрев газету до конца, констатировала: — Это всё. Здесь больше ничего интересного. — Газету у неё тут же выхватили Нами и Энн. Надо же, какой я опасный. А я и не знал. Смешно, правда? Я поблагодарил накама, и как бы мне не хотелось обсудить статьи, решил, что сначала стоило разобраться с незваными гостями. — Так, с изданиями мы разобрались и всё это знаем. Ничего нового в них не написано. Что дальше? — поинтересовался я у Хокинса. — Зачем, говоришь, тебя Кайдо прислал? — Бэзил молча начал выкладывать из своего плаща… Ден-Ден-Муши. Сначала вытащил белую, защищающую от прослушивающих Муши, и установил на бочку из-под рома, на которой сидел ещё несколько минут назад. А к белой улитке-связи подключил обычную. И стоило ему это сделать, как она зазвонила. Пулю-плю-плю-плю-плю, — раздавалось в тишине. Вода прекрасно проводила звук, к тому же и туман поднимался, так что, в общем-то, привычные звуки раздражали. Но вывести меня из себя Ден-Ден-Муши не позволил сам Хокинс, который переговорник снял: — Кайдо, — безэмоционально назвал он по имени одного из Йонко, не употребив ни одного уважительного суффикса, чему я был удивлён: неужели Царь Зверей позволял панибратское обращение к себе?! — Я нашёл их, — доложил Хокинс, имея в виду, видимо, нас. Ден-Ден-Муши голосом Йонко приказал, чтобы тот отдал приёмник мне… И не то, чтобы я горел желанием поболтать с Кайдо. Да и вообще сильно сомневался, что из этого разговора могло выйти что-то путное. Можно ведь было и войну начать, а ведь мой флот не успел оправиться от войны за территорию Линлин, ныне мою территорию. Короче, разговора хотелось избежать. Но и выбора мне не оставили. Нечего было расслабляться и позволять проникать на корабль всяким пиратам-на-побегушках. Да и просто отказ от беседы фактически означал войну, так что в любом случае, торопить неминуемое событие не стоило… — Кайдо… — Обойдёмся без приветствий, Мугивара, — оборвал меня Царь Зверей грубовато, и перешёл сразу к делу, из-за которого и затеял весь сыр-бор с Хокинсом: — Я задам тебе только один вопрос: ты понимаешь, что разрушаешь не дозор, не правосудие Мирового Правительства, ты разрушаешь мир, и что последствия этого будут страшными для всех, что будет война, масштабов которой мир ещё не знал, и у этой войны будет сотни тысяч жертв со всех воюющих сторон? — вкрадчиво, с шипящими нотками в голосе, чётко разделяя каждое слово, спросил он. Но война? О какой войне он говорил? Неужели о той, о которой говорилось в статейках? Неужели он верил прессе?! — Я разрушаю мир? — переспросил я, однако, совсем другое, полагая, что противник сам мне всё объяснит. — У меня нет таких планов. У меня даже нет планов разрушать дозор или Мировое Правительство, — и это было правдой. Планов таких у меня не было. И всё же я слукавил, ведь желания такие я имел. — Я всего лишь следую своим убеждениям. — Со стороны это выглядит иначе, — после минуты молчания недоверчиво заметил Кайдо. Я закатил глаза: знал я, как мои затеи выглядели со стороны. Эту точку зрения как раз массово освещали в прессе. — Чего ты от меня хочешь? — спросил я прямо. — Остановить тебя, пока не поздно! — рыкнула в ответ на меня Ден-Ден-Муши, голосом Йонко. — Объяснить тебе, чёртовому идеалисту, что наш мир несправедлив, и этого не изменить! — убеждённо заявил он, но, тон тут же сбавил: — По крайней мере, не во всём мире. Ты завоевал немалую акваторию, там и командуй, и меняй существующий порядок, как единоличный правитель своих островов. Посмотришь, как тебя потом за это будут «благодарить» твои подданные, — сказал он с издёвкой, будто я не понимал, что люди не любят менять привычный уклад жизни, даже если это жизнь раба. И что благодарить за перемены в жизни, даже к лучшему, даже существенно, никто не станет. В лучшем случае, будут благодарить только в первые дни эйфории. А потом она спадёт, и люди станут воспринимать перемены как должно, и ещё и недовольны будут, что перемен мало. А то и они просто быстро забудут, как жилось им раньше, и им станет казаться, что раньше-то и было лучше. И тогда того, кто принёс перемены, начнут проклинать. Это всегда и везде было так. Потому что толпа есть толпа. Но речь шла не о том. Кайдо почему-то думал, что я разрушаю мир. И, если придраться к его словам, утрируя их, пытался: — Ты указываешь мне, что делать? — осторожно спросил я. Было какое-то смутное ощущение, будто меня хотят подтолкнуть к какому-то решению, выгодному Кайдо. В любом случае, я не понимал пока, к чему он вёл беседу. Ден-Ден-Муши связи досадливо крякнул. Видать, я не угадал: — Нет. Всего лишь советую не искушать судьбу. Я готов смириться с твоим существованием, мальчишка, — словно сквозь зубы, медленно, явно через силу произнёс Царь Зверей. — Готов соблюдать нейтралитет, как бы ты меня не бесил своими выходками. Только не… — Я был так изумлён, что, не сдержавшись, перебил вообще-то противника: — Ты хотел меня уничтожить, а теперь предлагаешь мир? — Ты повергнешь мир в хаос! Хаос, против которого боролись и Роджер, и Белоус, против которого борются и Шанкс, и твой братец! — так же несдержанно воскликнул Кайдо. То ли мир между нами ему так претил, то ли он всерьёз был обеспокоен моими выходками, которые, видать, влияли на его жизнь. — Даже Линлин понимала, что если начать полномасштабную войну против всех, шансов победить нет, и если встать на этот путь — остановиться или свернуть уже не выйдет, и придётся идти до конца. Но ты планомерно идёшь к этой самой войне, против всех, набирая себе шестёрок, которые не понимают ни за кем пошли, ни к какому финалу ты их приведёшь! — запальчиво и экспрессивно, раздражённо и даже гневно рычал один из четырёх королей моря. — Не ты начнёшь эту войну. Но ни у мира, ни у тебя не будет иного выбора, кроме как её начать, если ты не остановишься. И ты пойдёшь до конца, используя свою дьявольскую удачу, ты разрушишь существующий строй до основания. Но, что потом? — задал он риторический вопрос, тут же на него отвечая: — Не останется больше ничего, вот, что потом. Ты доведёшь мир до того уровня существования, что люди будут подобно животным, грызться за кусок заплесневелого хлеба. И нового мира на тех развалинах не построить. — Я слушал и диву давался, переглядываясь с командой и пожимая плечами в ответ на их пожатия плечами. Никто из нас, кажется, не понимал, с чего Кайдо всё это взял. Так что я находился в откровенном недоумении. — Не думал, что ты поверишь статьям в газете, — заметил я, и вкрадчиво произнёс, снова спокойно пытаясь возразить: — Я не собираюсь разрушать мир, Кайдо. — Он фыркнул, и я решил шаловливо добавить: — Я его переверну, — и ведь на самом деле, я не собирался разрушать. А перевернуть? Так я уже его переворачивал. Шокировал просто. Что тут такого-то? — ГЛУПЫЙ МАЛЬЧИШКА! ТЫ ЧТО… — взревел Кайдо взбешённо. — Останови меня, если сможешь, — добавил я. В конце концов, не собираясь менять планы только потому, что какой-то там Йонко что-то себе навыдумывал. И если ему казалось, что я так опасен — пусть пытается меня остановить физической силой. А к доводам чужого рассудка, тем более рассудка соперника, я прислушиваться не стал бы никогда. Вот накама — они другое дело. А Кайдо… — Я ОБ ЭТОМ И ГОВОРЮ! — проревел он. Бедная улитка связи едва-едва изображала из себя эмоции Йонко. У неё не хватало лёгких, чтобы так орать, (если они вообще у улиток были). Не хватало сил, чтобы так гневно надуваться и краснеть. И, кажется, она вообще готова была упасть в обморок. Белая Муши, защищавшая связь от прослушки, с сочувствием косилась на сородича, но помочь ничем не могла. Мне было их даже жалко. Но Царь Зверей, отдышавшись пару минут после гневных воплей, (благодаря чему улитка, передававшая его голос, всё-таки выстояла, тоже передохнув), продолжил: — Если мы будем сражаться, то будем сражаться насмерть. Этот бой не кончится, пока один из нас не сдохнет. Но что потом? Нового передела мира и дележа территории поверженного Йонко не будет. Просто никто больше не посмеет встать на пути у сильнейшего, того, кто в нашей битве победит. И после победы ты не остановишься на достигнутом, как и я. Остальные Йонко падут под силой кого-то из нас, и у Горосэи не будет иного выбора, кроме как объявить пиратам, которые объединятся под чёрным флагом нового короля, войну. Они объявят мобилизацию всех своих отставных и запасных войск, они объявят призыв, обязуя всех мужчин от четырнадцати и до шестидесяти вступить в дозор. Конечно, многие попытаются уклониться, но бежать им будет некуда и они и пополнят ряды пиратов или революции. Эта война приобретёт новые формы, доселе невиданных ужасных сражений, в которых падут десятки, сотни тысяч. Эта война может привести человечество на край гибели. — И вот теперь мне стало понятно, о какой войне он говорил. И почему тот аналитик из газеты так меня опасался. Не из-за того, что я творил, а потому что я уже прославился тем, что меня никому не удавалось остановить. Если подумать, Кайдо складно пел. Настолько складно, что перспектива пугала. И ведь на самом деле, Роджер был Королём Пиратов, но он не был правителем пиратов. Он просто покорил Гранд-Лайн. Сделал то, что удавалось немногим. Это было столь редкое событие, что всякого, кто сделал это, называли Королём Пиратов. Наш же с Кайдо случай был другим. Мы не плавали на одиноком корабле, без союзников, без флота, как Роджер. Мы подчиняли, стояли во главе целых пиратских пластов. Стать Королём в нашем случае означало стать главным среди пиратов. Поэтому, если подумать, дозор не начал войну против Роджера лишь потому, что у него не было флота, был лишь один корабль, Оро Джексон, и одна команда. Да и сам Роджер был болен, о чём дозор, несомненно, знал. К тому же, дядюшку королём звали недолго. Всё-таки он быстро сдался. В нашем же случае, дозор не сможет не объявить полномасштабную войну с тем, кого назовут Королём Пиратов. Просто потому что иное означало крах, полное и безоговорочное поражение, из-за которого Горосэи и Тенерьюбито, и дозору, и миру придётся считаться с мнением Короля Пиратов. Недопустимо! Значит, начнётся война, и тогда… счёт жертв будет исчисляться сотнями тысяч, как Кайдо и сказал, потому что эта непримиримая война будет длиться до тех пор, пока одна из сторон полностью не истребит противников. Или мы, пираты, под предводительством Короля, уничтожим всю систему Мирового Правительства и всех сочувствующих, готовых взять в руки оружие, или они уничтожат нас. Так себе перспективка… Но что-то мне слабо верилось, что Кайдо мог испугаться её. Он не боялся меня, значит, не боялся и того, что я стану Королём, ведь он намеревался меня остановить. А перспектива, пусть и таким путём, пусть и ненадолго перед кровопролитной войной, побыть Королём, исполнив цель, к которой безуспешно стремился десятки лет — слишком соблазнительна. Да и не тем человеком был Царь Зверей, чтобы бояться войн или кровопролития, как мне казалось. Однако зачем тогда он мне всё это говорил? Чтобы испугать меня? МЕНЯ? Он, конечно, не знал, что я был демоном, но должен был понимать, что войны и жертвы меня не пугают. Не пугают? Да. Не пугают. Перспектива, обрисованная Кайдо, мне не прельщала, конечно. Но как бы она не выглядела неизбежной, я не сомневался, что даже в случае войны между мной и Кайдо, другие варианты у будущего были. Нужно было просто обдумать всё тщательно, и поискать выходы. Конечно, когда проблема нарисуется. Но мы пока и не воевали, а значит, об этой проблеме раньше времени и задумываться не стоило. Пока же меня испугала другая перспектива, к которой вело предложение Кайдо о нейтралитете между нами, как между Йонко, и условиях нейтралитета: — Стой-стой, ты хочешь, чтобы я отступил от мечты, хочешь, чтобы предал все клятвы стать королём, данные мною, в том числе и семье и накама, предал самого себя, из-за будущего, которое может и не случиться? — недоверчиво, а потому медленно спросил я. Он что, действительно не понимал, что я не тот… кхм-кхм… человек, которому стоит предлагать отступиться от притязаний на пиратский трон?! — Или ты боишься меня? Или боишься самого себя? А может, просто хочешь убрать из врагов неопытного, но опасного юнца, который может обскакать тебя на пути к трону короля пиратов? — осенило меня внезапно. А что? Царь Зверей был хитёр, и вполне мог понадеяться на впечатлительность и неопытность «мальчишки». Мысль мне не понравилась. Она вызывала гнев. Поэтому едва сдерживая яростные нотки в голосе, я произнёс: — Я не знаю, что тобой движет, но мне плевать. Кайдо, я стану Королём Пиратов. И тебе меня не остановить. — НЕРАЗУМНЫЙ ЩЕНОК, МЫ ВСЕ ИЗ-ЗА ТЕБЯ УТОНЕМ В КРОВИ! — с досадой, но, в отличие от меня, гнев не сдерживая, взревел он снова. — Если тебе плевать на мир, то подумай о будущем своей команды! — Этого я уже не стерпел. — Кайдо, — одёрнул я соперника, пока он снова не начал вешать мне лапшу на уши, соловьём заливая в уши пламенные речи, — если не хочешь воевать со мной, распусти свой флот, отдай мне свою территорию, не путайся под ногами, и ты спасёшь СВОЮ команду. — ДА ЧТО ТЫ О СЕБЕ ВОЗОМНИЛ?! — Ден-Ден-Муши готов был лопнуть от передаваемых эмоций и голоса, который разносился над Гранд-Лайн наверняка далеко за видимую линию горизонта. Там же, где находился сам Йонко, наверняка все не сбежавшие оглохли. Я и сам болезненно скривился: уши после визгов Линлин у меня так до конца и не восстановились, и громкие звуки причиняли мне ощутимую физическую боль, от которой темнело в глазах. Чувствовал, криков этого пирата, мой слух мог и не пережить, по крайней мере, не повредившись необратимо. — Видит небо, я пытался, — процедил Кайдо. — Но я всё-таки уничтожу тебя. Уничтожу, ради… — Я досадливо скривился, и, так и не дослушав, положил передатчик улитке на раковину, тем самым окончив разговор. И так было ясно, что я уже влез в неприятности. Но ясно было и то, что как Монки Д Луффи, и как капитан пиратов Мугивары, как Йонко, в конце концов, я не мог поступить иначе. Это шло бы в разрез с моими принципами, с моей гордостью, с моими… обязательствами перед теми, кто стоял у меня за спиной. Я гордо вздёрнул подбородок, машинально запахнув капитанский плащ, который в тот миг по непонятной причине, нашла в моей каюте, принесла, и накинула мне на плечи Бонита. Накама молчали. Но я знал, что они на моей стороне, и моё решения поддерживают. Знал это, потому что я знал их, а они — меня, потому что мы были командой. А ещё, потому что они смотрели не в спину мне, а на пытавшуюся отдышаться Ден-Ден-Муши, на Хокинса, хладнокровного как и всегда, или на его ошеломлённую, потрясённую, словно обухом топора приголубленную команду. — Мотай отсюда со своими людьми, — обратился я к Бэзилу. — Но возвращаться под крыло Кайдо не советую. Его флоту осталось жить считанные дни. Начиная с этого момента, пираты Соломенной Шляпы и Пираты-Звери находятся в состоянии войны, — собственный голос, низкий, холодный и даже немного грубый, показался чужим. Команда Хокинса от него вздрогнула даже. Только не их капитан, конечно: — Удача капризна, Монки Д Луффи. Она снова может покинуть тебя, — неторопливо произнёс он, собирая Ден-Ден-Муши, и переправляясь на свой корабль. — Только не в этот раз, — хмыкнул я больше самому себе, чем в ответ ему, присаживаясь на нижние ступени лестницы, ведущей из камбуза на палубу, и опираясь локтями на колени, чтобы получить для рук какую-то опору. Их отчего-то хотелось чем-то занять, был какой-то внутренний тремор, будто бы даже от принятия судьбоносного решения, которое я долго откладывал. Где-то внутри, то ли в мыслях, то ли в голове или сердце, а может, в душе, образовалась какая-то пустота. Думать не хотелось ни о чём. Делать не хотелось ничего… Пираты Хокинса давно уплыли. Их корабль давно скрылся за видимой линией горизонта. А я всё сидел и молчал. И накама мои оставались на палубе, и тоже молчали. Молчание казалось каким-то… потерянным. — О чём думаешь, капитан? — внезапно спросила Робин несколько часов тишины спустя. Голос её звучал неуверенно, будто факт моего молчания её пугал. — Даже в самое непростое время я не видела тебя таким. Видела злым, видела озабоченным чем-то, задумчивым, серьёзным, отрешённым и даже подавленным. Но я ни разу не видела тебя таким… никаким. Неужели новая война омрачает думы демона? — изогнулись её губы в почти привычной немного насмешливой, немного лукавой улыбке. Я вздохнул шумно. — О чём думаю? Ни о чём не думаю. Не хочется ни о чём думать сейчас, — выдохнул я, и вдруг мне ярко вспомнилось, когда мне вот так же не хотелось ни о чём думать в далёком детстве, когда я решил стать Королём Пиратов. Тогда Шанкс отдал мне шляпу Роджера, и уплыл, а я долго сидел на берегу, смотрел ему в след, и не думал ни о чём. Его корабль давно уже скрылся из поля видимости, а я всё сидел. И это воспоминание… навело меня на мысль. Я снова вздохнул, и заметил: — А ведь в детстве мечты представляются нам иначе. — О чём ты? — спросил Френки. Я пожал плечами, и пояснил на своём примере мысль: — Задолго до того, как я узнал о существовании демонов, и даже до того, как деда познакомил меня с Эйсом, я мечтал стать самым свободным человеком в мире, Королём Пиратов, осознанно представляя, что это такое. Но я тогда не задумывался, что я-то стану свободным, но таким образом лишу свободы других, тех, кто будет моими подданными. Королей без подданных не бывает, как капитанов без команды, — тут я усмехнулся, понимая, что не достиг бы и половины того, чего достиг, если бы мне не так повезло с накама. Потому что мы достигали вершин вместе. Ребята, кажется, поняли мою не озвученную мысль, и слабо улыбнулись. — Мечтая в детстве, я предпочитал не задумываться о том, что придётся воевать насмерть, и тащить друзей за собой в самое пекло. Да и может ли король быть по-настоящему свободным… — В этом месте Зоро картинно закатил глаза. — …если он обязан заботиться о тех, кто доверил ему свои жизни? Я думал, что, будучи капитаном маленькой команды друзей, проведу путь к мечтам, к Рафтелю, и по дороге мы одолеем всех врагов, всех, кто встанет на пути. И не думал о том, что чтобы одолеть таких противников, как Йонко, мне придётся встать во главе флота, придётся забыть о веселье и приключениях, и серьёзно просчитывать чуть ли не каждую деталь каких-то планов, стараясь учесть всё. Не думал, что придётся хладнокровно командовать друзьями, зная, что кто-то из них рано или поздно может погибнуть, но, не имея возможности вмешаться и защитить, просто потому что только от меня будет зависеть то, как быстро войны будут заканчиваться, и сколько моих накама сможет их пережить. Не думал, что у меня не будет прав на малейшие колебания, и что порой так сложно будет верить, что удача в очередной раз будет на моей стороне. Путь к мечте оказался гораздо сложнее, чем представлялось разуму ребёнка, — покачал головой я, удивляясь и умиляясь одновременно собственной наивности в те годы. — Сложнее? — переспросил Усопп недоверчиво. — Капитан, о чём ты? Даже тысячи пиратов и помыслить боятся о том, что играючи совершал ты. — Мы, Усопп, МЫ! — усмехнулся Зоро, поправляя канонира. Он кивнул, соглашаясь. Мне же мой старпом сварливым тоном напомнил: — Кэп, ты опять?! Ты обещал мне об этом не думать! — Это другое, болван! — раздражённо прикрикнул я, и едва не засмеялся, осознавая вдруг, что странный настрой, словно Морской Король слизал. Но фехтовальщик скептично выгнул бровь, мол, «да ну?!». Я пожал плечами: — Просто… отчего-то вспомнилось. Я не сомневаюсь, и, тем более, не жалею. Просто ощущение… что всё не так, как надо. — Стоит ли думать об этом сейчас? — качнул головой Джимбей, усмехаясь чему-то своему. На него вопросительно глянул Боши, но тот покачал головой, мол, неважно. — Для нас главное, что ты не сомневаешься в своей победе, — заметила Виви, солнечно улыбаясь. Я хмыкнул: — Может и не стоит. Может и не сомневаюсь. — И вздохнул снова: — В любом случае, нас ждёт новая война, и она будет страшнее предыдущих. — Не первая, и не последняя. Переживём, — уверенно фыркнул Санджи, затушив бычок сигареты о подошву ботинка. — Да, переживём… — кивнул я, хорошо понимая, что покоем мы наслаждались последние часы. И было совершенно не ясно, когда в следующий раз мы сможем провести все вместе в покое хотя бы пару часов. В нашем море образовалась новая буря…