Демоны Луффи

      А всё-таки у меня была хорошая, прямо-таки замечательная команда. Все поняли, что сейчас было не время задавать вопросы, что сначала нужно вытащить Робин и самим оказаться в безопасном месте, прежде чем интересоваться, кто я такой, и где их идиот-капитан.              Сейчас же… Сейчас даже думать об этом было не время. Я каким-то звериным чутьём ощущал, что время уходило, как вода сквозь пальцы: быстро и необратимо. И если я не хотел штурмом брать Импел Даун — следовало поторопиться.              Но я, оказался, просто ужасным дураком. В порыве эмоций я потратил слишком много сил на то, чтобы утолить… ярость, банально выпустить пар. Вывел из строя большую часть дозорных и правительственных агентов острова, но серьёзно растратил свои резервы, не жалея сил. А ведь накама мои были достаточно сильны, и могли бы прорваться сквозь потрёпанные ряды врагов, не слишком утомившись.              Но натура демона, пользуясь моей яростью, с лёгкостью затуманила разум и захватила контроль надо мной. В итоге, остров был разрушен, а я серьёзно притомился, и на бой с главным, самым сильным противником, у меня осталось маловато сил.              Ну то есть как мало? Если придётся сдерживаться или отвлекаться на что-то — придётся туго. В победе-то я не сомневался.              Но вообще-то я был дураком даже дважды, потому что мог бы… банально напиться чьей-нибудь крови и полностью в кратчайшие сроки восстановить собственные силы. Но… поторопился и возможность упустил — обратно можно было вернуться разве что на крыльях, а это означало трату драгоценных мгновений, нужных для победы. И, как назло, в башне правосудия были только агенты СП-9 и накама.              Но делать нечего, а потому я бежал, торопился в поисках Робин и голубятника — агента с голубем, не спускавшимся с плеча. Вот только башня правосудия была огромной. Куча лестниц, коридоров, переходов, помещений с непонятным мне назначением… И всё это было расположено так, что хоть о какой-то логике построения, в принципе, и речи не шло.              Конечно же, она была построена так, чтобы запутать врага, а не потому, что проект разрабатывал клинический идиот, — иронизировал я, бегая по пролётам.              И хоть я Волей знал, где они, но достаточно продолжительное время искал путь к ним, натыкаясь на какие-то тупики или проскакивая мимо.              Правда, Зоро, наверное, приходилось ещё сложнее. Но и он, скорее всего, сквозь стены просто прорубался.              Оказавшись на балконе, с которого агенты разговаривали с нами, и взглянув на судебную башню, где ещё недавно были мы, я вдруг неожиданно понял, что этим всё не закончится. В смысле, победой над СП-9. Надеялся, что ошибался, но всё же было стойкое ощущение, что это не так, что не зря мне в голову пришла мысль о подмоге Мирового Правительства своим шавкам. И, может, именно потому меня и гложило ощущение, что время уходило.              Как бы не пришлось отбиваться ещё от кого-нибудь…              Впрочем, мы все понимали, что ставили на карту всё: и жизнь, и смерть.              Острый звериный нюх чуял запах Нико Робин повсюду, во всех помещениях вокруг балкончика. Похоже, тут был кабинет начальника СП-9, этого… Спандама, и он успел потаскать мою накама везде. Я надеялся, что, попав сюда, смогу понять куда отправились враги, чтобы найти, наконец, верный маршрут, но из-за запахов только ещё больше запутался.              А время шло, и Робин уводили куда-то вниз.              Кинуться бы за ними, просто не глядя, да и тут лестниц и выходов было слишком много.              Проходной двор какой-то!              Когда я лестницу всё-таки выбрал, внезапно панически засосало под ложечкой, и я едва успел пригнуть голову, чтобы чья-то атака пронеслась над ней. Мощная до мурашек и впечатляющая, минимум тем, что прокатилась она по всей башне, разрезая её так, что верхняя часть постройки даже немного съехала от ударной волны.              Я невольно присвистнул, нервно сглатывая и благодаря море и небо за то, что не был обделён даром или навыком — не знал, чем это было — воинского предчувствия и Воли Наблюдения. Иначе не сносить бы мне головы.              Но почему-то с усмешкой я решил, что это мой Зоро «баловался» с противником, и порадовался.              Тем более что в образовавшиеся щели хлынули сквозняки, быстро выветривая посторонние запахи. И я смог убедиться в верности выбранного маршрута, учуяв уникальный гвоздично-пергаментный шлейф, тянувший непосредственно от самой Робин.              Стоило это сделать, как я буквально ломанулся вниз по лестнице, ведущей куда-то в подвал, и сам не понял, как оказался возле стальной двери, чем-то напоминавшей дверцу от сейфа. А там как раз и старуха Кокора уже поджидала с её мелкими.              — На-га-га-га-га, а вот и молодой Король Пиратов! — диковато смеялась она. — Сам нашёл подводный проход.              — Ах, так это он, — смекнул я почему он в подвалах. Это было хорошо, что он нашёлся, очень хорошо. Но то, что враги потащили мою Робин туда, говорило о том, что они и сами собирались улизнуть, пока остальные агенты, видимо, должны были отвлекать меня с командой. Так становилось ясно, зачем они затеяли всю игру с ключами: наверняка единственный подходящий ключ был у голубятника.              — Пиратик, твою подругу совсем недавно увели туда, — обратилась ко мне Чимни, вырывая из мыслей.              — Это я уже понял, — кивнул я довольный: путь мне прямо-таки указывали. — Я за ней, а вы — очень прошу — под руку не лезьте и дождитесь моей команды, прежде чем соваться в тоннель, ладно? — попросил я союзников.              — Охо-хо, бабушка ещё хочет пожить, так что мы дождёмся твоих друзей, — ответила Кокора, качая головой. Так что я успокоенный, быстро извлёк собственный меч из ножен и без труда и особых усилий срезал замок. И, когда уже мчался по сыроватому и холодному коридору, услышал вдогонку:              — Удачи, пиратик!              Чимни я мысленно поблагодарил, потому что не сомневался: удача мне пригодится.              Странное дело, мне казалось, что Мост Сомнений совсем недалеко от Башни Правосудия, однако после пятнадцати минут непрерывного бега тоннель и не думал заканчиваться! Я бежал, бежал, бежал, но… никак не приближался к цели. Сколько это длилось? Я не знал. В голову пришла мысль о том, что это ловушка. Сразу захотелось разнести тоннель к чертям, не думая о последствиях. Но я всё же сдерживался, понимая, что сделай я это, Спандам, возможно, спасёт себя, Голубятник благополучно утонет как фруктовик, но и Робин вместе с ним, потому что я не мог таскать на себе грузы в воде.              Она ведь была совсем рядышком, прямо за стенкой — я её чувствовал. Достаточно было сломать кладку, и она хлынет в тоннель, затапливая его.              Но этого пока не случилось. Да и мысль о разрушении я оставил, когда далеко-далеко впереди услышал отзвуки шагов.              — РОБИН! — заорал я во все лёгкие. Звук в коридоре с сырыми от конденсации стенами хорошо разнёсся во все стороны, реверберация чуть не заложила уши, но шаги стихли, и это я услышал очень чётко.              Я был близок к цели.              Подводный тоннель закончился очень неожиданно. Просто в какой-то момент я влетел в деревянную дверь, разнося её на куски, и передо мной тут же предстали Голубятник и… Робин, которую в срочном порядке уводил Спандам. Мне было, в общем-то, в тот момент плевать на Голубятника, ведь я видел перед собою накама.              Вот она. Совсем близко. Кажется рукой подать…              И я, сломя голову, не замечая ничего вокруг, бросился к ней. Вставшего у меня на пути члена СП-9, я просто впечатал в стену силой резинового фрукта и немножко Волей Вооружения… И уж было обрадовался, ведь глава СП-9 Спандам был мне не соперником, но… Дверь за моей накама с силой захлопнулась, отсекая от меня и её саму, и страх её тюремщика.              Я ме-едленно повернул голову в сторону того, кто посмел меня остановить…              — Тебе сначала придётся одолеть силу Правосудия Мирового Правительства, Соломенная Шляпа, — неприятно и предвкушающе оскалился голубятник.              — Не вставай у меня на пути, если хочешь жить, — прошипел я, снова вдавливая его в стену с силой и ощущая, как мною завладевает ярость.              В стене появилась сильная вмятина, но мой противник, видимо, смог защититься как-то от силы моего удара. По крайней мере, защитился от травм серьёзнее ушибов. Хоть это и явно непросто ему далось, раз он решил использовать силу своего фрукта и стал человеком-леопардом.              Это становилось опасно: всё же леопарды были сильны и быстры, сильнее и быстрее людей, а он ещё и был сильным человеком, этот агент Сайфер Пола.              Стене повезло меньше, чем ему: сквозь разбитую кладку стала просачиваться вода. Голубятник задумчиво посмотрел на тонкую струйку воды и ухмыльнулся:              — Осторожнее с такими ударами, Соломенная Шляпа. Твои накама могут быть в тоннеле, а если вода затопит его? — И, словно в подтверждение его слов, струя воды под давлением расширила себе проход, устремляясь за сорванную мною с петель дверь.              Меня… как отрезало, оглушив.              Он ведь был прав: мы всё ещё находились под водой, и если и я, и сам Голубятник могли подняться выше сквозь люк без проблем, то мои накама, в чьих победах над СП-9 я не сомневался, могли утонуть в тоннеле, в случае, если вода зальёт его.              И всё, наверное, я за день… Да что там, с самого момента приводнения на базу морского дозора со Скайпии, слишком устал морально. Нервы сдавали, да и во всех этих приключениях я осознал одно даже слишком отчётливо, то, что однажды даже моя сила демона может не успеть защитить накама, что однажды может это всё закончиться.              Я никогда не боялся смерти, по крайней мере, своей, и в любое другое время никогда бы не задумался о том, что будет тяжело потерять кого-то из друзей. В конце концов, я знал, на что шёл, когда собрался стать Королём Пиратов. Шанкс мне это живо, красочно и в мельчайших подробностях растолковал — каково это, быть ответственным за команду.              Но сейчас, в такой нервотрёпке, я отчего-то представлял себе это так реалистично, что… сила просто уходила из ударов в никуда.              Я где-то в глубине сознания понимал, что это просто психологическое давление со стороны голубятника. Наверняка он и рассчитывал на такой эффект и… попал «в яблочко», точно угадав, куда нужно давить. Я понимал, что мне просто задурили голову. Я верил, что с накама всё будет в порядке, но…              Но что-то не позволяло мне всё же отнестись к словам голубятника пренебрежительно.              Так что я дрался даже не в половину своей мощи! Силы демона, все виды Воли, за исключением Воли Наблюдения, и особо сильные приёмы резинового фрукта были под запретом. Потому что любой удар мог разрушить стены…              Впрочем, и этого хватало, чтобы Чёртов Леопард дрался в полную силу. Получалось, что мы, вроде как, сражались на равных и физически истощались примерно с одинаковой скоростью. Я даже загонял противника, вспоминая, как в старые-добрые времена мы с Эйсом и Сабо с лёгкостью загоняли наших врагов в ловушки, благодаря тщательно продуманной тактике наступления и стратегии. В реальном же времени я просто использовал «ландшафт», нанося противнику дополнительный урон благодаря… например, ящикам, которые щепками больно впивались в мышцы тела и не давали голубятнику свободно двигаться.              Однако всё изменилось, когда эта мразь просто взяла и сама пробила стену! Вода потоком хлынула на нас, но голубятник ушёл от неё на верхний уровень с помощью странных техник — Рокушики, кажется. Я сперва, забывшись было, тоже кинулся следом, спасаясь от морской воды, в которой мне всё же не было комфортно, но потом… Потом я вспомнил о страхе потерять кого-то из команды вот так, глупо и внезапно.              Благодаря Воле я был уверен: накама сейчас и были там, в тоннеле, который должно было вот-вот затопить! И до выходов им было далеко!              Я, не помня себя от смеси паники и ледяного спокойствия, призвал все свои демонические силы, стараясь удержать воду на месте и не дать ей заполнить даже часть подводного коридора. Слушалась она меня неохотно на такой большой глубине да с моей нервозностью, но всё же слушалась.              Однако моя задача резко усложнилась: мне теперь нужно было одновременно удерживать воду и сражаться с серьёзным противником.              Кое-как, стараясь не сбить концентрацию, я поднялся вслед за голубятником, понимая, что, если он продолжит драться с тем же уровнем сил, то это будет не битва, а избиение.              Так оно и вышло. У меня… не получалось одновременно сражаться и держать непокорные воды великого океана Гранд-Лайн под контролем. Не хватало опыта. Практики. Я никогда этим не занимался. И я пропускал всё больше ударов, а попадал по голубятнику с каждым мгновением всё реже. Я уставал с бешеной скоростью, ещё быстрее теряя силы и двигаясь всё медленнее. Слышал хруст собственных рёбер, чувствовал, как меня словно ножом или пулей протыкают пальцем, ощущал на себе всю мощь техник Рокушики, но… держал воду под жёстким контролем.              Собственное здоровье или жизни команды? Для меня это был оскорбительный вопрос. Мой выбор был очевиден.              Когда они выскочили из люка, замирая на месте и потрясённо глядя на избитого меня — я уже едва осознавал кто я и где нахожусь. Но их не узнать я не мог, а потому лишь с облегчением отпустил океанские воды, кривовато улыбнулся и выдохнул:              — Ну, наконец-то, чёрт вас дери!              — Луффи… — дёрнулась обеспокоенная Нами в мою сторону, но её остановила рука Зоро, который с подозрением и опасением смотрел на заинтересованного голубятника, который, как казалось, совсем не удивился, но и не расстроился из-за проигрыша товарищей.              — Кэп, Робин мы освободили. Сейчас за ней приглядывает Френки. — Я снова облегчённо выдохнул. — Но есть и плохая новость: этот имбецил Спандам навлёк «Вызов Пяти» на остров, — отчитался мой Первый Помощник. Его взгляд мне сказал, что он был не на шутку обеспокоен.              — Да, причём Врата Правосудия уже открыты и пять Вице-Адмиралов с флотом входят в акваторию острова в этот момент, — влез Санджи. Я осмотрел их с головы до ног усталым взглядом, только в тот момент и приметив старушку Кокору с мелкими. Все они были вспотевшими и растрёпанными, но особо серьёзных травм или ран я не заметил. Живы — и это было очень хорошо.              — Валите-ка отсюда дальше и помогите нашему новому другу Френки, — вяло махнул рукой я. — Один он отбить Робин у Вызова Пяти точно не сможет, а все вместе вы какое-то время продержитесь. Я как раз тут закончу…              — Но Луффи… — проныл Чоппер, явно желая обработать мне раны, прежде чем идти дальше. Но он и сам отчего-то не мог передвигаться самостоятельно.              — Я догоню вас, обещаю. А потом мы вместе свалим из этой дыры… — оборвал его я.              — Браво-браво, какая речь, — лениво поаплодировал мне голубятник, вмешиваясь. — Сколько пафоса и сопливых обещаний… — Я был недоволен, хотя мысленно благодарил его за то, что он хотя бы не мешал нам разговаривать.              — Кукарекай, пока можешь… — хмыкнула Нами.              — Да, наш Луффи быстро из тебя всю дурь выбьет, — подхватил её, на моё удивление, Усопп.              — А может, и дух… — тихо фыркнул Зоро.              Я даже улыбнулся, потому что они в меня… верили. Несмотря ни на что. Это вселяло надежду.              Накама на миг ещё задержались, с подозрением поглядев на меня, но всё же ушли вперёд.              — Я бы не стал давать обещание, которое не смогу исполнить, Соломенная Шляпа, — насмешливо обратился ко мне голубятник.              — Не смогу? — иронично вскидывая бровь, переспросил я.              — Ты едва жив, но обещал, что догонишь их. Это вряд ли. Я не позволю тебе уйти от правосудия, — пафосно вещал он.              — Это ты себя правосудием считаешь, что ли? — усмехнулся я, делая вывод, что он был помешан на своём суде «правых», который постоянно упоминал. — Ещё посмотрим, кто кого.              Я был избит, изранен и ослаб, и сражаться в таком состоянии достойно фактически не мог. Просто не успевал сосредоточиться, чтобы, например, воспользоваться Волей Вооружения — теперь это можно было — или чем-то ещё. Сил, чтобы вновь подчинить себе стихии — тоже почти не осталось, да и сражались мы в замкнутом помещении, где призвать шторм было в разы сложнее.              В общем-то, я в основном отбивался, и то, слабовато, то и дело, пропуская удары. Голубятник был явно опытным воином и понимал, что мне нельзя давать возможности отдышаться и собраться с силами. От того и постоянно атаковал, стараясь измотать.              Сколько это продолжалось? Я давно потерял счёт времени, просто глухим ощущением где-то на задворках сознания ощущая, что корабли дозора уже прибыли и вот-вот начнут расстреливать остров из пушек, уничтожая всё живое. А после займутся моими накама. Хотя… может, и одновременно, всё-таки Вице-Адмиралов было пятеро и их хватало на всё.              Вызов Пяти… Наверное, это очень страшно для мирных жителей, но не для тех, кто привык сражаться за жизнь. Мне было, в общем-то, плевать на абсолютное правосудие Мирового Правительства. Плевать просто. Ни холодно, ни жарко. Я просто ненавидел мировую знать, и то, что создали их далёкие предки. Мне было бы плевать и на них, но их методы, их цели… Это действительно стоило того, чтобы бросать вызов всему миру. Просто слишком много несправедливостей творилось из-за них…              Вот и мои чувства распаляло то, что этим прибывшим вице-адмиралам было глубоко плевать на младших по званию товарищей, которые погибали на острове под залпами пушечного огня, приказ на которые отдали они сами. Конечно, приказ есть приказ, и, возможно, они просто были верны присяге, но… Они ведь могли бы вытащить всех сначала, прежде чем приступить к исполнению задания. Это было… то же самое, что предать накама.              Не зря многие предавали присягу, когда достигали высоких чинов и видели всю ту грязь, что им приказывали творить, якобы ради мира.              Голубятник тяжело дышал, и было видно, что он еле-еле держался на ногах. Я же… валился с ног, когда очередной оглушающий пушечный залп разнёс половину башни, в которой мы сражались, и один пролёт моста Сомнений. Ударная волна заставила меня рухнуть на пол. Шевелиться я уже почти не мог и тем более защищаться. Впрочем, голубятник и сам стоял на коленях, упираясь руками во всё тот же пол, и пытался выровнять дыхание хотя бы чуть-чуть. Нападать у него тоже не было сил. Так что мы оба просто старались собрать последние остатки сил, а заодно и прислушивались к шуму битвы на мосту.              Судя по нему, битва была жёсткой, но я отчётливо различал боевые кличи всех друзей, что свидетельствовало о том, что они были живы. А это, в свою очередь, приносило облегчение, хоть и не большое, ведь я понимал: если я не встану — их всё равно задавят числом.              Собраться с силами не получалось, но и долго так продолжаться не могло. Очередной пушечный залп мог в любое время, разнести башню к чертям собачьим.              И почему они этого ещё не сделали?!              Я только почти молился, прося небо о том, чтобы друзья не видели меня в моём состоянии до того, как одолею голубятника.              Но небеса были глухи к моим мольбам, потому что в какой-то момент на краю подорванного моста появился Усопп. Он увидел меня, что-то вскрикнул и судорожно сорвал с лица маску. Примерно в то же время мой противник, глубоко вдохнув, поднялся на ноги и сделал шаг в мою сторону. Мой бывший канонир странно дёрнулся, мелькнула макушка Зоро, тут же исчезая, а Усопп набрал в лёгкие воздуха и заорал, явно обращаясь ко мне:              — Ты эгоистичный ублюдок, Луффи, собираешься бросить в беде не только Мэри, но и нас всех? — вроде как даже истерично закричал он. — Мы волнуемся, ждём, а ты…              И эти простые слова внезапно вернули мне трезвость сознания, разозлив.              — ДА ЧЁРТА С ДВА! — завопил я, чувствуя, как силы возвращаются от всколыхнувшейся ярости. Голубятник летел на меня, чтобы добить лежачего. Четыре секунды, три, две… Он резко выкинул перед собой руку, чтобы ударом Рокушики обезглавить меня. Один. Я резко дёрнулся, уходя от атаки, и сам молниеносно вскинул руку, усиленную Волей Вооружения, чтобы в следующее мгновение одним ударом насквозь пробить грудину голубятника, вырывая ему сердце.              Тёплое, ещё судорожно бьющееся, благодаря растянутой, но ещё не порванной аорте… и я почувствовал её, кажется, давно забытую жажду испить нектара и потянул кровогонный орган на себя. Мой противник кашлянул кровью, пачкая мне жилетку. Его шокировано расширенные зрачки почти мгновенно остекленели, стоило мне только сделать ещё одно движение рукой. Из развороченной грудины и сердца ручьём текла кровь, и я подставил руки, чтобы голубятник не рухнул на меня, а после стал судорожно и быстро пить, причмокивая от удовольствия. Силы возвращались с бешеной скоростью от этого чудесного напитка, чуть солоноватого и железистого на вкус. Не прошло и нескольких минут, как я полностью восстановился и призвал ветер, одним движением очищая себя от чужой крови и откидывая противника.              Я знал, что в тот момент, выглядел не как человек, а как настоящий демон, хоть и без крыльев и хвоста. Просто глаза у меня сияли азартом и безумием (я видел собственное отражение в искорёженном куске металла), таким, которого человек испытывать не мог. Но, на моё удивление, испив крови, я не утратил человечности. В смысле, не желал убить всех этих жалких существ, что замерли в ошеломлении на мосту и кораблях дозора.              Я хмыкнул, взял труп голубятника за волосы, зацепился резиновой рукой за обломок моста и в следующее мгновение заскочил на него, демонстративно бросив труп Луччи (так звали голубятника) к ногам ближайших дозорных, которые рванули от такого «подарка» с воплями и подальше. Взгляды всех присутствовавших были обращены на меня… Ну, а я, неспешным шагом, направлялся к тем, кого считал друзьями, как бы они при этом ко мне не относились. Дозор передо мной расступался, а я презрительно смотрел на них. Достигнув Зоро, я глянул на корабль, где находился один из вице-адмиралов и шеф СП-9, и, обращаясь к ним, скривился:              — Как же сильно прогнил дозор, если ради уничтожения пусть и опасной, но всё же кучки пиратов, вы готовы уничтожить около десятка тысяч товарищей — таких же дозорных и правительственных агентов, как вы сами — а также стереть с лица земли один из главных оплотов вашего же правосудия, нагоняющего страх на все слои преступного мира. Вы предали товарищей, господа, и потеряли честь. — В абсолютной тишине мой голос звучал очень гулко, и можно было не сомневаться, что его слышали все. — Но, будьте уверены, я польщён, что к моей скромной личности, а также к моей команде столько внимания, — усмехнулся я, понимая, что адмирал Аокидзи дал Спандаму золотой Ден-Ден-Муши как раз на этот случай — если мы решимся всё-таки вернуть Нико Робин. Это действительно льстило, то, что нас так высоко оценил адмирал маринеров. — Однако мне интересно, — насмешливо продолжил я, — что же такого моя накама Нико Робин из Охары может узнать об истории, что Мировое Правительство желает любой ценой её уничтожить, если не выходит использовать? Сдаётся мне, что этот секрет перевернёт мир. И не сомневайтесь: я выясню это.              Стоило мне договорить, как меня мгновенно окружили все пять вице-адмиралов, занося надо мной оружие с единственной целью: уничтожить.              — Грубияны! — захохотал я полубезумно, вызывая сильнейший порыв ветра. Офицеры были в прыжке, когда атаковали, так что их просто унесло, как и капитанов, что находились поблизости от моей команды. — Знаете, мы немного устали, и лично у меня нет никакого желания сражаться со всеми вами. Так что мы уходим.              Я кинул взгляд на ту сторону Моста Сомнений и с досадой и сожалением понял, что корабль, на котором хотел удрать, как раз догорал. Драпать нам было не на чем.              А дозорные время не теряли: они из всех пушек целили в нас, не обращая внимания на товарищей поблизости. И вроде бы всё ещё опасно, но… кровь голубятника своё дело сделала. Я уже не чувствовал и половины всего того, чем наградил меня противник. Сил снова было много. Так что я, недолго думая, призвал из низких туч несколько молний, ударивших прямиком в корабельные оружия. А с помощью необычных в этом месте течений, столкнул два ближайших корабля друг с другом.              Это давало нам время на размышления о том, как сбежать.              Я повернулся к накама и вдруг увидел, что Усопп странно прижимал руки к ушам и что-то беспрестанно шептал со слезами на глазах. По губам я сумел прочитать: «Мэри, Мэри пришёл за нами». И в тот же миг сам услышал его голос:              — Идёмте, друзья, в море! — шептало что-то в голове. А почти через мгновение я почувствовал его, ещё одного накама внизу, совсем близко к мосту Сомнений. Пришёл за нами, спасти нас, когда сам был едва ли не при смерти: он ведь сильно пострадал от аквалагуны. Такой живой, родной. И голос, этот голос я слышал в Скайпии. И осознавая это, я сам чуть не разрыдался, ведь был почти уверен, что цунами разрушило его полностью. Но нет, он всё ещё был с нами и пришёл…              Я поднял взгляд на накама и понял: они тоже его слышали.              — В море! — выдохнул я, ни секунды не сомневаясь.              — Да, в море! — воскликнула Нами со слезами на глазах. Прошло мгновение, два, три, и мы, словно подорванные бросились к краю моста, чтобы затем, с воплем восторга от встречи с накама, сигануть в океан.              Полёт был долгим, всё-таки мост был высоковат, но, в конце концов, мы все очутились на нашей маленькой каравелле Гоинг Мэри. Я взобрался первым и беспрестанно благодарил его. Накама пытались кого-то найти, строили предположения о том, кому принадлежал голос, не видели его раньше, не слышали, нашего Мэри, но мы с Усоппом знали, что никто кораблём не управлял: он сам нашёл нас.              Однако времени на удивление не было. Мы всё ещё были в опасности. Так что быстро проверили, все ли на корабле, надеясь, что ребята Галлей-Ла и клана Френки выберутся, например, на поезде Свистящем Томе. А потом Нами принялась высчитывать, как нам пройти прибрежные воды Эниес Лобби. И мы воспользовались течениями, затем Френки использовал одну из своих техник, чтобы сделать скачок — значительно ускорить движение корабля, так, будто у него был двигатель. А чтобы нас не смогли преследовать, я лихо ветром сбил все уже запущенные в нас ядра, а затем наполнил им паруса ближайших кораблей, снова столкнув очередную «парочку» и тем самым создавая затор.              Выходило, что преследовать нас они просто не могли.              Усопп на всякий случай дымовым снарядом снизил видимость дозорным до нуля, и мы, наконец-то, вздохнули с облегчением. Впрочем, я наполнял ветром и наши паруса, чтобы добраться до Вотер-7 как можно быстрее и, возможно, слинять оттуда или спрятаться — дозорные знали, что от Эниес Лобби мы могли отправиться только на остров воды, а потому стоило ждать погони с их стороны.              Мы спасались бегством, чтобы зализать раны, готовясь к новым сражениям.              Стоило нам оказаться более-менее в безопасности, как Робин со слезами счастья на глазах стала благодарить нас всех за спасение и за то, что не бросили. У меня же она усиленно просила прощения или хотя бы снисхождения.              Но её проблему можно было решить позже. После того, как решу свою.              Да, ведь после того, как Робин была со слезами Нами на глазах официально возвращена в команду, на каравелле воцарилась неловкая тишина. Просто… мне нужно было объясниться, а мои накама не знали, как реагировать на нового меня. И я бы подался в объяснения прямо там, но… помимо прочих на корабле присутствовали и чужие: старуха Кокора с Чимни и Гомби. Так что мы молчали.              Правда, в какой-то момент старуха рассмеялась:              — Никогда не думала, что повстречаю в море живую легенду. Люди земли не помнят прошлого, но рыболюди не такие. В их историях всё ещё упоминают Демонов, которые правили этим миром когда-то. Ими пугают детей, но… Все знают, что их давно уже не существует, что они сами себя уничтожили. Выходит, что наши историки ошибаются. — Я недовольно, но и удивлённо глянул на старуху: рыболюди помнили?.. Но даже если так, как она узнала демона во мне? А Кокора взгляд мой игнорировала, с улыбкой и даже какой-то нежностью в горящем восторгом молодом взгляде объясняя своей внучке и её питомцу: — Смотрите на молодого Короля Пиратов, Чимни, Гомби. Возможно, вы видите перед собой одного из последних представителей некогда великой расы демонов. — Малявки пооткрывали рты, накама смотрели на меня вопросительно, недоумённо, скептично и… неотрывно. Все, даже Зоро и Робин, которым, видимо, было просто интересно, как я собрался выкручиваться.              — Ба, ба, но Пиратик похож на человека… — воскликнула Чимни. Я хмыкнул и подумал, что теперь прятать уж точно нечего да и не от кого. И вообще, это был прекрасный шанс… Так что я сосредоточился и через несколько мгновений демонстративно расправил крылья, на несколько метров поднялся над палубой и, махнув хвостом, откинул за спину длинные волосы. А потом, приземлившись, спросил у малявки с усмешкой:              — Теперь тоже похож на человека? — Чимни и Гомби были в восторге, как и загоготавшая Кокора — русалка, как я полагал по оговорке о рыболюдях и запаху, рыбно-глубинному, который отметил ещё когда впервые её встретил.              На лицах друзей же я с неудовольствием читал неприкрытый шок. И уж было открыл рот, чтобы начать объяснять, но…              Но почувствовал прямо по курсу корабль. Облик демона мгновенно был скрыт, а я обернулся к кораблю и, присмотревшись, с облегчением увидел флаг кампании Галлей-Ла. Потом мне показалось, я услышал облегчённый выдох Мэри — хотя дышать ему было нечем. А ещё мгновение спустя раздался оглушительный треск, и моя каравелла развалилась надвое…              Стало не до объяснений.              Теперь уже все понимали, что это его конец. Конец нашего замечательного корабля. Понимали, что одного накама мы всё-таки потеряли.              Я лишь успел шепнуть Усоппу:              — Это могло случиться в любой момент. Если бы это произошло в открытом море, то мы бы погибли, потому что вряд ли поблизости нашёлся бы корабль, который подобрал бы нас. Тогда я принял решение оставить Мэри — заметь, оставить, а не бросить или убить — чтобы спасти вас, нас от печальной участи. — Усопп всхлипнул.              Будучи всё ещё капитаном корабля Гоинг Мэри и пиратской команды Мугивар, я принял решение о том, что каравелле слишком одиноко, холодно и больно будет покоиться на морском дне, а потому стоило его «добить», но быть с ним до конца. С решением были согласны все члены команды. Плакали, открыто или глубоко в душе. И вся жизнь на ней пронеслась перед глазами. Мэри был нашим домом, другом, накама, а потому слышать его извинения за то, что рано нас оставляет, приносили немыслимую душевную боль. И я не выдержал и сам начал просить прощения. А он сказал, что был счастлив с нами…              Пепел давно осел на воды великого океана. Слёзы давно высохли. Мы возвращались в Вотер-7. Я держал в руке щепку Мэри, прижимал к груди бортовой журнал и думал о том, что очередное наше приключение подошло к концу. На этот раз не без потерь. И теперь вопрос остро встал ребром: а продолжится ли наше приключение или команда распадётся из-за вынужденной лжи капитана?              Я сжимал в руке то, что осталось на память о потерянном друге, и всё-таки смел надеяться на лучшее…