Нахрен контроль

Мир, на самом-то деле, не настолько жестокое место, как я раньше мог себе представлять. Нет, в моём восприятии реальности не произошло каких-то сногсшибательных изменений. Но я всё больше стал находить во всём этом некоторую справедливость. Вокруг меня постоянно много людей — это обусловлено хотя бы тем, что город, в котором я живу, совсем не маленький. И всё же это ни разу не значит, что хотя бы половине, да даже трети из них есть до меня дело. Подавляющее большинство людей обо мне даже не знает. Подавляющее большинство людей, которые всё же знают меня, никогда не беспокоились обо мне. Подавляющее большинство людей, которых знаю я, точно также меня не заботят. Наверное, гораздо хуже, когда ты заботишься о ком-то, но не получаешь ничего в ответ. А самое плохое, когда получаешь что-то, чего не хотел бы слышать. Наверное, весь мир в какой-то степени похож на подобную ситуацию. У тебя слишком много вопросов касательно неё, но ты вряд ли получишь ответы. Ты даже не знаешь, радоваться тебе или рыдать. Но это уже скорее вопрос выбранного мировоззрения. Ситуация обязывает быть хладнокровным, расчётливым и, что самое неприятное, трезвым. Погода на улице нисколько не улучшилась, да и прогноз на ближайшее время особой надежды не внушал — синоптики обещали дождь до самого вечера. Возможно, это и не самый удачный день для того, чтобы переехать, но пути назад нет. — Ты убрал постельное бельё? — Уже выкинул. — Зачем? Вообще ничего не хочешь с собой брать? Я пожал плечами. Дарлин тупо уставилась куда-то в потолок и вздохнула — видно, пыталась собраться с мыслями. — Наверное, переезжать в квартиру сразу с мебелью удобнее. — Сказала она почему-то слегка потеряно. — Не знаю. Наверное да, раз они согласились. Мебель я решил оставить в квартире. Благо, договориться обо всём получилось и покупатели даже готовы были мне доплатить. С учётом доплаты же я мог позволить себе хотя бы что-то необходимое на первое время… По-моему, вполне выгодно. — Там ведь почти не будет мебели. — Дарлин смеётся. — Хозяева, ты говорил, оставят там плиту и, разве что, холодильник… — Ничего страшного. — Я натянуто улыбаюсь и, подойдя к ней ближе, продолжаю. — - Думаю, перекантуюсь как-нибудь до зарплаты, а потом посмотрю, что можно сделать. — Хах, так ты говоришь, собеседование прошло успешно? Ну, тогда… Удачи тебе там, на новом месте. — Спасибо. — Киваю в ответ. Мы неспешно подошли к двери. Я окинул взглядом свой старый «дом». Стоит взглянуть ещё раз на то, что я так хочу оставить позади… — Надо же! — Говорит она, хлопая меня по плечу. — Так много воспоминаний об этом месте и теперь ты уезжаешь. — У меня о нём воспоминания не самые приятные. — Понимаю… — Думаешь, у нас получится забыть обо всём, что случилось? — Говорит Дарлин уже чуть тише и еле слышно усмехается. — Забыть — не думаю. Но мы можем попытаться жить лучше, чем… — Всё это время жили. Дарлин улыбается и берёт меня за руку. Она всегда понимает меня с полуслова. Наверное, это своего рода магия. — Думаю, это хороший настрой! Мы выходим из квартиры. Я запираю дверь на ключ. Странное чувство… Будто вместе с неприятными ощущениями и одиночеством я оставил позади что-то ещё. Что-то важное. Но Дарлин берёт меня за руку и уводит вниз. Мы спускаемся по лестнице и я впервые считаю ступеньки. Раз, два, три… Несмотря на любые возможно забытые мной там неплохие моменты, печальных моментов остаётся всё же гораздо больше. Четыре, пять, шесть… Вряд ли я вернусь сюда когда-нибудь. Даже желания такого не возникает. Семь, восемь, девять… Я помню, как-то раз мы смотрели «Назад в будущее» вместе с Анжелой здесь. Мы были под чем-то? Десять, одиннадцать, двенадцать… Помню, как сюда ввалился Мистер Робот, почти сразу, как только я подумал, что он мой отец. Он хотел мне объяснить. Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать… Сюда так много кто приходил. И с совершенно разными, по сути, целями. Кто-то хотел продать мне товар, кто-то хотел от меня внимания, кто-то хотел расслабиться, кто-то хотел моей помощи. Шестнадцать, семнадцать, восемнадцать… А кто-то хотел меня целиком и полностью. Но независимо от того, что и кто от меня хотел, многих из них уже не стало. Это чувство ощущается комом в горле, и, кажется, именно из-за него мне порой так хочется снова принять дозу и забыться в мире, что куда теплее этого. Но я не могу. Я завязал. Я нормальный. Дарлин набирает кому-то смску. Наверное кому-то близкому. Может она пишет о любви, может пишет другу. Может быть пишет обо мне, может даже ругает. Интересно, чем помимо меня наполнена её жизнь сейчас? Мы выходим на улицу и раскрываем зонтики. Я нащупываю в кармане две маленькие связки ключей, чтобы удостоверится, что все они на месте. С облегчением выдыхаю. Впереди очень много чего интересного… Кажется, я засыпаю в метро. После нескольких пересадок нам нужно проехать где-то семь остановок на одной линии. В вагоне тепло. Даже немного душно. Людей вокруг не очень много, сойдёт для субботнего утра. Напротив нас молча сидит пожилая пара. Милая старушка лет семидесяти и, кажется, её муж. У женщины на коленях сумка, сама она читает какую-то книгу. На обложке написано «Повелитель мух». Интересно, о чём она — никогда не читал. Старик, держа в руках трость, откинул голову назад, и, видимо, задремал. — Так пялиться на людей неприлично! — Насмешливо шепнула мне Дарлин и тут же отодвинулась. Я улыбнулся ей и отвёл взгляд от пары напротив. Я уставился в потолок. Как это странно. Я вижу людей, казалось бы, ничем не отличающихся от меня или моего окружения — один и тот же биологический вид. Но они выглядят такими… счастливыми? От них веет чем-то, что обычно называют уютом. Но уют создают дома, разве нет? Похоже, есть люди, к которым он цепляется и тянется за ними шлейфом тепла и принятия. Кажется, эти люди уже пережили свои несчастья и судьба не захочет на них снова отыграться. Теперь им ничего не остаётся кроме как быть счастливыми. Кроме как ехать субботним утром в метро и источать удивительное спокойствие и умиротворение. Может, даже смерть их никогда не коснётся. Я прикрываю глаза. Интересно, почему для некоторых людей счастье — это неотъемлемая часть жизни, а для других всё наоборот? Может, дело в самих людях. Может, дело во мне? И это просто я не могу позволить себе быть счастливым? А я бы мог сейчас быть другим? Просто улыбаться и не беспокоиться о том, как трудно мне может оказаться жить? Я мог бы думать о том, как познакомлюсь с соседями и как постараюсь произвести на них хорошее впечатление. Может, стоит подумать о том, как мне поладить с новыми коллегами. Хотя бы о том, как я буду покупать мебель или хоть что-то необходимое для нормальной жизни… Я закрываю глаза. Да уж. Нормальная жизнь. Интересно, хоть кто-то из моего окружения знает, что это такое? Дарлин — точно нет. С таким братом не стоит даже надеяться на нормальное существование. Анжела? Да, пожалуй. У неё ведь была хорошая работа и, в конце концов, парень. Шейла? Быть может. Гидеон?.. У него жизнь была, наверное, почти идеальной. Отличная должность, милый партнёр… Наверное, он даже был счастлив. Вера? Ну, может, он и считал себя… удовлетворённым. В некоторых аспектах. По крайней мере, он был тем ещё фриком, а у них, как правило, проблем со счастьем не возникает. Кажется, я начинаю засыпать. Странно. В квартире не получилось. Может метро воздействует на меня таким удивительно-успокаивающим образом? — Дело в тебе. Я дергаюсь на сидении и вскидываюсь. Быстро моргаю глазами и окидываю взглядом вагон. На первый взгляд он кажется совершенно пустым. Людей в нём нет. Лампы выключены, из-за чего вокруг стоит темнота. В целом, вагон выглядит совершенно обычно, но, пожалуй, немного потрёпанным. Атмосфера тут очень странная, я бы даже сказал, гнетущая. Пространство вокруг какое-то густое и тягучее, словно кремовый торт. Оно закручивается вихрями, пробирается под кожу и давит на черепную коробку. Голова начинает болеть. Видеть немного тяжело. Лампы иногда моргают, словно молнии освещая пустые сидения. Пахнет озоном. С места, где я сижу, виден другой, соседний вагон. Я подхожу ближе к стеклу. Это тот вагон, где едем мы с Дарлин. Вот она смотрит в телефон, а я, откинув голову назад, кажется, уснул. Значит, я сплю… Ситуация очень напоминает ту, когда я точно также смотрел из одного вагона в другой. Тогда моё место занимал Мистер Робот. В тот момент я пытался докричаться до него, бил по стеклу руками. В конце концов очнулся. Интересно, сейчас он тоже здесь? — Дело только в тебе. — Я слышу голос Мистера Робота, но его самого не вижу. Я оборачиваюсь и пытаюсь разглядеть, есть ли там, в темноте, хоть кто-нибудь. Секундой позже лампы снова моргают, и на момент вагон озаряется белым светом. Я вижу, что кто-то сидит там, в том конце вагона. Я не могу разобрать лица и не могу понять, кто это — его частично скрывают сидения и я различаю только ноги. — Эй… Вы кто? С вами всё… В порядке? — Я аккуратно продвигаюсь по уже снова тёмному вагону и подхожу ближе к загадочной фигуре. Снова вспышка света. Я замечаю кровь рядом с человеком. Я останавливаюсь, будто раздумываю, стоит ли мне идти дальше. Я не уверен в том, что хочу увидеть это. Вспышка света. Человек исчез. Я вздрагиваю от испуга. Так, ладно, успокойся, Эллиот. Это же… Это всего лишь сон, верно? А у каждого сна есть склонность заканчиваться пробуждением, так? Значит, я скоро проснусь. Что бы это ни был за кошмар, он скоро прекратится. Кап, кап Что-то мерно капает за моей спиной. Вдруг я чувствую, как что-то холодное и металлическое упирается в мой затылок. — Кто это? Молчание. Вспышка света. Кровавые следы ведут от места, где только что было окровавленное тело, прямо ко мне за спину. — Пожалуйста, уберите оружие. — В том, что он (или она) держит в руках пистолет, я не сомневался. — Почему ты думаешь, будто оружие в моих руках может тебе навредить? — Я слышу, как дрожит голос, раздающийся из-за моей спины. В нём различаются хрипы и сипение, будто говорящий испытывает боль. А, учитывая уже знакомые мне интонации, можно понять, что боль не только физическая. Голос принадлежит Тайреллу Уэллику. Я могу представить, как он стоит за моей спиной. В дорогом костюме, которым, как он сам говорил, он весьма гордится и… вероятно, с пулей в животе. На глазах наверняка слёзы. От мыслей о раненом и плачущем Тайрелле меня передергивает — хочется поскорее проснуться. До этого момента я не слишком часто задумывался о его смерти. О том, что он мёртв. И теперь эти мысли не внушают мне никакого спокойствия. Дуло пистолета лишь сильнее вжимается в мою голову. — Почему ты думаешь, будто я могу навредить тебе? Я молчу. Пытаюсь собраться с мыслями. Нужно как можно быстрее придумать что-то в качестве ответа, просто… — Покойники, Эллиот, не могут ни разговаривать, ни двигаться, ни нажимать на курок. Как видишь, они вообще мало чего могут. — Он немного наклоняется ко мне и произносит над самым ухом: — Трупы могут разве что гнить в земле или кормить собой насекомых. Можно и то и другое сразу. От последних двух фраз я едва ли не скривил лицо в отвращении. Вероятно, он это заметил. — Иногда у покойников есть могилы, за которыми, что случается ещё реже, ухаживают их родственники. Время от времени кто-то приносит к надгробиями цветы. — Он говорит это с печальной, но в то же время укоризненной интонацией. — Но у меня нет могилы, Эллиот. Никто даже не знает, где я. И ты не знаешь. Некоторые даже не знают, что я мёртв. — Ты мог и выжить. Мог дойти до больницы. Тебя могли спасти. — Я стараюсь произнести это как можно более спокойно, но на последней фразе голос предательски дрожит. Я искренне надеюсь, что он этого не заметил. — Кого ты пытаешься в этом убедить? Меня или… — Тайрелл делает паузу. — Себя? — Не знаю. — Я говорю честно. По крайней мере, я сам думаю, что не знаю. Значит не вру. — Скажи, Эллиот… — Тайрелл вдруг переходит на шепот. Его голос снова слышен у самого уха. Я могу ощутить на шее его дыхание. От этого хочется отшатнуться. Хочется дёрнуться куда-то вперёд и посмотреть на него. Наконец увидеть всё то, что я себе представляю. Но холод упирающегося мне в затылок огнестрельного оружия не даёт мне этого сделать. — Если бы меня похоронили… Ты бы принёс цветы на мою могилу? Что? И как от простой констатации фактов мы дошли до такого рода вопросов? Почему он вообще у меня это спрашивает? Нормальные люди вообще разговаривают… так? Впрочем, наверное, это неудивительно. С его склонностью драматизировать такие вопросы не должны вызывать непонимания. А учитывая то, что он также ко мне привязан… От собственных мыслей меня слегка передёргивает. Нет, я же не должен так думать. Это слишком… Цинично, разве нет? Конечно, я не обязан ему сопереживать, но ведь, в конце концов, тогда именно я его отпустил. И я наговорил ему столько всего, чего он вряд ли заслуживал слышать. Я должен вести себя нормально. — Думаю, нет. Я удивился звучанию собственного голоса. На секунду мне показалось, будто произнёс это вовсе не я. Но нет. Это всё же был я. Не Мистер Робот и не «настоящий» Эллиот. Это сказал я. — Вот как… — Тайрелл кажется слегка разочарованным. Он, наверное, ожидал другого ответа. Или хотя бы надеялся. — Неужели тебе настолько всё равно? — Нет. Мне просто… — Я стараюсь продолжить, но мне сильно мешает возникший ни с того, ни с сего, ком в горле. — кажется это странным. Приходить на могилу человека, в чьей смерти ты отчасти виноват. Разве это не лицемерно? — Хах. — Уэллик удивлённо усмехается. Я чувствую, как он прожигает взглядом мой затылок. — Хочешь сказать, тебе было бы что, стыдно? С секунду я молчу. — Да. — Не ври, Эллиот, я знаю, что ты… — Мне и так стыдно. Мне жаль. Наступает длительное и неловкое молчание. Лампы снова мигнули. Потом ещё раз. А затем в вагоне включился свет. От внезапного изменения в глазах появилась рябь. Я болезненно сощурился. Я сделал глубокий вдох и постепенно, изучая реакцию позади стоящего, стал оборачиваться. Мой собеседник этому не препятствовал. В конце концов моего взгляду предстал Тайрелл Уэллик. Почти технический директор корпорации зла. Всё как я и представлял — дорогой костюм, окровавленный где-то в районе живота. С голубых глаз скатываются слёзы. Но выглядит он скорее уставшим, чем печальным. Нет, он не расплачется на моих глазах прямо сейчас, не начнёт кричать на меня. Это был бы приём куда дешевле. Он просто стоит передо мной, открывая и закрывая рот, будто обдумывая, что сказать. И плачет. Но беззвучно. Дуло теперь уже упирается мне в лоб. — Ты об этом даже не думал, Эллиот. — Он не упрекает. Скорее просто озвучивает уже известный нам обоим факт. — До этого момента — нет. У меня было очень много дел. Нужно было покончить с Тёмной Армией и… — Тем не менее, ты не сожалел. — Я сожалею. Он усмехается и его рот растягивается в болезненной ухмылке. — Хочешь сказать, Эллиот, у тебя не было на это времени? — Пожалуй. Я смотрю ему прямо в глаза и стараюсь найти там хоть какой-то намёк на злость или презрение, сам не знаю, зачем. Но ничего такого я не могу найти в его взгляде. Только безграничная тоска и какое-то грустное осознание и принятие. Почему-то от такой картины становится больно. — Я тогда… Много чего наговорил. Я не должен был. — Я стараюсь произнести это более мягким голосом, но в то же время не выдать внезапно накатившее на меня чувство вины. — Я просил говорить правду. Ты сказал правду. — Он кивает головой и пытается выглядеть совершенно спокойным, хотя по нему заметно, что он удивлён и даже немного рад тому, что я вдруг решил извиниться. Во взгляде его проскальзывает еле-заметная надежда. Я замечаю. Становится ещё больнее. — Но ты не заслуживал её слышать. — Эллиот, правда есть правда. Если я просил… — Ты не заслуживал. — Повторяю я и подхожу к нему на шаг ближе. В голове всё смешивается в какую-то кучу чувств и непонятных ощущений. Жаль, что приходится делать всё это на трезвую голову. — Ты был единственным человеком, которому я по-настоящему нравился. Я это уже говорил. И, ты знаешь, даже если ты не нравился мне также, как я тебе… — Его рука начинает заметно дрожать. — Я всё равно считаю, что ты заслуживал совершенно других слов. Поэтому… Извини. Прости, что я так сказал. Он смотрит на меня с нескрываемым непониманием, часто моргает и немного качает головой, будто пытается отрицать услышанное. Но вдруг делает глубокий вдох, затем выдох. Отводит взгляд в сторону, прикрывает глаза. Тайрелл старается расслабить плечи. Кажется, он собирается что-то сказать. — Ладно… Проехали. — Внезапно его рука дёргается. Дуло резко отворачивается от моего лба и вместо этого упирается в его собственный. Я не успеваю его остановить. Звучит выстрел. — Проехали! — Эй, Эллиот! Эллиот, проснись! Дарлин? Я с трудом разлепляю глаза. Да, кажется, я уже точно проснулся. Свет неприятно бьёт в глаза, хотя, казалось бы, только недавно мне снилось вполне неплохо (под конец) освещённое помещение. По-началу я не могу понять, что происходит. Рядом со мной стоит Дарлин и трясёт меня за плечи. Что за… — Ну наконец-то! Эллиот, мы проехали. Вставай. — Дарлин дёргает меня за руку и я встаю с места. Она тащит меня на выход, и я лишь мельком успеваю посмотреть налево и заглянуть в соседний вагон, где, по сути, я оказался во сне. Он был обычным. Таким же, как этот и неплохо так набитым людьми. Никаких мертвецов. Для того, чтобы затащить матрас на третий этаж многоквартирного дома, вам понадобиться: а) Квартира на третьем этаже; б) матрас из Икеи; в) классная сестра, которая гарантировала вам, что вы и вдоём затащите эту чёртову хреновену наверх, но в итоге ругается на вас же и матерится через каждый полслова; г) лестничная клетка, пропахшая сигаретным дымом, к которой также прилагается парочка особо адекватных личностей, что будут пялиться на вас как, как будто вы Иисус и это второе пришествие; д) стрессоустойчивость и железные, пуленепробиваемые нервы. Думаю, со всем вышеперечисленным можно было бы и смириться, если бы только потом не оказалось, что мы не можем протиснуть матрас через дверь, ведущую в квартиру. Поэтому, да — е) вам понадобится умение сгибать матрасы. — Фух… Ну… Это… То ещё приключение! — Говорит Дарлин, когда мы наконец справляемся с чёртовым матрасом. Пытаясь отдышаться, она смеётся, прислоняется к стене и смотрит на меня с каким-то по-детски весёлым выражением лица. Она поправляет волосы, на секунду успокаивается. Затем снова смеётся, обнимает себя за плечи и, кажется, уже чуть не плачет. Я тоже смеюсь. Наверное, у Дарлин всегда так — смех до жути заразительный. Мы улыбаемся друг другу и я, наконец, чувствую себя немного лучше. — Да уж… — Дарлин прекращает смеяться, подходит ко мне и кладёт руку на плечо. — Вот это денёк, да? — Точно. — Надеюсь, дальше у тебя всё хорошо тут пойдёт! А то вдруг так и продолжится. — Она усмехается и отходит на пару шагов, выглядывает из коридора в комнату и окидывает оценивающим взглядом помещение. — Да уж… Осталось не так много. Вообще ничего! — Дарлин пожимает плечами и проходит дальше, затем снова останавливается и оборачивается ко мне. — И как ты тут жить собираешься? Я, тем временем пытаясь как-то подхватить матрас, чтобы отнести его в саму комнату и, по возможности не сбить ничего на своём пути, наконец всё же беру его покрепче и кое-как проношу через ещё один дверной проём. Дарлин отходит немного в сторону, чтобы мне не мешать. Наконец я скидываю матрас на пол, приблизительно рассчитав, что где-то вот там я и собираюсь в ближайшее время спать. — Ничего страшного. Как-нибудь переживу пару недель, а потом уже будет лучше. — Я улыбаюсь ей и окидываю взглядом поставленные к стене сумки и складной стул, которые мы занесли сюда где-то как полчаса назад. В сумках лежит всё необходимое на первое время — постельное бельё, одежда, недавно купленная микроволновка (за которую пришлось отвалить не так уж и мало), и так далее. Правда, там нет продуктов — придётся закупиться где-нибудь, и, желательно, уже сегодня. Благо, я видел недалеко отсюда Волмарт. — Ты в последнее время стал каким-то более улыбчивым. — Разве? — Я смотрю на неё с удивлением. Странно. Я в самом деле стал чаще улыбаться, или это она так шутит? — Да. Даже как-то… непривычно, что ли. — Говорит Дарлин и чувствует себя при этом, кажется, неудобно. Наверное, я и правда немного изменился. Стараюсь казаться более жизнерадостным, что ли. Может, я становлюсь похожим на… него? Интересно, я похож на «настоящего Эллиота Алдерсона»? Вскоре Дарлин уходит и я наконец остаюсь один. Делать совершенно нечего. На ум не приходит ни одной идеи, чем можно было бы себя занять. Я сажусь на матрас и откидываюсь на спину. Вполне неплохо. Сойдёт, пока что. Конечно, можно было бы и купить какую-нибудь самую дешёвую кровать, но, по-моему, с этим было бы ещё больше проблем, чем с матрасом, и лучше пока просто подождать зарплаты. Я достаю телефон. При всей моей ненависти к фейсбуку, я решил всё же завести себе какой-никакой аккаунт. По минимуму личной информации, даже фотографию свою не ставил. На аватарке док из «Назад в будущее». Я сижу там очень мало, почти не бываю в сети. Но, мне кажется, что у нормальных людей обычно, ну, есть аккаунт там. Так что я подумал, что стоит прекратить параноить и сделать это просто для галочки. Никаких новых сообщений нет. Оно и немудрено. Кроме Дарлин у меня никого нет в друзьях. Я ни на кого не подписан. — Весёлая у меня жизнь… — Я не знаю, зачем говорю это вслух. Я сажусь на матрасе и потягиваюсь. Ничего, вроде не болит. Чувствую себя чуть лучше, чем пару часов назад, но всё ещё довольно паршиво. Прилагая просто невероятные усилия, я, наконец, встаю. Думаю, стоит сходить в душ. Может, после этого мозг наконец хоть немного заработает и я смогу соображать. Затем надо будет сходить в Волмарт и закупиться продуктами — откладывать в самом деле не стоит. Мне всегда было интересно, какого это — жить нормально? Ну, не в смысле то, как я живу сейчас. Я имею в виду не совсем это. Скорее… Какого это, в самом деле привыкнуть к этому и не представлять себе ничего другого? Когда ты не прикладываешь каких-то усилий, чтобы вставать по утрам, умываться, гладить себе одежду, готовить завтрак и идти на работу, а когда просто делаешь это, потому что не знаешь, как можно жить иначе. Когда ты спокойно прикасаешься к людям, обнимаешь их, целуешь и… занимаешься сексом. Как нормальный человек. Не задумываясь о том, что всё вышеперечисленное может доставлять дискомфорт. Когда ты не одёргиваешь себя каждый раз, как кто-то дружественно похлопывает тебя по плечу, мол, «всё хорошо, это просто миролюбивый жест, всё в порядке». Интересно, какого жить, не оглядываясь на прошлое, где ты был настолько близок к черте. Какого это, не вспоминать, как мучался от ломки, после отказа от морфия? Я помню, как меня тошнило, как у меня была бессонница, как я ничего не ел и почти не пил. Я помню своё жуткое апатичное состояние, почти депрессия. Помню, как взяв заранее отпуск, я лежал в кровати в своей старой квартире. Постоянно плакал и думал о самоубийстве. Мне было настолько плохо, что хотелось просто взять и выпрыгнуть из окна. Но, благо, рядом со мной всё это время была Дарлин. Она сидела рядом и держала меня за руку, почти не спала, как и я. Мне казалось, что иногда она плачет. Мне было очень жаль её. Но, пожалуй, то, что она была рядом тогда помогло мне не сорваться и не сделать то, о чём я впоследствии пожалел бы. Я просто проклинал себя и чёртов наркотик. Я помню, как мы долго обнимались, когда мне наконец стало лучше. Дарлин так много для меня сделала… — Ох, простите, пожалуйста. — Стоило мне выйти в коридор, как я случайно столкнулся с пожилой женщиной, выходившей из соседней квартиры. — Вы в порядке? Извините. — Всё хорошо. Не извиняйтесь. — Я быстро помог ей взять с пола сумку, что она уронила при столкновении со мной. — Ох, это вы?.. В смысле, кажется, я видел вас в метро сегодня… Удивительно, но это была та самая женщина, что сидела напротив и читала книгу. Как она там называлась?.. Чёрт, уже не помню. — А, да, точно. — Сказала она и мило мне улыбнулась. — Вот так совпадение, не правда ли? — А-ага. — Промямлил я, запирая дверь квартиры. Странно. Бывает же такое. И что она теперь, моя соседка? — А вы тут квартиру снимаете? — Она заглянула мне за плечо и кивнула на мою дверь. — Нет, я купил… её. — Я неловко усмехаюсь. Как-то странно это ощущается. Просто непринуждённый разговор. Для нормальных людей это, наверное, обыденность. Так, ладно, Эллиот, расслабься. Нужно вести себя адекватно. — О, понятно. Что-то в последнее время в этом доме стали часто сменяться жильцы. И что такое случилось? — Она мило рассмеялась и окинула меня с ног до головы хитрым, но добрым взглядом. Какая приятная женщина. — Что ж, хорошо, что у нас появился новый сосед! — В конце концов продекларировала она. — Старые соседи-то были не особо приветливыми. Особенно мужчина — такой грубиян! — О, ну, понимаю. — Говорю я, стараясь поддерживать на лице дружелюбную улыбку. — Что ж… А как вас зовут, молодой человек? — Эллиот. Эллиот Алдерсон. — Слава богу, мне в голову не пришло представиться фальшивым именем. Сказал бы я ей сейчас, что меня зовут, например, «Уолли». Было бы так неудобно потом… Надеюсь, это всё признак того, что я, наконец, начинаю меняться в лучшую сторону. — Эллиот, какое красивое имя! — Она искренне улыбается мне и отходить от двери своей квартиры. Женщина поправляет сумку и направляется к лифту, всё ещё поглядывая на меня. Я иду в том же направлении. — Никогда не встречала людей с таким именем. Оно кажется довольно редким. — Эх, ну, пожалуй… — Мы останавливаемся уже у лифта. Она нажимает на кнопку вызова. — А вас как зовут? — Миссис Ойл. Но можно просто Моника. — Лифт уже подъехал. Женщина заходит внутрь и смотрит на меня с недоумением. — А вы не поедете, мистер Алдерсон? — Э, я предпочитаю пешком ходить. — Смущённо отвечаю я. Господи, почему мне так неловко? — О, понимаю! Это полезно для здоровья, вы молодец. — Говорит она. — Кстати… Завтра я собираюсь испечь черничный пирог, часам к четырём. Быть может, вы не откажетесь зайти к нам и побеседовать за чашкой чая? — Ох, ну… — Меня только что пригласили в гости новые соседи. Она ведь меня едва знает, так? А я вряд ли выгляжу как кто-то, кому можно доверять. Но, пожалуй, у меня нет причин отказываться. — Конечно, почему бы и нет. — Тогда увидимся с вами завтра, мистер Алдерсон. — Она улыбается мне и едва успевает договорить, как двери лифта закрываются. Я, кое-как переведя дыхание (кто же знал, что разговор с соседями — это так сложно и неудобно), побрёл к лестнице и стал неспеша спускаться вниз. Ступени я на сей раз считать не стал. Я раскладываю продукты на столе. Я не много чего купил, на самом деле. Как только зашёл в магазин все мысли куда-то дружно испарились, оставив меня наедине с необходимостью купить хоть что-нибудь. В итоге, в моём пакете оказались пара круп, макароны, немного фруктов и овощей, молоко. Ещё кое-как дотащил до квартиры две пятилитровые бутылки воды. Я решил приготовить — самое банальное — макароны. Итак, стоит, наверное, подвести какой-никакой итог. По крайней мере, у меня есть время, пока я жду, когда закипит вода. Даже если у меня и после этого нет никаких особенных дел, меня все же не оставляет надежда, что я смогу что-нибудь придумать. В общем и целом, это был очень, очень весёлый день. Начиная с того, что я (наконец-то) съехал со своей старой квартиры, и заканчивая тем, что я встретил своего любимого Мистера Робота. Ну и не только его. Даже как-то странно было видеть его снова. Казалось бы, прошёл уже где-то месяц. Или, погоди-ка… Полтора? Два? Я наморщил лоб, пытаясь вспомнить. Да, где-то полтора месяца. Подумать только, его не было так долго и он снова явился. И ради чего? Чтобы погрозить мне пальцем? Упрекнуть в том, что я, такой нехороший, отказался сдавать пост? На мгновения я даже почувствовал себя разочарованным и, наверное, немного обиженным. Мне казалось, мы так многое вместе пережили. И теперь всё, чего он хочет от меня — чтобы я ушёл? Я помотал головой. Нет. Именно этого и стоило ожидать. Я не тот, кто создал Мистера Робота — это верно. И, вероятно, привязан ко мне он был лишь постольку, поскольку требовало того положение. «Настоящего Эллиота Алдерсона» не было ой как давно, со мной приходилось как-то уживаться. И это всё? Интересно, о чём он говорил, когда сказал, что мне придётся чем-то заплатить за полученную власть? Может, он снова захочет контролировать меня время от времени? Да нет, вряд ли. Я стал принимать лекарства. Думаю, хоть какой-то прок от них должен-то быть. Значит, придумает что-то другое. Я засыпаю в кастрюлю макароны и слегка помешиваю их. Интересно, что меня ждёт дальше? Я окидываю взглядом полупустое помещение и натыкаюсь на пакет, рядом с которым кое-что осталось. Я хлопаю себя по лбу — боже, что за забывчивость? Подхожу ближе и беру в руки предмет. Странно. Как-то это не похоже на меня. И зачем я их купил? В моих руках розы. Волмарт был, на удивление, почти что пустым. Наверное, так просто совпало, но в последнее время я стал каким-то уж слишком везучим. Видимо, в дальнейшем фортуна ещё отыграется на мне, но сейчас лучше вообще об этом не думать. Кассирша с каменным выражением лица пробивает товары. На экранчике высвечивается пополняющаяся сумма, которую я в скором времени оплачиваю. Натянуто улыбнувшись кассирше (и получив такую же улыбку в ответ), я складываю продукты в пакет и выхожу на улицу. Снаружи оказывается довольно прохладно. Моросит. Поёжившись от холода, я вспоминаю, что забыл проверить чек и даже не посмотрел, сколько заплатил — просто приложил карту, всё ещё витая где-то в облаках. Да что со мной, в конце концов, такое? Когда вернусь в квартиру и поем, нужно будет попытаться поспать. Иначе, кажется, голова у меня вообще не заработает. Думая в таком ключе, я пошёл с сумкой и бутылками наперевес по направлению к новому месту жительства. Но, решив, что смотреть исключительно себе под ноги — как-то странно, я всё же оглянулся по сторонам. Совсем рядом, слева от меня, стоял цветочный магазин. Не знаю, что тогда со мной случилось, но мне почему-то очень сильно захотелось зайти внутрь. Может, просто любопытство. Или я, в конце концов, уже очень давно не ощущал запаха цветов и соскучился по нему, сам того не осознавая. В конце концов, если я захочу встречаться с кем-то, мне может пригодиться знать, где можно купить букет. Сейчас же я, конечно, даже не собирался там что-либо покупать. Внутри магазина пахло, как не удивительно, просто прекрасно. Ароматы различных цветов смешивались в одну какую-то непривзайдённую какофонию запахов, напоминающую собой духи или одеколон. — Здравствуйте! Вам что-нибудь подсказать? — Девушка из-за прилавка мило улыбнулась мне, и, сложив пальцы в замок, стала наблюдать за дальнейшими моими действиями. — Э, я… Не знаю… — Кое-как промямлил я, оглядываясь вокруг. Самые разные букеты стояли в ведёрках или лежали на полках. Кое-где были розы, кое-где лилии. Встречались тюльпаны и хризантемы. В некоторых букетах были такие милые маленькие плюшевые мишки. Наверное, девушкам (да и не только им) такое нравится. Рядом на полках лежали всякие ленточки и специальная бумага. Под всем этим стояло ещё несколько ведёрок с отдельно взятыми цветами. Мой взгляд остановился на одном из них. Там были белые розы. — А сколько стоят розы? Белые? — Спросил я девушку за прилавком. — По доллару. — Сказала она, вставая из-за прилавка и подходя ко мне. — Вам сколько? Одну, три, пять? — Э… — Я задумался. Ты бы принёс цветы на мою могилу? — Две. — Машинально произношу я, будто пугаясь своих собственных мыслей. Погоди-ка… Я что, собираюсь покупать цветы для него? — Ох… Понимаю. — Девушка заметно смущается и, видимо, не решаясь задавать лишних вопросов, тянется за витрину и достаёт оттуда два цветка, как я просил. Чёрт, что я вообще делаю? — Вам их связать лентой? — Спрашивает она, вернувшись за кассу и держа в руках розы. Да уж, она выбрала довольно красивые. Наверное, хочет угодить. Вряд ли у цветочных магазинов очень много клиентов. — У нас есть разных цветов, если хотите. Это бесплатно. — Да, пожалуйста. — Отвечаю я, немного помедлив с ответом и до сих пор не вполне осознавая, что я вообще делаю. — Белую. — Хорошо, сейчас. — Девушка перевязывает цветы и снова смотрит на меня вопрошающе. — Бумага, я так думаю, не нужна? — Нет. — Хорошо. Я молча расплачиваюсь. Ценник тут, благо, совсем не кусается и моему кошельку вреда покупка не нанесёт. Но а, видимо, психике моей прописали парочку ударов в лицо ещё в самом моём детстве. — Я сожалею, если у вас кто-то… — Неловко изрекает она, когда я уже почти выхожу из магазина. Если у меня кто-то умер? Хах, а она довольно милая. — Спасибо. — Отвечаю я как могу быстро и выхожу из магазина, дабы хоть как-то прекратить эту неудобную ситуацию. У меня кто-то умер? Я смотрю на розы и всё ещё не могу понять, зачем сделал эту бессмысленную и странную покупку. Неужели я в самом деле никак не отошёл от того сна, который я видел в метро сегодня? Наверное, сны стали слишком сильно влиять на меня. Я хмыкаю, пожимаю плечами и иду к раковине, предварительно выудив из своего рюкзака одну пустую бутылку для воды (благо, у меня их две). Наливаю воду. Затем обрезаю кончики стеблей роз, ставлю в бутылку отношу на стол (в принципе удивительно, что хозяева решили его оставить. Наверное, он просто был довольно дешёвый и им не было его жалко). Интересно, кто вообще придумал, что чётное количество цветов — всегда для покойников? Наверное, это странно. Я не делал ничего такого для Анжелы или Шейлы. Вообще ни для кого. Мне кажется, это простая формальность — делаю для галочки. Но никто из вышеперечисленных ведь не приходил ко мне во сне и не спрашивал о цветах. А он пришёл. Значит, наверное, воображаемому Тайреллу было до этого дело. Конечно, конечно… Интересно, а было бы ли ему настоящему приятно от того, что я делаю ради него такие глупости? «Ради него». Даже звучит тупо. Я усмехаюсь и снова смотрю на розы. Не знаю, специально ли я выбрал белые — довольно символично. В конце концов, Белая Роза была в этом замешана. Даже если то, что я сделал — чистая формальность, почему-то мне стало даже как-то немного легче. Я улыбнулся. Да уж, наверное, не хватает рядом какой-нибудь его фотографии и надписи типа «we all miss you. rest in peace*». И ведь мира ему в самом деле недоставало. Слеза скатывается по моей щеке и разбивается о поверхность стола. Я что, ещё и заплакал? Нет, боже, я же не настолько чувствительный и эмоциональный! Или настолько? Хотя нет. Это не имеет значение. Я уже рыдаю. Беззвучно, правда. Наверное, это просто ещё одно событие, что добило меня сегодня. И вот результат. Ну да хотя какая разница? Нам обоим уже похуй.