— Два моих сердца бьются только ради тебя.
Джисон жмурится от ярого солнца, что нагло решило пробраться сквозь плотные шторы и побеспокоить его чуткий сон. Он пытается натянуть лёгкое одеяло чуть выше, хочет скрыться от всего и вновь погрузиться в прекрасный мир своих сновидений, но что-то неумолимо тянет его обратно. Сквозь лёгкую дрёму он ощущает рядом с собой чьё-то присутствие, вот тут, совсем рядом, стоит только протянуть руку. Джисону становится приятно на сердце. Тёплое, нежное чувство касается каждой его частички, проникает в душу и пускает там свои мягкие ростки. Его перестают волновать проблемы, заботы и будущее страны, потому что только с ним Джисон может почувствовать себя тем простым человеком, которого полюбили только за то, что он есть. — Некрасиво с Вашей стороны, сэр, вот так вот вламываться в чужие покои и смотреть на спящего человека, — голос Джисона хриплый после сна, а тело мягкое и непослушное. Он присаживается на постели. Солнце всё так же нещадно касается его лица, заставляя длинные ресницы отбросить трепещущую тень на алые после сна щёки. — Похоже, будто Вы хотите меня похитить, — он улыбается, а взгляд искрится в утреннем свете. — Но Вы сами, Ваше Величество, оставили балкон открытым вчерашним вечером, — Минхо стягивает с рук чёрные перчатки, бросая их к своему плащу. Он смотрит на Джисона тёмным взглядом, улыбается и предвкушает долгие объятия и обжигающие поцелуи. — Я просто не мог пройти мимо столько прекрасной возможности украсть Вас на ближайшую жизнь. Джисон смеётся. Его волосы в полном беспорядке, а большая спальная рубашка висит на худых плечах, и Минхо видит в этом своё удивительное очарование, которое заставляет его мир вновь перевернуться с ног на голову. Он готов с каждой встречей влюбляться в Джисона всё снова и снова, готов кинуть к его ногам целый мир, если тот того захочет. Джисон скидывает ноги с постели. Мягкий ковёр из шерсти дикого зверя приятно щекочет кожу, а давно забытые желания толкают его вперёд. Поднявшись, его худые коленки чуть подгибаются, шаги после сна неуверенные и слабые, но Джисон идёт, шелестя спальной рубашкой. — Но это всё равно не даёт Вам права вламываться в мои покои, — он кусает свои губы от наслаждения, с которым он вновь имеет возможность тонуть в столь глубоком чёрном взгляде. Минхо подхватывает лёгкое тело и прижимает к себе как можно ближе, чтобы не осталось и миллиметра свободного пространства. Чужая талия в его руках всё такая же тонкая и хрупкая, а любимый запах бьёт в ноздри. Минхо зарывается носом в изгиб шеи, вдыхает, наслаждаясь чувствами, которые раздирают всего его изнутри. Джисон льнёт котёнком, обнимает за шею и хнычет, не сумев совладать со своим ощущением тягучей, словно мёд, любви. Они не виделись целый месяц — месяц, которые стал настоящей пыткой для каждого. За окном начало знойного лета, пора красивых пейзажей и ощущения потрясающей свободы. — Как же я соскучился по тебе, Джисон, — Минхо гладит его узкую спину широкой ладонью. Зарывшись пальцами в чужие волосы, он вдыхает запах джисонова тела полной грудью. — Я надышаться тобой не могу, знаешь. Джисон хихикает. Вцепившись пальцами в чужие плечи, он запрокидывает голову назад. Острый кадык дёргается, стоит ему сглотнуть вязкую слюну. Всё внутри так и зудит от долгожданного воссоединения, сердце колотится о грудную клетку и дыхание учащается. Минхо заставляет Джисона хотеть всего самого непристойного и порочного, чтобы отдать себя и свой внутренний мир. — Ты только мой, целиком и полностью, — Минхо держит Джисона рядом. Его дракон расплывается в наслаждении и хочет всю свою любовь отдать только этому человеку. — Самый прекрасный и любимый мною, — его губы касаются молочной тонкой кожи на шее. Влажными поцелуями скользит вверх, цепляет клыками мочку уха и заглядывает в глаза, ресницы которых влажные и трепещущие. — Хан Джисон, Хан Джисон, Хан Джисон, — его ведёт от чужого запаха и вида. Дракон погибает так глупо и очевидно. Джисон касается ладонями чужого лица, большими пальцами оглаживая скулы. Он улыбается, прижимается ближе и тянется вверх, чтобы заглянуть в любимые черные глаза. — Покажи, — шепот горячего дыхания в губы, — насколько сильно ты меня любишь, Ли Минхо. Джисон целует осторожно, аккуратно сминает чужие губы, словно боится чего-то. Он ласковый, мягкий и нежный, хрустальный мальчишка, сломать которого возможно одним грубым прикосновением. Острые клыки пронзают нежную кожу на губах, Минхо прижимает к себе за талию и уничтожается изнутри жестокой пыткой. Он наслаждается одним только моментом, погружаясь с головой в нечто большее и приятное, имея возможность коснуться Джисона, поцеловать его, приласкать, дать надежду и опору. Только рядом с этим человеком Минхо может быть уверен в завтрашнем дне и только с ним его дракон чувствует себя полноценным и любимым. Ему никогда не будет хватать запаха, тела, поцелуев, голоса и взгляда Джисона. Минхо кусает в основании шеи, лижет шершавым языком и припадает носом в воротник ночной рубашки, втягивая запах. Она пахнет им, пахнет прекрасным Джисоном, заставляя Минхо заурчать и вырвать из петель несколько пуговиц. Рубашка падает в ноги, Хан краснеет щеками и чувствует кожей прохладный утренний воздух. — Ты прекрасен, — шепот на ухо заставляет мурашки пронестись вверх по позвоночнику, — в моих глазах ты настоящий ангел. Джисон улыбается. Он пальцами тянется к золотым пуговицам чёрного камзола, аккуратно расстёгивает каждую и стаскивает с чужих плеч душную и ненужную на данный момент вещь. Клыки Минхо блестят от слюны, а в лучах утреннего солнца видно его вытянутые вдоль зрачки. Он подхватывает под бёдра лёгкое тело и несёт до широкой кровати. Опрокинув на шёлковые простыни, Минхо нависает сверху, припечатав Джисона и отгородив ему пути к отступлению. — Сегодня, позвольте мне оказаться к Вам как можно ближе, Ваше Величество? — грубыми пальцами он касается мягкой плоти бёдер, терзая тонкую шею глубокими укусами и горячими поцелуями. Сквозь тихие стоны и всхлипы Джисон шепчет, полосуя ногтями чёрную татуировку на широкой спине: — Ты же знаешь, — его голос дрожит, — тебе можно всё! Джисон красиво гнётся в спине и обнимает ногами за поясницу, мурчит, стоит Минхо надавить сильнее. Человек под зверем сгорает, рассыпаясь в прах. Он плавится от прикосновений, так неумолимо жаждя получить как можно больше приятных моментов тягостной жизни. Минхо целует Джисона везде. Горячо, красиво, страстно, словно это происходит в последний раз. Дракон хочет снова и снова запоминать каждую деталь желанного тела, хочет, чтобы красивые сны стали реальностью, хочет счастливое будущее из своих мечт только для него одного. Часто, стремительно, возвышаясь над чувствами реальности, Минхо жаждет быть с человеком, которого любят два его пылких сердца. Никому не отдаст и не позволит забрать. Дракон станет стойкой опорой и огромной стеной, что защитит от любой беды и даст крепкую надежду в завтрашнем дне. Минхо обводит Джисона взглядом. Это тело, душа и сердце всецело принадлежат только ему одному. Желанный и горячо любимый, Хан Джисон сейчас полностью открыт чужому взгляду, поцелуям и обжигающим рукам, что касаются, лаская изгибы стройного тела. Минхо задыхается от любимого запаха, жмётся носом в основание шеи и втягивает как можно больше, чтобы запомнить и сохранить у себя в голове прекрасный аромат. Сквозь слёзы и громкие всхлипы Джисон мажет губами по щеке Минхо. Разводя ноги шире, он притягивает дракона к себе за бёдра ближе и громко выдыхает, когда чувствует крупный, налитый кровью и бугрящийся венами, член. — Ты стал больше, — Хан кусает губы от приятности шершавого языка на своих сосках, его небольшой член дёргается в воздухе, испуская каплю смазки, а дыхание останавливается, когда Минхо поднимает чёрные глаза с вытянутыми зрачками. Красивые клыки блестят от слюны. Сминая в ладонях упругие ягодицы Джисона, Минхо приподнимает его за бёдра, упираясь коленями в матрац. Запрокинув голову назад, Хан громко стонет, сжимая в кулаках мягкую подушку. Он смаргивает с глаз хрустальные слёзы, всхлипывает, а жаркое желание ощутить как можно больше припечатывает к полу грубыми движениями. Кидая из стороны в сторону, словно тряпичную куклу, его рвёт на маленькие части. Запах жасминового масла забивается в ноздри. Джисон в наслаждении гнёт спину от длинных пальцев глубоко в себе, стонет, прикрывая рот ладонью. Его глаза слезятся, а слюна течёт по подбородку. Он в полном беспорядке горящего желания, тянется выше, хочет достать до неба, но падает в пропасть греха, разбиваясь об острые каменные шипы. — Я схожу с ума, — Минхо целует мягкие губы, — дракон внутри меня полностью твой так же, как и два сердца, что бьются в агонии страстной любви к тебе одному. Улыбка Джисона дрожит на его губах. Всё тело, словно в жарком пламени. Он мечется на простынях, тянется вверх, чтобы обнять и притянуть ближе, чтобы услышать стук чужих сердец, забыться в наслаждении приятных рук и захлебнуться в собственной жажде, что неумолимо кромсает внутренности острыми когтями реальности. Вынув влажные пальцы и стянув с ног плотные кожаные штаны, Минхо скалится. Он приставляет крупную головку к сокращающемуся анусу, зацеловывает мягкие губы и толкает внутрь, растягивая собой податливые мышцы. Джисон жмурится, царапает ногтями широкую спину и выдыхает, чувствуя наполненность, что так приятно обжигает внутренности. Минхо опирается на локти, зарывается носом в чужие влажные волосы и урчит. Он делает резкие толчки, мажет поцелуями по острым ключицам и ощущает, как в груди расплывается горячее, словно лава, чувство. Джисон прогибается в спине, стонет и плачет. Его слёзы теряются в волосах, а места поцелуев горят алым пламенем. Прикосновения к телу нежные, толчки резкие и быстрые. Минхо трахает Джисона со всей своей страстью, наслаждаясь прекрасным человеческим телом. Обнажая клыки, дракон пронзает ими мягкую и тонкую кожу в основании шеи. Сладкая кровь ложится на язык, пронизывает вкусовые рецепторы и заставляет мышцы тела напрячься. Минхо стонет, рисуя на чужих упругих бёдрах тёмные узоры своими пальцами. Шепча неясные слова, человек под ним трясётся в предоргазменном состоянии. Подобно рыбе на суше Джисон хватает ртом воздух. Его влажные губы дрожат от переизбытка эмоций, красивое тело вздрагивает с каждым новым толчком, а слёзы на лице мешаются с вязкой слюной. Оргазм обоих настигает внезапно. Огромная вспышка обрушивается на головы и выбивает воздух из лёгких. Минхо упирается своим лбом в чужой, смотрит в любимые глаза и улыбается. Хан хихикает. Дрожащими пальцами он зарывается в тёмные волосы Ли на затылке, гладит и выдыхает, целуя в уголок чужих губ и чувствуя привкус крови на своих. — С добрым утром, любовь моя, — Джисон укладывает голову Минхо себе на грудь, тянет губы в улыбке и перебирает мягкие волосы, пытаясь заплести косички непослушными пальцами. Он обводит взглядом чёрные узоры и прижимает ладонь к широкому крылу дракона, чувствуя, как под пальцами кипит необъятная сила. — Ты прекрасен, — вытатуированные чешуйки переливаются перламутром в лучах взошедшего над горизонтом солнца. — Будто живой, — спокойным шёпотом, переплетая пальцы. Минхо выдыхает. Внутри он чувствует желанное спокойствие и теплоту происходящего. — Я хочу показать тебе свой мир, — Минхо приподнимается, опираясь на локти, и смотрит в озадаченное этим заявлением лицо Джисона. — Нашим землям необходимо примирение. Люди не должны жить в страхе за свои жизни, каждый день, опасаясь внезапного вторжения, — он оглаживает большим пальцем джисоновы костяшки. — Прямо при тебе я подпишу акт о ненападении. — Но зачем такие крайности? Я верю одному твоему слову, и никаких бумаг мне не нужно, — Джисон заглядывает в тёмные глаза, чтобы найти для себя ответы, но кроме уверенности Минхо в собственных словах он не находит ничего. — Хорошо, делай так, как считаешь нужным, любовь моя, а я последую за тобой. — Через неделю будь готов дать объявление о подписании акта здесь, в этом Королевстве и дворце, — Минхо выдыхает, прижимая ладонь Джисона к своей щеке. — Я подпишу его перед всем Советом и тобой, как Правителем, — он улыбается, касаясь кончиками пальцев влажной от слёз щеки, — а потом я желаю твоего скорейшего пребывания в моих родных землях! Хмурясь, Джисон кусает свои губы и льнёт ближе, прямо к горячему пламени, что обживает тонкую кожу. — Я не думаю, что это будет безопасно для нас обоих? Сына, чей отец предал собственный народ, не примут аплодисментами и распростёртыми объятиями, — Хан тянет уголки губ вверх, подставляя под воздушные поцелуи свои щёки. — Хан Джисон, Хан Джисон, Хан Джисон, но ты не твой отец, — Минхо выдыхает. — Не осталось драконов, в чьих сердцах таится старая обида, это всё в прошлом. Тебе нечему бояться, ведь я буду рядом, — драконий взгляд касается хрупкой человеческой души, — глупая черепашка! — Эй! Я думал, что черепашки канули в лету! — И не надейся, любовь моя!***
Джисон никогда не думал, что править страной будет ужасно сложно. Будучи человеком, который далёк от представления этого дела он всеми силами пытается выложиться как можно лучше и дать понять всем, что наследный Принц, а сейчас уже Король, достоин, сидеть на Престоле, защищая честь и славу страны. Вся его жизнь была перевернута с ног на голову непредсказуемой судьбой. Она взорвала джисоново представление о мире, в котором ему посчастливилось жить. Так внезапно, словно гром среди ясного неба, в свои юные годы он имеет честь носить корону, некогда завещанную ему его отцом. Это странно осознавать и невозможно представить. Всю свою жизнь он кормил себя убеждениями о скромности своего происхождения, гадал и думал, разве такому простому мальчишке суждено будет поднять выше? Джисон прост мыслями, поведением, душой и сердцем, а дракон, которого он когда-то сильно ранил, вновь обрёл ту небывалую сокрушительной мощи силу, имея возможность вновь расправить свои огромные крылья. Джисону предстоит понять многое, осознать свои мысли, действия и разобраться в своём собственном «я», с недавних времён ставшее ему настоящей загадкой. Джисон уверен в своих силах и завтрашнем дне так, как обязывает собственное сердце. Ему не чужды сомнения и страхи. Бояться сомнений предстоящего — это нормально; быть на поводу у своих чувств — нормально; корить себя за неуверенность тоже нормально. За эти несколько месяцев он сумел понять, что чувства — это особенность, которую не нужно отрицать так же, как и власти внешних сил над телом и разумом. — Никогда не сомневайся в том, что делаешь. Слушай своё сердце и не ошибёшься. Ты сильнее, чем думаешь!«Я, король Фиора, Хан Джисон сообщаю, что в ближайшее время нашу страну посетит Правитель Небесного королевства Ли Минхо, дабы лично подписать акт о ненападении и дать гарантию того, что наше Королевство больше не подвергнется вторжению драконов.» ©Вырезка из послания короля Фиор жителям королевства. 1ххх год.
Он гуляет по саду во внутреннем дворе дворца. Цветы только-только набирают силу, чтобы распуститься, а неугомонные птицы уже вовсю щебечут на крепких ветках многовековых деревьев. Джисон улыбается. Зелёная трава под подошвой его высоких сапог мягкая, приятно гнётся и красиво волнуется от лёгкого ветерка, что сумел пробраться сквозь высокие каменные стены и ограждения. Здесь Джисон чувствует себя полностью свободным от всех тех обязанностей, что так внезапно свалились на его хрупкие плечи. Присев на траву под одним из огромных деревьев, молодой король подгибает под себя ноги. Ветер ласкает его кожу лёгкими поцелуями, играет со светлыми волосами, а запах свежести, что он приносит с собой из дальних краёв, пробирается в лёгкие вместе с запахом усталой сонливости. Джисон опускает голову на острые коленки, взглядом касаясь пышных кустов алых роз, что готовятся раскрыть свои бутоны уже очень скоро. Алый. Он не любит этот цвет, потому что ассоциируется со свежепролитой кровью жестоких сражений далеко за границами королевства. Джисон выдыхает. Мысли крутятся в голове огромным вихрем, не оставляя и шанса вдохнуть полной грудью. Так неприятно, словно там, глубоко внутри, вот-вот что-то лопнет. Однако, Джисону остаётся только смириться с неизбежностью случившегося и принять шаткое положение своего внутреннего «я». — Ваше Величество! — громкий голос где-то совсем неподалёку заставляет Джисона вздрогнуть всем телом. — Ваше Величество, где Вы? — ещё раз. Молодой правитель выдыхает и поднимается с мягкой травы. Он обходит толстый ствол дерева и встаёт прямо на вымощенной чёрным камнем тропинке, наблюдая знакомый сгорбившийся силуэт у одной из колон, что ведёт во дворец. — Ты искал меня, Уильям? — Шагая, Джисон стучит каблуком высоких сапог по камню. — Что-то случилось на границах? — Он смотрит в серые глаза старика и выдыхает, когда тот отрицательно качает головой. — Тогда что? — Для подписания акта почти все бумаги готовы, Ваше Величество, — он склоняет голову в почтительном поклоне. — Всё хотел спросить, Вы уверены в том, что делаете? — Уильям приглаживает свою седую бороду, смотря Джисону прямо в глаза. — Уверен, — молодой правитель тянет уголки губ чуть вверх. — В любом случае, эта подпись на бумажках нисколько не навредит королевству, понимаешь? — Да, Ваше Величество, всё делается исключительно в интересах державы, я понимаю Вас, а сейчас позвольте отклониться? — пожилой мужчина, прижав руку к сердцу и склонившись перед Его Величеством, уходит. Джисон стоит так ещё какое-то время. Действительно, правильно ли он вообще поступает? В любом случае, всё, что бы он ни делал, станет играть большую пользу для королевства, которое до недавних времён было прогнуто под гнётом сокрушительной драконьей силы. Джисон всё делает правильно! Он независим и полон живительной уверенности, которая дарит ему лёгкость свободного дыхания своей жизни. Джисон был и остаётся человеком, который не станет оглядываться и смотреть в глаза собственным ошибкам прошлого, а попытается всё забыть и сделать шаг дальше, пропуская через себя всё то, чему его научили эти самые ошибки. Когда-нибудь наступит тот день, когда перед Хан Джисоном вновь встанет нелёгкий выбор, затмевающий здравый рассудок и препятствующий дальнейшему пути его жизненных целей. Опускать руки и идти на поводу у жестокого замысла, когда до вершины осталось совсем чуть-чуть, а в тёмной пропасти его ждут лишь страх и отчаяние — не горят желанным пламенем, к которому Джисон стремился. Он хочет, чтобы прожитая жизнь не оказалась напрасной, хочет красивую историю с невероятным концом. Джисон поднимает голову вверх и видит просторное, голубое небо, по которому плывут пушистые и белые облака, словно бегущие с дальних краёв к своим мечтам. Хан выдыхает. Под его ногами — бескрайние неизведанные земли, а над головой — необъятное небо, но он закован цепями и не имеет шанса ступить с места, чтобы узнать все тайны удивительного мира вокруг себя. Он, словно красивая птица в золотой клетке, судьба которой прожить всю свою жизнь взаперти.— Даже если тебя нет рядом пустоту в глубине души заполняет твой мягкий образ.
— Ваше Величество, он прибыл! Джисон выдыхает. В тронном зале лишь он, Совет и стража, людей немного, но чувствуется тяжесть на плечах, что непременно тянет вниз, оставляя Джисону желать скорейшего освобождения и лёгкости дыхания волнующего события. Отчего-то боязно и сердце скачет, вот тут, в груди. Так непонятно и непривычно. Небольшой стол из красного дерева прямо напротив трона с несколькими бумагами, спёртый воздух, духота и, кажется, Джисону становится ещё дурнее. Он так, чёрт возьми, открыто волнуется! Широкие, высотой в самый потолок, тяжёлые двери отворяются. Хан Джисон поднимается с трона, как только видит чужую фигуру и стремительный шаг. Минхо спокоен и уверен, полностью контролирует свои эмоции и отлично чувствует обстановку. Джисон завидует. Он спускается по ступенькам и подходит прямо к столу, а рядом встаёт Уильям, приглаживая свою седую длинную бороду. — Один прибыл, как странно. — Настолько смелый или просто отчаянный? — Мерзкое отродье, — словно шипении змеи в траве. Скривив губы в отвращении, Джисон поворачивает голову в сторону членов Совета, наблюдая из-под ресниц потемневшими глазами. В голове лишь одно: «Ещё слово, и я убью вас». — Ваше Величество… — Ваше Величество! — Джисон почти, что вздрагивает от резкости тона голоса Минхо. — Благодарю Вас за тёплый и радушный приём. Честь для меня сейчас находиться рядом с Вами, — он кланяется, и Джисону становится ещё хуже. — Именно здесь и сейчас я готов дать обещание перед Вами и самим Богом, что отныне и впредь мой народ больше не побеспокоит это королевство. — Вот все необходимые бумаги, как Вы и просили, — Минхо подходит ближе, шурша плащом. — Подписывай, — Джисон кусает себя за язык. — И не будет, между нами, ни вражды, ни пролитой крови. Отныне, земли эти станут неприкосновенны, а наши народы заживут новой жизнью без войн и насилия! Сие событие я смею именовать Началом Новой Эпохи, которая станет залогом долгой дружбы!— Ты — мой смысл жизни.
Джисон прижимается спиной к дереву, ощущая всё те же поцелуи природы на своей коже, что так нежно и трепетно проникают в самые глубины его души. — Ты у меня молодец, — Минхо щурит глаза от улыбки и оглаживает острые костяшки джисоновой руки. — Я горжусь тобой! Они во внутреннем дворе дворца. Кусты алых роз неподалёку раскрыли свои пышные бутоны, являя на свет скрытую от глаза человеческого красоту и хрупкость; жасмин, не теряя силы своего аромата, проникает в лёгкие и дурманит сознание. — Теперь всё станет совсем по-другому, — положив голову Минхо на плечо, Джисон тянет губы в очаровательной улыбке и щурится от приятных мыслей, сумев ухватить одну из них за тонкую алую ниточку. — И что будем делать дальше? Утонув в нежности, Минхо касается пальцами мягкой кожи лица, шелковистых волос и тянет на себя, чтобы поцеловать и хоть на мгновение забыть обо всём на свете, наслаждаясь чувством любви своих сердец. — Жить в красивой сказке и строить своё будущее.— Без тебя меня не станет.
***
Для них обоих это небольшое путешествие имеет огромное значение. Мир, что скрыт от глаза человеческого, загадочен, полон тайн и узких тропинок. Окружённый белыми облаками, он каждый день утопает в лучах яркого солнца, храня в себе многовековую историю целой вселенной. Его невозможно найти обычному человеку, лишь драконы, живущие здесь, знают путь к своим владениям. Джисон наслаждается мгновением полной свободы. Поймав собственную жизнь в крепкие объятия, он дышит спокойствием и безмятежностью, которые проникают в самые отдалённые уголки его хрупкой души, разрушая преграды и убеждения. Лёгкость дыхания и чистота взгляда — всё это лишь благодаря Минхо, факт, который не стоит отрицать и идти против него. Не стоит смотреть назад, в воспоминания давно минувших дней и касаться событий былой неуверенности, что пускала корни и не давала сделать шаг вперёд. Этот мир само олицетворение свободы. Безграничные просторы равнин и высокие горные вершины, густые леса и водопады, тепло и свежесть, что так приятно касаются кожи, проникая глубоко в душу. Для Джисона этот мир — настоящий рай. — Тебе нравится здесь? — Минхо подходит со спины. Джисон оборачивается и выдыхает, кивнув и улыбнувшись уголками губ. — Я рад. Можешь ходить там, где хочешь, нет мест, таящих опасность для тебя. — День, второй и я должен буду вернуться обратно, что-то, — опустив взгляд, Джисон жуёт свои губы, — что-то будет определённо не так, если останусь здесь надолго. Это чувство, оно будто берёт и толкает назад, и так просто утихомирить я его не могу, — юноша смотрит Минхо в глаза и вздыхает, поймав грустную искру в чужом взгляде. — Прости. — Не извиняйся, ты всё делаешь правильно, — Минхо притягивает к себе и дарит лёгкий поцелуй, поглаживая ладонью мягкие волосы. — Стоит просто насладиться моментом и забыть о своих заботах хотя бы на день. Именно для этого ты и здесь. Отдыхай, Хан Джисон. Джисону с первой секунды понравилось это место. Наполненной небывалой магией, оно тянет к себе, заставляя хотеть раствориться в потрясающем водовороте волшебных чувств. Сняв плотный камзол, штаны и высокие сапоги Джисон надел лёгкую белую рубашку из шёлка и свободные брюки. Тело, словно долгое время, находившееся под тяжёлым грузом, наконец-то смогло расслабиться. Стянутые с запястий цепи и свободное дыхание, которые Джисон мечтал заполучить, оказались в его руках. Гуляя по красивому саду, Хан, наполненный чувством прекрасного, любуется пейзажем высоких водопадов скалистых гор. Оперевшись руками о белое каменное ограждение, Джисон смотрит вниз, прямо вглубь широкой расщелины, из которого тянет чем-то необыкновенным, словно бы там хранится вся тайна и мудрость драконов. Они парят среди облаков, гор, отдыхают в прохладных лесах и наслаждаются уединением в самых отдалённых уголках своего мира. Очарованный прекрасными созданиями, Джисон ощущает удовольствие лишь от возможности наблюдать за ними, не имея возможности сделать хоть что-то. Он выдыхает. Мягкая зелёная трава щекочет голые лодыжки, а ароматы множества различных цветов проникают в лёгкие прекрасной симфонией, которую Джисон пытается запечатлеть в памяти на долгие годы. Чистые лучи солнца касаются тонкой кожи, лёгкий ветерок треплет волосы на макушке, а чувство полной безмятежности заставляет расслабиться и отдаться плавному полёту по океану быстротечного времени. Джисон думает, нет, он знает, что всё это не будет радовать его днями напролёт. Совсем скоро ему нужно будет вновь вернуться на землю и вновь стать тем, кем он является. Но здесь, в эту самую минуту, отбросив себя самого и забыв про внутренне «я», Джисон отдался спокойной живительной красоте бесконечных просторов свободы, что так очевидно пленили его доверчивое сердце своими крепкими лианами. И сейчас, стоя на пороге двух миров, Хан Джисону всё же придётся сделать выбор — выбор, от которого станет зависеть не только собственное будущее, но и будущее близких и любимых ему людей. Из мечтающего мальчишки, который часами мог сидеть на крыше, разглядывая ночное, усыпанное звёздами, небо, он превратился в юношу, видящего реальность такой, какая она есть на самом деле, без фальша и планов. Джисон стал по-настоящему взрослым человеком, который смотрит на очевидные вещи, а не лишь на их оболочку. Джисон потерял счёт времени, опомнился лишь тогда, когда алый, словно кровь, закат окрасил белые мраморные стены замка и весь драконий мир. — Ужасный цвет, — шёпот его губ уносит в дальние края проносящийся мимо ветер. Джисон выдыхает, сжимая пальцами край красивой рубашки. — И почему же? — незнакомый голос заставляет человека вздрогнуть всем телом. Повернувшись, Джисон видит небывалой красоты девушку. Её серебристые длинные волосы водопадом льются по спине, очерчивая изгибы хрупкого и изящного тела. Тонкая бледная кожа красивых черт лица и блестящие серебристые чешуйки, покрывающие шею и предплечья. Окутанная лучами заката, она стоит совсем близко, большие голубые глаза с нескрываемым интересом рассматривают Джисона, а лёгкое белое платье вуалью развивается в ногах незнакомки. — Наш закат настолько плох? — юноше она кажется тем ангелом, которые спускаются с небес, дабы дать защиту и уберечь от напастей. — Нет, нет, что Вы, он безусловно прекрасен, как и этот мир! — тонкая светлая бровь на её лице изгибается в ожидании дальнейших слов. — Просто алый не мой цвет. — Алый цвет — цвет войны. Кровь алая, взгляды людей, враждующих между собой, алые, пламя горящих домов алое, страх алый и вкус горькой утраты тоже алый. Это некрасивый цвет, жестокий и страшный. Я понимаю, почему он тебе не нравится, — на губах дракона расцветает лёгкая улыбка. — Лет триста здесь не чувствовался человеческий запах. Твоё присутствие — это нечто необычное, спустя столь огромный промежуток времени. — Это… Плохо? — Джисон кусает свои губы и заламывает пальцы от волнительного интереса. Девушка перед ним тихо хихикает. — Ну скажите, пожалуйста! — Нет, это не плохо, а скорее, м-м-м, необычно. Люди причинили нам очень много боли с началом кровопролитных войн и доверие, между нами, с того момента, рухнуло. Мы перестали уважать их и любить, однако, ты здесь. — Я здесь, потому что был создан мир между нашими народами. Не будь его, то не было бы и меня на ваших землях, — юноша качает головой, — эта война принесла боль не только драконам, но и людям, чьи города и дома были погребены под толстым слоем чёрного пепла. Никому нет оправдания, но то, что мои ноги сейчас ступают по вашим землям — означает начало новой жизни, которую я и ваш король попытаемся сделать такой, какой её хотят видеть многие. Дракон улыбается. Переплетя собственные пальцы и подняв их на уровне своего лица, она тихо и неуверенно говорит: — Этот жест означает дружбу. Мы наконец-то будем дружить спустя триста лет. Это ли не счастье? — прекрасные создания, эти драконы, удивительные, с открытыми душами и чистыми сердцами. — Да.— Лишь свет в твоих глазах погас, и больше завтра нет у нас.
Джисону приятно лишь от мысли, что сейчас он принадлежит только самому себе. Свободный, Хан Джисон вправе делать всё то, что будет желанно его душе и сердцу. Без оглядок и сомнений, он окунается с головой в терпкие ощущения красивого мира и дышит одной лишь верой прекрасной реальности. Но счастье не может быть вечным. Джисон с грустью осознаёт, что этот день последний, когда он может отдавать всего себя миру спокойствия и гармонии, потому что совсем скоро ему вновь предстоит пропустить через себя реальность такой, какая она есть. Не убежав и не спрятавшись, Джисон должен будет вернуться к своему собственному «я» и пасть в цепкие объятия непредвиденной судьбы. Гуляя по окрестным лесам, Джисон с упоительным наслаждением вдыхает запах свежего душевного успокоения, которое так нежно опутывает весь его внутренний мир без единого вздоха сомнений. — Ах, как бы я хотел остаться здесь навсегда, — он выдыхает, запрокинув голову назад и устремив свой взгляд на густые кроны высоких деревьев. — Рай, который не найдёшь даже на Земле. Но Джисон не может сделать того, чего хочет на самом деле. Он всё ещё заперт в золотой клетке без единого выхода, мечется из стороны в сторону и видит лишь необъятную тёмную пропасть, из которой нет шанса выбраться, если застрянешь. Джисон не знает, чего ожидать от завтрашнего дня. Былые убеждения и уверенность так не кстати рассеиваются, оставляя после себя лишь золотую пыль, которую, в дальние земли, уносит ветер. Он не знает, но очень хочет верить в единство и дружбу, в прекрасную любовь и честность. Потерять себя в погоне за лучшими временами не значит обрести настоящее счастье. Джисон это знает, всегда знал, но от чего-то хочется верить, что это далеко не так. Назло себе выйти из зоны комфорта, попробовать то, из-за чего может быть страшно, но главное не закрывать на это глаза. — Но чего же я хочу на самом деле? — окружённый цветами, Джисон растягивается на зелёной траве, прикрывает глаза и вслушивается в звуки леса. Птицы, животные, шелест листвы на деревьях и шум бьющегося о камни водопада. Хан Джисон слышит всё, но не слышит самого себя. Оглушённый внутренний мир не даёт услышать светлой истины собственного «я». — Я и сам не знаю, — выдыхая, юноша цепляет пальцами один из цветков, что рос у него рядом с головой. — Просто бери и отдыхай, не забивая головы, забудься в удовольствии, Хан Джисон. И удовольствие это он способен испытать только в мире, который зовётся Раем. — Ты так быстро ускользнул после завтрака, а я даже не успел пожелать тебе хорошего дня, — Джисон поворачивает голову и видит в паре шагов от себя Минхо. Тот присаживается на корточки и улыбается, пальцами вплетая в мягкие чужие волосы, сорванные по пути сюда, полевые цветы. Джисон тянет губы в очаровательной улыбке и льнёт к чужим рукам, растекаясь от приятных прикосновений. — Что-то случилось? — Минхо всматривается в чужие глаза, замечая в них что-то совершенно незнакомое и неприятное собственному взгляду. Джисон поджимает губы и морщится, хныча что-то неразборчивое. — Ну не будь ребёнком, любовь моя, поделись со мной тем, что тебя тревожит, — Минхо ложится рядом, едва касаясь джисоново плеча своим. — Давай, я весь во внимании. Он поворачивает своё лицо к Ли и выдыхает. Минхо видит Джисона насквозь, читает, словно открытую книгу, касаясь пальцами каждой странички. Душа, что подобна тонким струнам, раскаляется от прикосновений опытного музыканта к себе, желая исчезнуть в пламене искренних чувств и отдаться на растерзание, жестокому течению времени, проникаясь великолепным блеском незабываемых мгновений. Джисон знает, что Минхо можно, без опасений и страхов, доверить всё, что угодно, но что-то всё равно, неумолимо безжалостной пыткой, толкает назад. Оно заставляет отдалиться и прикрыть доступ к своей душе. Такое некрасивое и грязное. Что это? Минхо ждёт, касаясь взглядом мягких черт лица Джисона и любовно переплетая пальцы. Он будет ждать столько, сколько потребуется, проникаясь мгновениями, что были дарованы ему Высшими силами. Минхо готов отдать сердце ради этого человека. Всё, лишь бы Джисон улыбался. — Я не знаю, — юноша отводит взгляд, — точнее, просто не могу объяснить. Это что-то сидит вот здесь, прямо рядом с сердцем и грызёт его уже который день. Это не сомнения по поводу тебя, нет, я сомневаюсь в самом себе. Кто я? Почему здесь и что должен делать? — Джисон кусает свои губы, касаясь пальцами чёрных драконьих чешуек на шее Минхо, любовно оглаживая. — Ты знаешь, кто ты, чем должен жить и к чему идти, но я в этом ещё не разобрался. Внезапное осознание того, что эта жизнь может быть прожита зря — убивает. Я не хочу этого, Минхо, пожалуйста, помоги мне, — Хан смотрит в чужие глаза и прижимается ближе, словно ища защиты и спасения. — Помоги мне разобраться в том, кто я. Минхо чувствует переживания хрупкой души и трепет сердца в груди, что отдаются волной в собственном внутреннем мире неприятным стуком о наковальню времени. — Посмотри на меня, Джисон, — просит Минхо мягким голосом, и юноша слушается, вновь поднимая свои огромные сверкающие глаза на Ли. — Я сделаю всё, лишь бы помочь тебе, любовь моя. Не сомневайся в себе никогда, слышишь, любые сомнения рождают страх. А нам это нужно? — Джисон отрицательно машет головой. — Ну вот. Ради тебя всё, что угодно. — Спасибо.— Там, где спираль из вечных дней, бродить дано душе моей…
***
По приезде в родные земли, Джисона не покидает чувство, словно совсем скоро что-то неожиданное должен перевернуть всё его существование с ног на голову. Он всё чаще и чаще стал погружаться в себя, совершенно не замечая того, что творится вокруг. Изо дня в день, забыв о реальности жестокого времени, Хан Джисон, словно пришедший из других краёв, натыкается на собственные мысли в терзающем желании провалиться в пучины небытия. Он окунулся с головой в то, что зовётся мраком. Потеряв нить времени, юноша коснулся себя изнутри продрогшими пальцами неисповедимых желаний и сомнений, что так плотно вгрызлись в самое сердце, уничтожая подлыми пытками своих же грехов. Тяжёлые цепи тянут вниз, а мечта скинуть со своих плеч нелёгкое бремя касается сознания удивительной жаждой необратимых времён. Что делать? Как поступить? Какое решение нужно выбрать в итоге? Перед Джисоном встаёт выбор, но, несмотря на всё, он не должен потерять себя в погоне за собственным счастьем и решением, которое утопит его в этом счастье. — Но я уже счастлив, — юноша запрокидывает голову и смотрит на пушистые белые облака, что плывут по бескрайнему океану времени, — рядом с ним, — Джисон соврёт, если скажет, что Минхо не единственное счастье в его жизни. Тёплое, большое, нежное и любимое счастье, о которое греется сердце каждый раз, стоит только подумать и представить. — Тогда почему же со мной происходит всё это? — вплетая пальцы в собственные волосы на затылке, Джисон выдыхает. Его вновь бросает из стороны в сторону глупое противоречие. Слабый перед собственным состоянием, он не способен вырвать из груди вопросы о самом себе и понять причину слабости перед реальным временем. Джисон надеялся в неизбежности страшных сомнений, что родили в глубине его души сомнения, но судьба подло обвела вокруг пальца изощрёнными пытками, не дав права на лучшие времена. Вокруг Хан Джисона мир и процветающая гармония, но внутри настоящее цунами из ядовитых побуждений. Так глупо и нелепо было окунуться в эту игру, не имея права выйти и начать всё заново. Жизнь Джисона превратилась в настоящее рандеву неожиданных поворотов. Глупый и наивный мальчишка. Время быстротечно, но именно для него это время тянется неумолимо медленно, раскрывая старые раны и обостряя новые. Словно враг всему миру, Джисон желает спрятаться от реальности и стать незаметным чужому глазу. Но зачем? Наивно полагать, что возможность убежать от самого себя станет замечательным решением. Бежать — не выход! Джисон вздрагивает от внезапного шума позади себя. Обернувшись, он не видит ничего, кроме высоких каменных стен. Юноша хмурится, заламывая пальцы и кусая собственные губы. Джисон не хочет думать о возможной оплошности своих действий далёкого прошлого, но что-то непонятное твердит ему быть осторожнее. Он желает быть послушным мальчиком и пойти на поводу у своих ощущений, чтобы избежать всего самого плохого и нехорошего, однако мыслями Джисон далёк от понимания окружающей его реальности. Цветут цветы, и пахнет трава — жизнь прекрасна! Но увидеть всё то, что скрыто в тени ему удастся лишь тогда, когда он сам этого захочет. Оказавшись в золотой клетке, Джисон не видит иного выхода, как сложить крылья и жить по чьим-то правилам, каждый день, подчиняясь законам и требованиям. Предрассудки настоящего сделались колючими цепями и впились в плоть стойкой уверенностью того, что ничего плохого и быть не может. Джисон поддался этим чувствам и теперь не имеет возможности пойти против себя самого в надежде перевернуть собственное сознание вверх дном и понять то, что должен. Он заперт внутри кромешного эпицентра, что делает его ещё слабее перед неясным будущим, уготованным нелёгкой судьбой. Словно Джисон вновь стал тем маленьким мальчишкой, который боялся каждого шороха и неясности собственных действий. Он стал взрослее, и всё старое должно было исчезнуть из жизни, не оставив и следа, лишь пыль прошлого, что осела бы на хрупкие плечи. Но вот он здесь. Не зная, куда себя деть, Джисон продолжает искать выход из лабиринта сомнений, отчаянно цепляясь за любую возможность сойти с ложного пути. — Может, я действительно что-то делаю не так? — Джисон выдыхает. — Я знаю, ответ рядом, но почему-то упорно продолжаю не замечать его. Что же мне мешает? — он обводит взглядом местность вокруг себя и хмурится, заметив промелькнувший на верхних ступенях тёмный силуэт. — Какого чёрта? Возможно, эта была лишь игра теней, и никого на тех ступенях не было, но отчего-то Джисону думается совершенно наоборот. — Мне кажется, что за мной следят, — тихий шёпот в лучах летнего заката представляется чужим ощущениям чем-то волшебным, завораживая сознание и мысли, — и я не чувствую в этих действиях желания оберегать, нет, это что-то совершенно нехорошее, — Джисон бегает взглядом по камню у себя под ногами. — А сегодня утром в своей комнате я нашёл вот это, — он вынимает из кармана брюк небольшой бумажный свёрток, вкладывая его в протянутую ладонь. Минхо хмурится. Поднеся к носу, он нюхает предмет и тут же кривится, сжимая в кулаке бумажку, пепел от которой рассеивает на ветру. — В этом свёртке хранился ядовитый порошок. Такой делают только из цветов, что растут высоко в горах. Попади он в твой организм, смерть наступила бы через десять секунд, — Минхо рычит и клацает клыками, наблюдая вытянутое от удивления выражение лица Джисона. — Ты уверен? — он кусает свои губы и хмурит брови, наблюдая, как Минхо осматривает его комнату. — А ты мне не веришь? — подцепив пальцами хрустальный графин с водой, что стоял на тумбе рядом с кроватью, дракон вытягивает руку вперёд. — Эта хрень была посыпана в воду. Меня воротит от одного запаха, — Минхо ставит сосуд на место и подходит к Джисону, стоящему прямо посередине комнаты с сосредоточенным и хмурым видом. Вцепившись пальцами в чужие плечи, Минхо заставляет посмотреть на себя. — Джисон, ты знаешь, кто мог это сделать? — но Хан лишь отрицательно машет головой. — Даже предположений нет? — Прости, но я правда не знаю, — юноша понуро опускает взгляд. — Сейчас в моей голове лишь каша. Ничего не понимаю. — Эй, не вешай нос! Помнишь, я говорил, что помогу тебе любой ценой? — Джисон кивает, поджав губы и сглотнув горький ком, застрявший в глотке. — Я и сейчас не стану отказываться от своих слов. Этот человек, в любом случае, попытается сделать подобное ещё раз, не сомневаюсь в этом. Только вот вопрос, когда именно он снова решится на столь опрометчивый шаг. — И что будем делать? — он поднимает свой взгляд, утопая целиком и полностью в глазах Минхо. — Ждать.— Возможно, день нашего знакомства останется самым ценным днём моих воспоминаний.
Багряно-алый закат, спустя каких-то десять минут, затянули серо-свинцовые тучи, похожие на чернильные пятна размокшей потемневшей промокательной бумаги. Дождь хлынул неожиданным потом, ложась плотной стеной на горизонте бескрайних просторов. Предвестники Апокалипсиса собрались, чтобы обезглавить этот мир и кинуть его себе под ноги. Джисон идёт, плотно завернувшись в чёрный непромокаемый плащ, низко натянув капюшон на лицо. Он шлёпает по грязным лужам, а перед глазами лишь тёмная стена из дождя, за которой не видно даже собственного будущего. Не страшно, ведь всё это жизнь. Джисон поднимается вверх по улице. Его плащ шуршит на ветру. Словно один из всадников спустился с неба, дабы лишить людей голов. Высоко на горизонте мелькают яркие огни огромного дворца. Джисон выдыхает. Дождь становится сильнее и холоднее, пронзая до костей своими острыми иглами. Жидкая слякоть на дорогах превратилась в вязкую трясину, в которой поблёскивали размытые отражения тёмных зданий. Людей на улице нет, в окнах домов горят вечерние огни, птицы спрятались под крышами, ни единого звука живой природы, лишь дождь, что решил сыграть песнь капель в этом мире. — Что бы я ни делал, всё к лучшему, — шёпот его холодных губ растворяется в звуке дождя. — Стой, кто идёт?! Сюда нельзя, эй! — охрана на главных воротах дворца встрепенулась от неожиданного появления. — Приятель, стой, — голос теряется среди шума вокруг. Высокий охранник останавливает Джисона за плечо. — Дальше пустить тебя мы, увы, не сможем. Ступай туда, откуда и пришёл, — он говорит это уверенно. Джисон поднимает голову. Холодные капли дождя, подобно кислоте, касаются тёплой кожи его лица. Чёлка липнет ко лбу и застилает взор. — В-ваше Величество! Прошу прощения, не узнали Вас, правда! — они кланяются, отходя на несколько шагов назад. — Эй, там, откройте ворота! Огромные стены дворца открываются взгляду. Джисон кажется, что это и не дворец с сотнями комнат и тысячью ступенями, а великан древнегреческой мифологии, способный сровнять огромные города с землёй. Поджав холодные губы, Хан Джисон, вопреки всем сомнениям и страхам, даёт обещание самому себе, если ему будет суждено выжить, то только ради того, что найти ответы на всевозможные вопросы реальности, таящие в себе самые удивительные ответы. Он проскальзывает в проём задней двери. Джисон проходит через большую королевскую кухню, оставляя после себя запах свежего дождя и капли на полу. Юноша не знает, что ждёт его там, наверху, но отчётливо чувствует эту полосу сомнений глубоко внутри себя. Страшно лишь от того, что всё окажется напрасно. Сомнения рождают страх. Но как тут не сомневаться? Без сомнений жизни не будет. Джисон тенью скользит по винтовой лестнице. В голове снова куча мыслей, но, ни одна из них не поддаётся его воле, чтобы исчезнуть и дать свободу дыхания. Мысли, словно тараканы, расползаются в разные стороны и сбивают с толку, затмевая даже надежду. Счастливое будущее, которым Джисон грезит, может стать реальностью, стоит только сделать правильный выбор перед лицом своих же сомнений. От неожиданности он почти что вскрикивает. Будучи прижатым к стене, Джисон поднимает глаза и видит рядом с собой Минхо, который лишь прикладывает палец к своим губам, говоря быть тише. Хан кивает. Прижавшись ближе, чтобы не чувствовать спиной холодный камень, юноша осматривается вокруг, замечая лишь узкий тёмный проём. На языке крутятся множество вопросов, но Минхо велел молчать. — Пойдём, — Ли тянет за собой, и Джисон чувствует себя тряпичной куклой в руках кукловода. Шаги тихие. Хану страшно лишь от ситуации, в которой ему приключилось оказаться, но ладонь Минхо, сжимающая его собственную, большая, мягкая и тёплая, заставляет успокоиться и вдохнуть полной грудью запах неожиданной уверенности. Дверь джисоновой спальни со скрипом отворяется и человек находящийся внутри вздрагивает, роняя на пол что-то звонкое и металлическое. — Стоишь там, где стоишь. Стоит тебе только дёрнуться, и я убью, даже думать не стану, — скалясь, Минхо подходит ближе, сверкая клыками в слабом сиянии свечи. — Ты действительно полагал лишить жизни своего короля? Как это глупо и… Отчаянно, даже смотреть жалко. Меня тошнит от таких людей. Лицемерный, лживый, и чем тебя только жизнь обидела? Джисон за спиной Минхо лишь выдыхает. Обойдя дракона, он становится прямо напротив сгорбившейся фигуры старика, наблюдая его тщетные попытки ускользнуть от взглядов и своего собственного ложного шага. — Такому, как ты, не место на троне, — Уильям поднимает свои водянистые глаза, в которых колышется злость и отвращение. — Безмозглый мальчишка, который не умеет и не знает ничего. Кто ты такой? Лишь отпрыск своего никчёмного папаши не больше. Ты такой же, как и он. Якшаешься с этими тварями, веришь в мир и отчаянно надеешься, что он продлится до скончания твоих дней. Детские выдумки, не находите, Ваше Величество, — Джисон хмурит брови, сжав пальцы в кулаки. — Я захотел избавиться от тебя без лишнего шума и списать всё на несчастный случай, но мой план провалился, а всё из-за него, — он указывает на Минхо. — И когда же Вы, мой молодой король, успели сблизиться с этой тварью? За своей спиной Джисон слышит лишь свирепое рычание и волну пламенной ненависти. — Я убью его! — Нет, ты не посмеешь его даже пальцем тронуть, пока я стою перед тобой! — Джисон оборачивается и впервые за всё время смотрит на Минхо злыми глазами, не оставляя ни единого выбора дракону, как молча сложить свои крылья. — На правах короля я могу лишить тебя головы за измену, — он смотрит перед собой и говорит тихо. — Но не сделаю этого. Ты возьмёшь денег, лошадь, соберёшь свои вещи и уедешь из Королевства тихо и без шума. Если же нет, то я вынужден буду сделать то, что сказал. Ты захотел былой власти, но сильно ошибся, теперь же ступай прочь. Несколько месяцев, прожитых в тени, сделали из тебя плохого человека. Я обещал жить без кровопролития даже в собственной стране. Выбор за тобой, но с этой минуты я буду считать тебя изгнанным. Прощай, Уильям, на старости лет ты ступил по ложному пути.— И день этот я буду вспоминать с улыбкой на лице. Ты стал для меня лучом надежды в кромешной тьме, сильной опорой и верной защитой.
Джисон расплывается под тёплыми лучами солнца и наслаждается приятным летним ветром далёких краёв, что коснулся его кожи своими лёгкими поцелуями. Вокруг ни души, ни высоких стен замка, больше похожих на клетку, лишь он и природа, дарующая чувство спокойствия и тягучей сладости. Поляна, на которой они впервые встретились. Джисон отчётливо помнит тот день и держит в своей памяти даже самые маленькие детали. Словно так и должно было случиться! — Маленькая черепашка решила спрятаться именно здесь? Как же это предсказуемо! Открыв глаза, Джисон видит огромного чёрного дракона, кружащего в небе над поляной. Он приземляется прямо рядом с человеком, складывая крылья и лапы. В золотых глазах Хан видит своё отражение и повинуется желанию наконец-то прикоснуться к перламутровой чешуе, восхищаясь величественным образом несравненного существа. — Безмозглая ящерица, может, хватит меня так называть? — Джисон дует свои щёки и раскачивается из стороны в сторону. Минхо молчит. Он положил голову на свои лапы и тихо фыркнул. — Не хватит, понял, — юноша вздыхает и присаживается рядом, оперевшись спиной о драконий бок. — Как дела? — На самом деле ничего нового, — дракон фыркает. Джисон опомниться не успевает, как оказывается заключён в кольцо крепких рук и сильных объятий. — Каждый день без тебя, словно пытка, — шёпот Минхо тихий и обжигает кожу. — Знал бы, как сильно я скучаю. — Я знаю, потому что у самого такие же проблемы, — он жмётся ближе, чтобы между телами не осталось и миллиметра свободного пространства. Минхо горячий, и Джисон плавится от этого тепла, не имея возможности собрать себя по кусочкам. — А ещё я знаю, что ты никогда не бросишь меня, знаю, что любишь и знаю, что не смогу без тебя жить. Моё сердце, оно полностью твоё, как и душа, тело. Я весь принадлежу тебе так же, как и ты, мне, — Джисон хнычет в чужое плечо, дрожащими пальцами зарываясь в тёмные волосы Минхо на затылке. — Мой же ты хорошенький, — Ли целует в светлую макушку, поглаживая широкими ладонями по худой спине. — Ну и чего ты расклеился? — А ещё я знаю, кем являюсь на самом деле! — Джисон поднимает глаза, наблюдая счастливую улыбку на губах Минхо. — Я — Хан Джисон, король и простой человек, который волен распоряжаться своей жизнью только так, как захочется. Моя судьба, в моих руках. Слушая своё сердце, я построю будущее, в котором буду счастлив только с тобой. Я волен действиями и мыслями, и все те страхи, рождённые сомнениями, легли за основу хорошего урока и возвращению былой уверенности в завтрашнем дне. Никто из них не знает, что будет завтра, но то, что они есть друг у друга, уже знаменует прекрасное будущее.— Джисон, не дури, ты, как всегда, преувеличиваешь! — Да нет же. Признайся, тебе же приятно это слышать! Ну, давай! — Мелким черепашкам пора спать, всё, давай, бай-бай! — Упёртая ящерица, ненавижу тебя! — Нет, ты меня любишь. — Знаю…
Конец