Сказка о ведьме-людоедке, её ученице и свиной отбивной

Я отвязал себя от коновязи и снял узду. Пришлось чуток повозиться — как-никак копытами и зубами это делать не слишком-то удобно. — Эй красавчик! — В ближайшем загоне из-под навеса раздался кобылий голосок, — ты, я смотрю, ловкий. Может ещё какие штуки умеешь делать? Из глубокой тени на лунный свет выбралась вороная кобылица. Она ковыляла из-за пут на передних ногах. Ростом она оказалась чуть ниже меня в холке. Её шёрстка лоснилась на боках и соблазнительных изгибах бёдер, а густая грива лишь немного не доставала до земли. — Вообще, я много чего умею, — я попытался выглядеть выше, чем есть, — я ж не просто конь какой-нибудь. А ты что-то больно складно говоришь для обычной кобылы. — Так я и не просто кобыла! Меня ведьма заколдовала. Я пошла к ней в ученицы, а когда решила, что знаю достаточно, попыталась сбежать от старой карги. И вот... — Кобыла тряхнула головой и тихо фыркнула. — Меня О́льха зовут. А тебя? — Прости, но не могу назваться, на то есть причины. И давно ты так? — Жаль, что не можешь... — Её глаза странно сверкнули, — А кобыла я уже три года как. — Да, не весело. — Как сказать. Ведьма со зверями обращается куда лучше чем с работниками и учениками. — Звучит неубедительно. — Я мотнул головой, указывая на спутанные ноги О́льхи. — Ах это... Ну, сегодня полнолуние, просто... Дикий дух меня гложет. — Она лягнула воздух позади себя и громко заржала. — Вот, видишь? А так, у меня овса всегда вдоволь, и воды... Дрова теперь колоть не нужно, полы мести, да котлы драить — уж как я намаялась! Нет. Вся служба теперь это куда-то сбегать, что-то принести, иногда деревенские поля попортить. Ну и в город на мне ведьма ездит. А тебя-то как угораздило конем стать? Что-то не так с это кобылкой... Ой, не так! — Я проводник в волшебные миры. — Это как? — Представь, что есть места, где нету совсем никакого волшебства. Это далеко-далеко, вообще не здесь. Там большие города, много-много каменных домов и башен, много народу, а волшебства нет. Ну, почти нет. — Ужас какой! Я попытался пожать плечами и чуть не уткнулся носом в кучу сена. Лошадиная анатомия плохо приспособлена для человеческих жестов. О́льха шумно выдохнула, и сквозь лошадиный фырк я отчетливо услышал девичье хихиканье. — Ничего, все привыкли. Так вот, про сказки там всё же знают, и есть люди, которые хотят попасть в какую-нибудь сказку. Они приходят ко мне. Я превращаюсь в волшебного помощника и веду заказчика, пока его или её желание не исполнится. Тогда я получу немного магии, и смогу на какое-то время остаться в волшебном мире, вроде вашего, и делать всё, что мне вздумается. — Интересная должно быть работа. Но так всё-таки, почему ты конь? — Интересная говоришь... Ну, когда как бывает. Вот угораздило меня связаться с этой дурой! Захотелось ей непременно провести ночь с принцем. Я ей четверых обеспечил. Так она ото всех нос воротит. А конь... Ну так, раз на раз не приходится, я и сам не знаю в кого превращусь в следующий раз. Кстати, у вас тут никаких принцев не проезжало? — Да был тут как-то один царевич весной... — И куда он поехал? — Да никуда! Вон слышишь в хлеву боров хрюкает? За стенкой ближайшего сарая и вправду слышалась возня и чавкающие звуки. — Понятненько... — Я сел крупом на кучу сена и принялся возиться с подпругами седла. Ольха с любопытством наблюдала. — А с дурёхой моей твоя хозяйка что сделает? — Да кто ж её знает! — Ольха склонила голову на бок и принялась рассуждать: — Отпустить точно не отпустит — всю неделю ходит злая, как тысяча ежей. Может сразу съест, а может что и позатейливей придумает. Тебе эту девку совсем не жалко? Наконец-то я освободился от седла, и оно вместе с потником свалилось на землю, опрокинув какую-то бадью. Повалившись спиной на сено, я принялся кататься по нему и фыркать от удовольствия. — Она меня не рассёдлывала со вчерашнего утра, ещё немного и я сам бы её съел. Хоть бы и мучался потом несварением. Во взгляде Ольхи читалось очень странное выражение не похожее ни на человечье, ни на лошадиное. — Да, ладно-ладно, ничего ей на самом деле не грозит. Она в любой момент может сказать особое слово и её сказка прекратится. Она просто пропадет из этого мира и вернётся домой. Я, правда, тоже исчезну отсюда и не получу никакой награды. Накатавшись вдоволь, я перевернулся на живот и опять сел. — То есть, вот, была она была... И вдруг, бац! И её тут не стало, а объявилась она в другом месте? — уточнила Ольха. — Ага! Так будет выглядеть для всех живущих здесь. Ты умная — всё на лету схватываешь. — А если она не успеет сказать слово, прежде чем её убьют? Я развёл копытами. — Тоже вернётся домой, только с дикой головной болью. — И ты тоже пропадёшь? — Ну да! Затем и завёл её в глухомань-чащобу, чтоб или разбойники с волками, или ещё что. Надоела мне уже эта сказка хуже горькой редьки. Жаль, конечно, оставаться ни с чем, но ещё чуть-чуть и я бы сам с ума сошёл, я уже на кобыл стал всерьёз засматриваться... — Кажется я взболтнул лишнего. — Эм, извини. Ольха заржала и припала на передние ноги. Отсмеявшись, она продолжила: — Не извиняйся, ты мне нравишся. Ты забавный. — В её голосе ясно слышались игривые нотки. — Жаль, что ты скоро пропадёшь, а то я бы попросила хозяйку оставить тебя. Слушай, пока ты здесь, можешь оказать мне услугу? — Почему бы и нет? Только учти, пока что в колдовстве я сильно ограничен. — Да мне только ловкость твоя нужна. Вот, — она села и просунула спутанные передние ноги между жердями ограды загона. Только сейчас я обратил внимание, что на её левое копыто был надет холщовый мешок. — Ты не мог бы снять всё это? — Хм, Придётся повозиться... но, думаю, справлюсь. Возиться и правда пришлось долго. Несколько раз я прерывался, чтобы перевести дух. А один раз пришлось бросить всё, потому что ведьма вышла из избы и, позабыв притворную хромоту, пробежала до погреба. Там она долго копалась и стучала металлом о металл, а потом таким же бодрым аллюром вернулась к избе, таща в руках тёмный свёрток. Когда дверь избы отворилась, двор осветился рыжими всполохами масляной лампы и огласился фальшивым: "Напилася я пьяна..." На нас с Ольхой ведьма не обратила внимания, но, разумеется, работать я не мог. Ольха отскочила на несколько шагов вглубь загона, стояла в тени и хлестала себя хвостом по бокам. Наконец, ведьма захлопнула за собой и дверь, и снова всё притихло. — Эй, пожалуйста, поторопись там! Времени совсем не осталось. Ольха нервничала и трясла копытами, что нисколько мне не помогало. Но в конце концов я справился. — Фух, готово, — Я выплюнул кожаный шнурок, которым был затянут мешок на копыте Ольхи. Обрадованная кобылица принялась гарцевать, подфыркивать и тихо ржать. — Ух, как здорово! Три недели не могла ног размять. — Погоди, ты что-то про полнолуние говорила, оно точно три недели продолжаться не может. — Ну, тут такое дело... Ольха прорысила к противоположной стороне загона, высоко вскидывая ноги и задрав хвост, подпрыгнула, развернулась и побежала назад. Я как заворожённый не мог ни пошевелиться ни слова сказать, только похрипывал и ловил взглядом каждое её движение. Не смог я сдвинутся с места, когда Ольха встала на дыбы и обрушила на меня левое копыто, ударив сквозь промежуток между жердями ограды. Вспышка боли пронзила правое плечо, куда пришёлся удар. Словно в меня воткнули раскалённый лом. Одновременно навалилось головокружение и рвота, я потерял чувство где верх, где низ и другие направления. Каким-то чудом я всё же устоял на ногах, и, как только смог сфокусировать взгляд, отыскал Ольху. — Какого лешего?!.. — Тише ты! Накликаешь ещё... Ты это... прости, но тебе так и так недолго осталось, а мне вырваться нужно хоть умри. — Куда вырваться?! — Я огляделся, и до меня начало доходить, что произошло. — Ах, ты ж тварь! Я оказался внутри загона, ровно на том месте, где только что стояла Ольха, которая теперь оказалась снаружи ограды. Ярость затопила меня до краёв, и я захотел задать вертихвостке такую трёпку, что... что... У меня не было слов описать, что я хотел бы сделать с Ольхой, но на её месте я точно не желал бы оказаться. Я разбежался и со всего маху врезался грудью в хиленькую калитку, служившую входом в загон. Ощущение было будто я налетел на скалу, которая дала сдачи и отбросила меня саженей на пять. Снова поднявшись на ноги, я тряхнул звенящей головой и осмотрелся. Ограда загона была сооружена из наклонных жердей — один конец воткнут в землю, другой торчит под углом, и всё скрепляется вертикальными кольями. Просто, но эффективно — ни одна лошадь не решиться перепрыгнуть, даже если умеет брать бо́льшие препятствия. Но я-то не какая-то там лошадь! Хотя и у меня тряслись поджилки при взгляде на верхние концы жердей. А когда я прокрутил в голове, что собирался сделать, то явственно ощутил, как эти жерди вспарывают мне брюхо и выпускают наружу кишки. Выбросив из головы лишние мысли, я начал разбег. Прыжок, и... Всё кончилось точно так же как и с калиткой. Только подняться я смог не сразу. Голова гудела не только от удара, но и от собственного ржания, в котором я сам не слышал ничего кроме звериного вопля. — Это бесполезно, — прокомментировала Ольха. — Ограда заговорена, и только ведьма может открыть загон и разорвать кольцо заклятия. Но попытка впечатляет! Тяжело дыша, я огляделся и попытался взять себя в копыта... То есть, в руки... То есть, технически они копыта, но... Тьфу! Как не вовремя накатывают приступы занудства! Присмотревшись к ограде, я заметил мерцающую тёмно-багровым нитку. Она вилась между жердей и колышков, делала несколько оборотов вокруг ограды загона и замыкалась сложным узлом на калитке. Волшебная верёвочка? Странно, почему я её раньше не видел? Я с опаской протянул копыто к нити и почувствовал лёгкое жжение. Ага, чем сильнее воздействие, тем мощнее отпор. А то, что меня шандарахнуло заклятием, так оно же и помогло настроиться на магию ведьмы, и теперь я могу видеть то, чего касались её чары. — Ты мне и вправду понравился. — Голос Ольхи дрогнул. — В иное время я бы не прочь познаться с тобой поближе, но я не могу упускать такой случай. Мне никогда так больше не повезёт. Прости. Не поминай лихом. С этими словами Ольха рванула в галоп. Одним прыжком она перемахнула через забор вокруг ведьминого хутора и скрылась в лесу. Проклятье! Я с трудом подавил желание ещё раз штурмовать ограду загона. А в самом деле, так ли уж она неправа? Какая мне разница, где дожидаться конца? Чтобы скрасить последние минуты в этом мире, я огляделся по сторонам. Теперь, когда я оказался настроен на магию ведьмы, мне открылось несколько новых подробностей: на боку здорового камня, что торчал прямо посреди двора, виднелись выцарапанные надписи. Таких знаков я никогда не видел, но то, что они были живые и мерцали словно тлеющие угли, говорило о многом. Между лопаток пробежал холодок. В дальнем конце двора росло деревце. То ли ольха, то ли ива... я плохо разбираюсь в ботанике. Но росло оно там явно недолго — теперь-то я мог видеть, что в земле, ещё до того, как дерево пустило корни, кто-то прикопал человеческие кости. А кости эти всего несколько лет назад были молодой девицей — уж в этом-то, в отличии от ботаники, я разбираюсь хорошо. Любопытное местечко! Только, пока жива хозяйка, лучше держаться от него подальше. Тем временем в избе усилилась возня, и вскоре дверь распахнулась, чуть не сорвавшись от удара с петель. В проёме показалась моя заказчица. Её обнажённое тело казалось мертвенно-бледным в лунном свете, руки связаны, рот заткнут кляпом, а на шею накинута петля, прикреплённая к длинной палке. Нечто подобное используют для отлова бродячих собак. Палку эту держала в руках ведьма, которая тычками и пинками уверенно вела свою пленницу вглубь двора. — Идиотка! — не удержался я от окрика, когда процессия проходила мимо загона. — Я тебе что говорил про Слово?! Как и раньше, ведьма меня не услышала и даже в мою сторону не посмотрела, а девка замычала и задёргалась, повернувшись ко мне. Её глаза были залиты слезами и страхом. — А ну каси шевелиси, овь блядова! — выругалась ведьма и пнула мою заказчицу в ягодицу. — И не удумай падасьти! Ведьма дёрнула палку с петлёй так, что пленница захрипела и трепыхнулась, но устояла на ногах и продолжила ковылять в сторону камня посреди двора. Знаки на камне замерцали ярче, и теперь даже не нужно было магического зрения, чтобы их видеть. Скверно. Очень скверно. Сама по себе смерть в сказке для моих заказчиков штука неприятная, но не смертельная, как бы глупо это не звучало. Тут я Ольхе правду сказал (кстати, а чтой-то я так разоткровенничался с незнакомой кобылой?) Вот только ещё никогда моих заказчиков не приносили в жертву тёмным богам. А эти весёлые ребята любят пожирать и разрывать души. Что толку от того, что тело невредимым возвратиться в реальный мир, если оно превратится в овощ? А учитывая, что мне, как правило, достается больше, чем моим подопечным... Я заржал от отчаяния. И тут дурёха произнесла моё имя, не вслух конечно — рот-то у неё заткнут — и так же мысленно крикнула: — Помоги, заклинаю! — Как вовремя, твою жеж мать! Эта гения наконец-то вспомнила хоть что-то из правил. Волна дрожи пробежала по мне от копыт до кончиков каждого волоска в гриве и хвосте. Дышать вдруг стало нестерпимо легко, а вокруг копыт замерцала магическая аура. Теперь я могу использовать свою волшебную силу для защиты подопечной. Я отбежал в дальний угол загона и взял такой разбег, что мог бы пробить каменную стену, не то что изгородь из жердей, пусть даже и зачарованную. Удар и оглушительный хруст! Гулкий звон, который разнесся, наверное, на сотню вёрст. На несколько секунд я перестал видеть, слышать и, вообще, хоть что-либо ощущать. Когда чувства начали возвращаться, я обнаружил себя валяющимся на спине в пыли посреди загона. С трудом прекратив истошное ржание, я перекатился на живот и взглянул на изгородь. Лучше б она была каменной стеной! Несколько жердей сместилось, одна переломилась пополам, и всё! Зато волшебная верёвочка не просто тлела, а светила как раскалённая кочерга. Какая-то часть сознания отметила, что свечение это неравномерное, и кое-где в нём даже появились тёмные разрывы. Ещё пара-тройка атак, и ограда падёт. Вот только другая часть сознания сомневалась, что меня хватит ёще хотя бы на одну попытку. Впрочем, возможно следующего тарана и не понадобится. Пока я был в забытьи, диспозиция резко поменялась: ведьма наконец заметила, что в загоне у неё бегает не та лошадка. Старая карга металась между калиткой загона и тем местом забора, где его перепрыгнула Ольха. Ведьма на все лады поносила свою кобылу и почти не обращала на меня внимания. Моя дурёха, тем временем, воспользовалась суматохой и забилась в щёлку между телегой и сараем, где отчаянно пыталась ослабить верёвку, удерживающую кляп. Ну хоть какой-то проблеск разума! И хорошо, что ведьма не связала ей руки за спиной. — Слово! Помни, ты должна сказать Слово, и всё это закончится! — крикнул я ей. — И поторопись, долго отвлекать ведьму не получится. Ведьма таки решила заняться мной. — Ахъ, ты коникъ, бедѣняжечѣка, совысемъ тебя сътарая напужала. — Её добродушный голосок убаюкивал. Мне вдруг захотелось подойти к этой милой старушке и подставить шею, чтобы она приласкала. — Слушай бабка, ты мне зубы не заговаривай! — попытался я стряхнуть с себя морок. — Ну не фырычи, не фырычи, бедовый... То есть, как видела она во мне просто коня, так и продолжает. Что ж будет чем удивить старушку, при случае. — Ничегоси-ничегоси, посътой тутъ пока. — бросила ведьма на ходу и широким шагом поспешила в избу. — Эй, ты там, — обратился я к своей подопечной, — времени у нас и минуты не осталось, так что копайся побыстрее. — М-м ы пф! Мда, прогресс есть, но на членораздельную речь всё ещё не тянет. С посохом в руках ведьма снова появилась во дворе. При взгляде на эту потрёпанную палку с сучковатым верхом мне стало не по себе. Напряжение магии, исходившее от посоха, ощущалась даже на расстоянии. Казалось в нём пульсировала своя, чуждая этому миру жизнь. Было в ней нечто сродное силам, что зацепились за камень посреди двора — затхлый смрад разложения из ниоткуда бил в ноздри, стоило только уловить отголоски магии, исходящей что от посоха, что от камня. Дурёхе наконец удалось освободиться от кляпа. — Ну же, Слово! — крикнул я ей. Она вздохнула и открыла рот. Уже зазвучал первый слог, и мир вокруг подёрнулся дымкой. Но ведьма оказалась проворней. Неестественным рывком она преодолела последнюю пару саженей, так что её тело на миг превратилось в размытую тень, и ударила мою подопечную верхушкой посоха в грудь. Вместо второго и всех последующих слогов Слова прозвучал хрип переходящий в истошный визг: — Уи-и!.. Начавшийся переход оборвался, и меня вколотило обратно в реальность этого мира. Ноги подкосились, к горлу подступила тошнота. На несколько мгновений я ослеп и оглох. Я чувствовал себя пропоротым бурдюком из которого хлещет моча и магическая сила. Я не мог видеть во всех подробностях, что происходило между сараем и телегой, но когда пришёл в себя, ведьма с помощью той самой палки с петлей тащила в сторону хлева свинью. Свинья упиралась и истошно визжала, её передние ноги были связаны, но верёвка быстро слетела. Ведьма оказалась большой умелицей в деле обращения со строптивыми свиньями — и минуты не прошло как она уже запирала хлев приговаривая: — Ничегоси-ничегоси, разъберуси съ тобию позъже. Замечательно! Просто волшебно! Вот интересно, если теперь ведьма пустит эту дуру на свиные отбивные, она домой вернётся в каком виде? Такого в моей практике ещё не было. И спросить не у кого. Ведьма подобрала оставленный на телеге посох и не спеша направилась в мою сторону. От вида розоватого свечения, что испускала верхушка посоха, у меня подкашивались ноги. Это для моих подопечных обычная смерть в сказке не так страшна, а вот если я отброшу копыта, то это будет чертовски серьёзно. Как назло, моя магия, высвобожденная призывом заказчицы, пошла на спад. Противница же только что наглядно продемонстрировала свою мощь. — Ви́дати ти моеи ворону́шьке сильно по́ нраву пришолоси, ежели еи тобя убитети не вышѣло. — Голос ведьмы завораживал и манил, хотя я с трудом понимал её говор. Я неуверенно переступил копытами, а ведьма принялась распутывать узел заградной верёвочки, закреплённый на калитке загона. — Съмелеи-съмелеи, кърасавичикъ, сътарая зъверя не обидити. Палочъки моей пужаешьси? Ну таки язъ её туточѣки поставълю. — Ведьма действительно отставила посох в сторону, оперев его на ограду загона. Тяга ведьмовских чар заметно ослабла, и я сосредоточился на собственной магии, которой осталось только на одну хорошую атаку. Наверное стоит сделать вид, что поддался на уговор, и подойти поближе, чтобы бить наверняка?