*Комендантский час — (в этом фанфике) некий аналог закона 1539. Суть такова, что детям до 18 лет запрещено находится на улице без сопровождения старших после 21:00. Вот так я и жила, пока 18 не исполнилось, хех.
________________________________________________
*JM — сокращение имени Чимина (JiMin)
*Пи-си Бан (PC Bang; PC 방; буквально «комната PC»), тип центра игр ЛВС, где покровители могут играть в многопользовательские компьютерные игры для почасовой платы.
*Норэбан (노래방) — это корейская версия караоке. В ваше владение, на определённое время, предоставляется целая комната, в которой вы можете весело провести время со своими друзьями.
__________________________________________
Чимин долго старался оттянуть невозможное, вымаливая у правительства отсрочки, списывая все на конкурсы и соревнования, а также на подготовку к ним, но те, осознав это, отказали ему, назначив дату — 3 ноября. И если Пак не явится, то ничего хорошего из этого не выйдет. Ему пригрозили штрафом и работами в местных отрядах на улице, и альфа решил, что пора уже встретиться со своими половинками.
Он не старался их впечатлить, даже очаровывать не желал, но почему-то напялил винного цвета рубашку и зауженные темные брюки, уложив светлые волосы назад, не скрывая свой природный запах, лишь подчеркивая его, добавляя жасмину немного остроты.
И вот он сидит перед куратором их
пары союза, слушая рассказы миловидного паренька. Тот уверяет, что «тройка» совсем не плохо, особенно, когда омежка один на двоих альф. И между альфами тоже есть связь. Пак хмыкнул, представляя, как они с Мин Юнги разыгрывают зад Чон Хосока на «камень, ножницы, бумага». Или как этот Хосок внезапно подставляет свою мокрую попку под двоих альф сразу. И от этого мутит. Тройная связь кажется Чимину отвратительной, ведь один омега создан для одного альфы. А тут какое-то надругательство.
— Извините? — доносится хриплый голос, и дверь приоткрывается. — Я — Мин Юнги, со мной Чон Хосок, и нам сказали, что здесь наш соулмейт. — неуверенно продолжает альфа, глядя на куратора.
— О, да! — тот вскакивает, потирая руки в предвкушении. — Проходите скорее! Присаживайтесь, пожалуйста.
И в кабинет заходит две маленькие фигуры, Чимин же усмехается, понимая, что в их союзе все коротышки. Он оглядывает сначала альфу, подмечая подкаченные руки и любовь к большим вещам, после переводя взгляд на смущенного омегу. И в его сердце не происходит «тудум», когда он скользит по тонким ножкам и ручкам, изящной шее и маленькому носику, губкам-бантикам и искрящимся глазам. Нет, этот Хосок красивый, но типичный омега. В нем нет изюминки, не считая милейшую родинку над губой. Он обычный. Ну да, сексуальный, ну да, тело хорошее, но не более. К Чимину и поинтереснее персоны клеились.
Вот только «тудум» происходит, когда комната таки наполняется запахами — лимоном и мятой. И тут уж Пак недоумевает, ибо лимоны вызывают у него чувство ностальгии и уюта — папа обожал чай с этим цитрусом. И Чимин помнит точно, что дом его пах цитрусовыми всегда. Даже сейчас, когда чай заваривать некому.
— Итак, расскажите друг другу о себе. — начинает куратор, имя которого альфа быстро читает — Чхве Донхек.
Паренек кивает на подопечных, прося их развернуться лицом к лицу. Мин Юнги неуверенно смотрит на Хосока, а тот вздыхает и хлопает в ладоши.
— Я Чон Хосок, мне двадцать один. Я учусь в Академии Искусств на хореографа. И я с Юнги знаком уже семь лет. — он переводи взор на старшего, нежно улыбаясь. — Юнги немного волнуется, но всегда немного молчалив. Прости ему это.
И Чон Хосок улыбается, наполняя кабинет ярким светом, буквально завоевывая внимание каждого, даже их куратора. Пак глядит на омежку, и понять не может, почему тот ему так знаком. Не связь же проявляется? Но его размышления прерывает хриплый голос справа.
— Мое имя — Мин Юнги. Мне двадцать два, я тоже еще учусь, но на отделении логистики. — альфа хмурит брови, глядя на Чимина недовольно. — И работаю в компании специализирующейся на транспортировках помощником.
Пак задумывается, когда все смотрят на него выжидающе. Его жизнь, конечно, немного веселее, чем у этой парочки, но он не может рассказать о клубах, наркотиках или «экспериментах», в которые его втягивали друзья, не из-за страха потерять обретенных, а просто потому что это, как минимум, незаконно.
— Ну, я тоже учусь в Академии Искусств, тоже на хореографическом. Мне тоже двадцать один. — альфа задумывается. — Состою в танцевальной команде, участвую в конкурсах и соревнованиях.
— Я тоже! — внезапно прерывает речь Пака Хосок. — Я тоже танцую и участвую, но сольно. Я еще преподаю в студии, и я вспомнил тебя!
Чимин закатывает глаза, раздражаясь такому поведению. В его семье омега был создателем уюта в доме, папа готовил, убирал и много рисовал. И пусть он мог поспорить с отцом, но никогда не перебивал его речь, никогда не повышал голос. Омеги должны быть покорны. А Хосок совершенно бестактен.
— Ты же JM*! — уже спокойнее изрекает Чон. — Я видел, как ты танцуешь. И это было шикарно, правда!
— Спасибо, что ли. — усмехается Чимин, замечая, как старший в их союзе сжимает ладони в кулаки.
— Ну что ж, — подает голос куратор, с интересом наблюдающий за происходящим. — Начнем нашу скучную беседу? Я лишь зачитаю правила. Которые каждый из вас знает. Но это будут в основном поправки для «троек». Так что, слушайте внимательно!
Чхве Донхек начал зачитывать правила, повторяя, что измены караются жестоко, а обрыв связи в их случае возможен, только после года проживания вместе, при условии истощенности партнеров. Затем он перешел на плюсы союзов, объясняя, что омега, научно доказано, при такой связи может зачать ребенка сразу от двоих. Потом он перешел на режим «расхваливаем государство и связи соулмейтов и приводим примеры из своей и своих коллег практики». И Чимин посмотрел на Хосока, что слушал куратора внимательно, после на Юнги, который задумчиво глядел в окно, затем на их переплетенные пальцы. И он пришел к выводу, что это смотрится хорошо. Длинные бледные пальцы Мина так красиво вплетены в маленькие смуглые ладошки Чона, что Пак даже начинает завидовать их идеальности.
— Каждую неделю вы должны приходить сюда на осмотр и беседу, дабы мы следили за вашими показателями и отношениями. Это все продлится месяц, затем вам нужно будет просто отмечаться в журнале каждые шесть недель. Это обычная практика для любых соулмейтов. — улыбнулся куратор. — Удачи вам. Вы можете посидеть в кафе неподалеку. Там шикарные булочки!
Подопечные услужливо поклонились и вышли из кабинета, встречаясь в коридоре. Хосок весь сиял, как новая лампочка, а Юнги достал телефон, что-то в нем проверяя, пока Пак обратил внимание на их одежду, внезапно расслабляясь. Он не обратил на это внимания, но подозревал, что на его истинных будет парная одежда, но их стили разнились, как и цветовая гамма. Если Хосок был в персиковом свитере и светлых брюках, то вот Юнги напялил огромную (размеров так на шесть больше собственного) черную толстовку и джинсы. Это было немного забавно, если посмотреть со стороны.
— Куда пойдем? — взволнованно спросил Хосок. — Мы можем в кафе…
— У меня диета. — возразил Чимин.
— Тогда кино? — предложил омега, не унывая.
— У меня через час тренировка. — покачал головой Пак.
— Тогда мы можем вечером просто погулять? Или сходить в кино? Или можем посмотреть фильм у нас или у тебя. — не унимался Чон.
— Во-первых, — начал Чимин, тыкая в маленький носик омеги. — мы не переходили на ты. Во-вторых, — улыбнулся альфа, вдыхая запах лимонов, что усилился из-за страха или… или возбуждения?
— Во-вторых, — подал голос Юнги, прижимая Хосока к себе. — Ты отойдешь от моего омеги. Мы поняли, что тебе эта связь и даром не нужна. И мы не расстраиваемся.
— Чудно, тогда давайте сделаем вид, что не знаем друг друга, поживем год, а после я обрублю связь с вами. — усмехнулся Пак, хлопая в ладоши.
— Но ведь, — неуверенно возразил Хосок, — мы ведь соулмейты…
— Слушай, без обид, но, — Чимин еще раз осмотрел омегу, — ты не в моем вкусе. Ты красивый, и все такое, но я люблю нечто другое.
— Вот и прекрасно! — улыбнулся Юнги, обнажая десна. — Запиши мой номер, чтобы мы могли придумать легенду о наших тройных отношениях и договориться о встречи для похода сюда.
Альфы обменялись быстро номерами и пожали друг другу руки, и Мин увел Хосока к гардеробу, обещая, что они вечеринку, которую так планировал младший, они могут закатить в честь их прекрасных отношений, попутно целуя пальчики того, заставляя мило хихикать. Чимин смотрел им в след, почему-то не улыбаясь, лишь сверля взглядом грустные глаза Чона.
***
Сокджин устало убирает со стола ужин, приготовленный для своей «семьи», состоящей из брата-подростка и мужа. Он вытирает стол, моет посуду и фасует еду по контейнерам, в который раз задумываясь о своей жизни. И это стало таким привычным, вот так существовать — ужин, который проводишь в полнейшем одиночестве, пока твой альфа отдает твою любовь работе, а брат сбегает из «дома», просто чтобы не быть рядом с тобой, а ты просто делаешь вид, что это ненормально и впервые, захлебываясь в рутине.
И Джин устал, дико устал от привычного устоя жизни, но у него нет права на перемены, ведь их не любит Намджун, ведь они противопоказаны Чонгуку. И он вынужден продолжать просто жить, не меняя ничего, даже сраные занавески в спальне, потому что Джун не разрешает.
Ким стягивает с себя одежду, обнажая прекрасное тело, которое уже даже ему самому не нужно. Есть люди красивее и моложе, знает Сокджин, он уже давно блеклая тень прошлого себя. Ему трудно очаровать собственного мужа, так о каком любовнике ему пытаются втолковать друзья? А еще Джин не может отстоять свою любовь у Намджуна, хотя раньше он мог запудрить мозги и получить все, чего только пожелает его душа.
Но сейчас… Сейчас он не может попросить брата остаться на ужин или уговорить Джуна приходить раньше, попросить, чтобы тот, хотя бы, писал, чтобы Джин чувствовал его призрачное присутствие и намек на их любовь.
Но Намджуна он даже не видит, а ночные ожидания оканчиваются недосыпом и истерикой, потому что муж просто не пришел. Он благополучно остался на работе или у коллеги, который живет рядом. И плевать, что дома его ждет супруг с горячим ужином. Плевать, что Джину трудно одному, на него давят стены и обстоятельства, потому что Киму необходимо следить за домом и братом. И с Чонгуком труднее всего.
Просто потому что Сокджин винит себя. Он ведь знал, просто замечал влечение их отца к альфенку, но списывал на схожие запахи папы и сына. А потом, когда нашел Гуки избитым в его спальне, просто сбежал, боясь такого же исхода. И он оставил брата один на один с сумасшедшим отцом, который не просто изнасиловал сына. Он изнасиловал альфу, опустил его ниже дна, и убил все его желание выжить и сбежать. И это Скоджин виноват.
Но сейчас, когда прошел год, Гуки не меняется, лишь закрываясь все больше от своего хена, буквально убивая его молчанием. И Джину больно видеть шрамы на запястьях младшего, но тот не слушает. И Джину страшно отпускать Чонгука куда-либо, потому что он может не вернуться. И ужасно то, что он ловит себя на мысли, что лучше бы его страхи стали явью, и брат бы просто исчез. Потому что Джин устал.
— Ты долго был в душе. — хмыкает Намджун, снимающий пиджак. — И мне пришлось разогревать ужин себе самому.
— Я не знал, что ты придешь. — вздыхает старший. — В последнее время ты ночуешь не дома.
Нам хмыкает, оголяя тело, и хватает халат, оборачиваясь в проеме к мужу.
— Растяни себя. Потому что я не буду нежен.
И Джин растягивает. Потому что так необходимо. Потому что Намджун действительно не будет нежен, он отвечает за свои слова. Но Сокджин боится этого. Потому что у них не было связи месяца три, и у него приближается течка. Значит, если не сбился цикл, у Нама через несколько дней начнется гон. И это чертовски плохо.
Потому что Чонгук останется без присмотра.
***
— Куда ты собрался? — хмыкает старший, буравя взглядом черную сутулую спину донсена.
— Гулять. — небрежно бросает Чонгук.
— Ночью? Интересно, где же? — Намджун опирается о дверь. — Насколько я знаю, пи-си баны* закрыты в такое время суток, а в Норэбан* тебя сейчас никто не пустит. Да и, — Ким кашлянул, — не будем забывать про комендантский час*. Мне не нужны проблемы, твоему брату и тебе, я думаю, тоже.
— Я к другу пойду. Он живет в этом доме. — ворчит Чон.
— Какому же? — усмехается старший. — И знаешь, я удивлен больше факту наличия у тебя друзей вообще, а не их удачному проживанию этом доме.
— Мы ходим к одному психологу. — хмыкает Гук.
— Чонгуки, если ты выйдешь за пределы этого здания, то останешься без еды на три дня. — хмыкает Ким. — И без интернета. Мне не нужны проблемы.
Младший возмущенно хватает ртом воздух, пытаясь заставить себя дышать, но Намджун лишь поддается вперед, вдыхая апельсиновый запах Чона, и кусает нежную кожу на шее.
— Ты пахнешь, как омежка. — смеется. — И тебе опасно гулять в такое время.
Чонгук разворачивается к лифту, нажимая на кнопку раз десять за секунду, пытаясь скорее сбежать от кедрового аромата Намджуна, который тот не скрыл, обдавая им маленького Гука полностью.
И он выбегает на последнем этаже, мчась на крышу, где может отделаться от навязчивого запаха и наполнить легкие воздухом полностью. Но пугается, когда замечает человека на его пледе, смотрящего вдаль. Чонгук хмурит брови, понимая, что возвращение «домой» будет ошибкой, а диалог с незнакомцем может закончится плохо. Но решается сесть рядом.
От парня, омеги, пахнет лимонами, но лица Чон не видит, пока тот не поворачивается к нему, улыбаясь. Они смотрят друг на друга, освещаемые светом луны, изучая каждый сантиметр лица, не решаясь нарушить приятную тишину и пение ветра. Пока старший не произносит:
— Привет, звездный мальчик. — и улыбается.
— Привет. — отвечает Гук не резко, заинтересованный прозвищем. — Почему это я звездный?
— Ты любишь звезды. — жмет плечами, будто это нечто абсолютно понятное каждому. — Ты очень часто здесь сидишь и смотришь на них.
Чонгук смотрит в глаза незнакомцу, непонимающе. Пока тот все еще улыбается.
— Я почему-то знал, что ты придешь. — начинает он. — Ты выглядел одиноко, и я решил, что тебе не помешает компания.
— Я этого не говорил.
— Твоя песня мне об этом сказала. — не перестает улыбаться незнакомец.
И Чонгук замирает, внезапно понимая, что его голос слышали. И не просто слышали. Слышали его песню, а это в разы ужаснее. И дико смущающе. Младший прячет лицо в ладонях, пытаясь унять дрожь, когда незнакомец не сильно сжимает его плечо.
— Все нормально. Давай просто станем друзьями по крыше? — улыбается тот. — Я — Хоупи, а ты Звездный мальчик, хорошо?
И Чонгук почему-то соглашается.
