Сквозь время

Ранним утром, в середине 1972 года, семья Льюисов вышла из камина в своем новом особняке. Внутри помещения было довольно просторно и вместе с тем пустовато. Вокруг волшебников стояла звенящая тишина, нарушаемая лишь пением птиц со двора, но при этом все выглядело вполне уютно, если не считать некоторой ветхости особняка. Большие окна во французском стиле от пола до потолка дополняли общий вид строения, а это означало, что в комнатах обещается много дневного света, что не могло не радовать. Просторная веранда с двумя креслами и вычурными белыми перилами, на которых разве что не хватало горшков с цветами, так и манила уставших путников отдохнуть с дороги. Двухэтажный дом теплого коричневого цвета приятно радовал глаз, однако при всем своем роскошном виде, сама постройка красноречиво говорила о том, что здесь давно не было хозяев. Пользуясь тем, что родители тут же с энтузиазмом начали обсуждать дальнейший план работы, Элен вновь погрузилась в свои воспоминания о былом доме. Будь ее воля, она бы никогда не уехала из Полперро. Эта деревушка буквально манила ее к себе своей бесконечной и красочной живописностью, там царила совершенно особая атмосфера, отличающаяся от городской. А чего стоила сама окраина деревни. Извилистая и узкая тропинка, с которой открывался вид на пролив Ла-Манш, заставляла каждого буквально ахнуть от дикого восторга. Завораживающая красота водной глади моря, искрящаяся в солнечных лучах, была частым объектом для любования местных жителей и приезжих. Дом Льюисов находился в десяти километрах от Ла-Манша, что, впрочем, не мешало им совершать пешие прогулки к морю, хотя путь был и не особо близким. Мать Элен частенько, прихватив с собой этюдник с магическими красками и кистями, могла по пол дня создавать на полотне своих небольших картонок морские этюды. Расположившись прямо на берегу, волшебница буквально с головой погружалась в рисование с натуры. При этом залив изображался не просто разнообразной гаммой красок на картоне, созданная композиция вдобавок ко всему еще щедро дополнялась специальным заклинанием, заставляющим двигаться картину. Таким образом все работы Ладессы, можно сказать, жили какой-то своей жизнью, издавая необычные звуки природы. Элен была почти единственным свидетелем, который с воодушевлением наблюдал за спокойными и уверенными движениями рук матери, если не считать отца. Но, увы, к неудовольствию девочки, настал тот день, когда все они собрались переезжать в Лондон. Решение о скором переезде Льюисы приняли спонтанно, получив неожиданно письмо от кузины Ладессы. В нем сообщалось, что Клэр Лорэнс, в связи со своим отъездом во Францию, оставляет им свой дом в одном престижном районе города.Трудно было оставлять привычный и любимый Корнуолл на неопределенное время, но Льюисы не хотели обижать Лоренс своим отказом, тем самым проявив к ней неуважение. Выйдя из дому на свежий воздух, миссис Льюис, завернув за угол дома, окинула задумчивым взором заросший сад. Волшебница так и предполагала, что работы ей предстояло здесь довольно много, правда красота только-только распускающихся роз, выглядывающих из сорняков и густых зарослей, буквально притягивала к себе взгляд. По сравнению с домом, что остался в Полперро, новый казался ей просто огромным, но в сравнении с соседским особняком все-таки немного меркнул. Ладесса с любопытством начала разглядывать соседскую постройку. Это был довольно роскошный выбеленный особняк, чем-то напоминающий как ей, так и маленькой Элен о Версале — резиденции королей, с небольшими башнями и колонами, которые безмолвно тянулись вверх своими острыми верхушками, словно хотели достать небо. Главный фасад дома был тоже красив, он был высоким и буквально сиял в солнечном ярком свете. Четыре больших окна на первом и втором этажах также безмолвно смотрели на Льюисов. Под нижними окнами слегка переплеталась вьющаяся зелень, придавая дому еще больше ухоженный вид. Темная крыша дома возвышалась, словно пирамида, с двумя маленькими окошками. Поймав завороженный взгляд дочери, миссис Льюис с легкостью догадалась о ее мыслях. Но сколько бы восхищения ни вызывало это все великолепие, словно сошедшее с картины художника, волшебница согласилась с мнением супруга о том, что данная шикарная постройка явно принадлежала какому-нибудь состоятельному волшебнику. И если мысли женщины соответствовали правде, то удивляться тут было нечему. Первые дни после переезда Льюисы благоустраивались в своей новой обители, желая придать ей более ухоженный и уютный вид. Ладесса, будучи художником и увлекаясь ландшафтным дизайном, буквально преобразила сад, реанимируя старинные гипсовые статуэтки в виде животных во дворе. Всю лишнюю растительность волшебница убрала, высадив несколько симпатичных и милых клумбочек вдоль ограды. Сам дом также не остался в стороне. Внутри постройки нашлась хоть и ветхая, но старинная мебель, которую семья модернизировала с помощью магии, придав ей более свежий вид. Как и предполагал Артур, жена не устояла перед соблазном украсить стены особняка своими картинами, которые она привезла с собой. И вскоре в просторной гостиной обосновалась своя творческая атмосфера с различными звуками все тех же корнуолльских пейзажей. Портреты женщина рисовала чуть реже и практически только под заказ, но и они тут же оживали, как только миссис Льюис накладывала на них заклинание и тем самым давала жизнь изображенным на картине людям. В один из дней, когда Льюисы, уставшие после трудового дня, отдыхали все вместе на веранде, сидя в креслах, к ним неожиданно пожаловали и сами соседи. Никто даже и не предполагал, что они вообще захотят знакомиться, однако в процессе завязавшейся беседы Ладесса, Артур и Элен узнали этих людей поближе и были приятно впечатлены их компанией. Выяснилось, что Бартемиус, глава семьи Краучей работает в Министерстве, и вскоре мужчины без труда нашли общий язык, разговорившись о работе мистера Крауча. Ладесса и ее новая приятельница Мелани тоже не отставали от своих мужей, увлекшись беседой о садоводстве, более того, через какое-то время стало понятно, что обе просто обожали розы и стремились сделать их чуть ли не гордостью своего жилища. А вот Барти, сын Мелани и Бартемиуса, откровенно начинал скучать, рассеянно глядя куда-то вдаль. Заметив это, Мелани окликнула мальчика и сидевшую рядом юную малышку Льюис.       — Барти, Элен, поиграйте в розарии, я уверена, вы подружитесь! Переглянувшись, дети, словно только и ждали разрешения взрослых удалиться, тут же сорвались с места и убежали в сад. Устроившись на деревянной качели, они вновь встретились взглядами. Перед Элен сидел красивый мальчик, высокий, с утонченными и правильными чертами лица. Поднявшийся слабый ветерок растрепал его волосы, торчавшие в разные стороны. Молочно-белую кожу мальчика усыпали яркие веснушки, словно крохотные солнышки. Барти вдруг слабо улыбнулся ей, однако девочка еще с малых лет была очень зоркой и наблюдательной, и от нее не укрылась застывшая грусть в его серо-голубых глазах, которую он пытался спрятать за своей улыбкой. Слово за слово, и они разговорились, познакомились, став со временем неразлучными друзьями, напоминая, наверно, со стороны брата и сестру. Каким-то непостижимым образом маленькая Льюис сумела затронуть самые глубокие струны души мальчика, сумела разбудить в нем интерес к жизни, весело бегая с ним на перегонки по лужайке. Она была доброй и открытой, словно лучилась вся каким-то необычным сиянием изнутри, перед которым ее другу было трудно устоять. Элен настолько увлекательно и живо описывала в тот вечер их знакомства Порпелло юному Краучу, что мальчик восторженно слушал ее, ничуть не перебивая и затаив дыхание.       — Почему же вы уехали оттуда, — недоумевал Барти, стараясь пригладить свои растрепанные соломенные волосы.       —Двоюродная кузина матери решила оставить нам свой дом, в связи с тем, что уехала жить во Францию, — грустно ответила Элен. — Кстати, мой папа всегда мечтал работать в Министерстве Магии, — вырвалось неожиданно у нее. При упоминании о Министерстве Крауч демонстративно скривился и отвел взгляд в сторону.       — Что-то не так? — Льюис тревожно взглянула в глаза новоиспеченного друга.       — Да нет, ничего такого, если не считать того, что мой отец каждый вечер говорит об этом, — в голосе мальчика промелькнул некоторый сарказм, и Элен пожалела о том, что упомянула нежелательную тематику.       — Многие уезжают из Корнуолла, предпочитая деревне город, и я очень жалела, что мы уезжаем оттуда, — сменила тему разговора девочка.       — Но вы ведь можете использовать свой бывший дом как летнюю резиденцию и приезжать туда в свободное время, — подал мысль мальчик, сочувствуя своей подруге.       — Именно так родители и планируют сделать, — улыбнулась ему Элен, радуясь, что неловкое напряжение, которое промелькнуло между ними, исчезло.       — Что это? — Барти, разглядывая Элен, только сейчас заметил на шее у девочки необычный медальон в виде чуть продолговатого листика на старом потертом шнуре.       — Мой оберег, — с важностью сказала Льюис. — Наша семейная знакомая подарила. Она осталась в Полперро и не захотела ехать в город.       — Расскажи о ней, — попросил ее Барти, пытливо заглядывая ей в глаза.       — В следующий раз, — уклончиво ответила ему Льюис. — Это наша семейная тайна, и мы особо не афишируем ее. Я потом объясню, почему.       — Ловлю тебя на слове! — подмигнул ей Крауч. — Заинтриговала. К этой девочке он со временем невольно привязался, но пока что вряд ли сам это осознавал в силу своего возраста. Обретя подружку, с которой он мог теперь часами разговаривать обо всем и ни о чем на ступеньках веранды, юному Краучу казалось, что они знают друг друга всю жизнь. Но, несмотря на это, Элен все же была для него загадкой, храня еще множество тайн при себе, которые он так стремился разгадать и узнать.