Шесть раз когда Моб врал.

У каждого человека в жизни есть моменты, когда кажется, что абсолютно всё, вот вот, да рассыплется пеплом. В такие периоды, кажется что отвернулись все кто был дорог, был рядом. Иногда это еще называют черной полосой в жизни, после которой обязательно должна идти белая, вот только у Моба эта белая (да что уж врать, он был согласен и на темно- темно серую, главное, что бы не эта гнетущая чернота, что кажется становилась все темнее, объемнее, задавливая своими объемами), отчайно не хотела наступать. С чего все началось? Наверно со школы. Курата больше не просила помочь найти других эксперов. Мэдзато кажется смирилась с тем, что ему не выйти на арену, и не возглавлять культ. В клубе тоже что-то изменилось… Наверное. Моб уже не был уверен. С чего все началось? Со школы? Нет, кажется раньше. Наверно все началось с Теру, который свел почти все контакты на нет, хотя и говорил что только из-за учебы. Но Моб понимает, что он врет, он уже лучше читает чужие эмоции… Кажется. Но и это все еще было чем-то не стопроцентным. С чего все начиналось? Брата и родителей, с дома. Кажется отец и мать все чаще стали пропадать на работе, а Рицу становился все холоднее, отдаляясь, показывая весь огромный разлом, который Шигео никогда не преодолеть. Как бы он не хотел, не пытался. Это огромное расстояние до Рицу… Он просто не дотянется. Хотя, быть может это все тоже было лишь не веселой фантазией усталого мозга. Нет, в этом Моб уверен. Кажется… С чего все началось? С того, что день за днем, по комнате все чаще и чаще парили вещи, чего Моб не хотел. С того, что в какой-то момент шкала начинала заполняться феноменально быстро, готовая сорваться к чертям, рядом с теми кто был дорог, кто был не виноват. Хотя нет. Это конечно сильно усугубляло все, но он справится. Он никому не причинит вреда. Но это все еще было под сомнением, глубоко внутри, несмотря на то, что хотелось в это верить. С чего все начиналось? С консультации по призракам, в офисе у Рейгена? Когда учитель, как всегда неловко смеясь, и довольно криво извиняясь, говорит о том, что до этого все была ложь. Нет, конечно о многом Моб знал, но Аратака говорит о том, как почти использовал его. Без какого либо стыда, кажется. Нет, у Рейгена все точно не началось, там все закончилось. Окончательно сорвавшись в черную пропасть «невезучей, черной полосы».

***

Мобу пятнадцать. Дети в пятнадцать лет не должны чувствовать такой усталости, не должны так тяжело подниматься с кровати, а уж тем более не должны так плохо выглядеть. У Моба огромные круги под глазами, такие темные, что еще чуть чуть, и будут сливаться с ровной челкой цветом, и кожа какого-то сероватого оттенка, все еще такая же тонкая, испещеренная мелкими царапинками. Таких изменений не заметить невозможно, ведь даже он сам заметил. Но все молчат. Правда один раз мать и предложила сходить к врачу, аргументируя это тем, что «он очень плохо выглядит», на что Моб лишь почти безвольно ответил, что все в порядке. Моб врет первый раз. Моб стаскивает с себя футболку, видя впалый живот и выпирающие ребра. «Два месяца прошло, или около того» — проносится глухим эхом в голове, но апатичного настроянения это не рушит. Под гакураном все равно почти не видно. Никто не заметил до этого. Вроде… Черная полоса это не так уж и страшно. Наверно это так, вот только, чтобы были силы идти вперед, ты должен видеть свет. А у Моба света не было — он падал. Падал с высоты вершины, которой достигал впервые, и кажется последний раз — тонкого белого фрагмента. Жизнь очень долго была какой-то невнятной, серой, словно каша, что иногда готовила мама, вязкая и неприятная, но терпимая. Это было до… До появления людей, что окружали его теперь, что были светом, Моб не мог жаловаться. Да он бы не жаловался если бы их не было — он бы не заметил этого падения, в общем, но сейчас, это било по самому больному, ломая буквально изнутри. Моб выходит на улице и идет в школу по привычке, на автопилоте. Опять не дождавшись завтрака, и не забрав обед. «Кому он нужен?» — вопрос повисает в голове занимая все мысли, и даже заставляя остановится. Такой простой вопрос, что относился не только к оставленному в холодильнике бенто, но и к нему самому. Моб идет в последнее время самой длинной дорогой, чтобы прийти как можно позже и ни с кем не пересечься. Ноги словно сами тянут куда-то, а Моб и не против — ему плевать. Он смертельно устал. Парень останавливается на мосту, всматриваясь в покрытую тонким тонким льдом речку. Льду буквально пары часов, и он почти прозрачный. Кажется вот наступишь — проломится. Моб перевешивается через перила, чтобы как можно лучше видеть черную воду под тонкой прозрачной коркой. Этой дорогой все равно почти никто не ходит, и сейчас вокруг не было ни души, что позволяет Мобу зависнуть на подольше. Портфель стоит около перил, а носки ботинок, с каждым разом стараются все больше и больше оторваться от земли, чтобы позволить Мобу свесится вниз еще сильнее. «А если бы я прыгнул.» — Моб думает, и опять только одна мысль умудряется занять все пространство под черепной коробкой. : «Наверно бы они заметили, что меня нет. Когда нибудь.» Еще одна волна боли, обжигающей где-то изнутри прокатывается по всему телу, заставляя содрогаться. За эти два месяца это стало частым явлением. Моб чувствует, как тело чуть расслабляется, поддаваясь вперед, и переваливаясь через перила моста. Последнее что успевает пронестись в голове, перед тем как послышится хруст льда, а тело не поглотит ледяная вода: «Меня все устраивает.» Голова раскалывается, а легкие обжигает воздухом, при первом же вдохе. Чертовски холодно. Моб жмурится, после приоткрывая глаза, пытаясь понять что же перед ним, но мутные пятна не дают это сделать с первого раза. -Живой. — Слышится выдох. — Черт, Шигео, давай, не засыпай! — Голос звучит не знакомо, и парень с трудом борясь с желанием оставить все как есть, открывает глаза, пытаясь сфокусироваться. Перед ним мужчина лет тридцати пяти, до этого явно не знакомый, только с одним характерным отличием, яркими пятнами на щеках. -Ямочки? — Лицо почти не меняется. лишь в голосе слышится оттенок удивления. -И не только. — этот голос в отличии от первого узнавался сразу. Теру. Вот только что он тут делает, все еще загадка. — Ты чудом голову не разбил. Как ты так умудрился то? Тебя кто-то толкнул? Или…- Закончить Моб не дал, отрицательно мотая головой. -Я просто потерял равновесие.- Ловя на себе скептический взгляд Ямочек. — Но я в порядке.Ты опоздаешь в школу. -все начиная от куртки до нижнего белья мокрое, и ужасно холодное, хочется побыстрее закончить этот нелепый разговор и поскорее уйти. — Спасибо что помогли. — В голосе не чувствуется ни доли эмоций, даже намека. — Я пойду наверно. — Пытаясь встать, и даже умудряясь сделать пару шагов, прежде чем ноги подкашиваются, а голова начинает жутко кружится, выбрасывая перед глазами яркие пятна. Шигео чувствует, как его подхватывают за плечи, не давая упасть. -Ты что, совсем дубу дал?! — Ямочки почти кричит, и Теру хмурится. Кажется будто он зол. Зол на него, на Моба? Но за что? Только сейчас Моб чувствует, как по затылку, шее за воротник течет что-то теплое, что при таком холоде, что пробирал до костей казалось невозможным. Шигео осторожно касается пальцами шеи, стирая теплую жидкость, после как-то даже отчасти потерянно, смотрит на перепачканные кровью пальцы. «Все же разбил.» -Тебе помощь нужна. Нужно вызвать скорую. — Теру уже тянется за телефоном, когда Моб отрицательно мотает головой, вновь. -Я в порядке. Мне лучше домой, это не далеко. — Парень даже совершает попытку сделать шаг, но Ямочки держит крепко. Дух в чужом теле смотрит хмуро, недовольно, но после кивает. Спорить сейчас ему будет сложно. -Я доведу его до дома. Тут и правда не далеко. Тебе лучше и правду идти в школу. Не волнуйся. — Мужчина поудобнее перехватывает Моба, не давая его телу завалиться вовсе. На самом деле он был согласен, что стоило посетить больницу, но стоило разобраться еще кое в чем. Теру колеблется, но после кивает, уходит, прося что бы Моб после ему написал. После чего Шигео выдыхает, и говорит еле слышное: -Спасибо. Родители и Рицу, на удивление уже не было дома, (сколько же должно было пройти времени?) так что этот инцидент удалось сохранить в относительной тайне. Ямочки молчал почти всю дорогу до дома, и пока ждал, когда Моб наконец переоденется в сухое, забираясь почти полностью под одеяло. Хотя один настораживающий вопрос, все еще летал, так и готовясь вырваться у духа. — Ты ему соврал, не так ли? Я видел, ты мог использовать силы, но ты этого не сделал. — Уже находясь у Моба, перевязывая пострадавшую голову. Моб морщится, но после кивает, получая злое предупреждение сидеть смирно. — Рейген, и твой брат будут недовольны, знаешь ли. — Ворчит Ямочки, скрывая под простым «недовольны», что-то более серьезное. -Они не узнают. — Сухо отвечает Моб, поднимая глаза на Ямочки, на что тот удивленно вскидывает бровь. — И почему же это? Они ДОЛЖНЫ знать. -Ты им не скажешь. — Ямочки ошарашенно посмотрел на Моба. — Это была угроза? — Дух попытался усмехнуться, но чужое недовольство чувствовалось за версту, давя тяжелым грузом. -Да. — на этом разговор прекратился, оставляя Ямочки довязывать бинты в полной тишине. Его пугало то что происходит. Моб не был похож на человека, кто может попробовать сделать, что-то такое, но это холодное спокойствие… — Напиши Теруки, что ты в порядке. — уже в дверях сказал Ямочки. — Я пойду верну тело. Ответа не последовало. Этот день был вторым разом когда Моб врал.