Общага

Еле-еле сумела успокоить ребенка. Орал добрых полчаса, пришлось качать на руках. Чуть сама не вырубилась. Интересно, Кирилл нашел спальню для гостей или так и размазался по полу, притворившись половиком? Все-таки он очень милый, надо подобрее к нему относиться. От этих мыслей я окончательно проснулась. На улице темно хоть глаз выколи, правда показались звездочки, значит, начинает подмораживать. Я встала и выглянула в окно. Ё-моё, машина хозяина! Караул! Едрить твою в дивизию. Если он случайно наткнется на Кира, ой ё-ёй! Пришлось срочно вставать и бежать на поиски последнего героя. Облазала все комнаты для гостей – никого. Добралась до хозяйских спален. На кровати в комнате хозяйки обнаружила парик и окончательно расстроилась. Радовало одно, парик это еще не скальп. Но тут мой настороженный слух обнаружил посторонние звуки со стороны кухни. Прислушалась. Пели на два голоса что-то квасно-патриотическое. Гимн России?! Ну и покемоны. Выскочив на кухню, я застыла в изумлении, ну никак не ожидала такого. Сидят две проспиртованные личности на полу. Устроили, понимаешь пикник на обочине. Здоровенный холодильник распахнут и эти два голодных папуаса хватают руками все, до чего дотягиваются. У хозяина на шее висела связка сосисок и на полу банка с горчицей. А, Кир, фон-барон, добрался до клубники и откуда-то сушки надыбал. Надел их на пальцы, властелин колец, и хрумкал потихоньку. Еще больше впечатлила картина, выстроившихся, как на параде, в два ряда бутылок. Я застыла у двери, решив немного понаблюдать. - Вот так Кирюха все и было – услышала я конец разговора. – Не связывайся с бабами. Заведи лучше собаку. Ну что, из какой бутылочки глотнем? Кирилл пошевелился и предложил: - Давай посчитаем. - Считай… Кир почесал нос и начал так: - Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана, буду резать, буду бить…э-э-э… Я захрюкала в кулак, не мужики, а вечные дети. -… все равно тебе водить – закончила я и выдвинулась в кухню. Ну, натурально, законной супруги нет, значит, я, вроде как заместитель. Осознав новую роль, я уперла руки в бока и взглядом василиска окинула весь бедлам. - Послушайте, господа гусары, вы случайно не промахнулись с репертуаром часика этак на четыре? Хозяин окинул меня мутным и хмурым взглядом и плеснул в дорогущий бокал богемского стекла коньяк. О! Вот она и пришла, тс-с-с… - он приложил к губам палец. Кирилл у стены зашевелился и попытался сфокусировать на мне взгляд. А глаза то, как у хамелеона, разъезжаются в разные стороны. - Кто она? – спросил он и хлебнул из бокала. Мое терпение крючилось, плющилось и сдулось, но смех победил. - Фрекен Бок! – я не удержалась и заржала. – Ну, ты, Кир, это ладно. Ну а вы то, шеф. Он попытался встать, передвигая лопатками по стене. - Я не шеф – трезво заявил хозяин – я Карлсон, сейчас заправлюсь и полечу. - Угу, угу – пробормотала я и полезла в холодильник за нормальной закуской. – Куда уж лететь? Малыш, вон, у стеночки отдыхает. Денис встал во весь свой немаленький рост, периодически приседая на подкашивающихся ногах. Со стороны создавалось ощущение, что шеф делает книксен. Институт благородных девиц, совмещенный с вытрезвителем. - Малыш, давай пошалим. Отберем у нее наши плюшки. Кирилл пополз в мою сторону и уткнулся мне в колени. - Вовсе она и не плюшка – он вздохнул – она такая, такая… Ну, послушаем, что там наш соловей запел. -… такая, как… клещ! О-о-о! Прицепилась ко мне, как… Как его там? Из отряда паразитов. Кровь мою пьет. - Так ты, это, оторви. - Не могу, птичку жалко. Я слушала эту галиматью, и брови у меня от удивления перекочевали на затылок. Я конечно человек с чувством юмора, но что бы вот так, стоять, когда тебя обсуждают, как какую-то табуретку. Ну, я вам покажу. А для начала, что бы хотя бы начать понимать их гоблинский язык надо… Что надо? Правильно. Хряпнуть, дерябнуть, в общем остограмиться и со спокойной совестью, которая мирно ляжет почивать, послать их всех подальше, что бы прочувствовали. Конечно же, у меня ничего не вышло. Уже через полчаса наш хор выводил хорошо спевшимися голосами «Задремал под ольхой есаул молоденький». Вскоре Денис куда-то уполз, да и нам пора на боковую. Сил нет больше пить. Этак я скоро перестану понимать, когда я трезвая не совсем, а когда пьяная не очень. - Ты как? – спросил Кирилл. Интересно, почему это у него голос такой трезвый? -Ты что не пьян? Мой вопрос прозвучал несколько угрожающе. - Как не странно, протрезвел – покаянно сообщил он. -А вот меня покачивает. - Не качайся. - Я то не качаюсь, это все пол – я огляделась – стены и немножко потолок. И вообще обидно, что у нас с тобой биологические часы опьянения не совпадают. Мне не нравится быть пьяной одной ик, скучно. Кир помог мне встать и куда-то потащил. - А что делать? - Давай поменяемся. - Я не против, только как ты меня потащишь? Я ухватила его за плечо и пожала своими. - Подумаешь! А как я в детстве таскала мешки с картошкой? - Какое лестное для меня сравнение – забурчал протрезвевший сексот. - Уж лучше, чем ведра с говном. - А это еще зачем? - А как же ик? А чем, по-твоему, грядки удобряют? Святым источником что ли? Нет, друг ик. Самые вкусные овощи растут, ик, на самом свежем говне. А ты знаешь, где растет самая крупная земляника? Я хитро скосила глаза в сторону. Это свет такой или он немного побледнел? Вот вам и готовый агроном. Знала бы сельхозакадемия, сколько после моих рассказов абитуриентов не стали студентами. Половина, чуть не лопнув от любопытства, сбежала к медикам, а все брезгливые учесали на философию. - Самая свежая и сочная земляника растет на кладбище! Вот скажи мне, зачем на могилках сажать землянику? Кого они хотят там прикормить? А вот и мой приют, ик – забормотала я, поворачивая направо, в комнату рядом с детской. - Последний – уточнил Кирилл. Смотри-ка, какой способный ученик у меня. - Тьфу, тьфу, ик. – сплюнула я и перекрестила Кира. Он отмахнулся и пригнулся, на всякий случай. - Это что порча? Клинический случай – слабоумие. - Это, ик, благословение. - В твоем случае это одно и то же со знаком минус. Падай, цыпа. Вот наглец, улегся, развратник, на спину и рукой похлопывает по покрывалу. - А что это ты разлегся здесь? Проводил до дверей и топай себе налево. Чаем не угощу, итак коньяка уже налопался. Кир вытащил из-под одеяла подушку, между прочим, мою любимую, и видать собрался скоротать часок другой за полезным занятием под названием сон. - Я один боюсь – он сладко зевнул. Я невольно улыбнулась – мальчик –зайчик. - Тогда деньги гони за мои услуги. -А? Я выхватила подушку и стукнула ему по затылку. - Мои услуги денег стоят. - А-а! А где же ажурные чулки? - Хи-хи, ик. Будешь прикалываться, окажутся на тебе. Он сел и почесал затылок. - Ты знаешь, да, пожалуйста, если тебе так хочется. Мое икание усилилось в несколько раз. - Кукушка, кукушка, проикай, сколько мне жить осталось? - Ик, ик, ик, ах ты, ик, свинтус, ик. - Дофига, буду долгожителем. Еще есть надежда проснуться без топора в черепушке. А потом, этот гад, посмотрел на меня серьезными глазами и уточнил: - У тебя, надеюсь, топора нет? Мой икоточный смех возобновился. - Ик, топора нет, зато где-то секира завалялась. И вообще спрашиваю опять, ты, что здесь собираешься спать? Мне в ответ раздался ненатуральный храп и вопрос: - А ты что боишься? - Кого? Тебя, ик? - Меня, ик, тьфу, блин. Видимо ему действительно интересно. Уселся патриций, обложился подушками, весь такой встрепанный и милый, с наклеенными ресницами. Стою я, как дура, в четыре часа утра и думаю, как это у Эдика получилось так аккуратно накладные ресницы наклеить. Сколько раз сама пыталась, ни черта не получается. Интересные, однако, мысли в голову лезут с утречка пораньше. Кирилл как-то загадочно заулыбался и чуется мне, что он думает, что я думаю, о чем думает он. Делаю загадочное лицо и с легкой улыбкой спрашиваю хрипловатым голосом: - О чем думаешь? - О том же, о чем и ты. Еле-еле сдерживаюсь, что бы не заржать и ползу к нему по кровати, игриво шепчу на ухо: - Считай, что твои мечты уже сбылись. Давай на раз-два-три скажем вместе. - Давай – шепчет он мне в ответ. - Раз, два, три, я хочу… - поспать! - накладные ресницы, ик. Больше не сказав не слова, мы, повернувшись друг другу спиной, улеглись и затихли. Самое гадское, что мне теперь не спиться. А ему? Прислушалась. Дыхание ровное, в животе не бурчит. Что и совесть не мучает? Ничего лучше не придумав, я осторожно лягнула его ногой. Зашевелился. Я сразу же повернулась. - Что не спится? Кирилл лег на спину, закинув руки за голову. - Уснешь тут с тобой. - Ты меня лучше не тревожь, а то разнервничаюсь и буду во сне ходить, топор искать. А знаешь, какой у меня во сне характер мерзкий. - Да у тебя и в бодрости… - Что, что?! - Чудесный характер, такой расчудесный, что меня аж тошнит от зависти. - Тебя тошнит от трех литров коньяка. - Тебе то что? Не твой же. - А вот почти что мой. - Давай, руки подставляй, сейчас я его тебе верну, прямо с закусью. Наша перепалка, как-то незаметно перешла на повышенные тона. Мы стояли на кровати в позе боевых петухов и собачились почем зря. Видимо наши отношения давно уже вызревали, как ананасы на деревьях, и вот доросли до степени такого здоровенного волдыря. Осталось только ткнуть, что бы лопнул. - Да знаешь, кто ты?! – шипела я разъяренной кошкой. – Ты, ты… - Ну, кто? Кто? – издевательски спрашивал Кирилл, постоянно сдувая челку со лба. - Никто! -Это я никто?! Да это вы все… Давно уже хотел вам всем хвалу вознести! Гекзаметром! В полный рост! Сейчас я бумажку из кармана достану, зачитаю. И действительно полез в карман и извлек блокнот. - Сразу видно, что оперативная память у тебя, как у рыбки, хватает только на пять секунд. Кирилл, быстро листая страницы, продолжал отбиваться: - Сама ты ехидна! Причем бедное животное окрестили в твою честь. - Давай читай лучше, если умеешь. Чтец, блин, декламатор Маяковского. «Я достаю из глубоких штанин, то, что пошире пожарного шланга…» Кирилл на секунду отвлекся: - А дальше? - Что дальше? А, ты про стих. «Люди завидуйте я - гражданин, а не какая-нибудь там гражданка». - Вот оно! Вот в чем дело! Кир ткнул пальцем мне куда-то в район груди. - А что? Нормальный второй размер. У тебя, конечно, может и больше. Кирилл подпрыгнул на кровати, как кот на четырех лапах, тьфу, на четырех ногах. Блин. В общем, на двух руках и двух ногах. - Да я не о том. Ты просто не умеешь нормально разговаривать. Вечно все в штыки! Даже с друзьями постоянно, как с… обезьянами. Хм, как я там записал – он заглянул в блокнот – человекоподобные гамадрилы, тупиковая ветвь. - Ты моих друзей не трогай! Я ведь молчу про твое рыжее ходячее несчастье, этот деструктивный мозговой пылесборник. - Ладно, давай поставим эксперимент. Просто скажи мне. Кирилл, ты мне очень нравишься, а я просто дура. - Это, по-твоему, нормальная речь? Ну ладно, ладно. Я закрыла глаза и сосредоточилась: - Кирилл, ты мне очень сильно нравишься и ты просто дура!!! Мой нервный сосед чуть сережку не проглотил. Нет, сами подумайте, это я сама себя должна умышленно оболгать? И чего так нервничать? Схватил подушку, слез с кровати. А мне только все стало нравиться. - Я отказываюсь находиться в одной комнате с… такой ангелоподобной личностью. Когда тебя обратно на небеса призовут? - Когда ты окончишь свой земной путь. Я у тебя ангелом-хранителем подрабатываю. - Скорее ангелом-захоронителем, доставателем, побашкедавателем… Он не успел договорить, рядом с кроватью запищал зуммер. Я нажала на кнопку. - Чужеродное вторжение. Неопознанные объекты проникли в дом. Работает программа защиты населения. Мы, вместе не сговариваясь, присели. Видимо и думать стали примерно одинаково. Что за программа защиты населения? Сейчас нас завернут в смирительные рубашки, упакуют в полиэтилен, посыплют нафталином и на вечное хранение. Сверху на нас что-то обрушилось.