В полной тишине

«Ваниль» Светлая полоска неба на горизонте озаряла топазное полотно в последний раз, превращая холодную невозмутимую гладь в бело-лиловое море. Тонкая вуаль облаков позёмкой струилась по небосводу, гонимая весенним ветром. День становился длиннее, давая возможность жить дольше при свете солнца. Она любила день, любила следовать своему обычному будничному графику, никогда не изменяя привычкам. Счастье в мелочах — в этом отражалась вся её жизнь. Она не жаловалась. С любопытством наблюдала за жизнью прохожих, чьи торопливые шаги превращались в несущийся топот, создавая свою незабываемую атмосферу суетливого города. Одни и те же люди день за днём в одно и то же время выходили на работу, затем возвращались в свои квадратные многослойные дома. Яркие огонёчки кондитерской напротив погасли, колокольчики на двери зазвенели, когда пузатый владелец вышел из заведения, бряцнул ключами и, поправив смешную вязаную шапку, побрёл до станции метро. «Ваниль». Это слово непроизвольно всплывало в голове при взгляде на нежно-золотистые края рваных облаков, напоминающие ванильный йогурт. В этой природной эстетике можно было утонуть, и каждый раз, изо дня в день глядя на всё то же самое небо, на всё тех же людей, на улицы и дома, чувство внутреннего уюта не покидало её. Ей нравился такой уклад, нравились однотипность и обыденность. Поэтому она любила день. И с тревогой ждала ночи. Следя за маленькой шатенкой, вечно угрюмой и серьёзной, матерящейся на незнакомом языке и торопливо шагающей к своему подъезду, она не заметила, как солнце уже почти испарилось и темнота поглощала город. Почему-то сердце колотится. Ночью происходят странные вещи. Ночью появляются невидимые глаза и смотрят за ней, следят. Она чувствует их кожей, где бы ни была, и это превратилось в паранойю, пугающую и неизлечимую. Страшно. Ей страшно, что она сходит с ума, и страшно, что кто-то постоянно смотрит. Не отрывая глаз, каждую ночь. Тонкие тюли невесомо скользят по воздуху, впуская в комнату прохладный свежий ветерок. Она достаёт стул, молоток и гвозди. Приколачивает к старой оконной раме плотный плед, но он закрывает лишь часть длинного окна с балконной дверью. Она думает, что уже давно пора скопить денег и заказать плотные жалюзи, но всё ещё так и не решается этого сделать, полагая, что так начнёт потакать своим параноидальным мыслям. И ей снова страшно. Кому нужен одинокий человек на окраине города, без друзей и семьи? Мало кто знает о её существовании, ещё меньше тех, кого это интересует. Если бы ей довелось встретить маньяка, то она давно была бы мертва. Сколько это длится? Может, несколько месяцев, а может и дольше. Как социально закрытый человек, она понимала, что её встречи с людьми крайне ограничены, а значит, это всё больше начинает напоминать психическое расстройство. Если только какой-нибудь сосед напротив не страдает изощрённым хобби заглядывать в чужие окна. Она не знала, чего больше бояться: странного соседа или своего безумия. Заглянуть страху в глаза. Так она говорила себе. Но куда смотреть — не знала. Где он, этот страх? Тонкие руки задёргивают плотную ткань и замирают. Это чувство. Оно снова обволакивает её, врывается в квартиру с потоком ветра, заполняет собой пространство. И так пока сон не окажется сильнее. Пергаментная кожа покрывается бисером мурашек, дрожь достаёт до костного мозга, щекоча между лопаток. Усталый выдох — сил больше нет бороться с этим. Это просто кажется. Пальцы неуклюже щёлкают суставами, ладони обхватывают под локти. Холодно. Хочется укрыться, но плед теперь служит занавеской, а постельное покрывало слишком тонкое, чтобы унять дрожь. Стены расширяются, вместо того чтобы укрыть её от посторонних глаз. Слишком просторно и пусто в маленькой студии. Пытливый запуганный взгляд ищет кого-то за окном, а разум ругает за необдуманность и глупость такого поступка. Ведь искать кого-то там, в темноте, — значит потакать своему сумасшествию. Ведь это просто паранойя, ведь там нет никого… И действительно, всё как обычно. Окна дома напротив загораются по одному, как маленькие лампочки на гирлянде. Кто-то ходит по квартире, кто-то смотрит телевизор, но нет ни одного смотрящего на неё. Если только он спрятался в тех окошках, что так и остались тёмными. Снова задёрнула плед, снова уткнулась в него носом, будто, закрыв глаза, она становится невидимой для всего мира. Устало помотала головой: лёгкие кудри коротких волос игриво коснулись заалевших щёк. Пальцы потянулись к лампе, и комнату наполнил мягкий приглушённый свет. Да, так её видно лучше для «смотрящего». Но так она борется со своим психическим расстройством. Ведь это всего лишь безумие. Чтобы отвлечься, она включает успокаивающую музыку, медленную и безмятежную. Садится за стол и принимается за обычные дела: закалывает непослушные прядки, достаёт отрезок ткани и начинает кроить. Работа отвлекает, хотя чувство тревоги не покидает её до самого рассвета. Но лежать на кровати и смотреть в темноту ещё страшнее. Хотя есть в этом и свои плюсы. Она заметила, что продуктивность работы стала лучше и заказы, которые поступают ей от швейной мастерской, выполняются быстрее. Мерное постукивание швейной машинки успокаивало, уводило в мир ниток, пуговиц и иголок, и периодически удавалось забыть о своих волнениях. Строчка за строчкой, шов за швом. В это раз поступил крупный заказ — бальное платье для образа диснеевской принцессы на косплей. Что-то волшебное есть в этих блестящих тканях, кружевных и невесомых. Будто Снежная Королева коснулась их своими пальцами и одарила холодной красотой. Будто сейчас прилетит Крёстная фея и превратит её в принцессу в хрустальных туфельках. Но вокруг всё те же серые стены, старая машинка Бразерс, — мистер Корс, — и толстый плед над окном. Нарушившая тишину трель телефона заставила нервно вздрогнуть. Босс просит принести предыдущий заказ завтра рано утром. Он просит прощения за то, что почтой в этот раз отослать не получится. Клиент требует. Ей не сложно выходить на улицу, но только до ближайшего магазина или кондитерской, что напротив. А дальше слишком много неизвестного и слишком далеко от дома. Множество незнакомых лиц, зданий и улиц. Она теряется в потоке людей и, хотя всегда достигает своей цели, предпочитает не соприкасаться с таким количеством незнакомцев. Лучше поприветствовать усатого толстячка, мистера Брауна, или пройти мимо всегда серьёзной соседки напротив. С ней это легко, нет чувства вины и неудобства за бестактность. Идеальное общество. Она соглашается, тем более что многим обязана своему боссу. И хотя её держат за качественную и быструю работу, подобный стиль жизни доставляет неудобства. Поэтому ничего не остаётся, как отправиться ранним утром в мастерскую. Придётся раскошелиться на такси. В таком случае пора ложиться спать. Она выключает машинку, убирает ткань со стола, долго потягивается, расслабляя затёкшие мышцы. Кажется, что таинственный «смотрящий» уже забыт, теперь мысли заполнены завтрашним утренним путешествием. Свет выключен, окна плотно закрыты. Постель была холодной и неуютной, пришлось свернуться калачиком и укутаться в тонкое покрывало, чтобы хоть как-то согреться. И снова это чувство. Чужие глаза. Они где-то рядом, они следят. Там, за окном, в расплывающихся на полу тенях. Взгляд широко раскрыт, пальцы сжимают ткань покрывала: за балконной дверью появляется крупная тень. Чёрная, огромная, странной формы. Пальцы сжимаются сильнее. Она уже видела эту тень, не раз. Силуэт за окном появляется только при сильных стрессах, когда случается что-то не совсем обыденное, когда нервы слишком напряжены от постоянных параноидальных мыслей. Снова разум играет злые шутки, чтобы не забывала о таинственном незнакомце — неотъемлемой части её галлюцинаций. А ведь она так надеялась на улучшение. Тень замирает, не движется. Смотрит сквозь стекло двери. Это всего лишь безумие. Она укрывается с головой, нервно дыша от сильного сердцебиения. Закрывает глаза, уговаривая себя, что это всего лишь мираж. Скоро всё пройдёт, скоро наступит рассвет и день сотрёт все тяжёлые мысли и страшные силуэты за окном. Страх ложится тяжёлым полотном на плечи, она ощущает его физически. Поэтому ещё больше скручивается, закрывая уши ладонями, чтобы пронзающая тишина не оглушила её. И ждёт, когда наступит рассвет…

***

Громкие перезвоны будильника вырвали хозяйку дома из тревожного сна. На часах не больше четырёх утра, но уже пора собираться, ведь мастерская находится на другом конце города, а скоро начнутся страшные пробки на дорогах. Неужели это был всего лишь кошмар? Тень за окном и тяжесть на плечах? Хотя тяжесть всё ещё есть. Снова физическая. Она поднимается и садится на кровати, осматривая всё вокруг. Тихо. И непривычно светло. Уличный фонарь освещает маленькую студию, рассеивая угрюмую темноту. Сквозь окно прекрасно просматривается дом напротив, молчаливый и спящий. А тяжёлый плед накрывает её колени, окутывая плотным теплом. Но окна всё так же закрыты. Значит приснилось. Снова.