Драбблы

Если говорить о человеческом роде, то Джузо его ненавидит, даже если и считается одним из этого вида. Ненавидеть себя ему, кстати, ещё никто не запрещал. А запретов у него много, быть может, если выстроить все нравоучения и специально для него созданные законы, то получится немаленькая такая лесенка, по которой можно будет и на Эверест взобраться. Из самых нудных он готов выделить, пожалуй, пару-тройку. Например: «не вредить людям». Он даже готов был бы понять, что людей нельзя потрошить где-нибудь на живой улице, ибо не всем может быть приятно такое лицезреть, да и вообще с того момента, как он появился в академии, людей он более не убивал. Но почему нельзя вредить тем, кому до дрожи в руках хочется? Почему нельзя сломать им парочку пальцев, которыми они на него указывают, по какой причине нельзя выколоть им глаза, которыми они смотрят на него, словно на животное, зачем он должен сдерживать себя и не вырвать язык тому, кто на обзывательства не скупится? А недавно, когда он плюнул в полицейского, который назвал его странным, ему запретили и это. Хотя, стоит заметить, что он вообще-то и пальцем того не тронул, но все равно виноват. Господин Шинохара научил его некоторым аспектам простой арифметики, читать он умеет, писать тоже, но понять как действуют законы среди людей не может. Для чего и зачем нужна определённая форма рабочих? Это скучно, а ещё она не особо-то и удобная. Зачем нужно что-то покупать, почему нельзя брать что-то безвозмездно, разве так легче не будет? Сколько бы Шинохара не смотрел на своего напарника, столько же и осознавал, что Сузуя на самом деле все эти законы понимает, но не решает нужным им следовать, ибо они ему не нравятся. — Тут вроде нет переломов, — произносит свои мысли вслух девушка и поднимает глаза, но тут же вспоминает, почему ей стоило бы просто молчать. Джузо оглядел её лицо, словно из приличия постаравшись вырвать руку, но она со свойственной ей мягкостью смогла удержать и продолжить. — Понимаешь, тебе стоит быть более аккуратным на заданиях, хотя бы потому, что если ты что-нибудь повредишь себе, то не почувствуешь, и это сможет погубить тебя со временем изнутри. Но поскольку твой наставник очень волнуется о тебе, то тебе придётся следовать его указаниям и сидеть в кабинете врача, чтобы он смог помочь тебе, если это нужно, даже если это два часа ночи Снова ему читают лекции. Девушка посмотрела на часы, которые несколько секунд назад пересекли двойку на циферблате, а потом на юношу, который даже не внимал её словам, лишь водил взглядом по потолку. Жизнь врача в CCG с самых первых дней стала неописуемым приключением. На ночь, когда было её первое дежурство, к ней пришёл странный парень, с ходу начавший что-то быстро лепетать о том, что его сюда его напарник направил, что ему и так нормально, что он хотел бы, что бы она что-нибудь по быстрому сделала и отпустила его. Конечно, девушка приняла его в ту ночь и даже ахнула, когда обнаружила сильный вывих плеча и рваную рану на лопатке, потом тот ещё и больничный брать отказался, просто убежав, как только она стала настойчивее уверять, что его необходимо положить в больницу. А после он вернулся спустя пару дней, но не один: тот самый напарник, Шинохара, (как она после узнала) чуть ли не приволок того на обследование, потому что что-то ему показалось неладным. И так полгода подряд. — Ты раздражаешь, — лениво протянул Джузо, когда она осмотрела вторую руку и наклонил голову вправо, теперь уже наблюдая за её реакцией по-совинному любопытно. — Ты не первый, кто мне это говорит, — не теряя оптимизма, легко пожав плечами, ответила она, наконец завершив осмотр. Достаточно быстро спохватившись, девушка потянулась за таблетками, ведь если юноша ещё не пустился с места, значит, парочку витаминов под названием «зачем ты даёшь мне это, они такие отвратительные, хочешь отравить меня, да?», она сможет заставить его принять. — Вот, держи — А вода? — без прериканий (отчего девушка слегка удивилась), даже с неожиданной инициативой, Сузуя взял медикаменты с её ладони. — Под язык, — девушка внимательно следила за каждым движением следователя, ибо она, как врач, должна быть уверена в том, что он принял необходимое, да и тем более зная его, она может поспорить, что если бы отвернулась, то эти несчастные витамины могли оказаться засунуты в карман и забыты. Сузуя скривился, нахмурив брови и зажмурив отливающие алым цветом глаза. Девушка испустила короткий смешок: такая картина не может не позабавить. Несомненно, Джузо невероятно сильный человек как и физически, так и морально, но к этим качествам прилагается детская вредность, впримешку с редкой капризностью, и в некоторых случаях излишней драматичностью. Иногда он так увлечён собственной работой, что не замечает серьёзных травм на своём теле (отдельный кошмар врачевания: однажды ему уже вспороли живот, который он зашил своими красными нитками, и после уверял, что все в полном порядке), то иной раз объявляет, что он абсолютно точно умирает, что у него лимфома, киста — да что угодно, лишь бы отсидеть некотрые собрания в медпункте, ибо получать нравоучения от Амона надоело, да и в палате будет повеселее, чем в кабинете с напускной важностью. Девушка заметила, что Сузуя слегка повёл плечами, стараясь не встречаться взглядом с ней. — Что-то случилось, Джузо? — Почему ты так пристально на меня смотришь? — задаёт вопрос и не довольствуется, ибо он немного потерян от сосредоточенного взгляда девушки. Она, прибывая в своих мыслях, совсем не заметила как переступила границы этикета, доставляет ему неудобства, ей даже как-то совестно становится. — Потому что ты красивый, вот и любуюсь, — мягко улыбается на его скептическое отношение к её словам и взгляд, полный неверия, устремленный куда-то, но не на неё, а потом тянется рукой к его щеке, чтобы заставить посмотреть на себя, удивляясь тому, что он замер, шире раскрыв и без того большие глаза. Сузуя не может понять, что чувствует, хорошо это или плохо, но ему отчего-то сильно жмёт в груди, скребет, к горлу подкатил ком, который словно весь воздух перекрывает, но с другой стороны, когда она кладёт вторую ладонь, обхватывая его лицо двумя руками, ему резко становится жгуче приятно, сердце бьёт по рёбрам и отдаётся звоном в ушах, словно так и должно быть. Свою реакцию он не понимает, непривычно. — Очень красивый, Джузо Он предстаёт сейчас так, словно его застали врасплох, и вот-вот близится расстрел у стены. — Ты ведёшь себя странно, — Сузуя выглядит, если быть честным, весьма забавно. Чуть вжав голову в плечи, он анализирует ситуацию немигающим взглядом, бегающим по лицу девушки. А она ведь ни разу не допустила мысли о том, что он сумасшедший. Прямолинейный — да. Он делает то, что хочет и в этом есть мотив, ей самой иногда хочется повредить что-нибудь раздражающему её человеку, но она этого не делает, ибо боится правил и того, что могут о ней думать. Его же ничего из этого не сковывает, вот и различие. — Что плохого в том, чтобы быть странной? — она улыбается так, что у него в глубине души что-то сводит; сам того не понимая, Сузуя тушуется, не желая втянуться в мысленный поток сумбурной девицы. Идти по одной дороге с ней как-то опасно — думает он. Хоть так и мыслит, но зачем-то удерживает её ладонь своей, когда та попыталась отстраниться, с потерянным видом: он не понимает, что движет ей и им, но с другой стороны Джузо знает все прекрасно, видел подобное сотни раз, но ему не особо верится, что кто-то применяет нежность к нему, именно поэтому он и не уверен, что это нежность. — Если не странная, то точно и-ди-от-ка, тебе жить то с этим не сложно? — задаёт вероятно, риторический вопрос, не отпуская одной её руки, удерживая на своей щеке. У девушки всего на секунду проскользнули мысли, что Джузо отпрянет, откинет её ладонь за непростительную фривольность, но все обошлось. Крепче сжав кисть, он тихо выдохнул и недовольно посмотрел в глаза врача, на что получил её вопросительным взгляд. — Я из-за тебя проглотил твой чёртов витамин Она улыбнулась, пока монотонное тиканье часов отбивало свой вечный ритм.