Яркие лучи солнца пробивались сквозь окна, игриво задевая лицо девушки. Грета недовольно поморщила нос и чуть сильнее сжала глаза. Пытаясь хоть как-то спрятаться от назойливого света, она попыталась повернуться, но обнаружила свою полную беспомощность и обездвиженность, находясь в кольце крепких рук.
Грета досадно прикусила губу. С одной стороны не хотелось будить Брамса и прерывать такой момент его неосознанной нежности, с другой — нужно зашторить это чёртово окно.
Вторая сторона превозмогла и вынудила ее аккуратно выпутаться из его объятий. Однако, стоило ей слегка привстать, как цепкие пальцы мигом вернули ее в прежнее лежачее положение, от неожиданности чего Грета даже ахнула.
Мужское тело нависло над ней, а скул дотронулись подушечки пальцев, чуть направляя ее лицо к встрече с его карими глазами.
Где-то в глубине сознания возникло странное ощущение чуждости и некоторого стыда, словно провела ночь с первым попавшимся незнакомцем из ночного клуба. Но это чувство быстро исчезло, стоило девушке встретить любовный взгляд Брамса.
— Привет… — неловко начала она в полуулыбке.
— Здравствуй, — ответил мужчина, продолжая поглаживать ее щеку.
Он не мог поверить, что все это происходит на самом деле. Неужели судьба стала к нему благоволить, послав на пути эту прекрасную женщину? Возможно, это было что-то вроде подарка от Вселенной? Не иначе как, ведь объяснить такое можно лишь агностически.
— Знаешь… — чуть помедлив проговорил он, — это лучший День Рождения в моей жизни.
Умиротворённое лицо Греты мгновенно состроило гримасу смятения и недоумевания.
— Подожди, у тебя сегодня День Рождения? — в ответ Брамс улыбнулся и согласно кивнул. — Так… Мне же тогда нужно придумать тебе какой-то подарок и ещё нужно стол приготовить…
Девушка мгновенно засуетилась и попыталась привстать, но Брамс снова задержал ее и заставил плюхнуться головой на подушку.
— Меньше всего я хочу, чтобы ты сейчас куда-то шла и что-то делала, — свободной рукой он провел по ее волосам, переходя к шее и ключицам. — Лучший из подарков, который я мог когда-либо получить, сейчас лежит передо мной.
Грета смущённо натянула на себя край одеяла, пытаясь спрятать уже успевшие порозоветь щеки, но мужчина, ловко подцепив его, не позволил девушке скрыть свое лицо и поймал ее улыбку своими губами.
***
Девушка медленно размешивала сахар в зелёном чае и наблюдала как маленькие крупинки кристаллов, прежде сделав свой последний хоровод, растворялись в светло-зеленой жидкости.
Она прикусывала нижнюю губу и левый уголок рта самовольно оттягивался вверх, то поднимаясь, то опускаясь, борясь с желанием открыть его.
— Ну же, я чувствую, что ты хочешь о чем-то меня спросить, — как бы между словом начал Брамс, не отвлекаясь от утренней газеты, которую недавно обнаружил в почтовом ящике.
Девушка бросила на него слегка испуганный взгляд, словно ее поймали на краже, но уловив игривость в тоне мужчины, набралась смелости.
— М… Я только хотела узнать, — она постаралась принять самый непринуждённый вид, ставя вопрос как бы «из чистого любопытства», — ты ведь не был раньше с женщиной? Ну, в плане постели.
«Ах вот оно что.» — подумал Брамс.
Ему едва ли хватило сил, чтобы искренне не засмеяться, ведь от него не смогла ускользнуть нота ревности, скрытая под маской некоторого равнодушия в вопросе Греты, но ему нравилось играть в эту игру полной
неполной недосказанности.
— А тебе кажется, что был? — он взглянул на нее, встретив глаза, в которых проскользнула тень возбуждения.
Глаза Греты проследили, как язык Брамса, невольно пробежал по его губам и вспомнила, как сегодня утром этот же язык ублажал ее между ног. От этих воспоминаний она непроизвольно свела коленки и отвела взгляд от мужчины, что все так же испытывающе смотрел на нее.
Если человек довел ее до оргазма 3 раза меньше чем за сутки, можно ли это считать удачей? Что-то вроде: «новичкам всегда везёт».
Но ведь в сексе это так не работает. Верно?
Все это время, Грета считала, что Брамс стопроцентный девственник (по понятным причинам). Однако, его умения говорили о совершенно обратном. Либо он был просто одаренным, эдаким Бетховеном в сфере, не связанной с музыкой. Либо не такой уж он «стопроцентный девственник».
С одной стороны, девушке хотелось сделать ему комплимент на этот счёт, но посчитала глупой затеей сказать Брамсу что-то вроде: «Эй, да я и подумать не могла, что ты так хорош в этом!» — такое ведь будет звучать оскорблением?
С другой же, хотелось выяснить, была ли в его жизни та, что обучила всем «тонкостям».
Брамс читал ее как открытую книгу. Казалось, каждая мысль, проносящаяся в голове Греты, сразу отражалась на личике девушки. Ее брови задумчиво насупились, от чего между ними пролегла характерная складка, а зубы все также продолжали покусывать губу. Он смог уловить волну ее размышлений и решил ответить прежде, чем она заговорит.
— Ты знаешь, когда живёшь в доме, где нет ничего интересного, кроме огромной библиотеки, тебе не остаётся ничего, коме как перечитывать там все, что имеется. К счастью или нет, книги там были с совершенно разной информацией, — он интонационно выделил последние слова и Грета поняла к чему он клонил. — К тому же, я кажется упоминал, что имею образование, а это подразумевает, что я достаточно осведомлен в базовых школьных предметах. В частности, в Анатомии.
Уголок его рта слегка приподнялся в игривой улыбке, но затем он стал серьёзен.
— В итоге, теоретические знания, стали практическими, — мужчина тепло коснулся руки девушки. — Ты стала моей первой женщиной, Грета.
Он приподнял ее ладонь и трепетно дотронулся губами тыльной стороны, как бы в джентльменском жесте, не отрывая
точно лисьего взгляда от голубых глаз девушки.
Грету завораживало то, с какой чуткостью Брамс касался ее. Словно она была для него величайшей драгоценностью.
Словно она была именно той прекрасной жемчужиной из истории в Библии, которую ей ещё в детстве читала мама, где мужчина распродал все свое богатство, которое имел, ради одного единственного украшения, что было превосходнее всех существующих.
Она чувствовала себя так, как ни с одним мужчиной. Желанной.
***
Брамсу нравилось ходить без маски. Теперь он мог все время целовать Грету без каких-либо преград или стеснений.
Ему нравилось осознавать, что теперь, когда она смотрит на него, то видит не просто безликую, фарфоровую физиономию, вовеки застывшую гримасу равнодушия, а именно его лицо, с каждой свойственной ему особенностью, морщинкой, впадинкой или выпуклостью. Грете это тоже нравилось.
Она никогда не смотрела на шрам Брамса. Просто не замечала его. Но зато замечала, как он улыбается: широко, оголяя ровные зубы или же в лёгком приподнятии уголков рта.
Грета заслушивалась чистотой звучания его голоса, когда он читал ей книгу или рассказывал о строении Вселенной или в чем отличие кометы от метеорита.
Она засматривались в глубину его карих глаз, за которыми, казалось, ещё немного и можно было бы разглядеть душу.
А может это он уже давно видел ее насквозь?
Девушка прижималась макушкой к его щетинистой щеке, когда они танцевали под песню с пластинки, что крутилась на стареньком граммофоне.
Брамс часто, как бы ненароком, мягко задевал ее плечом, когда они готовили еду на кухне, на что Грета лишь игриво улыбалась, но делала вид, что не замечает.
У девушки перехватывало дыхание, когда во время мытья посуды он, тихо подкравшись сзади, обнимал за талию и его губы падали на ее шею.
Они не разрывали контакта даже тогда, когда Брамс, едва добравшись к работе, пытался сосредоточиться на документах, а милый силуэт, сидевший в кресле неподалеку и тоже якобы «занятый» книгой, так и манил к себе.
Они были похожи на две части одного целого, которое когда-то разделили высшие силы. Но теперь, найдя друг друга, больше ничто не сможет встать между ними.
Ни обстоятельства, ни преграды, ни даже сама смерть.
