Вера и Террор. Подлинная история "Черных драконов"

      Кобра медленным шагом шел к братской могиле «Черных драконов». Он все еще искал свою вину в случившемся, хоть и знал, что он один вряд ли изменил бы исход этой битвы, что он спас Киру и что причина такого конца — предательство. Но это совершенно не оправдывало его в собственных глазах. И свою жизнь он считал теперь пустым существованием, бессмысленным и жалким, наказывая себя тем, что брал на себя непосильный для совести одного человека груз.       — Моя жизнь, — малодушно размышлял молодой мужчина, — как эта гребаная яма, этот выжженный провал: темная и пустая. Внутри все к чертям сгорело, глубина есть, а сути нет. И она никому не нужна… Может быть, со временем эту мрачную яму ветра занесут пылью, и тогда пустота исчезнет. Но это будет лишь иллюзия полноты. Смысла в этом не будет! И моя жизнь, как и прежде, никому не будет нужна…       Он застыл над провалом, на дне которого чернели руины подчистую разрушенной базы на старом заводе. Внизу, рядом с синюшным трупом корейца с огромной дырой в грудной клетке, на горе битых кирпичей лежал человек. Его одежда была перепачкана в грязи, и густо осевшие на теле сажа и пыль скрывали многочисленные кровавые ссадины и гематомы.       — Может, еще жив? — подумал Кобра с призрачной надеждой и осторожно спустился вниз.       Черты лица человека оказались до боли знакомыми.       — Да ведь это Джарек! — узнал анархиста Кобра.       Светловолосый мужчина присел на корточки возле раненого соклановца, проверил его пульс, припал ухом к его черной от грязи груди.       — Живой! Дышит! — Кобра шумно выдохнул с облегчением. * * *       Кэно очнулся. Голова просто раскалывалась от адской боли, с которой разом накатила неудержимая тошнота. Первое время у террориста все плыло перед глазами, и он не мог разобрать, где находится, сплевывая на пол обильную вязкую и горькую слюну. Он закрыл глаза и попытался подождать, пока успокоится головокружение. Когда боль немного ослабла, Кэно стал судорожно осматривать помещение. Он находился в темной лаборатории, лежа на кушетке у стены, рядом стоял открытый бикс со шприцами и какие-то препараты, одинокая лампа на потолке излучала тусклый холодный свет. Кэно естественно захотел без промедления и раздумий рвануть прочь, но ощутил, что связан по рукам и ногам прочными ремнями. Последняя надежда оставалась на имплантат, который заменял ему правый глаз, но его, очевидно, вывели из строя. Анархист отчаянно пытался высвободиться, в слепящей ярости ругался матом, хотя и понимал, что все это совершенно бесполезно.       В помещение вошел Мавадо, картинно сложив руки за спиной, а с ним явились еще двое наемников клана в сверкающих металлических масках с безразличными красными стеклами на месте глаз.       — А-а, очнулся, — с довольным видом произнес главарь «Красных драконов». — Мой бык, мой решающий удар!       — Хер тебе в задницу, Мавада! — свирепо крикнул Кэно, намеренно искажая имя зложелателя.       Один из людей Мавадо достал из поясного футляра нож и вспорол рукав светло-серой армейской куртки анархиста, а затем протер спиртом область локтевой вены. Второй человек в красно-черной униформе взял шприц и ампулу с какой-то прозрачной жидкостью.       — Вы внесли опыт в базу данных? — деловито спросил Мавадо.       — Сразу после того, как его осмотрели. Профессор Зет сказал, что это не лучшая кандидатура для исследований, но для проверки наших разработок вполне подходит.       Кэно готов был растерзать Мавадо в клочья.       — Я тебе не подопытная крыса! Ты стремишься поиметь саму свободу — не выйдет! А сражаться лицом к лицу — яиц не хватает! Да я твои кишки завяжу тебе галстуком на шее!       — Успокоить его? — спросил «Красный дракон», наполняя шприц.       — Это лишнее, — холодно ответил Мавадо, — с нашими новыми разработками мы скоро успокоим всех наших врагов.       Наемник вколол иглу в вену анархиста. Что-то подсказывало Кэно, что теперь ему станет намного хуже. Он был прав — инъекция дала жуткий эффект. Начался сильный жар в сосудах и острая боль в сердце. Кэно промучился так около пяти минут, невольно думая о смерти. После ему стало немного легче, но что последовало за этими горячими муками? Страшная слабость в мышцах всего тела, которая была невыносима, малейшее напряжение мускулов давалось адски тяжело и с тупой болью. Кэно почувствовал, что не может даже согнуть и разогнуть пальцы. Увидев, что он более не в силах сопротивляться, безликие наемники развязали его и сняли с него армейскую куртку.       — Я уже давно разрабатываю технологию превращения людей в драконов, — заговорил Мавадо, ступая вокруг операционного стола в центре помещения, — с помощью одного чудного вещества, но на тебе, Кэно, мы попробуем кое-что новое.       Тореро резким и даже театральным движением включил бестеневые лампы. Рядом с операционным столом находились пульты управления, колбы с мутной алой жидкостью и биксы с медицинскими инструментами. «Красные драконы» уложили лишенного сил пленного на массивный металлический стол и сначала привязали ремнями, а потом приковали стальными скобами, зафиксировав руки и ноги окончательно, словно у заключенного, подготовленного к казни через смертельную инъекцию.       — Теперь при всем своем желании не рыпнешься! — злорадно прикрикнул Мавадо.       Свет ламп над столом слепил глаза анархиста. Однако Кэно и так уже почти не замечал ничего, что происходит в помещении — в его взгляде, выражении лица и в душе не осталось ничего, кроме панического страха. Он не мог и догадываться, что же теперь его ждет в этом растреклятом месте.       — Где Хьюго Зет? — нервно крикнул Мавадо.       — Я здесь, — ответил, войдя в лабораторию, седой мужчина азиатской внешности с длинными собранными в хвост волосами, облаченный в белый лабораторный халат.       — Профессор Зет, — обратился к нему лидер «Красных драконов», — все готово.       — Можем приступать, — уверенно заявил Хьюго Зет.       Мавадо подошел к столу, взял прибор для инъекций, более походивший на пистолет, заполнил его резервуар кроваво-красной жидкостью и вколол пленному в область солнечного сплетения.       — Отметьте: препарат введен в 16.08, — сказал он профессору Зету — разработчику и руководителю эксперимента. — Если я все верно помню, через пять минут можно резать.       — Мистер Мавадо, — произнес Хьюго Зет. — Я должен предупредить: если кровотечение будет слишком сильным, придется прервать операцию.       Лидер «Красных драконов» с каменным надменным лицом ничего не говорил до тех пор, пока не прошло пять минут.       — Делайте! — приказал Мавадо Зету и, скрестив на груди руки, принялся азартно наблюдать за действиями профессора.       Хьюго Зет небрежно обработал торс лидера анархистов холодным дезинфектором, взял инструменты и сделал разрез от грудины между ребрами и до второго сегмента прямой мышцы живота. Стальные скобы раздвинули ребра. Профессор взял колбу с алой жидкостью, в которой находилось нечто цвета свежего мяса и размером с кулак, нечто похожее на кусок печени. К нему подходили кровеносные сосуды.       — Приступаю к вживлению, — объявил Зет.       Кэно хотел выругаться, но ощутил, что утратил дар речи. Он тщетно ловил пересохшим ртом воздух, не чувствуя, что все еще может дышать — воздух уходил в легкие, как в сухую землю, а учащенное сердцебиение слилось в одно непрекращающееся чувство пустоты, черной дыры на месте сердца. Хьюго Зет спокойно делал свою работу. Кэно видел, как на стол стекает его собственная кровь, и от этого зрелища все внутри сжималось, будто его внутренности кто-то пытался завязать тугим морским узлом. К профессору подошли ассистенты в униформе «Красных драконов», они пытались помочь ему остановить кровотечение.       — Мистер Мавадо! Кровотечение слишком сильное! Нужно прерывать эксперимент! — Зет перебывал в небывалом напряжении.       — Ни в коем случае! — гневно вскричал Мавадо. — Мы так долго к этому шли!       Далее слов Кэно уже не слышал. В глазах потемнело, что-то еще мерещилось ему в накрывшей сознание тьме — клубок размытых серых изображений, которые сопротивляющийся разум тщетно пытался распознать в мучительных тошнотворных стараниях. Жар в сосудах вернулся с небывалой силой. Прочие чувства померкли, и анархиста будто каким-то потоком несло в темную пустоту.       — Он потерял сознание! — кричал Зет. — Скоро совсем загнется!       — Делайте переливание крови! — приказал Мавадо, не сводя недвижимого кровожадного взгляда с операционного поля ни на миг.       — Это опасно!       — Плевать!       Пленному вкололи в локтевую вену иглу и начали вливать чужую кровь. Профессор Зет продолжал операцию, сшивая кровеносные сосуды.       — Долго еще? — устало бросил Мавадо.       — Последний шов, — ответил Зет.       Он обрезал хирургическую нить и сбросил окровавленные перчатки.       — В следующий раз все же не стоит рубить с плеча, босс, — сказал он лидеру «Красных драконов». — Он выжил только каким-то чудом.       Мавадо ухмыльнулся и ушел в свой кабинет. Там, сидя за столом, его ожидала Соня Блейд, без кепки, со следами смытой крови в белых волосах и с бандажом на плече, фиксирующим сломанную правую руку. Рядом с ней стоял высокий человек с лицом, скрытым капюшоном. Под капюшоном было видно только его длинные и ровные черные волосы.       — Ты прекрасно поработал, — сказал Мавадо неизвестному союзнику. — Что бы мы делали без тебя! Я щедро заплачу тебе, поверь, но сейчас… оставь нас с сеньоритой наедине.       — Без проблем, — сипло проговорил загадочный человек в капюшоне и вышел за дверь.       Соня бегло улыбнулась, посмотрев в черные глаза Мавадо, пристально глядящие из-под демонических бровей. Тореро картинно пригладил свои блестящие угольные волосы и сел за стол.       — Это большая победа для нас обоих, — заговорил он, — Соня… Можно ведь называть тебя так?       — Конечно, я сейчас не при погонах, — спокойно ответила она. — Спасибо за все.       — Благодарить нужно того, кто сейчас за дверью. Это он дал информацию.       — А вы щедро поделились ею с нами. Хсу Хао действительно пошел на большой риск. Надо отдать ему должное…       — Хсу Хао мертв, — произнес Мавадо, опустив глаза. — Так уж получилось. Это была война…       Лидер «Красных драконов» встал и достал с полки два бокала и бутылку красного шампанского.       — Давайте помянем Хсу Хао. Он был верный и мужественный боец.       Он налил сначала Соне, потом себе. С угрюмым видом союзники выпили за погибшего боевого товарища до дна.       — Но главное, что победа за нами, — вернулся к теме Мавадо, наливая второй бокал. — За победу!       — За победу! — ответила Соня Блейд.       Звон бокалов. Снова до дна. Мавадо улыбался. Однако холодный взгляд лейтенанта Блейд был мрачен.       — Я и думать не могла, что пойду на сотрудничество с гангстером, — произнесла она в тягостной задумчивости. — Хотя, чтобы отыскать и уничтожить этих головорезов, я была готова пойти на все, что угодно! Я даже не могу предположить, смогли бы мы вычислить их без вашей помощи, но есть одно «но» — мне хотелось самостоятельно пристрелить этого мерзавца Кэно. Это, знаете ли, личное. Хотя я прекрасно понимаю: главное, что его больше нет на этом свете!       Когда Соня сказала это, Мавадо стало не по себе — он утаил от союзников правду о том, что Кэно остался жив и сейчас находился здесь, на базе «Красных драконов».       — Такие не должны жить, — злостно отчеканила лейтенант Блейд. — Скольким людям он причинил боль?! В дрожь бросает, как подумаешь. Только лозунги у него были красивые: «Свобода или смерть!». Не вам довелось выбирать, ублюдки, не вам…       Мавадо начинал чувствовать растущую слабость. Его конечности немели, голова тяжелела. Смуглое лицо тореро внезапно побледнело, словно он находился на грани обморока. Он уже привык различать эти тревожные сигналы. Главарь «Красного дракона» чувствовал, как все медленнее и медленнее бьется в груди сердце. «Адреналин! Адреналин!» — навязчиво думал он, но где было искать спасения?       Он открыл ящик стола, но револьвера под рукой не оказалось. Мавадо сбросил плащ и вышел из-за стола, словно собирался повесить на один из пустующих стульев верхнюю одежду. Однако на самом деле он зашел за спину Соне Блейд, молниеносно схватил ее за плечи и грубо повалил женщину на стол. Она попыталась вырваться, ударить его ногой в пах или хоть раз зарядить локтем здоровой руки под ребра, но Мавадо увернулся и приложил ее головой об столешницу.       — Я не хочу тебя бить, сеньорита! — прикрикнул он на Соню, заломив ей левую руку за спину. — Я помог тебе, теперь ты помоги мне.       Соня вскричала и вновь попыталась вырваться, но снова тщетно. Тореро снова ударил ее головой об стол и чуть не сломал ей вторую руку. Мавадо намотал длинные светлые волосы женщины на кулак, а другой рукой сорвал с нее камуфляжные штаны. С самодовольным видом он начал расстегивать ремень своих высоких кожаных брюк с огромной пряжкой в виде быка. Его оголенный побледневший торс блестел от выступившего пота, он был похож в глазах лейтенанта Блейд на уродливую агонизирующую лошадь с копии картины Пикассо на стене кабинета. Мавадо уже не обращал внимания на еще один отчаянный крик Сони, он бесцеремонно начал насиловать ее прямо на столе в своем кабинете. «Сердце бьется! — подумал тореро, в облегчении натянуто усмехаясь. — Я жив!». * * *       Расплата пришла к матадору через двадцать шесть дней, когда он уже и не думал ее ожидать. Раздался протяжный вой сирены. На базу «Красных драконов» пришли бойцы Разведывательного агентства. Впереди вооруженных людей в форме шагала Соня Блейд, и ее правая рука снова крепко держала массивный Desert Eagle. Ее глаза, как два костра с синем пламенем, пылали от гнева. Эти глаза, как колья, вонзались в Мавадо.       — Как же наш союз? — без особой надежды попытался остудить ее лидер «Красных драконов». — Я поставил все на карту, чтобы помочь тебе!       — Вы преступники! — бескомпромиссно отрезала лейтенант Блейд. — Преступники должны сидеть в тюрьме! И еще: я не прощу вам того, что вы оставили Кэно в живых!       Мавадо потерял дар речи. «Как она могла узнать?! Не может быть, чтобы среди наших были крысы! Но нет, как-то же вояки пронюхали! Это конец…».       — Быка увели на скотобойню! — бросил он с отвращением. — Ты была бы только счастлива узнать, что я с ним сделал!       — Знаете, какой приговор светит Вам за все, «сеньор» Мавадо? — присоединился к разговору Джакс, шедший вперед рука об руку с Соней.       — Besa mi culo! — прокричал Мавадо, сверкнув демоническими черными глазами. — И не надейся, что мы сдадимся без боя, «сеньор» предатель!       Началась драка. Мавадо выхватил шпагу, он готов был теперь заколоть предательницу Соню, но почему-то остановился. Кругом стреляли, а он стоял и смотрел в ее глаза. «Женщина — самое коварное существо на Земле, — неожиданно для себя самого произнес он. — И самое опасное оружие». Такие чистые, хладнокровные, благородные голубые глаза. Такое идеальное, выточенное строгим режимом тренировок тело. Такое не по-женски суровое лицо, без малейшей тени легкомыслия. Прирожденный агент. И никакой чести? Тореро стоял и смотрел на нее, но не мог поверить, что она все-таки его предала. Он ведь признался ей насчет смертельной болезни, пусть и ex post facto. Он объяснил, что боролся за свою жизнь, которую необходимо было спасти в считанные мгновения. Лишь несколько секунд — разница между жизнью и смертью. Он был уверен, что Соня должна его понять. «Месть ее второе имя, — обреченно признал Мавадо. — Я должен был думать раньше!». Тут он упал на колени, будто моля о пощаде. Шпага со звоном выпала из его расслабленной руки. Может, у него снова были проблемы с сердцем, а может, так силен был шок… Нет. Просто она стреляла в него. Да, лейтенант Блейд прострелила ему обе ноги. Только он не почувствовал боли. Никакой боли.       Вскоре перестрелка закончилась. Спецагенты держали автоматы у затылков «Красных драконов», стоявших лицом к стене и заложивших руки за голову. Раненый Мавадо стоял на коленях в центре зала, его фигуру озаряли колкие лучи электрического света. У виска лидера клана Соня Блейд держала пистолет Desert Eagle.       — Прощай, тореро, — проговорила она с издевкой. — Хотя… Какой ты тореро? Ты бандит. Самый обычный бандит.       — Я помог тебе справиться с врагом! — прокричал в отчаянии Мавадо.       — А что сделал потом? Я этого тебе не забуду, грязный кобель. И еще: со своим врагом я бы сама разобралась, — холодно ответила женщина, и ее тонкий палец лег на курок.       — То есть, ты сейчас хочешь уподобиться своему врагу? — внезапно спросил ее строгий мужской голос. — Уподобиться Кэно — стать убийцей?       — Отец? — узнала лейтенант голос полковника Германа Блейда. Твердая рука Сони вздрогнула.       — Если нет, — продолжал полковник, — тогда опусти пистолет. Мавадо, он же Андриан Мальвадо, предстанет перед справедливым судом.