***
— Здравствуйте, меня зовут Арсений Сергеевич, и сегодня я буду вашим классным руководителем. На обращении по имени отчеству я не настаиваю, но убедительная просьба — не называть меня Сеней. Не сложно догадаться, какие выкрики пошли по классу после этой фразы. В обычные моменты, Антон был бы первым, кто без зазрения совести своим тонким и звонким голосом крикнул с последней парты «Сеня Сергеевич!», а потом бы смеялся, свернувшись пополам, но почему-то он этого не сделал ни вторым, ни третьим, ни двадцать третьим. Даже больше, Антоша был крайне возмущен поведением дурачка Пети, ведь какой Арсений Сергеевич Сеня? Сени простые, как сам Петька, а вот Арсений Сергеевич красивый: высокий, стройный и голубоглазый. Маме он бы точно понравился. Антон точно помнит, что она как-то раз говорила, что голубоглазые брюнеты — большая и очень красивая редкость. Правда, говорила она это не Антону, а тете Наде, но ведь правда же. И Арсений Сергеевич — прямое тому доказательство. Тут, прерывая любование Антона своим классным руководителем, дверь в кабинет с размахом раскрылась, и в кабинет влетел еще один старшеклассник. — Всем привет! Арс, я тут у тебя заныкаюсь, а то меня Юлька сожрет, — не сильно обращая внимание на класс, больше поставил перед фактом, чем поинтересовался парень. — Серый, не убегай от своих прямых обязанностей. Юля все равно тебя найдет через минуту. — Это почему это? — Ну как минимум потому, что мы — друзья. Неизвестный старшеклассник только глаза закатил и на учительское место завалился. Арсений Сергеевич тоже глаза закатил и к классу обратился: — А это… — Серега, директор! Буду пристально наблюдать за работой вашего учителя! — Радостно оповестил старшеклассник и, столкнувшись с гневным взглядом самого учителя, видимо, пояснения ради, выдал, — ну, а что? Ты представляться и представлять не умеешь, Сеня Сергеевич, — и засмеялся. Антону Сережа сразу не понравился. Во-первых, он не такой красивый, как Арсений Сергеевич, во-вторых, он над Арсением Сергеевичем смеется, в-третьих, несмотря на все это, Арсений Сергеевич с ним дружит, а с Антоном еще нет, да и вообще прическа у этого Сережи дурацкая. Арсений Сергеевич лишь вздохнул тяжко, к доске подошел и начал писать тему урока.***
— А еще он высокий. Димка вздохнул. — И глаза у него голубые-голубые. Димка закатил свои не голубые глаза. — И родинок так много. Димка запихнул остаток котлеты в тесте себе в рот. Ему, как обучающемуся уже средних классов (пятый класс — это вам не хухры-мухры), не пристало с такой малолеткой, как Антон водиться, а этот еще и ноет. Нет, Шастун — пацан хороший: футбол любит и живет по соседству, но на вот это вот Дима явно не подписывался. Он Арсения уже видел: тот на День учителя в этом году (учебном, естественно) у них русский и литературу вел, но вот только дикого восторга друга он не разделял. И это если не брать во внимание, что, так называемый, Арсений Сергеевич тоже пацан. Не сказать, чтобы у Димы были какие-то предрассудки на этот счет, но слушать нытье третьеклассника утомляет, особенно учитывая уже десять минут как идущую на втором этаже вечеринку. — Ну проводи его домой, я не обижусь, — перебил поток искреннего детского восхищения Позов. — Не могу, он же старшеклассник. — Тогда не ной. — Тоже не могу. А у Антоши отчаяние. Арсений Сергеевич же такой хороший и умный, да и вообще замечательный. Антон за сегодня ни одной оценки не получил, и не из-за того, что за просто так их не ставили. Ставили, конечно: Сережа в первую очередь. Антон просто стеснялся. А еще не хотел, чтобы Арсений Сергеевич его халтурщиком считал. Шастун, конечно, особой покладистостью не отличался, но объекту любования этого знать было необязательно. Димка посмотрел на приятеля как-то осуждающе. — Все равно проводи. Арс хороший, он нам до сих пор с русским помогает, если что-то непонятно. Антон вздохнул тяжко. Наверное, Димка прав.***
Шастун был настроен решительно. Прям решительно-решительно. Вот только за эти пару уроков Арсений Сергеевич менее красивым не стал, и поэтому излишнее откуда-то взявшееся смущение уходить не хотело совсем. И поэтому Тоша послушно сидел как вкопанный, пока все адекватные люди расходились по домам, и сидел так ровно до тех пор, пока они с Арсением не остались наедине. — За тобой должны прийти? Антон взгляд потупил, не сразу догоняя, чего от него хотят, но спустя длинные пару секунд до него все же дошло. — Нет, — активно покачал головой из стороны в сторону мальчишка, стараясь как-нибудь свое смущение спрятать, — я Вас ждал. — Меня? — Удивленным Арсений выглядел всего лишь мгновение, а после на его лице растянулась белозубая и яркая улыбка, которая и без того трепещущее маленькое сердечко заставила биться с удвоенной скоростью, а то и утроенной. — А по какому поводу? — Все так же улыбаясь, поинтересовался парень и челку рукой поправил как-то очень уж элегантно и завораживающе. Антон покраснел до ушей, а ладошки вспотели настолько, что, кажется, если мальчик возьмет в руки сухую тряпку, чтобы доску вытереть, мочить ее не придется. Но Антон Шастун — настоящий мужчина, хоть и будущий, так что и бояться он не должен: это всего лишь милый парень, чего его бояться, он же не съест живьем. Или съест? — Вы… Вас… Я… — ну вот опять Тоша растерялся. Так, как там Димка учил? Вдох, выдох, и погнали. — Можно мне с вами пойти? — Куда? — До дома. — До какого дома? — До вашего. Арсений Сергеевич на Антона как-то странно посмотрел, помолчал немного, а потом и вовсе смеяться начал. Антону от этого легче уж точно не становилось. — Прости, Антон? — Посчитал нужным уточнить Арсений, так как двадцать с лишним человек за день запомнить не очень просто, и, получив утвердительный кивок, продолжил, — но плохо знакомых детей к себе в квартиру не вожу, — и снова улыбнулся широко, вгоняя Тошу в краску еще сильнее. — Да нет, я Вас хотел до дома… — все мялся младшеклассник, не собираясь сдаваться. Шанса у него больше явно не будет, так что надо стараться, но вещи свои в рюкзак он на всякий случай собирать начал, чтобы, если что, сразу же сбежать от своего позора. Арсений посмотрел на мальчика еще раз, потом ладонь к подбородку приложил (думал, наверное, о чем-то), а затем снова с ног до головы осмотрел. — Ну, себя я третьекласснику провожать не дам, а вот тебя провожу с удовольствием. — Что ж, это не совсем то, чего Антон хотел, но кого волнует, если рядом будет такой клевый Арсений Сер… — А, и еще, давай на «ты», и зови меня просто «Арс», ладно? — Антон размашисто кивнул. — Ну и договорились. В последующие полчаса Антон Шастун впервые в жизни пожалел, что живет так близко к школе.***
— А еще он смешной. Кажется, у Димы дежавю. Узнал он это слово только сегодня, правда, и пихает везде, где только можно и не очень, но сейчас оно прям как никогда уместно. Как вы уже поняли, речь идет об Арсении, и, как вы тоже уже поняли, восхищенно вздыхал не кто иной, как Антон. И вот угораздило же Димку второй раз за день все вот это вот слушать. А ведь просто пришел в гости к другу узнать, как прошло, не наложил ли он в штаны или же вообще зассал. Как оказалось, не зассал, а жаль. Позов на чужую кровать откинулся с мячом в руках и на потолок посмотрел. Там как раз Валера — паук, обитающий в антоновой комнате, — паутинку плетет. Или муху ест. Мама давно говорит, что надо к окулисту записаться. — Что дальше делать будешь? — Антон лишь вздохнул тяжко. — Понятно, значит, не придумал. В комнате повисла тишина: каждый думал о чем-то своем. Или же не думал. Вот Антон точно думал об Арсении, а еще о том, о чем Димка думает, а Дима мячик вверх подкидывал и слушал, как за стенкой антонова мама что-то готовит. — Так сильно нравится? — Поймав последний бросок, решил-таки поинтересоваться Позов. — Угу, — обреченно вздохнул мальчик и на стуле качнулся. Эх, видимо, выручать Тоху надо. Вот только как? Весь Димкин опыт в ухаживаниях заключался лишь в стащенном у Катьки портфеле, за который он потом огреб. А он ведь как лучше хотел — помочь рюкзак донести. Дима, конечно, мог предложить его провальную выходку (может, это только Катя такая вредная), но Арсений и сам свой рюкзак донести может — вон какой большой. И за косички, как самый верный признак детской влюбленности, не подергаешь, потому что косичек нет. Челка длинная есть, вот только выглядеть это явно будет не очень. Очень не очень. Да и в принципе Арс — не девчонка. — Может, попробуешь с ним подружиться? Он же тебя и до дома проводил, и общался, и сказал «Арсом» называть. У мальчика глаза вмиг загорелись, и на лице расцвела яркая счастливая улыбка. — Правда? Думаешь, Арс захочет со мной дружить? — Не думаю, а уверен! — Поднимаясь с кровати, гордо сказал Позов и кулаком себя в грудь ударил. — А теперь пошли на улицу, а то твое нытье надоело слушать. Тоша кивнул, а еще подумал, какой же Димка все-таки умный.***
За праздники Антон тщательно продумал план действий и должен был правильно выполнить каждый пунктик, потому что слишком многое поставлено на кон. Перед готовым к бою Шастуном возникло несколько проблем: во-первых, необходимо было узнать, в каком именно классе обучается Арс; во-вторых, узнать его расписание; в-третьих, незаметно от учителей пробраться на второй этаж; в-четвертых, уговорить Арсения подружиться с ним. Стратегия была следующей: Антон во время урока отпросится выйти, тенью пробежит на второй этаж к расписанию, запомнит номера кабинетов, в которых будет проходить следующий урок, для обоих одиннадцатых классов, после урока, прикрываясь Димкой, доберется до нужных кабинетов и выищет в одном из классов Арсения. План был идеальным, вот только когда Антон пошел просить у Димы быть его живым щитом, тот его дураком назвал, а еще сказал, что Тоха легких путей не ищет. Ну не подумал Антон, что Дима знает, что Арс в одиннадцатом «а» учится, и что Дима сам расписание узнать и даже записать может, не подумал. Да и кто вообще знал, что Арсения у ворот школы после уроков подождать можно или в столовой отыскать. Вариант отловить ненаглядного после школы показался Антону самым эффективным, так что, держа в руках шоколадку для Арсения, над которой мальчик весь прошлый вечер сидел, проявляя чудеса самоконтроля и пытаясь не съесть ее, Шастун ждал Попова. Да, Тоша узнал и фамилию Арса: оказалось, Дима много чего интересного рассказать может. Правда, ждать пришлось долго. Очень долго. Очень-очень долго. И почему это у старшеклассников аж на два урока больше, чем у Антона? Это и ему столько в школе сидеть придется? Жуть какая. Мальчишка уже посапывать на ступеньках перед школой начал. Благо, весна на дворе: жарой, конечно, в начале марта и не пахло, но и морозов не наблюдалось. Еще и день хороший, солнышко припекает. — Антон? — Антон глаза разлепил и на источник звука посмотрел. — Ты что тут делаешь? И все же Арс красивый. Антон пока не знает сложных эпитетов и метафор, которыми смог бы воспеть эту красоту. Хотя сейчас Антон не знает, что такое эпитеты и метафоры в принципе. Вот только картину портил Сережа, пытающийся выглядывать из-за плеча Арсения. Тщетно. — Я тебя ждал, — опомнившись, мальчик достал подтаявшую в руках шоколадку и вручил ее Попову. — Вот! Тоша еще что-то хотел сказать, но почему-то не получилось. Арсений его снова просканировал всего, а потом улыбнулся и шоколадку взял. — Спасибо, это предоплата? — Какая предоплата? — Вытаращил глаза Серега. — Ты чего с детьми… — Серый, блин, — буркнул парень и снова к Антону повернулся. — Тебя до дома проводить? — Ага. То есть, нет. Хотя, да, — ну вот опять двадцать пять. И почему нормально поговорить у Антона не выходит? Нормально же общались, когда в прошлый раз до дома вместе шли, что теперь не так? Хотя понятно, в чем проблема. Эти глаза голубые, смотрящие прямо в душу, выбивали воздух из легких, и шанса на спасение не оставляли. — Давай дружить? «Как же это глупо!» — ругал себя в голове мальчик. Тоша же уже не детсадовец, чтобы как в песочнице дружбу предлагать, а третий год как ученик начальной школы. Такой позор. Сережа хохотнул что-то, но Антону как-то не до этого было. А Арсений снова замолчал. Опять о чем-то своем думает, наверное. Шастун бы сейчас все отдал за способность читать чужие мысли. Все, кроме Арсения, ведь тогда зачем ему эта способность. И мамы с папой, конечно же. А еще бабушек и дедушек. И Димку бы не отдал. Тетя Надя тоже хорошая. — Антон, скажи честно, — Попов на корточки присел, чтобы лицом к лицу с собеседником быть, а Тоша схватил еще один микроинфаркт, — тебя обижает кто? — Нет, — уверенно покачал головой Антон. И как такому умному Арсению такая глупость в голову пришла? Нет, Шастун, конечно, отличался некой нескладностью и немаленьким ростом, и над ним, естественно, по этому поводу подшучивали. Но Тоша — мальчик немаленький, и обидчиков и сам может обидеть. — Арс, ты, вроде, умный, а такой дурак, — встрял Сережа. А Антона паника охватила: неужели этот со странной прической его раскусил и собирается все Арсению рассказать? — Дружить со старшаками круто. Статус, все дела. — Нет, — еще более уверенно выдал мальчик. Возражать Сереже отчего-то намного проще, — я просто дружить хочу. Не хотите — не надо! Надо. Очень-очень надо. Но не будет же Антон заставлять Арсения. Мама говорила, что насильно мил не будешь, и Тоша и не собирается. — Напомни свою фамилию, — снова улыбнувшись, мягко сказал Попов. Антона эта просьба насторожила, но отказаться отвечать будет странно. — Шастун. — Тогда будешь «Шаст», — довольно, почти не думая, выпалил довольный, видимо, своей находчивостью Арсений. — А со мной тоже дружить будешь? — Опять влез Сережа. А Антон так рад был, что головой покачал и довольное «Угу!» промычал. До дома Антона Арсений с Сережей все-таки проводили.***
Знаете это окрыляющее чувство первой влюбленности? Знаете, конечно, его испытывали все, а кто говорит, что не испытывал — врет. Внутри тебя что-то расцветает, мир окрашивается новыми красками и прочие банальности, который каждый из нас слышал много раз. Антон их не воспринимал, а еще больше не воспринимал фразу «бабочки в животе». Ну какие бабочки. Это, скорее, перемешивающиеся органы: они-то точно в животе есть. Но какая разница, кто и как это называет — ощущения все равно одни и те же: теплые и окрыляющие. Антон и не заметил, как весь его день полностью стал зависеть от Арсения. Если Попов Тоше улыбнулся ласково и после школы в беседке с ним завис, то счастью мальчишки не было предела, а если Арсению надо было срочно бежать куда-то, и на Антона времени не находилось, над головой Шастуна повисало личное облако грусти. Часто в их тесную компанию влезал Сережа Матвиенко (Антон узнал его фамилию совершенно случайно, когда тот в столовой дневник оставил, растяпа), чему мальчик сильно рад не был, а позже к ним стал присоединяться и Дима (что бы он ни говорил, Тоха был ему лучшим другом, и меньше с ним общаться из-за каких-то старшеклассников он не планировал). Они постоянно зависали все вместе после уроков: либо в футбол играли, либо домашнюю работу делали, когда была непогода, или на Арса накатывала очередная волна паники. Но больше всего Антон любил моменты, когда они с Арсением оставались вдвоем. Тогда Арсений обязательно рассказывал про какую-нибудь интересную книжку, которую прочитал на днях. Антон даже названия их не помнит, но обязательно все прочитает, когда в одиннадцатый класс пойдет. А еще им нравилось обсуждать КВН. Когда Тоша узнал, что Арс тоже любит его периодически посмотреть, не пропускал ни одного выпуска, а еще периодически шутки записывал, которые он никак не мог понять, и просил Арсения их объяснить. И тот с улыбкой на лице всегда объяснял, даже если шутка была про то, про что Антону еще знать не положено. В таких ситуациях улыбка у Арса была особенно широкой. А еще как-то раз Антон после уроков пошел на школьную площадку и нарвал там букетик одуванчиков, тщательно выбирая самые красивые цветочки. Арсений был в восторге, он сам это сказал. Правда, антонова мама в восторге не была, когда увидела пятна от этих самых одуванчиков на белой рубашке сына, а потом еще и поругала, и даже в угол поставить грозилась. Антон — мальчик умный, поэтому в следующий раз Арсению подарил уже букетик живокости полевой. Правильное название Антон узнал намного позже, а когда собирал их для Арсения, был свято уверен, что это колокольчики. И хотя это были не колокольчики, Арс все равно улыбнулся и Антона поблагодарил. Дарить маленькие букетики Арсению стало небольшой еженедельной традицией. Особенно часто у Попова в вазочке на рабочем столе в комнате стояли ромашки с васильками. Сережа все ржал над ними, а Димка по плечу Тоху хлопал и «молодцом» называл. Димке, кстати, Арс тоже прозвище придумал — «Поз». Тоже от фамилии. Тоже убрав две последние буквы. Антон очень любит Арсения, но кому-нибудь нужно будет сказать, что с оригинальностью у него туго. Также хотелось бы отметить, что одними из лучших шуток в их узком кругу были шутки про прическу Сережи. Тот же всем твердил, что ничего они не понимают, и такую прическу через несколько лет будут носить абсолютно все. Интересно, что такое должно произойти, чтобы гулька с выбритыми висками стала модной?