Разжигая желание

Слэш
NC-17
Завершён
964
ktoon.to бета
Пэйринг и персонажи:
Размер:
22 страницы, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено только в виде ссылки
Награды от читателей:
964 Нравится 29 Отзывы 333 В сборник Скачать

Разжигая желание

Настройки текста
      — Боже, когда же вы уже трахнетесь?       Вопрос слетает с губ совершенно непреднамеренно. Но даже так у Тэхёна есть оправдание. Эта чёртова недопарочка играет на его нервах уже на протяжении нескольких недель. Точнее, это делает Чимин. И каким бы хорошим другом Ким себя ни считал, это уже было выше его сил.       Парни стояли возле своих шкафчиков в коридоре университета, доставая нужные учебники для занятия, при этом обсуждая, какую лучше им заказать еду на вечер, но вот уже в следующее мгновение Чимин замолкает, полностью поглощённый чем-то, а точнее, кем-то, так внезапно появившимся в поле его зрения. И Тэхён как самый преданный друг узнает эту обольстительную улыбочку, расползающуюся на лице парня, из тысячи похожих, лишь обречённо закатывая глаза, тоже затихая и недовольно складывая руки на груди, всё-таки не удержав в себе эту маленькую едкость, слетевшую с губ. Ему и оборачиваться не надо, чтобы понять, кто именно там показался.       Парня почти забавляет эта ненормальная одержимость Чимина, который пару недель назад заприметил для себя новый объект для обожания и с того самого дня грезил лишь о нём.       И Тэхён правда был не против, привыкший к непостоянству друга, вечно любезно освобождая для него их комнату в общежитии. В конце концов из-за этого он даже сдружился с Хосок-хёном, как-то раз позвавшего его к себе, когда, проходя мимо, в очередной раз заметил очевидно выгнанного и одинокого парня в холле. Но тогда Ким не знал, что всё это так сильно затянется, а Чимин станет ежедневно выносить ему мозги, буквально каждый их разговор сводя к обсуждениям горячего первокурсника, который, ко всему прочему, вёл свою страничку в инстаграме, заваленную фотографиями, уже снящимися Тэ в кошмарах. И хоть Пак и смеялся над ним, прося не преувеличивать, очевидно не замечая за собой совершенно никаких изменений, ситуация уже начинала изматывать.       — Это случится гораздо скорее, чем ты думаешь, — наконец отвечает Чимин, отмирая и облизывая пересохшие губки от накатившего волнения.       Сейчас он, полностью забывая о друге, был сосредоточен лишь на небольшой компании первокурсников, поднявшихся на их этаж. На ребят невольно оглядывались студенты, мимо которых те проходили, и это было неудивительно. Они ведь смогли попасть в состав футбольной университетской команды, одним словом — отъявленные спортсмены и невообразимые красавчики, которым определённо есть чем похвастаться. Но вот глаз Чимин положил лишь на одного из них.       Он видит, как довольно высокий среди остальных ребят парень вдалеке начал активно вертеть головой, высматривая кого-то в многочисленной толпе, заполонившей просторный коридор. Пак невольно улыбается, ни на секунду не сомневаясь, что тот ищет именно его, ведь они встречались здесь каждую вторую перемену изо дня в день, поэтому и догадаться было несложно.       И вот в момент, когда их взгляды наконец встретились, всё вокруг буквально замерло для них, и студенты, активно переговаривающиеся между собой, всё идущие куда-то, испарились, словно и не было здесь никого вовсе. Они остались одни, поглощённые лишь друг другом.       Не прошло и пары секунд, как очарованный обольстительной красотой своего хёна парень без объяснений просто махнул друзьям и, немного прибавив шагу, стал приближаться к шкафчикам, у которых и расположились Чимин с Тэхёном. Последний в свою очередь не сдержался и, выпустив недовольный стон, поднял свой рюкзак и пошёл к аудитории, где сейчас должна была проходить пара, искренне не желая участвовать в этих нелепых, по его мнению, игрищах, сплошь пропитанных противной слащавостью и невероятной наивностью. Будто не эти двое только и хотели, что поиметь друг друга, распуская вокруг себя столько бушующих феромонов, что, казалось, даже Тэ мог бы пойти у своих желаний на поводу, заражаясь этой атмосферой какого-то неясного интима, бессовестно создающегося у всех на глазах. Поэтому каждый раз, стоит только младшему подойти слишком близко, будто испаряется. Но Чимин и не против на самом деле, ведь это означало, что он и милашка-футболист могли поболтать наедине.       — Привет, — всё так же улыбаясь, сладенько тянет Чимин, поднимая глаза на остановившегося перед ним удивительно высокого парня, одновременно заводя руки за спину и опираясь о прохладную поверхность, предотвращая тем самым непреднамеренные неправильные действия со своей стороны, ведь пальцы сводило от дикого желания дотронуться до загорелой кожи.       — Привет, — отвечает ему до невозможности мелодичный голос. — Классно выглядишь.       — Ты всегда это говоришь, — хихикает Пак.       — Потому что это правда, — тоже улыбается, произнося слова абсолютно искренне, при этом изо всех сил стараясь не опускать глаза на полные поблёскивающие губы, и это не остаётся незамеченным. — Знаешь, думаю, твой друг меня избегает.       — Он просто торопится на занятия, — отмахивается Чимин, краем глаза видя, как голубая макушка Тэхёна уже скрывается за углом. — Не принимай это на свой счёт.       Они замолкают, продолжая буквально пожирать друг друга глазами, ловя каждую искру, успевшую проскользнуть между ними, но всё так же стараясь не обращать внимания на напряжение, которое распространялось вокруг. И было совершенно непонятно, почему они продолжали медлить, ведь каждый чувствовал это желание и необузданную тягу. Их влечение было ясно как день, но они будто безмолвно решили, что гораздо интереснее будет остановиться на каждодневных заигрываниях посреди многолюдного коридора, не смея и шага сделать навстречу. Но всё же и оба знали, что просто-напросто оттягивают судьбоносный момент, определённо уверенные в том, что это увлечение скрывало за собой нечто большее.       Их знакомство произошло совершенно случайно. В тот день Чимин забыл свою форму в раздевалке спортзала, и волею судьбы ему посчастливилось зайти именно в тот момент, когда Чонгук переодевался, готовясь к игре, очевидно придя раньше всех, чтобы подготовиться как следует. Старший так и замер на месте, чувствуя, как сердце пропускает удар за ударом, грозясь и вовсе остановиться от лицезрения подобной красоты. Невероятное горячее тело первокурсника надолго впечаталось в его память. Эта сцена до сих пор всплывает перед глазами, стоит только прикрыть их, сразу пуская стаю мурашек вдоль спины, ударяя сладким возбуждением внизу живота. И тогда, когда их взгляды встретились впервые, между ними за долю секунды успел пройти целый ураган всевозможных чувств, бросая из крайности в крайность, разжигая в груди у каждого дикое и необузданное пламя влечения. Всё, что смог произнести тогда Чимин, миленько прикусив губки, это: «Привет». Он вложил в это слово всё своё обаяние, добавив каплю кокетства и щепотку озорства, точно зная, что тот не сможет устоять. Никто не мог, чем он и пользовался, прекрасно зная, на что надо надавить, когда перед ним возникал весьма жаркий и желанный образ.       Нетрудно было догадаться, что за парень перед ним. В тот день должна была проходить тренировочная игра, и, раз этот парень был тогда в раздевалке, стало ясно, что он новенький в команде. Так как каждого её игрока Чимину посчастливилось узнать лично. Да, он определённо был очень контактным, за что Тэхён часто ругал его, откровенно осуждая эту легкомысленность и доступность, плотно засевшие в друге. Но парень и правда не мог с собой ничего поделать. Такой уж он. Любитель веселья и баловства. Но даже так — подобного любопытства Пак не испытывал ещё ни разу. Удивлённый взгляд, который он получил в ответ от полностью сбитого с толку парня, одновременно заворожённого и словно застывшего на месте, так и не натянувшего на себя майку, которую держал в руках, Чимина лишь позабавил. Это был очередной успех. Но на удивление тот не стал торопиться с приглашением на чашку горячего кофе к себе в комнату или комнату Пака в общежитии, как это делали все заинтересованные парни до этого. Всё, что он сделал, — это до умиления серьёзно спросил имя и факультет. Это откровенно раззадорило всё его нутро, уже было готовое упасть в сильные руки спортсмена, ведь пылающий взгляд чёрных глаз, которыми тот просто вылизал его фигуру с головы до ног, было невозможно оставить без внимания. Но Чимин лишь с готовностью принял эти правила, не настаивая и ничего не требуя, понимая, что Чонгук определённо отличается от тех альфа-самцов, напирающих обычно с небывалой уверенностью.       И именно тогда, немногим позже встретившись в коридоре второго этажа, эти тихие и короткие разговоры, в которых они не видели и просто отказывались замечать хоть кого-то вокруг себя, и вошли в их повседневную жизнь.       Для Чимина их встречи стали чем-то необычным и до невозможности приятным. Чонгук никогда не говорил с ним напрямую об этом откровенном напряжении между ними, даже не стараясь как-то опошлить их общение, искренне каждый день одаривая хёна комплиментами и довольствуясь лишь несколькими минутами, проведёнными рядом. Он даже не спросил номер телефона или каких-то других контактов, что было вдвойне интригующе. Чего же именно добивался от него мальчишка, чью увлечённость можно было ощутить прямо на коже, когда тот лишь смотрел? И этот вопрос волновал похлеще вида божественно сложенного тела, которое бы Чимин так сильно хотел увидеть снова без одежды.       Да, всё это, конечно, мило и весело, но только вот старший не привык к такому. Он не спал ни с кем уже больше двух недель, отказывая всем, кто так или иначе связывался с ним в эти дни. Сберегая своё не утихающее и лишь растущее с каждым днём всё больше желание для одного конкретного парня, смирно выжидая подходящего момента. Но сил оставалось не так уж и много, Чимин чувствовал, что медленно, но верно подходит к своему пределу, боясь сорваться в любой момент, понимая, что лишь разговоров становится недостаточно.       — Ты свободен в эту пятницу? — произносит Пак, миленько склоняя голову вбок.       — После занятий будет тренировочная игра, и наш капитан сказал... — с каждым произнесённым словом Чонгук видел, как всё сильнее темнеют обычно светлые карамельные глазки, направленные на него, и как поднимаются на очаровательном личике тонкие бровки, как бы намекая, что не такого ответа от него ждут, из-за чего парень неуверенно, но добавляет, зарываясь пальцами в собственные волосы на затылке: — Хотя, знаешь... Я всё равно хотел отпроситься пораньше...       — Это отлично, Чонгук~и, — тут же широко улыбаясь, говорит Чимин, довольный собой, поднимая с пола свой рюкзак и уже собираясь уходить. — В большом зале будет проводиться конкурс, приходи посмотреть. Я выступаю последним, — лукаво подмигивая, старший всё же уходит на занятия, слыша лишь, как по уже успевшему опустеть коридору разносится громкий звонок.       — Я приду... — тихо обещает Чонгук скорее себе, продолжая внимательно следить глазами за стройной фигурой, скрывающейся за поворотом, стараясь успокоить бешено бьющееся сердце в груди, определённо не ожидая получить подобного приглашения.       Чон знал, что хён с хореографического факультета, что невероятно талантлив и не устаёт поражать своим танцем преподавателей и сокурсников. Только вот ему самому ещё ни разу не выпадало возможности увидеть Чимина в действии. Что ж, наверное, он готов...

***

      — Ты что сделал? — не скрывая своего удивления, довольно громко восклицает Ким, когда звенит звонок, оповещая об окончании очередной пары.       — Пригласил его, — хохотнув с неоднозначной реакции друга, спокойно повторяет Чимин, заметив, как хмуро на него бросают взгляд некоторые выходящие из лекционной ребята, так и не сумевшие понять, на кого же именно их поменяли на этой неделе.       — Я не понимаю, ты хочешь, чтобы он нагнул тебя прямо на сцене? — горячо выдыхая и устало опуская ладонь на глаза, спрашивает.       — Ух ты, да ты мне льстишь, — снова улыбается, поднимаясь с места и закидывая рюкзак за плечо.       — Хэй, да даже у меня на тебя встаёт, когда ты танцуешь.       — Нелегко тебе будет с Хосок-хёном после этого.       — Очень смешно, — не зло отвечает Тэхён, следуя за другом к выходу. — Это лучше ты не жди, что я приду, узнав подобное.       — Я тебя и не звал, между прочим.       В то же мгновение Чимин чувствует несильный толчок в плечо, усмехнувшись обидчивости Тэ, зная, что, угостив его в буфете рамёном, с лёгкостью загладит вину. Но всё же слова друга придали ему больше уверенности. Хотя он, конечно, и так не сомневался в том, что без проблем сможет спровоцировать Чона на определённые действия в пятницу, ведь выступление, которое он подготовил, вряд ли оставит хоть кого-то равнодушным. Ведь не зря его называли лучшим, в конце-то концов.

***

      Когда Чонгук вошёл в зал, он и не думал, что людей будет так много. Правда, он всё же немного опоздал, ведь всё равно знал время, когда на сцене появится хён, ради которого и пришёл. В большом помещении царил полумрак, на сцене сейчас выступал какой-то незнакомый ему парень, и все, будто очарованные, наблюдали за его танцем, не смея прервать льющуюся из мощной стереосистемы мелодию хоть словом. Лишь глянув на то, как красиво двигался танцор, Чонгук невольно сглотнул, даже не представляя, что же в таком случае подготовил для этого конкурса Чимин. Пройдя вдоль многочисленных рядов, так и не найдя свободного места, он тихо устроился рядом со сценой, скинув на пол рюкзак и подперев плечом стену, стараясь не привлекать к себе излишнего внимания, оставаясь в тени.       Происходящее быстро заинтересовало и поглотило его целиком. Всё-таки не часто приходилось бывать на подобного рода мероприятиях, занятый лишь учёбой и нескончаемыми тренировками. Даже сегодня тренер не хотел отпускать его до последнего, ссылаясь на скорые отборочные, боясь упустить из вида подающих большие надежды новеньких игроков. Но Чонгук, всё же оставаясь на хорошем счету, пообещал отработать всё в следующий раз, таки получив заветное разрешение уйти. На самом деле не особо переживая об этом, ведь то время, которое он проводил в тренажёрном зале и бассейне, окупало данный прогул с лихвой, не оставляя больше сомнений и позволяя окунуться в мир незнакомого искусства с головой, расслабиться.       Но вот только он и представить не мог, что поджидало его на самом деле. Кинув взгляд на часы на запястье, Чон заметил, что время уже близилось к той цифре, которую ему называл Чимин, а гул в зале стал немного громче, пока очередной танцор, поклонившись залу, уходил со сцены. Он отчётливо слышал, как имя хёна стало доноситься буквально изо всех углов, сопровождаясь множеством лестных комплиментов, восхваляющих его талант, что безусловно сразит всех судей наповал, и догадками, что же в этот раз приготовил Пак. Чонгук, слыша это, чувствовал только, как неясная гордость заполняет его грудь, как томящее тепло распространяется по телу, заставляя подобраться и выпрямиться, устремив свой взгляд на сцену, с замиранием сердца ожидая выхода своего хёна.       Чимин же, стоя за кулисами, повторял про себя свой обычно приводящий все чувства в норму монолог, вдохновляющий и мотивирующий на успех, сжимая ладони в кулаки и стараясь сосредоточиться. Но именно сегодня всё шло будто ему наперекор. А виной всему был не кто иной, как Чон Чонгук. Знание того, что этот невинный горячий футболист находился сейчас где-то в зале, выводило из строя абсолютно все хоть как-то работающие механизмы внутри его тела, заставляя думать лишь о нём одном, доставая из памяти и показывая крупным планом особо запомнившиеся детали их первой встречи, все обнажённые мускулы на руках и широких плечах, крепкий живот и невероятно мощные бёдра, соблазняя и стараясь затуманить чистый разум разными непристойностями, о которых Чимин размышлял двадцать четыре часа в сутки после судьбоносного знакомства. Это правда было тяжело. Выносить подобное так долго не каждый бы смог, лишённый какого-либо тактильного контакта, оставаясь наедине лишь со своими влажными фантазиями и непотребными мыслишками, затягивающими только глубже.       До его выхода оставалась ещё пара минут. Поправляя свой сверкающий белизной костюм и кидая взгляд на зеркало, в последний раз оценивая свой образ, созданный им самим, Чимин старается унять сходящее с ума сердце. Обещая самому себе, что если он сможет выйти и взять это чёртово первое место и в этот раз, то в награду просто пойдёт и трахнет одного конкретного мальчишку, успевшего так сильно расшатать его нервы за эти две недели.       Он продолжительно выдыхает, наконец отпуская всё напряжение, раскрывая глаза и с уверенностью глядя перед собой.       — Всё только для тебя, Чонгук~и.       Делая шаг, он выходит на сцену.       Когда на сцене появляется Чимин, всё вокруг вмиг стихает, свет приглушается, оставляя лишь один яркий прожектор прямо над танцором, создавая невероятный эффект игры света и тени. Хён останавливается точно в центре, занимая нужную позицию. Чонгук чувствует, как внутри всё поджимается, а глаза отказываются закрываться, боясь упустить хоть мгновение. Он не успевает сделать вдох, как из расставленных по углам зала колонок начинают доноситься нежные звуки различных струнных инструментов, обозначая начало всего действия.       Все взгляды прикованы к тонкой фигуре в белом.       Губы непроизвольно приоткрываются, выпуская тяжёлое дыхание. Чон правда ещё не видел старшего таким. Нет, тот всегда был невероятно притягателен и не уставал поражать окружающих своими яркими и запоминающимися достижениями (его фото висело на доске почёта, как Чонгук уже понял, не первый год), в придачу радуя окружающих и повседневными образами, будто создавая после себя впечатление какой-то знаменитости. В один из таких как раз младший и влюбился, наверное, с первого взгляда. Сейчас же удовольствие наблюдать за неземным хёном возросло буквально до небес, заставляя все внутренности полыхать, разнося при этом по телу сладкую истому, из-за которой у парня подгибались ноги.       Светлый силуэт двигался настолько изящно, грациозно, что можно было ощутить, как он стремится воплотить своим телом звучащую томными переливами мелодию, погрузившись в её собственную трогающую историю с головой. Это было невероятно. Чонгук даже невольно ощутил неясный прилив зависти, не понимая до конца, к кому или чему она была направлена, но чувство того, что он должен быть единственным, кто бы смог наблюдать за Чимином в подобные моменты, выжигало изнутри. Все прыжки, обороты и различные перекаты, которые хён выполнял на сцене, выглядели просто фантастично и до невозможности естественно, словно подобное мог бы повторить каждый, но это было определённо не так. Он управлял своим телом настолько искусно, в одно мгновение замедляясь и прогибаясь, в другое уже делая очередной резкий рывок, что, казалось, поймать и понять этот ритм получалось только у него, идущего на поводу у заглушающей всё вокруг мелодии. Чонгук боялся лишний раз моргнуть, будто предчувствуя, что из-за этого упустит что-то очень важное, без чего он потом не сможет спать, только и гадая, что же за волшебное мгновение было тогда, что сделал Чимин, как изменилось его лицо в ту секунду, как двигалось тело, сводящее всех вокруг с ума. Он определённо не сможет пережить подобного. А хён так и продолжал дразнить, прекрасно зная, чего может добиться своей работой. Его образ был абсолютным. Фигура, облачённая в сияющий костюм на фоне опасных теней, казалась единственным лучом надежды, так и пытающимся вырваться на свет, каждым своим резким поворотом, движениями рук, изгибающейся спиной и... неописуемой красотой передавая всё отчаяние своего героя, заточённого глубоко в темнице, лишённого такой драгоценной возможности летать. Ангела.       Когда мелодия подходила к своему трагичному и волнующему завершению, Чон уже не мог понять, а не снится ли ему всё это? Трогательная сказка, появившаяся в его сознании, создавшая в выдуманной истории своего личного Прекрасного Принца, за которым герой Чонгука пойдёт хоть на край света. Разве это и впрямь может происходить с ним взаправду? Чимин правда реален?       Его сердце готово вырваться из груди, то и дело сбиваясь с ритма и вовсе замирая, когда хён неожиданно падает на паркет, словно кто-то обрезал все нити, удерживающие того на ногах. Чон непроизвольно делает шаг в сторону сцены, не понимая, что произошло, но в следующее мгновение осознавая, что это финальная часть выступления, где ангел разбивается о землю, так и не сумев вернуть свои крылья.       Это поразительно.       Когда последние ноты были сыграны, а свет почти и вовсе исчез, весь зал неожиданно зааплодировал, вырывая сознание Чона на поверхность его уплывающего сознания, возвращая в реальность.       Тяжело дышащий Пак, когда сцену вновь осветили яркие прожектора, быстро поднялся и, сделав поклон, ушёл за кулисы, проследив взглядом большой заполненный зал, так и не успев выцепить одного конкретного мальчишку.       Преподаватели, оценивающие конкурс своих студентов, прежде чем удалиться, выразили множество благодарностей всем выступившим, подвели итоги и обозначили перерыв, пообещав объявить результаты через час.       Младший же теперь, хватаясь за тёмную ткань футболки, старается успокоить своё сердце, одновременно выравнивая дыхание. Глаза, медленно отрываясь от пустующей сцены, опускаются вниз, начиная разглядывать мысы собственных кроссовок. Он чувствует себя потерянным, не замечая ничего вокруг, так и замерев в тот момент, когда прекрасный образ повалился на паркет, прожигая зал невыносимо пронзительным печальным взглядом, заставляя всех вздрогнуть.       Внутри Чона происходит небывалой величины катастрофа. Он не был уверен в том, что именно произойдёт, когда придёт на выступление хёна, но даже и представить не мог, насколько всё происходящее будет фантастическим и нереальным. Поверить в то, что милашка-хён, немногим раньше наблюдающий за ним озорными карамельными глазками, зазывая и оплетая своими чарами при каждой их встрече в университетском коридоре, сейчас так эмоционально отыграл подобную профессиональную хореографию, одним лишь телом рассказав небывалую таинственную историю. Сознание отказывалось принимать то, что это был один и тот же человек.       Восторженные студенты медленно покидали свои места, и так уверенные в победителе. Становилось всё тише, и Чонгук и не заметил, как остался совсем один, так и смотря себе под ноги, поглощённый своими мыслями.       Чимин же, спустившись в общую гримёрную и обсудив с друзьями лучшие номера на их взгляд, одновременно с этим получив немало восторженных слов в свою сторону, чувствовал себя сейчас как никогда свободно, хоть и понимал, что ещё нужно дождаться официальных результатов. Но то, что он был на взводе, наверное, понял каждый, с кем Пак так или иначе находился рядом. Исходящие от него волны желания и крайней напряжённости можно было ощутить чуть ли не собственной кожей. Словно сам воздух вокруг него накалялся. Но никто и слова не сказал, стараясь лишь как можно более ненавязчиво удалиться. Не знать, на кого именно так реагирует Чимин, не мог никто, потому что все уже давно были осведомлены, что за парня тот пригласил на их небольшой университетский конкурс. Чимин никогда не отличался особой сдержанностью или скромностью, и упустить возможность похвастать перед всеми личным фанатом в лице спортсмена-обаяшки, который на него запал, он бы никак не смог.       И теперь, чувствуя, как внутри кипит бурлящая кровь, Пак быстрым шагом идёт по узкому коридору, ведущему в зал. Он точно знает, что тот ещё не ушёл. И стоило ему открыть неприметную дверь, как тут же увидел высокую фигуру у противоположной стены.       Чонгук, простояв пару минут в полнейший тишине, вздрогнул, лишь услышав приближающиеся к нему шаги. А когда поднял взгляд, его глаза тут же непроизвольно расширились, буквально просияв.       — Хён! Ты... — начинает младший, еле сдерживая растущий в нём восторг, глядя, как, обходя все сидения, к нему приближается Чимин, всё ещё одетый в сценический костюм. — Это было...       Чонгук не может связать и двух слов, лишь с обожанием смотря на своего хёна, такого неземного и прекрасного, уже остановившегося прямо перед ним.       — Великолепно? Или, может, неожиданно? — усмехаясь, подсказывает, с удовольствием наблюдая за своим обозначившимся поклонником, что было просто очаровательно.       — Ещё бы! — делая шаг навстречу, Чон внезапно берёт старшего за руки, крепко сжимая небольшие ладони, давая ощутить, как сам он буквально пылает. — Ты был просто невероятен. Почему я не видел тебя раньше?       — Я ждал подходящего момента.       Чимин откровенно пользуется ситуацией, не прерывая младшего и внимательно выслушивая все лестности, которыми тот прямо-таки изошёлся, расхваливая танцора и его таланты, искренне радуясь за успех, который точно не заставит долго себя ждать после такого. Это обожание, искрящееся в больших завораживающих глазах, только подливало масла в огонь, и Пак был уже на грани.       — Ты безусловно лучший, хён. Хочу увидеть снова.       — Я могу показать тебе кое-что прямо сейчас, — приглушая свой голос, Чимин словно зазывает, мурлыкает, лаская слух, легонько склоняя голову вбок.       Чимин чувствует, как длинные пальцы сжимают его собственные неожиданно сильно, а сбившееся горячее дыхание парня отвечает за него самого. Но всё же дождавшись слабого кивка, старший лукаво улыбается и с готовностью тянет Чона за собой. Он уводит его в одну из гримёрных, которую теперь все использовали как склад для различного реквизита и костюмов. Но это ерунда, что самое важное — здесь стоял широкий и довольно удобный диван. А в дополнение, словно вишенка на торте, Пак был уверен, что никто им здесь не помешает, ведь ключ был только у него.       Чимин включает единственную лампочку, свисающую с невысокого потолка, светящую, ко всему прочему, так тускло, что невольно создавалась самая что ни на есть подходящая атмосфера. Чонгук выпускает лямку рюкзака, оглядываясь, не совсем понимая, почему хён привёл его именно сюда. Но, как только слышит звук запирающейся двери, тут же оборачивается, удивлённо смотря, как загораются карамельные глазки, темнея всё сильнее с каждой секундой, пока их хозяин, не теряя времени, уже расстегнув пару пуговиц на пиджаке, стал медленно стягивать его, обнажая светлую кожу на плечах. Оставшаяся лёгкая майка, казалось, и вовсе не скрывала ничего, ведь переливающаяся ткань была необычайно тонкой. Чонгук невольно сглотнул, крепко сжимая кулаки. Боже, вот сейчас он определённо не был готов к подобному.       — Чимин?..       — Просто помолчи, — прерывает и, схватив парня за спортивную кофту, утягивает в сторону мягкого дивана, подталкивая и вынуждая сесть.       Чонгук с удивлением наблюдает, как старший чертовски эротично начинает взбираться на его колени, скользя ладошками по плечам. Боже, подобное определённо сводит с ума и завлекает, вызывая привыкание уже с первого раза. Да у кого угодно поехала бы крыша, если бы на их ногах устроился такой парень. Чон ощущает, как всё напряжение, копившееся внутри него с того момента, как глаза зацепились за светлый образ на сцене, буквально разрывается на миллионы кусочков, проходясь по всему телу заметной дрожью и собираясь вновь уже внизу живота. Его член в штанах непроизвольно дёргается, в одно мгновение ударяя тягучим возбуждением прямо в голову. Мысли путаются, когда хён тянется навстречу, и младший даже не успевает ничего осознать, прежде чем всё же чувствует волшебную мягкость губ на своих.       Всё, что доходит до Чона в данный момент, — так это то, что лишь этого он и хотел все последние две недели, прошедшие со знакомства с проказливым хёном. Ощутить это непередаваемое чувство близости.       Чонгук отказывается верить в то, что происходит. Он не замечает момента, когда, зарываясь пальцами в ужасно мягкие иссиня-чёрные волосы на затылке старшего, с силой утягивает того в более глубокий и более мокрый развязный поцелуй, ощущая всем телом сплошное ликование. Горячий язык, скользнувший в собственный рот, и слабый стон стирают все сомнения в его голове, оставляют лишь острое выжигающее изнутри желание поскорее ощутить некую власть над этим танцором, который в свою очередь позволит ему это.       Чимин цепляется за широкие плечи парня, внезапно напрягшиеся, из-за чего все линии и изгибы мышц стали буквально каменными, заставляя плавиться изнутри от этой красоты, которую можно было распробовать, лишь прикоснувшись. Это распаляет. Он спешит и, хватаясь за подол спортивной кофты, тянет вверх, настаивая, не стесняясь, даёт прочувствовать свой решительный настрой.       Чонгук отрывается буквально на секунду, чтобы самостоятельно избавиться от мешающей ткани. Сразу же прижимает соблазнительную фигуру на своих коленях за узкую талию ближе, вжимая в себя, ощущая, как тонкая скользящая ткань майки теперь раззадоривает его, не давая своим присутствием в полной мере ощутить жар великолепного тела.       Зато Чимин, успевший перед очередным поцелуем уцепить взглядом невообразимо подтянутый живот и мощную грудь, продолжал внутренне терять последние капли терпения, удерживающие его в узде, с удовольствием решаясь, двигая бёдрами, потираясь о внушительный стояк в чужих штанах собственным, в очередной раз лишь выпуская новый, ласкающий слух, приглушённый сладкий стон.       Младший теряется в этих ощущениях, в прикрытых глазах напротив, в поразительно чувственном жгучем поцелуе. Он просто не может поверить, что это происходит именно с ним. Что хён так реагирует на него и с готовностью поддаётся именно ему. Да, не секрет, что Чимин был невероятно контактным. В первый же день его сонбе из футбольной команды стали подкалывать его, говоря, что он невероятно везуч, что на его милую мордашку несомненно клюнет один совершенно развязный и даже с какой-то стороны немного шлюховатый парень с хореографического факультета, определённо любящий подставляться для многих из их команды. Чонгук тогда не смог понять, о чём именно говорят старшие, не воспринимая всерьёз их слова. Только вот Чимина с хореографического он встретил в тот же самый день, переодеваясь к игре в пустой раздевалке, куда неожиданно ворвался, наверное, самый роскошный парень, которого ему приходилось видеть в своей жизни. И на удивление, когда он спросил его имя и факультет, лишь чтобы убедиться, что не бывает подобных совпадений, с запозданием понял, что, не успев и обдумать всё как следует, уже влюбился с первого взгляда. Этот хён был абсолютной мечтой любого, кто так или иначе задумывался о своих желаниях, воплощённых в одном лишь человеке. Он был идеальным. Его хитрющие, затягивающие в себя с пол-оборота глаза буквально дали ощутить, с какой похотью его успели облюбовать за каких-то пару секунд их немого разговора взглядами.       Хён оказался слишком нереален для всего, что знал Чонгук до этого. И сразу стало ясно, почему же никто так и не смог перед ним устоять.       А в мгновение, когда его слуха коснулся удивительно приторный для любого парня голосок, проникающий своим томным звучанием прямо под кожу, заражая и не давая и шанса на выздоровление после подобного, Чон неожиданно осознал, что хочет эту куколку лишь для себя. Он обязан был не упустить его. Заинтересовать. Потому что подобная красота, по слухам, могла с лёгкостью упорхнуть в чужие руки. А Чонгук очень этого не хотел. Его полностью захватил азарт.       — Ты ведь всё это спланировал, верно, хён? — шепчет прямо во влажные сочные губы, чувствуя обжигающее дыхание на своих.       — Может быть, — улыбается в ответ, игриво потираясь своим чудным носиком о чужой. — Знаешь... Думаю, тебе стоит взять в расчёт то, как долго я ждал этого, — буквально мурлычет и добавляет: — И только лишь ради тебя.       Чонгук почти рычит, щёлкая зубами и неожиданно подаваясь вперёд, вынуждая ухватиться за свои плечи покрепче. Он ощущает, как в нём поднимается волна сокрушающего всё на своём пути цунами, грозящего вот-вот затопить его с головой и полностью растворить сумасшедшее влечение в крови, отныне записав это чувство в его ДНК, оставляя проживать оставшуюся жизнь в мучительном томлении и ожидании очередной дозы своего счастья, позволяющего вздохнуть полной грудью. Его пальцы скользят под сияющую ткань, легко царапая соблазнительные бока, впитывая через касания всю нежность упругой кожи. Он дразнит, не давая вновь начать очередной поцелуй, лишь усмехаясь, удерживая хёна на месте и ловя каждый его недовольный вздох губами.       — Ты и правда так долго ждал?       — Ты и представить не можешь, как, — почти хнычет, вспоминая моменты, когда приходилось, переступая через все свои желания, сдерживаться.       — Я верну тебе это сполна, хён, — обещает.       В следующую секунду Чимин довольно улыбается прямо в сокрушающий мокрый поцелуй, чувствуя, как прохладные пальцы оглаживают его талию, лаская и медленно скользя за спину. Цепляется за широкие плечи, теряя рассудок от упругости великолепных мышц, с откровенной радостью принимая на себя весь напор младшего, буквально пылающего перед ним, вымещающего неожиданно мощную волну того желания, которое всё время старался подавить, разбавляя копившийся жар разговорами и чудесными комплиментами. Чимин, может, даже и удивлён немного тому, как резок был Чон сейчас, буквально срывая с него тонкую ткань, обнимая обеими руками, крепко прижимая к себе, заставляя задыхаться прямо в напористые губы, не сбавляющие темпа, всё продолжающие целовать. Это казалось странным, да, ведь то, как тот вёл себя буквально минут пятнадцать назад, стоя в зале и лишь сжимая его ладони, не осмеливаясь сделать лишнего шага навстречу, было совершенно ожидаемым, но в данный момент складывалось ощущение, что парень не был с ним честен изначально. Он специально выжидал? Он не делал первый шаг нарочно?       Вот же маленький негодник!       Старший мычит в поцелуй, понимая наконец, что его впервые поймали, заставили самостоятельно прыгнуть в этот чёрный, не имеющий выхода омут с головой, влюбиться до потери памяти, вынуждая забывать обо всех вокруг, кроме одного единственного сногсшибательного первокурсника.       Чимин правда любит секс. Любит красивых парней и их красивые тела. Соблазнять каждого из них было чрезвычайно забавно, но... В этом не было ничего сложного, ничего интригующего или неожиданного, никто не мог так удивить его, заставить ждать каждой встречи с замиранием сердца, обычно занимая собой один лишь только вечер, скрашивая скучное времяпрепровождение. Ни с кем Чимин не хотел повторять этого снова, никто не цеплял его так сильно, а сердце ни разу не стучало так быстро, как... с Чонгуком. И, более того, Чимин ещё никогда не хотел показать кому-то свой танец с таким нетерпением, не хотел подпускать так близко, считая это совершенно ненужным и лишним. Но, боже, как он мог не заметить происходящего прямо под своим носом?       Его продолжают душить в настойчивых объятиях, забирая весь кислород собственным ртом, утягивая в сторону и роняя на мягкую поверхность, давая всё же вдохнуть полной грудью.       — Ты ведь и сам ждал этого так сильно... — шепчет Пак, зарываясь пальчиками в чёрные волосы, но не чернее самых глубоких глаз, неотрывно следящих за ним.       Чонгук игнорирует старшего, продолжая смотреть на слабые попытки того податься вперёд или же притянуть самого Чона к себе. У парня на уме сейчас совсем другое: он хочет расставить все точки в этих играх между ними, прояснить и дать понять, что настроен серьёзно.       — Я не хочу, чтобы ты общался хоть с кем-то из моих сонбе, — звучит до смешного строго.       — Ты ревнуешь? — хихикает.       — Да, — Чонгук хмурится, видя всю несерьёзность в шаловливо сияющих глазах.       — Милашка, — тянет и одновременно скользит пальчиками по чужой груди вниз, прослеживая захватывающую воображение дорожку вдоль живота и цепляясь за тугую шнуровку в поясе спортивных штанов. — Я не буду, обещаю.       Чонгук проводит пальцами по нереально прекрасному лицу, едва касаясь светлой идеальной кожи, наслаждаясь красотой перед собой в полной мере.       — Встречайся со мной, хён.       Чимин задыхается, внутри сгорая от умиления. Что за прелесть, боже! Этот мальчишка не вписывается ни в какие его устоявшиеся понятия хорошего траха. Он завышает все планки мыслимых ожиданий от всех будущих кандидатов, которых теперь не станет и вовсе, потому что Чонгук кажется абсолютным во всём. Как после такого вообще смотреть на других? Как вообще насытиться подобным? Эта детская наивность кажется чем-то совершенно очаровательным, как и серьёзное симпатичное личико напротив. Как можно отказать такому? Тем более когда между ног у этого Принца из снов такой крупный стояк, напоминающий о том, где именно они сейчас находятся и чем именно заняты.       — Я отвечу тебе, когда ты наконец решишься воспользоваться вот этим, Чонгук~и.       Чон снова недовольно рыкает, абсолютно точно не удовлетворённый таким ответом, но чувствуя при этом, как внизу всё завязывается в один тугой узел, стоит только старшему немного качнуться навстречу, потираясь о его пах и сразу обнимая длинными ножками, всё ещё одетыми в белые брюки. Но, несмотря на все разъедающие нутро противоречия, парень покорно идёт на поводу у желаний Чимина, понимая всё же, что он на верном пути, и уступить шаловливому хёну не столь сложно, как могло бы сперва показаться. Он чувствует всю отзывчивость и увлечённость в действиях старшего, чувствует, что это всё происходит не забавы ради.       Плавные покачивания бёдрами становятся всё более напористыми, Чимин откровенно дразнит, причём не жалея и себя, ведь жар, расползшийся по всему телу, сейчас стал собираться внизу, распаляя сознание, делая парня неимоверно чувствительным. Но желание подразнить младшего пока ещё стоит на ступень выше, поэтому, стиснув зубы, приходится терпеть, подогревая свой и так зашкаливающий восторг, то и дело сжимая ладонями упругие крупные мышцы на груди парня, растворяясь в этих ощущениях.       Склоняясь ниже, Чонгук вновь целует покрасневшие вкуснейшие губки, не противясь проказливым ладошкам, давая старшему вдоволь насладиться своим телом, упиваясь лишь осознанием, как сильно тому это нравится. Он ему нравится. Собственные руки в это время, не мешкая, проскальзывают по узким бокам прямо к тугому ремню в белых брюках, по пути легко играясь с мягкой кожей пальцами, надавливая и поглаживая там, где это нужно, где этого хотят больше всего. Расправившись с ремнём, заставив тем самым громко выдохнуть в мокрый поцелуй и послушно выгнуться под собой, Чон расстёгивает молнию и пуговицу, давая немного свободы, облегчая напряжение Пака. Но, по правде говоря, затягивать происходящее не было абсолютно никакого желания, мучить хёна тоже, как сильно бы тот этого ни заслуживал, и поэтому, прикусывая сахарные губки и пошленько ухмыляясь в момент, когда его длинные пальцы проскользнули под тугое бельё, Чон с уверенностью тянет вниз. Выпрямляясь и разрывая поцелуй, он чувствует, как руки старшего невольно оглаживают его торс, опускаясь на крупные мускулы на рельефном животе.       Чимин неотрывно наблюдает, то и дело выпуская горячие выдохи, срывающиеся с приоткрытых губ. Внимательно смотрит, как парень теперь в открытую блистает своим божественным телом, возвышаясь над ним, позволяя рассмотреть более детально каждый его изгиб, заставляя и вовсе задыхаться от ни разу не скрываемого обожания, затопившего всю радужку в карамельных глазах. Градус вокруг них заметно повышается. Он безумно любит подобное. Всё, что обычно касается обнажёнки, в один момент заставляет Чимина терять интерес ко всему вокруг, сосредотачиваясь лишь на красоте и интимности происходящего, перещёлкивая выключатель в иссиня-тёмной макушке, который всегда отвечал за откровенное вожделение чего-то невероятно сексуального и горячего и обычно так удобно находящегося в зоне его досягаемости.       — Тебе это очень нравится? — шепчет поразительно затягивающе, соблазняя своим бархатным звучанием, вынуждая невольно почувствовать себя не в своей тарелке.       — Больше, чем ты думаешь... — утвердительно кивая, соглашается Пак, неотрывно глядя, как при каждом движении под смуглой кожей перекатываются упругие мышцы, из-за чего приходится громко сглотнуть заполнившую рот слюну.       Сильные руки уверенно продолжают тянуть брюки вниз, отчего поза немного меняется. Но, когда с этим покончено, Чимин ощущает внезапную стаю мурашек, пробежавшую по спине, заставляющую содрогнуться и прогнуться, чем тут же пользуется младший, подхватывая изящное и такое роскошное тело, казавшееся на первый взгляд неописуемо хрупким, особенно в собственных руках, проскальзывая под тонкую талию, обнимая со спины и утягивая обратно вверх, заставляя вновь опуститься на свои колени, принимая первоначальную позу.       Старший тут же стремится воспользоваться этим. Тянется навстречу, с радостью утопая в крепких объятиях, оттягивая чёрную макушку в сторону, зарывшись пальчиками в длинные пряди, открывая для себя больше пространства. Впитывая каждый миллиметр смуглой кожи, он тянется к такой доступной сейчас шее, пробуя на вкус, припадая распухшими от частых поцелуев губами. От запаха Пак просто дуреет, теряя последние капли здравомыслия, зубки царапают сексуальный изгиб, втягивая в жаркий ротик чувствительные участки кожи, играясь языком, также заставляя сходить с ума от неповторимой игривой ласки, наслаждаться настойчивыми движениями бёдер внизу.       Чон всё ещё ощущает, как хён тянет своими пальчиками за волосы, сжимая и вынуждая поморщиться, но в то же самое время заглушая эти чувства плавными уверенными толчками, каждый раз проезжаясь по очевидной выпуклости в штанах младшего собственным возбуждением. Руки с упоением скользят по выгнутой спине, пересчитывая позвонки и рёбра под, кажется, тончайшей кожей, прижимая изящное тело к своему, разделяя бушующее пламя на двоих. Дыхание срывается, когда ладони опускаются по пояснице всё ниже, проскальзывая на сладкие бёдра и сжимая красивые ножки, вынуждая старшего тихонько простонать прямо в шею, где тот так упорно трудился, никак не в силах оторваться, переходя своими нежными поцелуями на плечо. Чонгук же, не переставая мять упругие мышцы, двигается наконец к самому заветному местечку на вожделенном теле, не спеша, лаская пальцами каждый участок, всё же добираясь до так удобно устроившейся на его коленях милой задницы. Округлые ягодицы то и дело поджимаются, когда Пак подаётся вперёд, всё продолжая елозить на нём, не давая увидеть, но позволяя прочувствовать всем своим естеством. Обхватывая упругую попку, Чонгук надавливает пальцами, сжимая как следует, заставляя остановиться, ощущая мгновенно охватывающий восторг.       Как можно противостоять подобному искусителю, когда он будто создан, чтобы лишь завлекать всех вокруг, позволяя наслаждаться собственным прекрасным телом, и пленить разум любого человека, который только посмел поднять на него взгляд? Разве такое возможно?       — Не вынуждай ждать меня ещё дольше, Чонгук, — шепчет прямо на ухо, проследив языком влажную дорожку по шее, и впрямь словно искушая парня, проверяя его выдержку.       Перед глазами вся комната кругом идёт, пока томный голосок продолжает нашёптывать разные грязные словечки, от которых член внизу буквально пачкает бельё, истекая вязкой смазкой, а пальцы, раздвигая волшебные половинки, проскальзывают в самую ложбинку, добираясь всё же до тугой дырочки, слыша в этот раз более звонкий стон. Не теряя времени, он отнимает одну руку, поднося к лицу и быстро проходясь мокрым языком по всей длине своих пальцев, отчего пронаблюдавший эту картину Пак буквально захныкал, подаваясь вперёд и тут же горячо целуя парня. Чонгук отвечает ему не менее жадно, пока, растерев между костяшек слюну, снова не опускает ладонь вниз. Податливость чудесной попки не удивляет, и желание присвоить свободолюбивого хёна возрастает лишь сильнее. Надавливая на подрагивающие края, слегка поглаживая и подразнивая, парень чувствует, как дырочка с лёгкостью раскрывается, принимая в себя всё, что дают.       Чимин с трудом сдерживает порыв горячительного нетерпения внутри, стремясь поскорее заполучить всё, что может так или иначе предложить младший. Внизу всё пылает, никак не находя выхода, в груди чувство ликования заполняет собой каждый свободный уголок, а в мыслях и вовсе осталось лишь одно единственное имя, заполонившее всё сознание. Длинные влажные пальцы неспешно проникают всё глубже, а он уже задыхается, кусая чужие губы, вжимаясь в сильное тело перед собой, ощущая дрожь в коленях. То, как долго Пак ждал этого, буквально наносит последний сокрушающий удар по его выдержке. Он не чувствовал заветной разрядки две невыносимо долгие недели, сдерживаясь и лишь мечтая об этом дне, представляя себе свой первый оргазм, который он получит от сводящего с ума мальчишки, о котором он так долго грезил, всё это время имея возможность лишь наблюдать. А сейчас, заполучив тело из самых влажных фантазий прямо в свои руки, не может больше сдерживаться, вдоволь наласкавшись и облюбовав все изгибы глазами вдоль и поперёк. Он кончает, когда Чонгук давит на нежные стеночки внутри, проскальзывая в самую глубь, добавляя очередной палец и растягивая тугую попку до обозначившегося предела, с силой толкнувшись внутрь, глядя в этот момент прямо в потемневшие глаза, наблюдая за волной удовольствия, накрывающей его драгоценного хёна с головой.       — Боже, ты и правда ждал так долго...       — Ты думал, что я вру? — с лёгкой хрипотцой в голосе отвечает Пак, жадно ловя губами воздух, запинаясь после каждого слова, не чувствуя ни капли обиды за недоверчивость младшего, так как в голове сейчас сплошная пустота.       — Немного, — усмехается, чувствуя, как по животу стекают густые капли семени, подтверждая все слова старшего, отчего осознание собственной неправоты лишь согревает душу.       Тугая дырочка часто пульсирует, сжимаясь и разжимаясь, пока её хозяин, откинув голову назад, пытается выровнять плывущую картинку перед глазами. Член внизу, хоть только что и получил свою опустошающую разрядку, не спешил опадать, показывая, что подобного для Чимина, воздерживавшегося так долго, будет маловато.       Чонгук не упускает возможности: ладонь, которая всё это время оттягивала круглую половинку, теперь пробирается пальцами к волшебной ложбинке всё ближе. Чимин только слабо охает, когда понимает, что внутрь него толкаются новые костяшки, растягивая края влажной попки сильнее.       — Какая же она ненасытная, — восхищённо шепчет Чон, слегка морщась от подобного осознания, которое тут же спустилось тягучей волной вниз, где собственный член уже изнемогал.       — Ты обещал постараться, Чонгук~и, — произносит в ответ, убирая своими пальчиками тёмные пряди с чужого лица, кусая губы и тяжело дыша, наблюдая за большими очаровательными глазками, так пристально следящими за ним, пока сам неспешно приходил в норму, относительно проясняя затуманенный разум.       Он чувствует напор младшего, как тот старается ненавязчиво проникнуть глубже, разрабатывая податливые стеночки, лаская подушечками пальцев самые изнеженные места внутри него, буквально играясь на тонких, переплетённых между собой струнах волшебного душевного и физического удовольствия, заставляя каждый раз слетать с губ всё новые и новые сладостные звуки, радуя слух, вынуждая терять остатки самообладания. Чимин, невольно начиная подмахивать попкой, спешит в свою очередь ладонями спуститься по изумительному телу ниже, срывая их с широких плеч, оглаживая живот, опуская следом и взгляд, уже с предвкушением наблюдая, как собственные пальцы спешно развязывают тугую шнуровку в спортивных штанах младшего. Тяжело выдыхая, резко тянет за резинку в поясе, вынуждая Чона слегка вскинуть бёдра, чтобы сам в это мгновение смог стянуть чужую мешающую одежду.       — Ох...       Чимин замирает, а слюна невольно заполняет рот, когда прекрасный и завораживающий своей величиной член, освобождаясь, шлёпает крупной влажной головкой по подтянутому животу, в то же мгновение задница предательски сжимается, уже предвкушая томительную заполненность вот этим.       — Чёрт, он и правда большой, — лишь на секунду подняв взгляд, произносит Пак, кусая губы сильнее.       — Спасибо, — усмешка в ответ.       Ох, сейчас член Чонгука был для старшего последним рубежом. Почему этот мальчишка настолько идеален, чёрт бы его побрал? Ещё в первую встречу, наблюдая картину, как обнажённый футболист натягивал свои спортивные шорты для игры, Чимин просто ну никак не мог не заметить этой волнительной выпуклости в белье первокурсника, пуская дрожь вдоль спины только от одного вида, в ту же секунду уже скрытого мешковатой одеждой. Что вообще может быть лучше спортивного подтянутого тела, каждая частичка которого украшена прекрасными перекатывающимися изгибами крупных мышц? В представлении Пака это было тело, в придачу к которому шёл ничуть не менее прекрасный член. И вот сейчас, в этот самый момент, всё, о чём мог думать танцор, так это то, что в своей прошлой жизни он наверняка спас целый мир, не меньше, если уж его теперешняя жизнь вдруг решила преподнести ему подобный подарок, позволив заиметь парня, в котором уместились все его самые потаённые мокрые фантазии. Чёрт, да он просто счастливчик.       — Хён, ты мне определённо льстишь, — уже посмеиваясь, произносит Чон, видя замешательство в крайне увлечённых глазах Чимина, который даже и не заметил, что произнёс свою последнюю мысль вслух.       И это абсолютно точно правда, Чонгук чувствует, как его заполняет неясное чувство, такое обжигающее и розящее наповал, ему льстят слова старшего, придавая лишь больше уверенности и понимания происходящего. Он сможет заполучить хёна. Он уже его заполучил. Дело остаётся за малым.       Растягивая попку, Чон старается найти тот предел, на котором бы стоило остановиться, толкаясь пальцами внутрь, проникая целиком и тут же вытягивая, чтобы повторить всё то же вновь. Играется с накалёнными чувствами Пака, заставляя изгибаться на себе, с силой опуская божественные бёдра вниз, пока в предвкушении пытался насадиться до конца, ощутить эту приятную заполненность.       Чимин, держась одной рукой за чужое плечо, другую тянет к своему лицу, одновременно прикрывая глаза от удовольствия, глядя из-под чёлки, как за ним неотрывно следит младший. Он собирает вязкую слюну на языке, в следующую секунду широко проводя им по раскрытой ладони, тяжело дыша и всё так же стараясь подмахивать резким движениям внизу. Сразу же тянется к члену парня, накрывая своей ловкой ладошкой крупную головку, самодовольно улыбаясь, когда тот в ответ тихо шипит, стискивая зубы и жмурясь от неожиданного контакта, невольно раздвигая собственные пальцы глубоко внутри Чимина шире.       Они слегка ударяются лбами, когда Пак подаётся вперёд, скользя своим возбуждением вдоль чужого, тут же обхватывая умелыми пальчиками и себя, выпуская слабый стон прямо в приоткрытые губы Чона.       Их ведёт. Бросает в самую пучину. Они целуются страстно, жарко, стукаясь зубами и совершенно забывая о том, где находятся, отдаваясь во власть желаний. Их буквально кроет, пока оба заняты тяготящими ласками, изводя и подталкивая себя лишь сильнее вгрызаться друг в друга, не видя ничего кроме.       Чимин опускает вниз и вторую ладонь, набирая темп, следуя лишь примеру младшего, не переживая на свой счёт, зная, что сейчас ему понадобится что-то покрупнее пальцев, чтобы кончить... О да, что-то, что однозначно твёрже и крупнее пальцев. Только вот за парня он ручаться не мог, чувствуя, как пульсирует чужая плоть в его руках, а поджавшаяся мошонка трётся о его собственную при каждом движении.       — Так ты хочешь услышать мой ответ или нет? — хрипит Пак, разрывая их мокрый поцелуй, покусывая распухшие губки младшего, стараясь подвигнуть на самые что ни на есть решительные действия, понимая, что его задница уже готова принять в себя гораздо больше, чем того требовалось изначально, буквально затраханная длинными костяшками.       — А тебе уже так не терпится ответить? — слабо улыбается, но сам при этом сразу же послушно убирает руки, не смея противиться чудесному голосу, чувствуя, как следом за пальцами тянется мокрая ниточка слюны, в следующую же секунду обрываясь, но даже так успев пустить стаю мурашек вдоль спины младшего, которому определённо не терпится пристроить свой стояк к миловидной разработанной дырочке, присвоив её хозяина окончательно.       — Может, — уклончиво тянет, но его глаза говорят сами за себя.       Чонгук слегка сползает вниз, утягивая сочную задницу кверху, и заставляя убрать шаловливые ручки себе на плечи, устраиваясь поудобнее, сразу же скользнув влажным членом по точно такой же дырочке. Оба тяжело выдыхают, когда головка трётся о чувствительную промежность, будоража кровь, заставляя пропустить этот момент через себя полностью, ощутив его каждой клеточкой тела, забываясь в его неповторимости и долгожданности. Младший смотрит на великолепную, удивительно грациозную и изящную фигуру, над собой возвышающуюся, и понимает, что больше никогда не сможет оторвать глаз от этой чарующей ангельской красоты. Разве кто-то сможет сравниться с таким? Нет. Подобраться к подобному невозможно. Чонгук буквально пленён, околдован этими лукавыми карамельными глазами, кажущимися такими тёплыми и согревающими в одно мгновение, а в другое — уже сжигающими тебя в своём бушующем пламени костра, подпитка для которого — желание чистое, оголодалое, ждущее лишь своего выхода, вызываемое красотой, на которую смотришь, не имея и шанса ускользнуть, сбежать. Один раз попадёшь и больше не вернёшься, вот что Чонгук понял, когда впервые увидел Чимина. Безысходность. Обречённость на вечное обожание.       Чимин, не дожидаясь младшего, сам толкается вниз, запрокидывая голову и позволяя громкому стону сорваться с губ. Он чувствует, как крупная головка проникает внутрь, легко растягивая разработанную попку, проскальзывая всё глубже, неожиданно задевая такие места, о которых Чимин и не знал, словно подстраиваясь под него, заполняя идеально. По телу бежит крупная дрожь, и Пак только сильнее сжимает пальцы на чужих плечах, сдавленно мыча, пока не останавливаясь пытается насадиться до конца, желая лишь ощутить то мгновение, когда опустится на бёдра младшего, обозначив тем самым, что всё-таки смог поиметь маленького обманщика.       Чонгук держит руки на напряжённых длинных ногах, не стараясь хоть как-то надавить, он просто наблюдает, держа глаза открытыми из последних сил, ибо удовольствие буквально затуманивало его разум, оставляя лишь жалкие крохи здравомыслия, уверяя поддаться новым ощущениям, сгорая заживо дотла в бушующем огне Чимина. Пелена застилает глаза окончательно, когда старший окончательно опускается на него, слегка покачиваясь из стороны в сторону, вбирая в себя последние миллиметры твёрдой пульсирующей плоти, сжимая её так глубоко и так плотно, что Чон вряд ли сможет опомниться после подобного. Слишком умело, слишком искусно... Просто слишком. Он не выдерживает, толкается первым, стимулируя самые далёкие точки внутри, проходясь всей длиной по заветному местечку, такому чувствительному, о чём можно судить лишь по мгновенной реакции Пака в его руках, выгнувшегося и вновь подающегося вниз. Чужие аппетитные бёдра активно двигаются на нём, и сам Чимин исходится в звонких стонах, тут же заполнивших небольшое помещение, лаская чуткий слух парня, пока не прекращая насаживался своей тугой задницей на крайне большой член. Чонгук в свою очередь тоже не ждёт, не рискует отдаться во власть танцора полностью, хотя и так уже понимал, что слишком поздно, но всё же позволить себе расслабиться сейчас оказалось бы для него полным крахом, ведь чувство, что стоит хоть немного дать волю разразившимся эмоциям, как его накроет с головой, он кончит, даже и не успев насладиться толком, распробовать на все лады неземное тело своего неповторимого хёна. Ведь Чимин явно может гораздо больше.       К стонам Пака добавляются и слабые хрипы младшего, уже закрывшего глаза от удовольствия, то и дело скользившего мягким языком по своим пересохшим губам, ловя каждое мгновение их единения. Натягивая упругую попку, подаваясь бёдрами вверх, стараясь поспевать за дикими отчаянными движениями, Чонгук теряет последние капли самообладания. Громкие шлепки кожи о кожу раззадоривают. Им невыносимо жарко, воздух в подсобке спёртый, нет ни одного шанса, что они смогут хоть немного охладиться, придя в сознание. Они просто тонут в этом всём. В своей страсти, желании отдаться друг другу и в то же время обладать, заполучить самый лакомый кусочек, вожделея лишь его, мечтая о том, что присвоят, смогут заполучить. Каждый хочет этого слишком сильно.       Чимин, лишь слегка приоткрыв глаза, видит, как неистово скачет перед ним обветшалый серый потолок, будто комната вся находится в безобразном беспорядке, отказываясь останавливаться и дать хоть даже мимолётную передышку. Его натренированные бёдра не чувствуют и толики усталости, и остановиться попросту невозможно. Чонгук такой большой, его член так волшебно стимулирует податливую дырочку внутри, каждый раз задевая самые разные местечки так глубоко, что, кажется, от наслаждения голова пойдёт кругом вслед за чёртовой комнатой, а сознание и вовсе покинет взмокшее тело.       Но у младшего совсем другие планы, он тянется к прекрасному лицу, искажённому острым удовольствием, проскальзывая широкими ладонями по тонкой фигуре, изогнутой и такой чарующей, сминая мягкую кожу, прослеживая выпирающие косточки рёбер, удерживая за изящную шею, зарываясь в тёмные короткие волосы на затылке, лишь чтобы утянуть вниз, на себя. Ритм сбивается, а Чимин охотно обнимает парня, несмотря на то, что продолжить хочется невыносимо. Но перспектива почувствовать вновь сладость дикого поцелуя, привлекает сейчас гораздо сильнее. Чонгук же только хмыкает, подхватив длинные ножки под коленями, притягивая ещё ближе, заставляя и вовсе обхватить себя за спиной, из-за чего Пак почти садится на мощных бёдрах, но мальчишка тут же подаётся в сторону, слегка подталкивая, кажется, невесомое тело, заваливая старшего на спину. И ему это определённо нравится. Чувство того, что имеешь хоть и лёгкое, но превосходство, а в ответ получаешь только толику озорства в на мгновение прояснившемся карамельном омуте. Оказаться над Чимином вновь волнует похлеще самого крепкого алкоголя, вызывая тяготящее привыкание, закидывая свою такую сладкую наживку, на которую Чон без сомнения поведётся с радостью. Ведь в этот раз их не разделяли мешающие слои одежды, сейчас парень был внутри него, самого сексуального и горячего создания на всём белом свете. Он нависает, находясь так близко, пока, опираясь о локоть чуть в стороне от растрёпанной макушки, не отрываясь смотрел на своего хёна, довольного и на удивление терпеливо выжидающего дальнейших его действий.       Чувствовать давящую тяжесть этого роскошного тела на себе оказывается чём-то особенным, не сравнимым ни с чем, что удавалось испытывать до сих пор. Ему хорошо, непередаваемо хорошо. Чимин просто тает, ощущая первые толчки внизу, просто плавится, растекаясь по мягкой обивке дивана, стараясь из последних сил удержаться на месте, хватаясь за мощные бицепсы на предплечьях, слегка царапая смуглую кожу. Они слишком близко. Лицом к лицу. Разделяют обжигающее дыхание на двоих. Старший пытается соединить ноги за спиной Чона, но тот неожиданно резко удерживает его свободной рукой под коленом, уводя в сторону, вынуждая лишь раскрыться сильнее. Давит, отчего попка слегка поднимается над диваном, вновь позволяя проникать в самую глубину, и всё, что остаётся Паку, — поддаться, с готовностью отдаваясь в сильные надёжные руки, наблюдая, как жмурятся веки и хмурятся чёрные брови на очаровательном лице, таком сосредоточенном, полностью поглощённом происходящим. Чимин беззвучно усмехается, глухо выпуская весь воздух, когда Чон опускается на него, и тут же игриво ведёт язычком по приоткрытым высохшим губам, дразня и лаская, стараясь дотянуться и получить новый, такой нужный сейчас поцелуй.       Чонгук охотно тянется навстречу, хватая тёмные волосы и заставляя подставлять упоительные покрасневшие губки только для него, впиваясь в эту сладость собственными, вынуждая и вовсе задыхаться под собой, пока, вбиваясь в круглую мокрую задницу, продолжал наращивать темп, разнося звуки громких шлепков при каждом движении.       И вот теперь, цепляясь за младшего, за его плечи, оставляя краснеющие полосы на широкой спине, Чимин ощущает то самое, до дрожи в ногах сокрушающее возбуждение, ударяющее прямо в голову, ощущая себя сейчас на седьмом небе, покоряющем ещё не виданные им вершины удовольствия. Его член зажат между разгорячённых тел, истекает, точно как и его задница, заполняемая сейчас так хорошо, так идеально, из-за чего в голове путаются остатки ясных мыслей, сбивая с дороги, на которой он так твёрдо стоял несколько минут назад, владея ситуацией. А сейчас его буквально сбили с ног, заставив колени подогнуться, упасть на землю и потерять выбранный им ранее путь, забыть обо всём и отдаться в невозможные руки, такие прекрасные, держащие так крепко, помогающие подняться и удержаться в этот раз на ногах, только вот теперь Чимин видел не свою дорогу, а лишь кажущуюся удивительно надёжной высокую фигуру, протягивающую свою ладонь. За этим человеком хотелось следовать по пятам, доверив свой путь в его руки, совершенно уверенный в том, что его приведут именно туда, куда он всегда так стремился.       Чимин тонет в водовороте новых эмоций. Его жарко целуют, жадно лаская нежные губы, врываясь в податливый ротик мягким языком, совершенно не насыщаясь, чувствуя лишь, как голод всё продолжает расти. Его заполняют внизу, трахают беспощадно, вбиваясь в аппетитную попку, каждый раз вжимаясь в упругие ягодицы только сильней, давая пропустить через себя каждый толчок как следует, затронув каждый нерв, каждую клеточку, пока бессовестно крали каждый вдох и выдох, впитывая, будто сливаясь воедино.       Чонгук сглатывает густую слюну, всё ещё чувствуя беспорядочные ласки на своих губах, прерываемые тихими мольбами, отстраняется, поднимаясь на локтях, оставляя последний поцелуй, проскользив к острому вскинутому подбородку. Он выпрямляется, опуская сочные бёдра на свои, вынуждая хёна выгнуться, упершись сведёнными лопатками о диван и слегка подняв жадную до его члена задницу, так и затягивающую внутрь. Наслаждается каждым изгибом на ангельском теле, отнюдь не таком невинном как бы того хотелось, сияющей бархатной кожей, так и напрашивающейся на то, чтобы на ней оставили парочку своих следов, а может, даже и больше, каждой линией, каждой выпирающей косточкой... Он просто очарован, глядя, как белые зубки прикусывают миленькие пальчики, как из-под прикрытых дрожащий ресниц на него смотрят потемневшие карие глазки, уже не такие хитрые, какими были в большинстве своём, а жадные, наполненные похотью. Теперь они, кажется, просто поглощали его, утягивая в ловушку, незаметную из-за густой пелены, но такую, в какую и самому хотелось бы попасться, с радостью оставаясь в ней навсегда. Чонгук ведёт взглядом по тонком телу, не в силах собрать уплывающее сознание в целое, растеряв его кусочки где-то в этой злополучной подсобке, но даже без него в голове всё ещё ясно бьётся лишь одна мысль, лишь одно желание, и уже этого ему вполне достаточно, чтобы понять, зачем всё это.       Ладони опускаются на острые тазовые косточки, проскользив дальше, крепко сжимая пальцами поясницу, удерживая на весу совершенно лёгкую фигурку, пока сам, подавшись назад, старается решиться. Он явно чувствует, как его поглощает бездна, в водовороте которой он готов раствориться без возможности вернуться тем, кем он был до этого самого момента, пока не позволил себе так глупо влюбиться. Чон идёт на поводу у своих чувств, впервые за свою жизнь решаясь довериться судьбе, идя по следу красной плотной нити, конец которой уже виднеется, вплетённый в незнакомое изящное запястье. И теперь, широко открыв глаза, он наконец может отчётливо разглядеть, что нить соединяет его ни с кем иным, как с хёном, делая их встречу неизбежной. Куда бы ни свернул — всё равно придёшь к нему.       — Ты уже готов ответить, хён? — шепчет Чонгук, распрямляя плечи, глядя сверху вниз, видя, как в чужих глазах загорается блеск, разжигая пламя, пуская опасные искры на волю.       — Да, — тянет Чимин, растягивая покрасневшие губы в улыбке. — Да, Чонгук~и, — он растягивает своё «да» с таким удовольствием, с таким обожанием произнося это слово, будто никогда раньше и не говорил его вовсе, стараясь распробовать на языке каждый звук, каждую нотку своего согласия, понимая, что это и впрямь впервые. Он впервые отдаёт себя кому-то, до сих пор привыкший только брать и никогда не делиться, сейчас с готовностью прыгает в пропасть неизвестности, где его поймают сильные руки, утянув в тесные бесконечные объятия.       Чимин видит, какой радостью озаряется младший, мешаясь с толикой самодовольства. Но он вполне может понять это, прекрасно зная, как нелегко было Чону держать дистанцию всё это время, ожидая, что старший сделает шаг первым, тем самым ступив в приготовленную специально для него клетку. Пак не против, правда, главное, чтобы в этой клетке рядом с ним всегда был этот негодный мальчишка.       Чонгук подаётся вперёд, выбивая громкий стон из хёна, такого драгоценного для него, неповторимого. Он чувствует, как дырочка сжимается на нём, с готовностью принимая в себя крупный член вновь и вновь.       Чимин тянет собственные волосы, пытаясь не терять последней своей связи с реальностью, ощущая лишь, как глубоко проникает волнующая плоть, как сильно она стимулирует его разработанные изнеженные стеночки изнутри, при каждом движении попадая точно в те места, при соприкосновения с которыми у Пака перед глазами темнеет, так некстати застилая такую сочную и красочную картинку. А на ней сейчас происходит нечто, выпадающее за рамки. На ней Чонгук просто блистает, сияет своей красотой, даже и не подозревая, насколько сильно пленит этим танцора, ослепляя его идеальными пропорциями, напряжёнными мышцами и их изумительными линиями. Сердце в груди разрывается. Сил произнести хоть слово не остаётся, из груди вырываются лишь слабые поскуливания и завывания, благо Чон старается на славу, продолжая отменно трахать неземную задницу, закидывая голову вверх, задыхаясь от интенсивности толчков.       Чонгук чувствует лишь, как колени начинают подрагивать, а по виску стекает очередная капля пота. Его взмокшие волосы липнут к лицу, лишь раздражая, ведь убрать их в сторону совсем нет сил, иначе он просто рухнет, держать сейчас на последнем издыхании, стремясь дать возможность закончить хёну первым, прекрасно видя, как тот изнемогает, изгибаясь и стараясь удержаться на месте, пока цепляется за колени младшего, царапая и подаваясь навстречу каждому движению.       Внутри просто ураган неконтролируемый, разрушительный, они оба чувствуют приближающуюся развязку, оба готовы поддаться этой опасной стихии, отдаваясь в её губительные руки, лишь бы только не сойти с ума от дикого наслаждения, которым невозможно насытиться и хочется лишь продлить, умирая внутри от подобных заполняющих противоречий.       Чонгук держит так крепко, натягивая изогнутую фигурку на себя, проникая внутрь, ощущая лишь, как края дырочки скользят по всей длине, то и дело с радостью принимая и с небывалой жадностью выпуская наружу. И вот, глядя, как Пак тянется к собственному члену, как бешено поднимается и опускается его грудь, выпуская слабые стоны из самой глубины, Чонгук наконец чувствует это. Прекрасный образ застывает перед глазами, пальцы сжимают нежную кожу так сильно, оставляя темнеющие следы на пояснице, пока ощущение того, как же тесно становится внутри хёна, накрывает его с головой. Он кончает, едва двигая бёдрами, содрогаясь в сладкой истоме, понимая краем сознания, что подобное он испытывает впервые. Такую разрывающую на сотни мелких кусочков слабость. Томление, утягивающее его тело на дно непроглядной пучины удовольствия, где его уже ждёт Чимин, повязанный той самой красной нитью. Перед глазами пелена чёрная, стелющаяся густым туманом в голове, обволакивающая.       Сбившееся дыхание медленно приходит в норму. Кажется, всё помещение пропиталось этим диким запахом необузданного сумасшедшего секса между жадными друг до друга парнями, сейчас расслабленными, неспешно приходящими в себя.       Чимин отказывается верить, что этот парень смог довести его до подобного состояния абсолютной невменяемости, пока сам старался прояснить свой разум, пытаясь откопать хоть одну ясную мысль среди бесконечного потока восторга и обожания, направленных лишь на Чона. Понимает краем сознания, что не стоит сразу открывать все карты, хотя в то же время осознаёт и то, что вряд ли остался хоть один крохотный шанс на то, что этот хитрец ещё не заметил, ведь Чимин всё это время был перед ним как раскрытая книга, так и зовущая заглянуть в себя.       Тем не менее довольная улыбка всё же появляется на его лице, хоть и слабая, но вполне заметная.       Чонгук убирает свои руки, проводя по длинным ножкам, наслаждаясь касаниями, нежностью кожи. А заметив улыбку, и сам начинает улыбаться.       — Ты ведь был искренним? — спрашивает совсем тихо, подаваясь вперёд, едва находя силы, чтобы просто не обрушиться на тонкое и такое драгоценное тело перед собой.       Чимин едва кивает, заглядывая в тёмные глаза, протягивая руку и убирая налипшую чёлку, даже не представляя, как они выйдут отсюда в подобном виде, абсолютно помятые и не терпящие повторить свой потрясающий опыт в самое ближайшее время.       — Ты будешь встречаться со мной, хён?       — Да, — хихикает, поражаясь напору младшего.       Ему безумно приятно всё происходящее, понимая, что вряд ли теперь он вообще сможет оторваться от Чона.       — Хочешь пойти ко мне? — спрашивает младший, сверкнув озорным многообещающим взглядом.       Чимин снова кивает, в этот раз более активно, удивлённый тому, что Чонгук предложил это сам.       Он пойдёт за ним куда угодно.

***

      — Привет, — слышится привычный милый голосок за спиной, и Тэхён даже не оборачивается, продолжая убирать в шкафчик ненужные учебники.       Чимин так и не объявился вчера, из-за чего парень сделал вывод, что его неоднозначный и сомнительный план сработал как надо.       — Поздравляю с первым местом, — закончив с книгами и застегнув свой рюкзак на плече, краем глаза он всё же замечает Пака, так довольно улыбающегося, что в голове невольно складывается картинка произошедшего, и он всё же поворачивается, сразу замирая на месте. — О боже, — обречённо закатывая глаза, стонет Тэ, наблюдая, как Чимин стоит перед ним, одновременно держа своего горе-футболиста за руку, слащаво сплетя их пальцы вместе, отчего Ким лишь кривится сильнее.       — Привет, — улыбается Чонгук.       — Привет, — отвечает Тэхён, понимая, что это первый раз, когда он говорит с этим первокурсником за всё то время, пока его друг сходил по нему с ума, а осознание того, что это только начало, теперь просто не даст ему заветного и такого желанного покоя. — Как я понимаю, дело сделано? — спрашивает он, глядя на них двоих, выглядящих так счастливо и приторно-сладко вместе.       — Точно, — усмехается Пак, лишь плотнее прижимаясь к боку своего первого обозначившегося парня, невинно опуская макушку на его плечо.       — Но эти чёртовы милования не закончатся, верно?       — В яблочко, — Чимин очаровательно жмурится, мотая головой, с обожанием засматриваясь на Чона, улыбнувшемуся ему в ответ, понимая, что вот сейчас он наконец-то полностью удовлетворён тем, как удачно сложилась его судьба.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.