"Грехопадение"

      Память возвращалась обрывками…       Водоворот выбросил меня на зелёную лужайку у какого-то солидного дома. Я, дрожа, смотрела в небо, ожидая вспышки водоворота, которой не было. Молиться было глупо… И я представляла, как выглядела в глазах прохожих, если они видели меня. Но было плевать… Он вытолкнул меня в портал, сам же остался задержать погоню… Я сидела в траве. Всё ещё в бальном платье, от бёдер до самой земли залитая запёкшейся кровью. Спину разрывало, и я чувствовала, что вот-вот умру от боли, но продолжала беззвучно плакать, покачиваясь, словно в трансе.       Раздался щелчок дверного замка, который я едва ли слышала.       Меня тряхнули за плечи:       — Уокер!.. — голос знакомый, но я не слышу, — Вики!.. Ох ты ж… Бедняга!.. Эмма, помоги мне…       Меня попытались вздёрнуть на ноги, но я дёрнулась:       — Нет!.. Он ещё там! Я… я дождусь… пожалуйста!..       Перед носом появилось лицо Геральда:       — Своими соплями и истерикой ты ему легче не сделаешь… — я вцепилась пальцами в грудки его свитера и оскалила зубы, давясь слезами; демон ухмыльнулся. — Воу… полегче «ангелочек», я тебя не боюсь, но выбор уважаю, подождём вместе…       Он опустился на траву рядом.       Тишина, автомобили, редко пролетающие по улице. Щекотка от чар, скрывающих мой потрёпанный вид. Просто двое сидят на газоне в дорогущем районе какого-то города. На земле, без всей небесной шушеры. Просто мне страшно до дрожи в руках. Один против нескольких противников. Вымотанный. Он может погибнуть, и я этого себе не прощу…       Пальцы стиснули первый амулет, всё ещё болтающийся на шее, словно напоминание, что когда-то всё было… спокойно… Всего несколько месяцев назад. Время, когда был страх лишь о том, что ребёнка могут изгнать или убить, если мне не хватит сил пройти испытания. Я всё ещё верила в Равновесие тогда. Всё ещё чувствовала, что стоит только пройти рубеж, выбрать сторону, и грехопадение, которое мы не смогли и не захотели прерывать в угоду мнимой силе, получит оправдание.       — Небеса хуже земли… — я всхлипнула, смаргивая слёзы и дрожа. — Почему те, кто является первоосновой любви и милосердия, так жестоки?.. Почему светлое чувство, которое должно ими оберегаться подвергается каре и осуждению?..       Геральд хмыкнул:       — Виктория, тебе говорили, но я повторюсь: небо тебя не заслуживало. Даже Фенц, уж прости, старый, потрёпанный прошлым и временем добровольный изгнанник, едва ли мог бы тебя заслужить, если бы не сообразил, что такого в его жизни больше не будет. Вам, людям… вбивают в головы непреложные истины: ад — плохо, рай — хорошо. Я не оправдываю демонов нисколько, но среди них есть те, кто держится морали и внутри под копотью от адских костров для грешников имеют светлые души…       Я сморгнула текущие слезинки:       — Мими… Она была на моей казни… с отцом…       Демон улыбнулся:       — Как пример, хотя дочь Мамона та ещё заноза в за… кхм… — моё плечо сжала крепкая ладонь, — может, всё же пойдём в дом?.. Ты продрогла.       Я замотала головой, продолжая вглядываться в темнеющее небо:       — Нет, я дож…       Раскат грома в безоблачном небе и яркая вспышка сопроводили выпавшее из ниоткуда бесчувственное тело. В белых одеждах с рубашкой, липнущей к окровавленной спине… лишённой крыльев. Я рванулась вперёд, не чувствуя ног. Геральд следом, ругаясь на неизвестном мне языке. В четыре руки удалось перевернуть тяжёлое бесчувственное тело. Дышал… Я всхлипнула, старательно улыбаясь, чувствуя отступающую панику и страхи, глотая слёзы облегчения. Пальцы скользнули по покрытому разводами сажи и пыли лицу Фенцио.       Геральд продолжал ругаться.       Ангел закашлялся, приоткрыв глаза:       — Не ругайся при женщине, старый чёрт…       Демон перевёл на меня сверкающий смехом взгляд:       — Уокер, закрой уши…              В тишине дома пахло уютом. Не первый год. Я приоткрыла глаза от бегущих по спине пальцев и улыбнулась. Ответная улыбка, и теплые кончики прочертили татуировки в виде крыльев, скрывшие два шрама на лопатках. Небольшие… По моим эскизам. Просто органичные рисунки на коже. Напоминание о прошлом, которое стало кошмаром. Слава всем, кто нас слышал, кошмаром, что остался где-то позади. Лёгкое привлекающее движение руки к широкой, знакомой каждым штрихом шрама груди.       Субботнее утро в пригороде Сиэтла как всегда прохладное, но нам это не мешает. По первому этажу уже раздаётся грохот босых пяток по полу. Амелия всегда просыпается чуть ли не с солнцем, играя с собакой и развлекаясь как душе угодно. В субботу у нас было установлено табу: родители просыпаются, когда получится. Завтрак она уже сама спокойно готовила на всех, если было настроение. Пятнадцать лет покоя… Пятнадцать лет за которые я видела только Дино и куда реже Геральда. Пятнадцать лет с тем, кто лишился всего, выкупив мою жизнь.       Я приподняла голову, скользнув губами по подбородку довольно улыбающегося Фенцио.       — Люблю субботы… — чуть скрипуче после сна проговорил он.       Хмыкнув, я села на постели, забираясь на его бёдра и рассматривая сверху всё ещё улыбающееся лицо. Амулеты сохранили нас от внимания с небес, затормозили возраст, позволяя насладиться сполна всем доступным временем. Мой прежний амулет, доработанный, был подарен Амелии, чтобы скрывать белоснежные крылья нашего ребёнка. Первенца…       Я услышала звон разбившейся посуды на первом этаже и поджала губы, сдерживая смех:       — Что на этот раз, как думаешь?..       — Так ли важно?.. — он чуть насмешливо скользнул пальцами по моему уже наметившемуся животу. — Если бы я когда-то знал, что Рай может быть на земле, ушёл бы ещё прежде… Полагаю, только, что этот самый Рай состоит из двоих… частей одного целого…       Улыбнувшись, я чуть наклонилась, упираясь руками в подушку под его головой и чувствуя скользящие под рубашкой широкие ладони.       — Утренние философствования?.. Традиция, понимаю. — я неожиданно улыбнулась. — Дино в последнюю вашу встречу передавал мне несколько книг… Я почитала… И, знаешь, у меня возникла мысль, которая должна быть тебе очень хорошо понятна…       Лёгкий перекат и теплое тяжёлое тело, предусмотрительно выставив локти и не вдавливая в широкую постель, нависло сверху:       — Если бы всё было иначе, я даже представить не могу, каким бы учителем в школе ты стала…       Я хихикнула:       — Ты не дослушал… может, может я не верно поняла?..       Губы накрыли поцелуем, заставляя меня застонать, подавшись вперёд и прочерчивая пальцами шрамы на спине, наслаждаясь грубоватой текстурой и радуясь, что больше этой боли он не испытает. Никогда. Требовательный поцелуй, как тогда, шестнадцать лет назад, в беседке. Глубокий, жёсткий в какой-то мере, словно пытающийся в тысячный раз выучить уже знакомую каждой гранью ласку. Я улыбнулась от властно вжавшей за затылок ладони, не позволяющей отстраниться и прогнулась, силясь прижаться всем телом. Ответом стал довольный стон.       — Мой Ангел… — я благодарно зажмурилась, отводя пальцами волосы с его лица и сцеловывая улыбку с припухших губ.       Он откатился в сторону, снова прижимая меня к своему боку:       — Итак, моя небесная любовь… что за теория посетила твою безусловно любимую мной голову. — Фенцио потёр глаза пальцами, прогоняя остатки сонливости…       Я устроилась удобнее, закидывая ногу и скользя пальцами по его шее:       — Что, если старые труды толковались неверно?.. Вот смотри, я… пролистала пару самых старых из них, сверяясь с переводом. Что если… «Равновесие» — это определение не мира, между его сторонами?.. В какой-то из работ была фраза… Дословно уже не скажу, но что-то вроде: «правителями станут сильнейшие дети небес и преисподней». Властолюбцы извернули оригинальный текст, трактовав его себе в угоду. Что если… к власти должны были прийти «Дети Равновесия». Те самые… С плетёнными потоками родных энергий… Дети Демонов, Ангелов, земных, Непризнанных… Сильнейшие. Которые рождаются редко от истинных союзов, которые крепче. Настоящие… Не те, которые предопределены. Я просто… не знаю, как объяснить более адекватно. Пока это только теория…       Фенцио неожиданно вздохнул:       — Это не теория, моя Душа… Это истина. Истина, которую утратили для того, чтобы держать в руках власть и чужие жизни. Вот только донести правду до тех, кто уже родился в этой эпохе мнимого Равновесия, не выйдет. Они привыкли к тому, что вносится в их головы с рождения. — Ангел крепче сжал меня руками, задумчиво созерцая потолок спальни. — Вот только чувствует моё сердце, что скоро оставшиеся хранители липового Равновесия не выдержат. На небесах время течёт иначе, чем здесь… И меня невероятно беспокоит мысль, что в случае призыва мы не сможем отказать в помощи тем, кто нас предал…       Я нахмурилась, приподнимаясь на локте:       — Ты сейчас о возвращении?.. — он кивнул, — Шутишь? Неужели тебе плохо со мной тут? С нами… С Амелией… с… — я тронула ладонью живот.       — Ничуть… — спокойно ответил он, — вот только ты забываешь одну важную деталь, Вики. Война небожителей прокатывается и по земле… Её последствия здесь ничуть не слабее того, что произойдёт в аду или раю… Нам лишь останется выбрать. Пожинать плоды здесь или выбрать отправные точки наверху…       Задумавшись, я водила пальцами по его груди, пытаясь собрать знания, которых, думала, что лишилась, утратив крылья. Однако… я продолжала учиться больше для себя. Выходит… это не побег. Просто передышка перед грядущей схваткой. Возможность спастись на земле от одной проблемы, чтобы здесь нас внезапно нашла уже другая. Куда более страшная, чем прогнивший свет… И «Дети Равновесия»… Геральд — один из первых, Бонт, как частица первого от союза ангела и демона, его телесная часть… Амелия… Плод чистой и неогранённой Непризнанной и Ангела. Под моим сердцем сейчас растёт мальчик… Сын. Без крыльев… Не человек. Отголоски энергии, даже с моим так и не восстановившимся резервом, периодически ощущаются. Фенцио чувствует его лучше… Диана… И это только известные лично мне… Дети, нарушившие все правила небес одним своим появлением.       — А сколько их ещё разбросано в этом мире…       — Тысячи… Сотни тысяч… — словно прочитав мысли, эхом отозвался Фенцио, — остаётся лишь надеяться, что они примут нужную сторону. Но шансов на это… мало.       Я с тоской посмотрела в серо-голубые глаза:       — Сражаться?..       — К сожалению…       — После рождения Гаррета придётся возобновить тренировки с холодным оружием… Не хочу больше, как на финальном экзамене… Никогда после себя такой беспомощной больше не ощущала. Даже во время казни…       Фенцио рассмеялся, лукаво заглянув в мои глаза:       — Помнится, Геральд долго вспоминал бросок ножа в лоб падшего из твоей руки…       Я потупилась:       — Я занервничала…