09 Вены - их корни

Человек – а был это, без всяких сомнений, самый настоящий человек, - доставил посылку в полдень. Он учтиво снял перед Шеннон шляпу и наклонил голову, как принято у джентльменов прошлого века из старого света. Соседские ребятишки с любопытством глазели из-за оплывшего снеговика, как она перекидывает леденец из левого уголка рта в правый, вытирая черные от мазута руки кухонным полотенцем в жизнерадостный голубой цветочек, и слушает послание Человека-в-котелке. «Чудной дом на Уэст-Флорной стрит». Одни верят, будто мафия проворачивает там свои дела, но кого удивишь мафией в итальянском квартале? Потому скучающие шутники рассказывают, будто в доме поселились три ведьмы и стая кошек, а по ночам к ним в гости захаживает сам дьявол. Из-за злых языков родителей дети верят, что черноволосая женщина с леденцами – ведьма с самым дурным и неприветливым нравом. Разумеется, только ведьма может выстрелить солью под хвост, если слишком долго пялиться в чужие окна. Ту, которая самая светлая, дети обожают, ведь она с ревом проносится ночью по улицам Маленькой Италии на своем красном мотоцикле, а еще у нее есть револьвер и полицейская дубинка. От такого мальчишки в восторге. Третья, до безобразия рыжая и с бессовестным количеством веснушек, что с такими жить-то в принципе неприлично, по слухам, невероятно уродлива – а что до соседских мужей, посворачивавших в ее сторону шеи, так дело все в привороте. И вообще-то, у рыжих нет души. Так-то! Дьявол же является к ним в разных обличиях, но всегда это мужчина в хорошем костюме и дорогом пальто. Если пальто недостаточно дорого, а уж если и вовсе не костюм, а рубашка в нелепую клеточку, то никакой это не дьявол. Пусть даже он так славно играет на скрипке под окном рыжей ведьмы. О нет, дьявол выбрал бы саксофон, мы же с вами понимаем толк в адской музыке, в эти-то годы, в Чикаго! Дьявол – чаще всего итальянец, ведь каждый в Маленькой Италии знает, что итальянцы дьявольски хороши. Человек-в-котелке, несомненно, не дьявол, пускай костюм и пальто достаточно дороги. Дело в том, что дьявол не приходит под светом солнца. - Передайте миссис Талбот и то, и другое, - густым чистым голосом произносит Человек-в-котелке и протягивает Шеннон плоскую большую коробку и письмо. – Доброго дня, мадам. Вновь приподнимает котелок и возвращается к автомобилю. О его визите упомянем несколько позже. Еще не время. В начале вечера Саманта испекла большой мясной пирог, душистый и пряный, с луком и зеленью, но совершенно не вовремя вспомнила, что кроме нее и Шеннон никто не оценит его по вкусу. Одна из маленьких трагедий не-жизни – мясные пироги, даже самые лучшие, превращаются в пепел и пыль, а предложенная в знак уважения гостю чашка кофе приравнивается к оскорблению. Все больше привычек и жестов приходится оставлять в той жизни, где смертные считают Сэм первой повешенной женщиной штата. С традицией Дня рождения она не желала прощаться, ведь ее подарил ей Артур. Это он просил ее задувать свечи и загадывать желания – Сэм никогда не задумывалась, сбылось ли хотя бы одно. Любопытные соседи, украдкой заглянувшие в тот вечер в окна Чудного дома, видели, как рыжая ведьма сидит над ароматным мясным пирогом, на лице ее смесь радости и печали, дьявол втыкает в плоть пирога церковные свечи, а светловолосая женщина зажигает, попыхивая толстой сигарой. «Загадывай желание, Сэм, - в голове звучит голос Артура, где-то как будто над ухом, как раньше, только он больше не держит ее за плечи. – Загадывай. Это твой день». Чего же ты хочешь? Чего хочет Саманта Талбот? И ты ли та Сэм, или это голодный зверь, Чудовище, которое живет в твоей шкуре и тобою прикидывается? Так хорошо играет роль, что почти всерьез считает себя человеком. Какой ужасный обман: ты даже чувствуешь вкусы. Сэм зажмурилась и сказала себе, как говорила каждый день, что сомнения это неплохо. И загадала желание. Она загадала, чтобы Оливия росла здоровой и разумной. Чтобы каждый год с ней были те, кого она хочет видеть рядом, и чтобы она сама не забывала их. Но главное, чтобы все были счастливы. Она загадала, чтобы кто-то нашел усталую Александру и вдохнул в нее жизнь и надежду. Однажды в грозу они потерялись в высокой траве, но тогда их нашел Тони. Теперь Александра совсем одна, пусть кто-то хороший скоро подаст ей руку, на которую не страшно опереться. Пусть она будет счастлива. Пусть крепко спит Артур и ни о чем не тревожится. Она еще здесь, и она здесь задержится, пока все не устроится. У Сэм так много дел и желаний, а небытие подождет. Пусть все будут счастливы. Сэм не святая, чтобы тратить драгоценное желание просто так на счастье других. Но ведь, считала она, счастливым людям незачем приносить несчастье другим. - Пусть всем достанется счастье, - пожелала Саманта. - И мне. И задула свечи. Здесь на сцену, где Сэм задувает церковные свечи в мясном пироге, выходит тот, кого никто из героев видеть не хотел бы, поскольку имя его сопряжено с неприятностями, долгами и опасными вопросами, которые всем предстоит задать сильным мира сего. В день своего рождения (Александра настаивает, что именно этот день тот самый) Саманта Талбот получила посылку, которую днем доставил Человек-в-котелке. Записку и плоскую увесистую коробку от Маркуса Анкера. Молчаливое напоминание о том, что я знаю о вас куда больше, миссис Талбот, чем вы хотели бы мне рассказать. «Отрадно видеть, что вы приняли свою суть. Недостатки можно и нужно как скрывать, так и уметь превращать в достоинства. Анаис этого так и не осознала. Помимо прочего я дарю вам пару советов, которыми многие пренебрегают. Не бойтесь просить, и оставайтесь должны. И в том, что вы приобретаете, не теряйте себя». В коробке лежал дорогой синий халат, а в него завернута бутылка вина до того старая, что название не разобрать. Халат расшит голубыми птицами и хищниками, и на рукаве, у плеча, маленький, сперва Сэм его не заметила, смешной котенок, как из детских книжек. Едва ли уместный в вязи кучерявых папоротников и павлиньих хвостов, но каждый котенок, если он выживет, однажды отращивает когти и зубы. Желания делают человека, но зверь всегда рядом, пусть он еще не вырос. Вот ваша суть, миссис Саманта Талбот, не забывайте о ней. В час, когда Сэм со страхом и алчностью сжимала в пальцах бесценный шелк, в дверь постучал Оскар. Оскар просыпается позже всех, вот и опоздал – чудовища не встают по будильнику. Он прижимал к груди сверток мятой грубой бумаги. - Ты сказала, что посадишь там пионы, - не здороваясь, пробубнил он и сунул Сэм в руки сверток. – Вот. Я узнал. Они будут белые. Бумага не спасла несчастные клубни от мокрого снега, а потом от ночного мороза. Они непременно погибнут. «Их не сажают весной», - Сэм было открыла рот, чтобы выпалить эту истину в лицо Оскару, но передумала. Он улыбался, даже выровнял смешные пушистые бакенбарды, а она подумала, что вместе посадить эти клубни – не самая дурная идея, черт бы с ним, что земля еще тверда, как камень. Для таких как они это уж точно никакая не проблема. Они посадят полумертвые клубни в промерзшие лунки, а ближе к осени она купит новые и сделает все по правилам. Оскар ничего не заметит. Соседи, засыпая, вполглаза следили, как рыжая ведьма вывела приличного молодого человека на задний двор, прихватив лопату. Молодой человек, пленник ведьмовских чар, в самый темный час мартовской ночи копал три неглубоких могилки для ее колдовских цветов. В стянутую настом и твердой грязью спящую землю она опустила три клубня белых пионов и замерла. Оскар повернулся спиной и шагал в дом, а соседи, по счастью, уже уснули, когда Сэм, ведомая древним чутьем или глупостью, немного подумав, надрезала трижды руку и, перед тем, как присыпать мертвые клубни землей, полила их кровью. С наступлением нового дня самые смелые мальчишки Маленькой Италии сбежались к Чудному дому на Уэст-Флорной стрит, ведь прошлой ночью ведьмы устроили настоящий шабаш! Ты сам глянь, Николо! Из уст в уста они передавали друг другу байки одна забористее другой. Про то, как дьявол о козлиных ногах явился к порогу Чудного дома со свитой мертвецов. Про то, как святоша из большого собора жег свечи, чтобы изгнать из дома зло, а ведьмы околдовали его и зарыли живьем во дворе. Про тридцать жертвенных куриц и трех петухов. Про то, что сами ведьмы в эту ночь сошли под землю на долгий сон, а из их проклятых тел и порченой крови родились те три огромных ветвистых куста. Не походите к ним! Не подпускайте к ним своих девчонок. Уверяю, от девчонок и косточки не останется. Воображение смельчаков в конце концов стало настолько громким, что достигло ушей Шеннон, а уж у нее была и соль, и ружья, и леденцы (на случай, если к соли враги привыкли и придется откупаться от нападающих). Вся смелость из юных сказочников улетучилась с первым выстрелом в воздух. Они кинулись врассыпную, смеясь и подразнивая друг друга. Конечно, всерьез ни в плотоядные заросли, ни в каких ведьм никто не верил. А три зеленых куста в льдистом мартовском снеге – итальянские матроны завистливо пожимают плечами, - мало ли какие диковинки чужие мужья тащат из Европы своим любовницам. Люди готовы придумать объяснение любому чуду, лишь бы твердая земля не ушла из-под ног в мир легенд и старинных ужасов. Слева направо сеньора Санторо кричит соседке: «Беатриче, о чем ты?! У них всегда росли эти чертовы цветы, не придумывай, за одну ночь такие кусты не вымахают, ты слепая корова и просто не замечала!» Днем Саманта мертва, но видит безумный и яркий сон, который радует Зверя. Ее тело огромно и может стать миром, а по деревьям и травам струится кровь, ее вены – их корни, и в цветах – ее сердце, а листва – бесконечные рты и уши, глаза Зверя алчут в ночи, воют глотки и лязгают челюсти, сотрясая земную плоть, поглощая людей, и животных, и даже птиц. Города крошатся и падают в ее ненасытное брюхо, пока она бьется в цепях из шума мягких кошачьих шагов. Под кровавой луной близнецы протягивают ей руку и вновь манят следовать за собой. В тот момент, когда Сэм открывает глаза, за окном наконец-то лопаются нарывы бутонов. Три пиона выворачивают наизнанку свои сердца. Оскар, ты говорил, что они цветут белым. Почему они красные, Оскар? Почему в срезе стебля застыла кровь?