Любовь с привкусом смерти

Ночью Инея не смогла сомкнуть глаз. Пролежав еще немного времени, она тихо встала и выскользнула на улицу. Огромное темное небо раскинулось над мирно спящим Глэйдом, не было ни ветра, ни шорохов — лишь тишина. Но мысли девушки занимал Бен, она помнила слова Алби о том, что нельзя к нему подходить, но он ведь не дал конкретный указ? Девушка улыбнулась и тихонько направилась к кутузке. Склонившись, она увидела парня. Он сидел спиной к стене. Вся его одежда была в пыли и крови, а руки, которые освещала искусственная луна, бороздили темные линии, что тянулись буквально по всему телу шанка. Его волосы находились в хаотичном порядке, а глаза мирно закрыты. Рыжая не могла отвести глаз от человека, который стал её личным солнышком. Бен, будто чуя, что не один, поднял почерневшие глаза, и его губы скривила полная боли улыбка. — Не смотри на меня, Инь. Я не хочу, чтобы ты видела этого монстра, — парень опустил голову и пересел в угол глубокой ямы. Ему было больно от того, что он — монстр, напавший на беззащитную девушку… Беззащитную? Да Оливия похуже него! Она забросила их всех в этот Лабиринт! Она и этот новенький салага во всем виноваты. Они виноваты во всех смертях. Они — и больше никто. Бен до сих пор чувствовал ту звериную злобу, с которой он напал на брюнетку. — Бен, — глаза Инеи блестели от слез, её было слишком больно от всего этого. — Может, есть лекарство? Я… Я не хочу тебя терять… — голос сорвался на шепот, полный слез. Бену было тяжело смотреть, как мучается его подруга. Поднявшись, он посмотрел на Инь. Перед ним сидела маленькая девчушка. От слез её выразительные глаза опухли, а носик и щеки покраснели то ли от холода, то ли от соленых слез, заливших ее лицо. Она стояла очень близко к решетке, от чего парню было ещё больнее. Его ужалили — он теперь чудовище. Теперь он не мог контролировать ни себя, ни свои эмоции. Он мог в любой момент напасть на ночную гостью, но что-то внутри мешало ему. Бегун протянул сквозь прутья руку. Девушка, шмыгнув носом, взяла его пальцы в свою маленькую ладошку. Она поняла, что больше не увидит его, что с рассветом её рыжее солнышко навсегда исчезнет из её жизни. Она больше никогда не будет с ним, он будет лишь воспоминанием, что с болью будет бить по голове. В сознании моментально всплыли их разговоры в лесу, объятия у костра, мимолетные касания рук… Из воспоминаний ее вывел хриплый голос Бена: — Остерегайся Ви, она не та, кому можно верить! Поверь мне, солнышко, — он погладил её ладонь большим пальцем своей руки. — И я люблю тебя, Инь. Помни это. Глаза Инеи застелила пелена из слез. Она не хотела мириться с тем, что его ждет, она любила его. Да, прошло меньше недели, но кому какая разница? Они сейчас здесь, в стенах этого страшного места. Их отправили сюда совсем без памяти, стерев последние крупицы воспоминаний, но ведь в каждой системе есть свои грехи, и в этой системе главный грех — она. Она каждый день вспоминала что-то новое. Брат, мама, друзья, она помнила многое, но не помнит самого главного — кто все это сделал с ними? — Инь, прошу, не забывай, что мы есть друг у друга и, что бы ни случилось, душой я всегда рядом. Дождись меня, и однажды, ранней весной, с первыми тёплыми лучами солнца и маленькими, зелёными почками на веточке акации, я обязательно найду тебя. С глаз девушки ручьем текли слезы, она не могла так просто смириться со всем этим. Человек, что за короткий срок стал ей слишком дорог, вот так просто умирает. Завтра его уже не будет с ней. Она не сможет так просто простить создателей за это. Она будет ненавидеть их до конца своей жизни. — Бен, а я вспомнила, что у меня был брат. Рыжий, с веснушками и большими голубыми глазами, — глотая слезы, девушка продолжила: — Он вечно твердил мне об одном и том же, а я его не слушала. Только он имел право называл меня «Ини», и знаешь что? За эту неделю я открыла для себя много новых чувств… Бен, — она с полной любви глазами прошептала заветные слова, что так сильно хотел услышать бегун: — Я люблю тебя, и не хочу терять мое солнышко. У меня нет близких, я не знаю что с ними, Я-я… рада что в моей жизни был ты. — Ини, прошу, не плачь. Парню было больно, это можно было сразу понять по голосу. Боль, страх и злоба. Именно эти чувства сейчас заполоняли его душу. Что-то резко всплыло в голове глэйдера, отчего тот осторожно высвободил свою руку из слабой хватки Рыжей. Он достал что-то маленькое из кармана, при лунном свете можно было разглядеть очертания птицы, больше похожей на орла. — Он остался мне от родителей, — он посмотрел на Инь, а после протянул руку с кулоном. — Возьми его, прошу. — Я-я… Я не могу его взять. Нет-нет! Он твой, я не могу… — девушка сопротивлялась, но парень был непреклонен. — Инь, прошу. Этот кулон был со мной с самого начала. Он всегда помогал мне, был как оберег, — Бен ласково провел взад-вперед по серебряному телу птицы. — Если он будет с тобой, то я буду спокоен. Инь не хотела забирать такую важную для парня вещь. Он был дорог ей, она хотела сделать все ради него, а сейчас, когда у них осталось меньше десяти часов, чтобы побыть вдвоем, наедине. Поговорить без лишних ушей и пристальных взглядов, она просто обязана это сделать. Сделать, ради него. — Я возьму его… Только обещай мне, что ты ничего не забудешь. Не забудешь меня! Бен лишь улыбнулся. Маленькая девчушка, что засела в его сердце, так упорно сопротивлялась, но все же сдалась. Как это может не радовать? В его печальном положении, смотреть на неё одно удовольствие, да и просто божий дар. — Ини, спой для меня, — слова парня вызвали у девушки шок. Она — и петь? Инь не знала песен, не знала, умеет ли она петь. — Н-но… Я не знаю не одной песни… — виновато прошептала девушка. — Да? — как-то весело проговорил парень .— А я вот вспомнил много интересного. Инь, есть песня, что ты пела мне до лабиринта. — Ч-что?! — она перебила Бена, отчего на щеках выступил стыдливый румянец. — Мы были знакомы раньше? До лабиринта? До всего этого? — Да, были, — коротко, с ноткой печали начал парень. — мы били совсем детьми. Ты дружила со мной с самого начала, а потом… Появился Галли. Выплюнув последние слова, парень задрожал. Но Инея быстро пришла в себя. Взяв Бена за руку, она начала гладить его кожу своими тонкими пальцами, от чего парень начал приходить в себя. — Я не помню прошлого. Я не помню то, что было раньше… Но я буду знать настоящее, и никогда его не забуду. По Глэйду раздался оглушительный крик петуха — Клепы. Так его звали все ребята, что хотели сделать из него рагу, ведь именно из-за него они часто просыпались раньше положенного. — Скоро рассвет, — смотря на небо, печально шептала девушка. — Спой мне. Как раньше, — все не унимался парень. — Я буду рад услышать твое пение в последний раз. Проигнорировал слова Бена, Инь погрузилась в свое сознание, вспоминая хоть что-то из песен, что она знала до этого. В голове что-то щелкнуло, и она начала напевать слова, что плавно всплывали в её голове: — Ножки устали — труден был путь. Ты у реки приляг отдохнуть. Солнышко село, звезды горят, завтра настанет утро опять. Тут ласковый ветер. Тут травы, как пух. И шелест ракиты ласкает твой слух… — голос дрогнул, но она продолжила напевать эти успокаивающие для парня слова: — Пусть снятся тебе расчудесные сны, пусть вестником счастья станут они. Веки Бена затрепетали и опустились. Он еле дышал. Почти незаметно. Инея была не в силах больше сдерживать слезы, они ручьем текли по щекам. Но она должна допеть для него до конца, как он её просил: — Глазки устали — ты их закрой. Буду хранить я твой покой. Все беды и боли ночь унесет. Растает туман, когда солнце взойдет. Тут ласковый ветер. Тут травы, как пух. И шелест ракиты ласкает твой слух. Её голос становился едва слышным, что услышать его можно лишь на расстоянии вытянутой руки: — Пусть снятся тебе расчудесные сны, пусть вестником счастья станут они. Воцарилась мертвая тишина. И тут внезапно — так, что мороз пробежал по коже, — из лабиринта эхом отразились строки, что она пропела: Все беды и боли ночь унесет. Моя милая Ини в скорой ночи умрет — этот металлический голос был слышен с разных углов. Мерзкий, скрипучий голос напевал одни и те же слова — Моя милая Ини в скорой ночи умрет. — Ты слышал это? — Что? Я ничего не слышал, — Бен покачал головой. Какое-то время она сидела не двигаясь, слезы падаюли на землю, осыпая зеленую траву солеными каплями. Со стороны столовой что-то гремело, оповещая о том, что скоро рассвет. Фрайпан уже проснулся и готовил завтрак для ребят. Наклоняясь, Инь легонько поцеловала пальцы парня. Осторожно, словно боясь разбудить, отпустила его руку. — Это лишь начало.