Мозги Ли?

Это невыносимо!! Я смирилась с тем, что провожу зачистку одна. Повиновалась тому, что я вот-вот войду в пекло, где меня могут разодрать, как только я переступлю порог. Приняла то, что на мече процентов двадцать зарядки, то, что он может отключиться прямо в разгар кровопролития. Но эта натирающаяся при каждом движении мозоль под перчаткой выводит меня из себя!! Видимо, эта такая защитная реакция тела на ту вмятину, что я поставила себе в приступе гнева. Поп! Да ёб их!.. Отлично. Волдырь ещё и лопнул, так что теперь с костюмом трётся не мозоль, а открытое мясо... ... Довольно ныть. Я и не такие ранения получала. Их было куда больше, когда я только училась. Толкаю ногой стеклянную дверь, служащую главным входом, оказываюсь между двух рядов ящичков для обуви. Опасности пока нет. Я пошла в очистительницы бездумно. Это произошло в 2037. Война шла уже два года, и наша страна всё так же оставалась в нейтралитете - играла роль разумной примирительницы, слала гуманитарную помощь в стороны обоих берегов, строила резервации... Сами мы никакой помощи от государства не ощущали. Примерно тогда зомби и дали о себе знать - громко, внезапно,... Тотально! Тот инцидент в военном лагере на Кубе произошёл в августе, а в сентябре мертвецы уже занимали целые города... Я сидела и скучала на предпоследней парте, пока учительница английского размеренно гудела что-то на непонятном языке. Думаю, я могла и заснуть, если бы вдруг её голос не отчеканил наичистейшим и наипонятнейшим родным японским: "Сейчас сюда придёт важный человек и предложит вам участие в важном деле. Пожалуйста, прислушайтесь к нему и всерьёз подумайте о его предложении.". Ни к кому прислушиваться я не хотела - снова легла на парту и начала рыться в сумке в поисках телефона, однако промаршировавший в кабинет грозный высокий мужчина в военной форме меня слегка напугал, и я села, как полагается. - Добрый день. Меня зовут Кичири Араи. Представитель пятого бюро по борьбе с зомби. - он глянул в сторону Кику, которая судорожно поправляла причёску, и еле заметно усмехнулся. - Прошу внимания. Казалось, внимание на него обратили все, кроме Коичи - того аутиста (надеюсь, не оскорбительно его так называть? Да какая разница - удар по протянутой руке помощи я помню до сих пор). Правда, внимание каждый обращал по-своему - первая красавица перешла от волос к стиранию следа от ручки на щеке (господи, ей правда хотелось казаться красивой этому старику?), я изо всех сил старалась одним глазом смотреть в его сторону, а другим - в окно, дабы и не быть грубой, но и не казаться слишком покладистой, а Таро Утида вальяжно развалился на стуле задней парты, как бы говоря: "ну давай, удиви меня". Представитель Араи видел разносторонность обращенного к нему внимания. - ЮНОШИ, ДЕВУШКИ! - протяжно рявкнул он, да так, что учительница английского вскочила из своего кресла и оказалась бок о бок с гостем. Выглядело это довольно забавно, но на пару сдавленных смешков Кичири гавкнул - ТИХО!, - и всем стало не до смеха. - А вот теперь слушайте меня!... К счастью, в школе светло - не придётся в потёмках искать электрический щиток. Школа представляет из себя куб с квадратным внутренним двором, в который выходят окна белоснежного коридора. В голубоватых классах окна выходят на улицу. Помню, как боролась с десятком склизких мозгоедов на тёмном, залитом потрохами и кровью рыбном складе в Ханое... Такую какофонию запахов, звуков и прикосновений не передать. ...На первом этаже оказалось всего два зомби. Один - старый и дряхлый, в круглых очках и огромном пиджаке - в кабинете биологии, другая - злобно скалившаяся, ползущая на четвереньках, съевшая свои губы толстая женщина - в столовой. Странно... В первый день их было ужасающе много, это здание - очаг заражения... Иногда бывает, что они пережирают друг друга, но тогда на полу валялись бы обглоданные руки, ноги, туловища. Здесь же - ничего, даже следов крови ничтожно мало. ...Из нашего класса на пробное занятие записалось трое человек - я, Таро и та девочка, что сорок минут ехала в школу. Ознакомительное занятие представляло из себя теорию - длиннющий инструктаж, из которого я ничего не запомнила - и практику - тебя, одетую почти что в скафандр, привозили на заброшенный пустырь, где стояли муляжи домов в полную величину, и где бродили пять намеренно ослабленных, неагрессивных, но способных от тебя убежать зомби. Утида, видимо, ожидал что-то вроде игры в дополненную реальность, где в любой момент можно снять очки и пойти в туалет или купить чипсов. Несмотря на то, что он хладнокровно расправился со всеми врагами за пять минут, блестяще чуя, где находится и как мыслит зомбак, он снял заявку, как только снял костюм. Девочка из деревни, очевидно, пытала удачу на этом поприще лишь потому, что училась она ужасно, и никакой оплачиваемой должности - кроме очистительницы - ей не светило. Она делала вид, что ей не страшно четверть часа, и даже убила одного мертвеца - убивала минут шесть, она не могла пересилить себя и разрубить его лазером напополам, поэтому слегка водила лучом по спине твари -, но, увидя вдалеке трио зомби, идущих в её сторону, не выдержала, подкосила ноги и начала звать на помощь. Когда двое военных, поддерживая дрожащую школьницу, усаживали её в фургон рядом со мной, она без устали бормотала: "простите... простите...". Как только на поле вывели меня, я затряслась ещё сильнее, чем прошлая кандидатка. Я опешила от одной только мысли: "от меня ждут, что я буду убивать?..". Сидевший неподалёку в башне наблюдатель, заметив мой мандраж, думаю, уже хотел списать со счетов и меня, как вдруг я... Схватила зонтик и проткнула мягкую, как подгнивший лимон, голову прыткого мальчика. Он напал на меня неожиданно, со спины, однако я сразу сбросила его с себя, схватила прислоненный к кабинке туалета зонт, развернулась на одной ноге и пронзила ему лоб. Чувствую, как пульсирует ладонь. То место, где лопнул волдырь. Чувствую, как меня укутывает... Душит паника. Я будто впервые убила. Будто только что стала убийцей. Заляпанная кровью чёлка прилипла ко лбу. Маленькие, разношенные, потертые туфли, белая незаправленная рубашонка, раскинутые в разные стороны ручки. Некий порыв чуть ли не материнской нежности принуждает меня склониться над ним... Взять его лицо... ...Побежала на подобие площади, встала ровно посередине и просто начала кричать. Даже не помню, что - думаю, какой-то нечленораздельный бред. И это сработало - ко мне сразу поплелись два учебных расходника, появившись из тёмных переулков, где бы я их никогда не нашла. Мой первый взмах меча сразил двоих. Они подходили с противоположных сторон, и я просто провернулась кругом, держа перед собой лазер. Было ли мне страшно, когда они приблизились ко мне на расстояние вытянутой руки? Конечно. Но ещё больше мне хотелось доказать, в первую очередь - себе, что я на что-то способна. Орущая тактика, несмотря на свою гениальность, не могла работать со всеми - одного зомби я отправилась искать спустя десять минут, когда пересохла глотка. Он забился между двух искусственных стен, возле ненастоящего мусорного бака, где встретил свою заготовленную вторую смерть. Поэтично! ...Я отпрянула от него в тот же миг, когда поняла, что вот-вот поцелую его в щёку... Когда я выпустила его голову из рук, она упала на пол и слегка расплющилась. Она действительно была как гнилой лимон... Я поняла, что больше никого убить не смогу. Будем считать, что я выполнила задание. Не понимаю, когда я впервые почувствовала к ним жалость? Конечно, меня и ранее, бывало, терзали муки совести и прокрадывалось сочувствие, но я понимала, что это - больше не люди. Пару раз я даже убивала обратившихся младенцев. А сейчас осознание куда-то улетучилось. Когда я, покончив с последней особью, вышла из переулка, я вскинула голову. Покрасневшее лицо обдувал холодный ветер. Меня ослепляло облачное, светло-серое небо. Я не могла понять, что я чувствую. Мне хотелось попросить прощения... Мне хотелось поблагодарить... Небо? Наблюдатели похвалили меня за смекалку и бесстрашие. Я сухо ответила: "Спасибо", хотя все царившее кругом казалось мне диким. Когда нас развозили по домам, я всю дорогу пялилась на Таро. Я была в ужасе от его беспечного вида - его глаза были, как обычно, наглыми, а поза - расслабленной. Иногда он нетерпеливо дергал ногой вверх-вниз, будто поскорей хотел попасть домой. Он даже пытался заговорить с деревенской девочкой, однако она, сжавшаяся и окоченевшая, не смогла разомкнуть поджатые губы. Ха! Надеюсь, вы не повелись? Ничто не казалось мне диким. И не была я ни в каком ужасе. Я вела себя точно так же, как Утида. А когда он попытался заговорить с моей соседкой, я с удовольствием подхватила разговор. Я знала, что не сделала ничего плохого. И уже тогда знала, что это - моё.